Читать книгу Рок. Лабиринт Сицилии - Юрий Швец - Страница 22

Спарта. Когда-то грозный оплот великой греческой коалиции, но растерявшая свою былую мощь в бесчисленных войнах со своими же греческими городами-полисами. Совсем недавно Спарта была в формальном подчинении у Македонии. Но и Македония не устояла под напором времени и греческие города, провозгласив Ахейский союз, отделились от протектората Македонии. Но даже потеря своего могущества и сократившаяся численность спартиатов до восьми тысяч, позволили Спарте отразить штурм города неукротимым Пирром. В этой войне Пирр нашёл свою погибель и один из оставшихся в живых его сыновей увёз тело в Эпир…

Спарта, теперь, находилась в пределах и границах Лаконии, убавив свою непомерную гордыню. С древних времён город не имел крепостных стен, полагаясь только на железную дисциплину своих непобедимых фаланг. И действительно, в границах Лаконии спартанцы были непобедимы, будто сам Арес стоял в рядах их фаланг. Уже исчезли могущественные Фивы благодаря гневу Александра Великого! И победители спартанских фаланг, Эпаминонд и Пелопид сложили свои головы, первый – в битве при Мантинее, второй – в борьбе с тиранией! А город воинской славы продолжал существовать без крепостных стен. И продолжал ставить в строй воинов, которые теперь, не находя места подвигу и славе в местности родной Лаконии, шли искать воинского счастья в рядах иноземных войск, предлагая себя в качестве волонтёров. Спарта каким-то образом превратилась в центр найма воинов, в которую стекались все греческие волонтёры, чтобы под началом спартиатов повыгоднее продать своё воинское умение… Таковой Спарта останется ещё долгие времена. Даже, в противостоянии, которое произойдёт через некоторое время, после описываемых событий – Цезаря и Помпея, во времена Гражданских войн, в битве при Фарсале, когда легионы Помпея рассеются или перейдут на сторону Цезаря, одни только спартанцы в количестве двух тысяч, как пример стойкости и долга, останутся в строю Помпея, и предпочтут умереть на месте, чем предаться бегству и измене… Это будет их последнее сражение и последнее упоминание об их существовании в последующей истории…

…А пока, мы вспоминали о былой славе города, корабль Карталона отправился к пирсу не самой Спарты, город не был портовым, а гавани соединённой с ней дорогой…

Поздним вечером, в одной из таверн, расположенных в южной части города, встретились два человека. Таверна была заполнена наполовину, когда в её двери вошли четыре незнакомца в красных плащах спартиатов. Они сразу направились к столу возле большего окна, которое смотрело на внутренний двор с фруктовым садом. За столом сидел очень загорелый человек в морском плаще. Рядом с ним сидел чёрный нубиец огромного роста и красивая темноволосая женщина.

Один из вошедших дал знак остальным ожидать его, а сам подошёл к столу.

– Здравствуй, Карталон! – сказал он, подойдя к столу. – Давно мы не виделись! Я стал старше на четыре зимы после нашей последней встречи.

– Здравствуй, Ксантипп! Я бы не узнал тебя, если бы ты не подошёл первым. Действительно, прошло немало дней! Почему, ты оставил своих друзей в стороне? Стол довольно велик, здесь поместятся все. Зови друзей, сейчас должны принести жареных поросят и баранину, которых я заказал, зная твой аппетит.

– Спасибо. Мы действительно проголодались за сегодняшний день. Он был насыщен делами и заботами. Но я подумал, увидев тебя с такой красивой женщиной, что мои спутники своей грубой солдатской речью могут случайно ранить слух твоей спутницы!

– Дорогой Ксантипп! Сибилла плавает на галере уже четыре месяца! И нет, к сожалению, такого ругательного слова, которого она бы уже не слышала! Это может подтвердить Тоган! – улыбнулся Карталон, посмотрев на нубийца. Глаза того выпучились от возмущения.

– Если я и ругаюсь, Барка, то только на своём языке! А вот твои матросы, стреляя из баллист, после каждого попадания и тем паче промаха, выкрикивают такие словосочетания, что не только Сибилле, но и Нию -Нептуну приходится долго соображать над смыслом сказанного! – отреагировал Тоган на обидные слова своего командира.

– Ну, а кто же не далее, как сегодня, погружая бочку в лодку, вспомнил всех греческих богов, которые, как мне кажется, не очень-то тебе нравятся?! – продолжал улыбаться Карталон.

