Читать книгу Школяры - Юрий Согрин - Страница 4

…1 сентября 1962 года. На крылечке старой деревянной двухэтажной Висимской школы, утопающей в зелени и желтизне стоящих под окнами деревьев, толкаясь и галдя, выстроились для фотографирования сорок будущих первоклассников. Это был только один класс – 1 «А». А был и ещё один – 1 «Б», с не меньшим количеством желающих учиться. Но их очередь фотографироваться ещё не настала, и дети крутились где-то возле своих родителей. Стоящие на крылечке ребята, пока ещё мало знающие друг друга, с интересом разглядывали происходящее вокруг них. Родители первоклашек стояли поодаль, вполголоса переговариваясь меж собой и настороженно поглядывая на крылечко: всё ли там нормально.

А там, похоже, не всё было нормально. Фотограф пытался выстроить первоклассников с большими букетами так, как ему было удобно.

– Вот ты, девочка, встань сюда! – командовал он.

– А я не девочка, а Аля, – тут же прозвучало в ответ.

– Ну, хорошо, ты, Аля, встань сюда.

– А я не хочу, мне здесь нравится.

– Но я тебя прошу…

– А когда просят, надо говорить: «Пожалуйста».

– О, Боже! Аля, встань, пожалуйста, сюда! – теряя терпение, взмолился фотограф.

– А я всё равно не хочу.

Фотограф обречённо всплеснул руками и обернулся к родителям.

– Товарищи! Чья это девочка Аля? Подойдите сюда.

От толпы родителей отделился высокий мужчина.

– Анатолий Павлович, это, что, твоё чадо?

– Ну, моя дочка. А в чём дело?

– Ох, и… как бы это правильней-то сказать, и упрямая она у вас, что ли. Никак с ней договориться не могу.

– Я не понял, в чём дело?

– Да вот, сфотографировать их нужно на память, а Аля у вас девочка высокая, из-за неё других детей не видно. Прошу её встать поудобней, но она не хочет.

– Ну, не хочет, так пусть здесь стоит, – буркнул Анатолий Павлович и, погрозив дочери пальцем, отошёл снова к родителям.

Фотограф пару минут стоял молча, удивлённо переводя взгляд с девочки на папу. Потом тихо раздосадовано сказал:

– Понятно, в кого дитя уродилось…

И, взяв треногу с фотоаппаратом, принялся устанавливать её на другое, удобное для него место. В конце концов, процедура фотографирования, к всеобщей радости, была закончена. Вперёд вышла высокая худощавая женщина – учительница первоклашек.

– Так, ребятки, сейчас мы пройдём, познакомимся с нашим классом, а потом всех нас приглашают на торжественную линейку.

На какой-то миг шуму и возни на школьном крыльце заметно прибавилось – никто не хотел становиться парами, и в то же время все хотели быть первыми. Но вмешались родители, и вскоре порядок был восстановлен. Только одна из девочек вдруг громко заплакала.

– Валечка, что случилось? Ты почему плачешь? – наклонилась к ней мама.

– Я не хочу в паре с мальчиком идти-и…

Пришлось в срочном порядке подыскивать для Валечки подходящую пару. Но и эта проблема была решена.

И вот открылись двери школы. Первоклассники торжественно с букетами и портфелями в руках перешагнули порог и ступили в школьный коридор. Терпко пахло краской, которой были покрашены и пол, и стены, и двери. Даже металлические круглые печи-голландки сверкали свежей чёрнотой.

Не пройдя и пяти метров, учительница остановилась и показала направо, на дверь с табличкой «1 А».

– Вот, это наш класс. Заходим и садимся за парты по два человека. Не шуметь, не толкаться! Кто с кем будет сидеть – решим после.

Но как можно не шуметь и не толкаться, когда там, за дверью, находится что-то новое, доселе неизведанное?.. Гурьбой, с криками и визгом, толкаясь и стараясь быть первыми, первоклассники ввалились в класс.

– Здесь я буду сидеть! – крикнул Колька, – Сашка, иди ко мне! Я никого не пущу!

Тут же через головы полетел портфель, запущенный Сашкой.

– Колян, держи!

Девочки, кто нерешительно, кто степенно, подходили к партам и, видя, что место не занято, скромно садились.

– Куда ты уселась, дура?! – вдруг громко выкрикнул Вовка, выталкивая с парты Надю, – иди на другую парту, а здесь занято! Понятно?!

– Сам дурак, – огрызнулась Надя, показала Вовке язык и отошла к следующей парте.

