Читать книгу Царские знания - Юрий Слащинин - Страница 7

* * *

– Для решения таких проблем нужны какие-то специальные знания, – заговорил предполагаемый наследник. Он уже освоился в обстановке и приспустил мешающий ему галстук.

– Логин?..

– Богдан.

– Обязательно нужны, Богдан. И когда в обществе обсуждают эти вопросы без подлинных знаний – «Царских» – то ведут не к решению проблем, а к их… продлению! В соответствии с теми же «Царскими знаниями».

– О которых мы ещё ничего не узнали, – заметила Не верящая.

Виктор Иванович перевёл взгляд с неё на Танцора.

– Танцор сказал нам, что Платон сам ничего не знал о «Царских знаниях». Я тебя правильно цитирую?

– Да-а…

– Не знал, потому «что у всех есть объединяющая идея» и далее… Твои слова?

– Я так понял.

– Не вдумавшись в смысл этих двух слов: «объединяющая идея»?

Танцор молчал. Вздёрнулось одно его плечо, потом другое…

– А что в них особенного?

– Вот так всегда бывает, когда люди относятся к словам с пренебрежением, не углубляясь в их смысл. А ведь каждое слово – это код понимания мысли. В данном случае – самого важного для человечества понимания – управляющей людьми системы «Царских знаний». В этих двух словах заключено решение, как мировых, так и ваших личных проблем. И если сейчас вы вторично не поймёте глубинный и практический смысл этого простейшего сочетания двух слов – «объединяющая идея» – то, уверяю, в очередной раз останетесь обманутыми «Царями». Не спасёте человечество ни от кризиса, ни от Апокалипсиса.

– Ой, да что это вы так пугаете, – встревожилась Василиса и с недовольством поджала губы.

– Правильно говорит! – твёрдо заявил Богдан глянув на Веру.

– Интересно, – согласилась она уклончиво.

– Всего-то?! – усмехнулся Дубина.

– А чего ты хочешь? Крепче всего объединяет любовь. Дети. Семья. А тут – политика. И вообще… Тебе плохо живётся?

– Не об этом же речь, Вер.., – поддержал Богдана Семён. – Все ищут выгоду. А сообща – быстрее получается.

– Это и обдумаем сейчас сообща, – предложил Виктор Иванович. – И начнём с времён Платона, расцвета рабовладения. Не трудно вообразить, что в те времена в государствах были как крупные рабовладельцы, так и средние, мелкие и вообще не имевшие рабов.

– Как и сейчас.

– И они – уживались! Какой общий интерес объединял граждан этих государств? Василиса, прошу… Вы должны знать, уверен!

Виктор Иванович подбадривающе улыбался ей, и все на неё смотрели: чужие – с интересом, свои – уверенно. Василиса не подведёт! И внутренне собравшись, она поднялась с кресла для ответа, как было на олимпиаде в Европе.

– Ну… Могло объединять.., – тянула она паузу, дожидаясь подсказки.

– Что бы ты хотела, если жила бы тогда?

– Побольше иметь рабов.

– А если бы бедной была?

– Ну… Как это?! Без денег и без рабов!

– Не комфортно, – заметил кто-то, вызвав общий смех.

– Чего смеёшься, Дубина. А сам бы хотел не иметь? – и победно глянув на Виктора Ивановича, объявила как на олимпиаде. – Ответ: в рабовладельческом обществе объединяющей идеей было… иметь всем больше рабов!

– Отгадала или поняла? – спросил Семён.

– А ты всё язвишь!

– Правильный ответ. Главным всех объединяющим интересом было преумножение и сохранение рабства. Ведь в то время только мускулы рабов были основной производительной силой общества. Чем больше рабов – тем богаче все. И тот, кто сомневался в необходимости рабства – был опасным врагом, подлежащим уничтожению. А что было объединяющим у рабов?

– Освободиться от рабства.

– Спартак!