– Да, это другое дело! В той бочке находится греческое зло! И если и ругаться на него, то только на греческом! Но везти эту бочку? На лодке? Сумасшествие! Я, сначала, думал, что ты хочешь утопить его в заливе! Но тогда, я подумал, почему ты взял один бочонок? И мои опасения подтвердились! Ты привёз зло в Спарту! Ксантипп, оно стоит в запряжённой повозке, в которой мы приехали из порта!

– Какое ещё зло? – не понимая, о чём речь, вертел головой спартанец, глядя то на Барку, то на Тогана.

– Зло тарентских греков, которое они собрали и упрятали в эти бочки какими-то известными только им заклятиями! Потом они привезли его к нам на корабль, пока не было Карталона, а он решил доставить его к вам! В Грецию!

В этот момент к столу подошли спутники Ксантиппа. Это были рослые воины в красных хитонах и сандалиях

– Садитесь, друзья, – встав, пригласил их Карталон. Потом повернулся и продолжил расспрос Тогана: – Тогда почему, Тоган, ты на корабле клял их на своём языке, а в лодке на греческом?

– Потому что ты невнимательный и упёртый человек, Барка! – Тоган многозначительно поднял брови. – Ты помнишь мой амулет, висевший у меня на шее? – Тоган поднял указательный палец вверх.

– Да, да! Припоминаю! У тебя был такой! Но назвать его амулетом? Это был деревянный круг, размером разве что с небольшой щит! Ты носил его на своей шее, когда попал ко мне на корабль!

– Ваши народы ничего не понимают в колдовских амулетах. Чем больше амулет, тем он сильнее! Твой, Карталон, что висит у тебя на шее, ничего не значит. Он бессилен! Мой – это дело другое! Он вырезан из священного дерева Акуру!

– Куда ты его дел? – в голосе Карталона, внезапно засквозила озабоченность.

– Он на корабле! – утверждающе и спокойно ответил Тоган.

– Подожди! На каком корабле? – не уловил смысл сказанных слов Карталон. – На нашем его точно нет!

– Он на корабле. На нашем корабле! – продолжал утверждать Тоган.

– Тоган! Я на своём корабле знаю каждый деревянный гвоздь! Где, его забили и когда! Не увидеть амулет величиною с маленький щит? Брось, Тоган?!

– Я же говорил, Барка. Ты очень упёртый! Но дерево, из которого он сделан, священно! Оно может принимать в себя свет и становиться невидимым! Оно подвержено колдовству! Недаром молния обходит его стороной! Дом, укрытый веткой Акуру, обходят злые духи! – Тоган стал центром внимания всех присутствующих за столом, все слушали его молча.

– О каком невидимом щите ты мне говоришь! Ответь мне! Где щит? – Озабоченность Карталона нарастала.

Тоган многозначительно помолчал, потом сказал:

– Ты упёртый, вредный человек! К тому же никого не слушающий! И я, чтобы умерить твой темперамент, вставил свой амулет в киль нашего корабля! Помнишь, когда мы ремонтировались в доках Каралиса? – торжественно объявил Тоган. – И, теперь, мои боги заботятся о нашем корабле, вразумляя тебя своими советами и действами!..

– А я-то думаю, что это со мной? – необычайно серьёзно, задумавшись, вдруг произнёс Карталон. – Когда я спускаюсь с кормы или со смотровой башни и мне хочется перешагнуть две ступени, ноги почему-то двигаются через одну! – Это утверждение, произнесённое совершенно серьёзным голосом, явно заинтересовало всех слышащих его. Но особенно оно заинтересовало Тогана, который менялся в лице при произнесении его. – А иной раз, решив сократить путь, внезапно, начинаю сомневаться… и принимаю обратное… И не понимаю, что со мной…

Карталон, сдвинув брови, сосредоточенно о чём-то думал… и, вдруг, расхохотался… Все подхватили его смех, поняв розыгрыш Барки.

– Вот опять ты смеёшься, Карталон, – обиделся Тоган, – а, тем не менее, боги Талабионга стали защищать наш корабль, ибо в нём есть частичка дерева Акуру! И последний бой у пролива тому свидетельство! Ни одно из ядер, пущенных сынами волчицы, в нас не попало!

– Это точно! – подтвердил Карталон. – Но вот, что я думаю… Я понял! Вот поэтому ты, Тоган, ругал бочонки на корабле на своём языке, а на лодке на греческом! Потому как на корабле есть частичка твоей земли! – догадался, наконец, Карталон.