Прошло несколько минут. Учительница, до этого молча наблюдавшая за ребятами, несколько раз хлопнула в ладоши и громко, стараясь перекрыть возникший шум, сказала:

– Всё! Тихо! Успокоились! Все расселись? Всем места хватило?

Она обвела взглядом притихший класс.

– А вы почему втроём за одной партой сидите?

– Так ведь мы друзья, – ответил за всех мальчишка, что побойчее.

– Нет, в школе так не положено. За одной партой должны сидеть только два ученика. Вот тебя, как зовут?

– Серёжа.

– Вот ты, Серёжа, иди, сядь вон туда, на первую парту. Видишь, там место свободное.

Серёжа встал, посмотрел туда, куда показывала учительница, и снова сел.

– Ты, что? В чём дело?

– Там девчонка, я с ней сидеть не буду.

– Да что же это такое?! Девочки мальчиков сторонятся, мальчики девочек. Вам ведь вместе не один год учиться предстоит, и дружить нужно между собой. А вы… Серёжа, давай, пересядь, куда я сказала, пока ненадолго, а потом мы всё решим.

Серёжа встал и, серьёзно глянув на учительницу, сказал:

– Ну, если только ненадолго.

Потом он взял свой портфель и, не спеша, пошёл к пустующему месту. Подождав, пока Серёжа займёт указанное место, учительница обратилась ко всем:

– Ребята! Сегодня вы пришли первый раз в свой первый класс. Здесь вы будете учиться грамоте и счёту, не выходя из класса, будете путешествовать по странам и городам, будете изучать историю нашего государства и всей нашей планеты Земля, на которой мы живём. Вы узнаете много интересного, но всё это будет происходить постепенно. Сначала же нам нужно познакомиться. Меня зовут Екатерина Васильевна, я ваш классный руководитель. Вы должны уважать и слушаться меня.

Все вы должны знать, что в школе существуют определённые правила, которые вам необходимо выполнять. Например, если вы хотите что-то спросить, то вы должны поднять руку. Когда я вам разрешу, встаньте и спросите, что хотели.

С последней парты тут же взметнулась рука, и, громко хлопнув крышкой парты, встал высокий неуклюжий паренёк.

– А кормить нас будут?

Екатерина Васильевна подошла к пареньку и строго проговорила:

– Во-первых, я не разрешала тебе вставать и говорить, во-вторых, об обедах мы поговорим на следующем уроке, перед большой переменой, ну, и, в-третьих, позволь мне продолжать свой рассказ?

– Угу. А кормить-то нас будут?

Учительница рассмеялась.

– Садись, давай…

Подойдя к учительскому столу, она продолжила:

– Как зовут меня – я вам сказала. Теперь давайте знакомиться с вами. И, пожалуйста, прошу всех сидеть тихо: я одна, а вас сорок человек, мне вас всех не перекричать. Итак, я из классного журнала буду зачитывать ваши имя и фамилию, а вы тихонько вставайте и немного расскажите о себе.

– А что рассказывать-то? – не поднимая руки, спросил всё тот же паренёк с последней парты.

Екатерина Васильевна недовольно нахмурилась.

– Для начала ты мне расскажи, как тебя зовут?

– Вовка я, Протченко.

– Володя, я ведь просила всех вести себя тихо. Почему нарушаешь? На первый раз делаю тебе замечание, в следующий раз поставлю в угол к доске! Понял?

Парнишка, молча, кивнул головой. Екатерина Васильевна открыла журнал.

– Что ж, давайте знакомиться. Антипова Таня?..

* * *

Прошло два месяца обучения. Остались позади первые каникулы. С деревьев к этому времени почти полностью осыпалась листва, земля укрылась первым временным снежком. Было холодно и слякотно. И не очень-то хотелось в такую погоду выходить из дома. Но первоклассники уже усвоили, что учиться – это их обязанность. Поэтому каждое утро вместе со старшими ребятами они спешили в школу.

Учёба шла своим чередом. От написания палочек и чёрточек первоклассники постепенно переходили к написанию цифр и букв, учились читать и считать. Кому-то эти премудрости давались сравнительно легко, а у кого-то ничего не получалось.

– Так, что же это ты написал? – подошла Екатерина Васильевна к Валерке Слободчикову. – У тебя тут не буква «М» получилась, а целая пила. Посмотри внимательно: у буквы «М» две острых вершинки, а у тебя сколько получилось?

– Много… – чуть подумав, выдавил Валерка.

– Вот именно – много. Давай-ка, напиши ещё несколько раз правильно букву «М». – Потом чуть слышно добавила: – И вытри под носом, некрасиво же таким сопливым ходить.