– Да, освободиться любой ценой. А чтобы этого не произошло, рабов и крепостных при феодализме запрещалось учить и как-то просвещать. Потому и до сего времени сохраняется рабство. Даже в словах у нас: РАБота, РАБотник, заРАБотная плата.

– И ошейники, – сказал кто-то справа, вызвав недоумение Богдана, уловившего общие взгляды семинаристов на его галстук.

– Сейчас они превратились в галстуки, – пояснила ему Оля, – А в древности послушным рабам надевали верёвочные ошейники. Традиция сохранилась в виде галстуков, для градации современных «ме-нед-жеров»…

– Я не знал, – смутился Богдан и стал сдёргивать галстук.

– Штаны тоже сбрось, – подсказал Семён. – Рабы их не носили.

– Ты чего?., – простодушно защитила брата Василиса, вызвав общий хохот.

– Мода и символика не так примитивны, как нам кажется порой, – пояснил Виктор Иванович. – Вернёмся к объединяющим интересам. Здесь самое главное для понимания происходящего в мире. Наполеон-Бонапарт признался, что использует два способа управления людьми: страхом и управляющими интересами.

– А вы как узнали об этом? – спросила Сирена с напускным простодушием.

– Прочёл в «Собраниях афоризмов великих людей.

– Значит, не скрываются «Царские знания»?

– Сейчас даже зарабатывается на них капитал! А в Интернете и бесплатно можно скачать. Но без пользы, когда нет понимания истинного смысла этих двух слов. И нам приходится повторно возвращаться к ним.

– Извините нас, – стыдливо сказал Богдан, глянув на друзей с укором. – Поумничать захотелось некоторым… Но есть и непонятное. Ведь говорится: правят «кнутом и пряником». Наполеоновский «страх» равнозначен кнуту, а вот личный интерес в чем?

– Грабить со мной! Я завоюю государства, а ты – города, земли, рабов или прочее, что поместится в твой мешок, чтобы утащить домой. Вот он и «пряник» появился. Гитлер обещал солдатам именья в России и рабов. Создаваемые партии гарантирую своим членам режим благоприятствования в бизнесе или коррупции. В итоге получили то, что имеем. Всемирный кризис! И он усиливается за счёт роста желающих паразитировать. Идём в бездну… И что делать? Вопрос вашей стороне, Богдан.

Олимпийцы молчали, вскидывая друг на друга испытующие взгляды: кто ответит. Проявился Семён.

– Царей больше нет, диктаторов убирают. Идёт концентрация капиталов и формируется глобальное правительство, которое станет управлять миром без государств, денег и национальных претензий на территории и недра. Ваш возлюбленный социализм победит капитализм! В бездне.

– Есть ещё желающие высказаться? – спросил Виктор Иванович.

– Есть, – отозвался Богдан. – Всё творимое на Земле – в руках Бога. А Его нет в программах ни капиталистов, ни социалистов, ни коммунистов.

– Жизнь наша – проявление собственных способностей, а не церковных послушаний, якобы данных Свыше, – начал рассуждать Семён со снисходительной ухмылкой. – Путь определён, процесс идёт. В бездне разберёмся, кто был прав и виноват.

– Да ты чего, Семён?.., – испуганно искала поддержку Василиса, оглядывая молчащих друзей. – Богдан, скажи ему…

– Бог не позволит, – сказал Богдан неуверенно, вспомнив войны прошлые и идущие.

Семён торжествующе ухмылялся, наблюдая за лицами семинаристов и их «гуру». Сказано было им, а не Богдану. И чем возразят?

– И Закон времени., – обратилась к Богдану Наташа, получив кивок согласия Виктора Ивановича. – Не позволит!

– Есть такой закон?, – удивился Семён. – Законодательство изучаем. А про такой закон не слышал. Тоже царский?

– И тоже скрываемый от Вас, чтоб пребывали в иллюзиях посвящённых. Здесь проблема, Семён. Давай разберёмся без эмоций.