– Вот можешь, когда захочешь, быть догадливым! – довольно заулыбался Тоган. – Всё правильно! В лодке нет дерева Акуру, и я посылал ругательства бочонку со Злом, на родном ему греческом наречии!

Тоган довольно засмеялся и все опять подхватили этот смех… В это время, принесли яства и напитки. Все принялись за еду и беседа стала протекать в ином русле.

– А как Тоган оказался на корабле? Расскажите эту историю, – поинтересовалась Сибилла.

– Это история Тогана, пусть он сам её передаст, – заметил Карталон.

Все внимательно приготовились слушать историю Тогана, разбавляя её вином и едой…

– Это было более шести лет назад, – начал нубиец. – Злые боги горы Исталабионга, которые обитают на самом верху горы, задумали погубить всё живое вокруг горы! – голос Тогана перешёл на какой-то распевный тон. – Для этого они растопили льды вокруг горы и случился страшный разлив реки Икуту! Волны смывали селения людей, унося с собой всё, что попадалось в их объятия! Они уносили детей и стариков, топили женщин вместе с детьми, топили скот и всех животных… И вот все, кто ещё мог спастись, двинулись к самой горе. Но боги Исталабионга решили не пускать туда никого, окружив гору стаями бешеных от голода львов. Львы бросались на матерей с грудными детьми и рвали их… Воины кинулись в бой со львами и многие тогда пали. Выхода не было… Но вот люди увидели корабли. Один… Два… Шесть кораблей вошло в разгневанную реку. Благородные боги Талабионга отправили их к нам на помощь…

Люди с кораблей начали спасать мой народ. Многих перевезли в недоступные для воды места. Очень многих! – Тоган задумался и замолчал на время, о чём-то вспоминая. Все замерли, ожидая продолжения рассказа. Тоган продолжил: – Но самое главное, их предводитель Барка решил сразиться с озверевшими львами. Он и ещё десять добровольцев высадились на краю горы. Мы последовали за ними, зная, что им понадобится помощь… Закипел бой. Львы бросились на нас, ослеплённые яростью богов Исталабионга. Но самые страшные из них пали в той битве… Остальных Барка загнал зажжёнными факелами в связанные там же бамбуковые клетки и выпустил на другом берегу разгневанной реки. Боги Исталабионга, увидев, что у них ничего не вышло, скрылись от гнева вернувшихся богов Талабионга опять на вершину горы. – Тоган снова помолчал. – В благодарность я, Тонга, и ещё двести пятьдесят моих соплеменников решили десять лет отслужить Карталону Барке на его спасительных кораблях, взяв талисман Акуру!

– Тонга? Ты сказал Тонга? – Все молчали после услышанной истории. Одна только Сибилла обратила внимание на имя, произнесённое нубийцем.

– Да, госпожа Сибилла! Моё настоящее имя Тонга! Это Барка изменил мне его, сославшись на то, что с таким именем меня на галере никто слушать не будет! Но я думаю, он был неправ. А это для чего? – и Тоган поднял свой огромный кулак…

За столом раздался дружный хохот…

– Подождите. А что за бочка с заклятым злом, о котором вы так долго спорили? Зачем, нам в Спарте зло Тарента? – напомнил Ксантипп.

– Ну, не всё зло, а только одна бочка! – весело подмигнул Тогану Карталон, – другая пока стоит на корабле, под ежедневным присмотром Тогана! Пойдём, Ксантипп! Отойдём в сторону на минуту. – Карталон встал из-за стола. – Друзья, мы сейчас к вам присоединимся!

Выйдя из таверны, Карталон направился к повозке, где сидели два вооружённых воина. Ксантипп шёл следом.

– Как с набором? – Возле повозки Карталон повернулся к спартиату. – Гамилькар надеется на тебя!

– Набрали около восьми тысяч, – ответил Ксантипп. – Золото кончается. Нужно нанять для перевозки родосцев, а они просят немалые средства!

– В этом бочонке и есть страшное зло человечества – золото. Забирай, Ксантипп. Я думаю, что на обратном пути из Самоса вы будете уже на кораблях! – Карталон откинул сукно, накрывавшее бочонок.

– Да! Хитрости тебе не занимать, Карталон! – удивлённо и восторженно произнёс Ксантипп. – Будем ждать твоего возвращения из Самоса!

– Пойдём, друг! А то, как-то неловко перед другими за наше отлучение.

Они вернулись за дружеский стол и беседа продолжилась. Сибилла выспрашивала Тогана об обычаях его народа и его родины. И Тоган с удовольствием рассказывал ей о своей земле…