А Валерка, действительно, всегда ходил с распущенными чуть не до колена соплями. И дразнили его за это, и ругали, но результата не было никакого. Шмыгнет немного носом, вытрет его рукавом и… опять забывает о существовании и носа, и соплей, текущих в два обильных ручья. А то ещё возьмёт и слизнёт всё это безобразие своим длинным, будто приспособленным для этого языком. Брр, противно…

Ребята все уже перезнакомились между собой. Каждый теперь сидел на своём законном, постоянном месте за партой. Кому и с кем сесть, подсказала Екатерина Васильевна, стараясь не разделять сдружившихся учеников. Но кого-то она посадила вместе за одну пару специально: к примеру, Колька Парамонов был задиристым, хоть и невеликого роста, и его Екатерина Васильевна специально посадила с крупной девочкой, способной дать отпор обидчику.

Учились все по-разному: кто-то с интересом и усердием, а кто-то просто сидел и смотрел в окно. На перемене к Юрке, что-то усердно рисующему в тетради, подошёл Витька Ляпцев, с которым они жили на одной улице и частенько домой из школы возвращались вместе.

– Слушай, – с серьёзным видом заговорил Витька, – тебе кто из девчонок нравится?

– Ну, я не знаю… – смутился Юрка.

– Давай, я буду Вальку Яговцеву домой провожать, а ты – Верку Шугурову.

– А чего её провожать? Она рядом со школой живёт.

– А всё равно, – немного подумав, выпалил Витька.

Однако провожать Веру Юрке не пришлось – слишком много оказалось желающих на это дело. Вера была девочка симпатичная и вместе с тем хрупкая. Конечно, все мальчишки класса сразу же, что называется, «положили глаз» на неё. Да и не только их класса.

Когда-то Юра и Вера жили в соседних домах в самом центре посёлка, но было это ещё до школы, когда им было совсем мало годиков. Пока их родители решали свои взрослые вопросы (у Веры папа был директором совхоза, а у Юры – начальником поселковой пожарной команды), ребятишки играли во дворах и решали свои, детские проблемки.

Дом Веры находился на самом берегу пруда. Хороший дом, большой. А Юра с родителями жил рядом, на втором этаже пожарной команды.

Но потом Юриной семье выделили коммунальный дом на углу улиц Советской и 8 Марта, после переезда в который дружба Юры и Веры прекратилась сама собой. На новом месте жительства у Юры появились новые друзья, новые интересы. О Вере он даже и не вспоминал.

И вот в школе они вдруг оказались в одном классе.

То, что провожать Веру ему не придётся, не очень расстроило Юрку. Больно-то надо. Что, ему заняться больше нечем, что ли? У мальчишек всегда находятся какие-нибудь свои, только им одним известные дела. В футбол погонять или на рыбалку сходить. А тут – провожай, задерживайся после уроков… Да и мало ли их, девчонок-то этих? Полно!

Надо сказать, что дом, в котором теперь жил Юрка, находился на очень удобном для него месте: со всех сторон его окружали дома Юркиных одноклассников. Через дорогу жил Сашка Петров, на долгие годы ставший Юрке хорошим другом. (Кстати, в Юркином классе было два Сашки Петрова, второй жил в Тагильских улицах). Кварталом ниже от Юрки жила Наташка Канонерова, а кварталом выше – Серёжка Персидин. Чуть дальше по улице Советской жили Алла Девкина и Витька Ляпцев (о котором уже упоминалось), а недалеко от Витьки – Колька Бельников. Вот и получалось, что из школы домой ребята всегда возвращались весёлой ватагой, первым от которой обычно отделялся Юрка, потому, что к школе жил ближе других.

Однажды на одном из уроков случилась маленькая неприятность с одной из девочек (не будем называть её имени, чтоб не смущать). Её соседка по парте вдруг подскочила:

– Ой! Она описалась!..

Все с любопытством повернули головы на крик. Кто-то засмеялся, большинство же удивлённо молчали.

Подошла Екатерина Васильевна.

– Девочка моя, что случилось?

В ответ не последовало никакого ответа.

– Что же ты не попросилась? – продолжила Екатерина Васильевна.

– Я постеснялась…

Как ни странно, случай этот быстро забылся. Хотя, чаще всего, дети почему-то зло реагируют на подобное, долго помнят и дразнятся.

Уже в первом классе у многих появились прозвища. У кого-то обидные, а у кого-то, непонятно откуда взявшиеся. Кольку Шмелёва стали дразнить «Шмель», а другого Кольку, Отливана – «Колюня». Про Юрку сочинили целый стих, на который он постоянно обижался:

Но дразнилка эта вскоре забылась, а Юрку стали дразнить просто «Пожарником», вспомнив, что отец его работал в пожарной команде.