– Как это, без эмоций?!. Без эмоций мне и проблема эта не нужна. У меня всё есть, чтобы не думать, кто там кого-то обирает. Но вы замахнулись на капитализм! А он мне дал всё, что нужно для жизни. И я не могу без эмоций рассуждать, как вам это надо. И смириться не смогу, чтобы сказать вам: вы правы, рабство – это плохо, возьмите всё наше в общий колхоз и поделите, как было в социализме.

– А ведь придётся.., – вступила в разговор Оля.

– И кто же меня принудит?

В ответ она процитировала:

– Такие законы не принимают, а открывают, – продолжила Наташа, включив проектор. На экране за её спиной высветился плакат:

Не оглядываясь, а только пристально следя за выражением лиц «олимпийцев», Наташа заговорила тихо и медленно.

– Закон времени – концептуальное открытие. Суть его проста… Время – объективное понятие. Надеюсь, доказательств не требуется?

– Нет. Год, сутки и прочее…

– Верхняя волнистая линия – продолжала Наташа, – это ритм периода смены поколений. Каждые двадцать пять лет люди воспроизводят себя: рождаются их дети. Можно сказать, это неизменная константа. Её называют у нас эталонная частота биологического времени. Всем понятно?

– Пока понятно, – ответил за всех Семён. – А нижние разливы волн – показатель возрастания творческой активности людей?!

– Да! Ведь люди, в отличие от животных, всегда что-то придумывают. В начале мало было придумок – копьё, топор, лук… А потом все больше: колесо, телеги, мельницы, парус… Появились сословия земледельцев, ремесленников, купцов, воинов… Соответственно развитию производительных сил менялись социальные отношения: рабовладение – феодализм – капитализм…

– И что тут нового для нас? – повернулся Семён к Богдану и вопрошающе уставился: отвечай. Не дождавшись ответа, небрежно бросил: – Банальный путь развития общества, известный с пятого класса.

Богдан смущённо и вопрошающе перебрасывал взгляды с Наташи на Виктора Ивановича, дожидаясь пояснений, а тот с улыбкой поглядывал на них, изучая и делая свои выводы. Ответила на вопрос Наташа.

– А всё просто, ребята. Ведь в общеизвестном тоже появляется новизна, когда рассматриваешь это известное с позиций групповых интересов. К примеру, корпоративных. Ведь когда вам что-то хорошо, всегда плохо – нам. А Закон времени выводит на новый уровень социальных отношений.

– Пример обещала, – напомнил Богдан.

– Ну, вот рабство. Ведь можно отменить его, если РАБотники будут получать не заРАБотную плату, а долю прибыли от инвестирования ими в производство своих знаний, опыта и труда.

– Но… Так не делается нигде, – понял идею и растерялся Семён от её неожиданной новизны.

– Так давайте сделаем у вас первыми.

– Не-е.., – бессловесно покачивал головой Семён.

– И так во всём – «Не-е», – усмехнулась Наташа. – При капитализме пошёл управляемый процесс социальных отношений. Заранее обдуманный, финансируемый и односторонний: делать то, что выгодно вам. В соответствии с «Царскими знаниями». И что имеем? Капитал вложен в нефть, газ, уголь, традиционную энергетику… И не развиваются альтернативные источники энергии магнитного поля Земли и космоса. А мы ведь, как рыбы в воде, живём в космическом океане энергии.

– Это ещё надо открыть, освоить и прочее, – авторитетно заявил Дубина.

– Надо! Однако все века объединяющие интересы богатых тормозили социальную активность творческих людей. Их жгли на кострах, уничтожали ими созданное, лишали знаний. И даже сейчас, в двадцать первом веке, у нас в России ввели в школах ЭГЕ! Чтобы дети зубрили подсказки, но не владели бы методикой познания мира. И причин плохого управления, кстати. С такими успехами не дождёмся мы, Семён, от капитализма – социализма. Масштаб кризиса стал Всемирным, а спасают его примитивным способом военной силы. И готовятся уже не просто войны, а континентальные, религиозные. Ради концентрации капитала какого-то клана, возжелавшего считать себя властителями мира. Если мы все не поймём это, не спасёмся!.. Ну, ребята, подумайте, что с вашей стороны можно предложить для спасения. Мы же не знаем, как вам будет лучше.

– Так сразу не получится, – медлил Богдан. И спохватился: ведь для того и собрались. Но как, как?

– Скажи первую мелькнувшую мысль, – попросил Виктор Иванович.

– Я читаю ваши сайты. Понял приоритеты. В вашей методологии всё сводится к теории управления. И всё! А где Бог?

– Сформулируй мысль.

– Без Божьей воли волос не упадёт. А вы всё свели к людскому произволу. Не может быть, чтобы так всё было просто.

– А если это «просто, как всё гениальное»? Что касается «Божьей воли», то это, Богдан, самое главное, ради чего мы пришли к вам на эту встречу. Обсудим обязательно. А пока сделаем небольшой перерыв, чтобы с новыми силами взяться за эту тему. Перерыв! – объявил Виктор Иванович, поднимаясь с кресла.

– Танцуем! – врубил музыку Танцор. Засидевшись, дал волю рванувшейся потребности движений и пошёл по залу танцем с вихрем движений рук и ног, изгибов тела, вращений головы и блеском глаз и зубов в торжествующей улыбке.

Его поддержала Вера-Не верящая, но дойдя танцем до двери, скрылась за ней. Танцор подтанцевал к Наташе, и так впился в неё умоляющим восторженным взглядом, что её строгая деловитость вдруг стала расплываться, переходя в удивление, а потом и в озорную улыбку. Спала строгая деловитость и, приняв вызов, она ответила каким-то немыслимым танцем вне ритма музыки и привычных па.

В зал вошёл хозяин дома и с радушием объявил:

– Поработали! Прошу на обед. Богдан, Василиса – ведите ребят. Виктор Иванович, прошу.

– Это не предусматривалось.

– Ну, это же само собой разумеется. Время обеденное. А вы потрудились изрядно. Наблюдали из кабинета, чтоб не смущать ребят. Не рано ли им знать такое?

– Будет обиднее, если узнают поздно.

– Потерянного, как и прожитого не вернуть. Это я хорошо усвоил с малых лет.

Олимпийцы восприняли приглашение обыденно. Продолжая споры, двинулись по хорошо известному направлению. Василиса подхватила Наташу и Олю под руки, зашептала.

– Девчонки, а почему вы против углеводов? Семён правду говорит, что они в спирт превращаются?

– Это же в школе проходили.

– Но от спирта же не толстеют алкаши. А я сто диет перепробовала. Вы на какой диете?

– Что дадут.

– Ну-да… У бабушки-то мы жили, как все. Потом уж, когда вернулся отец – отъелась. И никак вот не сброшу вес.

– Откуда вернулся?

– Из тюрьмы. Об этом много всего в Интернете.

Парни семинаристов заметно отставали, перешёптываясь:

– Платить не придётся, надеюсь?

– Ты чего? Это же дом их.

– Ничего себе, домик. Как институт!

– Ребята, а вы чего отстаёте, – подошёл к ним Богдан.

– В туалет надо бы…

– Сюда, – повёл их в мужскую комнату. – Лис, а ты на каком курсе?

– На последнем. Зови – Сергей. А тебя как?

– Богдан!

– Думал, логин. Не люблю эти форумские штучки. А ты где учишься?

– Финансовый. Мы все там.

– Понятно, – сказал Сергей, удерживая рвущийся поток вопросов.

– А я в Духовную академию хочу.

– В Духовную?!, – удивился Сергей и стиснул губы, чтобы не вырвалось лишних слов.

– А что? А почему ты изумился? Я верующий. А ты?