Конечно же, доставалось и девчонкам. Валя Яговцева превратилась в «Ягодку», а девочку с красивым именем Эльвира (сокращённо – Вира) стали дразнить «Вирка-дырка». Без прозвища, в конце концов, практически не осталось ни одного первоклашки.

Позднее, с годами, появлялись и новые, совершенно другие прозвища. Так, Витька Ляпцев стал «Ляпкиным – Тяпкиным», а Вовка Протченко – «Лёвой Задовым» (был такой адъютант у Нестора Махно во время Гражданской войны), Серёжка Персидин – «Персиком», а Вовка Евстратов почему-то «Кузей медным чайником». Между прочим, почти все учителя в школе тоже имели какие-нибудь прозвища: «Колобок, Синявка, Коробочка, дядя Коля» – вот только несколько из них. Но прозвища – это будет позже, в старших классах. А пока календарь день за днём отсчитывал первый учебный год наших первоклашек.

* * *

Снег больше не таял. Возле школьных печей появились охапки дров. Топили печи из общего коридора, а в классы тепло поступало от тыльных стенок печей-голландок.

На большой перемене многие ходили кушать в столовую. Но не все. Некоторые приносили завтраки из дома. Хотя обеды в школьной столовой и были недороги, но не все родители были в состоянии выделить из семейного бюджета даже эти скромные несколько рублей. Вот и появлялись на партах во время перемены бутылочки с молоком да горбушки домашнего хлеба.

Но тем, кто не ходил в школьную столовую, всегда было обидно и даже немного завидно, когда кто-то приносил оттуда вкусно пахнущие пирожки, ватрушки или пироженки.

В класс со слезами вбежала Люда Павлова, а за ней, пытаясь вымазать её лицо чем-то коричневым, толкаясь и подпрыгивая, ввалился Вовка Широбоков.

– На, ешь говёшки! – громко выкрикивал он.

Но Люда, бывшая выше Вовки почти на голову, умело увёртывалась от его наскоков.

Вошла Екатерина Васильевна. Увидев происходящее безобразие, строго спросила:

– В чём дело?! Широбоков, почему к девочке пристаёшь?

– А он меня какашками измазать хочет, – хныкая, пояснила Люда.

– Какими такими какашками? Широбоков, ну-ка, подойди ко мне.

Вовка, низко опустив свою широколобую голову, подошёл к Екатерине Васильевне. Правая рука его была спрятана за спину.

– Ну-ка, ну-ка – покажи, что там прячешь? – Екатерина Васильевна строго взяла Вовку за руку.

– Ничего я не прячу, – буркнул Вовка, нехотя доставая из-за спины руку и показывая зажатый в ней кусок хлеба, густо намазанный чем-то коричневым, действительно, напоминающим чьи-то какашки.

Екатерина Васильевна посмотрела и брезгливо сморщилась.

– Фу, где ты взял эту мерзость?

– В столовой давали…

– Как в столовой? – не поняла учительница.

– Да, в столовой. Стакан чая и хлеб с вот этим вот.

Екатерина Васильевна снова взяла Вовкину руку с куском хлеба и осторожно подвинула её поближе, пытаясь внимательней рассмотреть то, что было намазано на хлеб. Потом она громко рассмеялась.

– Какие же это какашки? Это ведь икра кабачковая, вкусная и полезная.

Успокоившись от смеха, Екатерина Васильевна принялась за воспитание Вовки.

– Ну, что мне с тобой, Володя, делать? Постоянно шалишь и нарушаешь дисциплину. Что, опять твою бабушку в школу вызывать? Пожалел бы её, она ведь старенькая.

– А я её и так жалею, что попросит – всё делаю, – попытался оправдаться Вовка.

– Ты меня не перебивай! – приструнила его Екатерина Васильевна.

В это время прозвенел звонок, и учительнице пришлось прервать воспитательный разговор.

– Ладно, Широбоков, договорим после уроков. Не будем задерживать твоих товарищей.

Она глянула на притихших учеников, стоявших возле своих парт.

– Садитесь, ребята. А ты, Широбоков, быстро сходи и вымой руки.

Вовка с видом победителя вышел из класса, не забыв при этом от дверей погрозить Люде кулаком, на что Люда скорчила в ответ смешную рожицу.

Екатерина Васильевна села за учительский стол, открыла свои записи, но тут же их закрыла и обратилась к классу:

– Ребята, скоро – Новый год. Вы любите этот праздник?

– Да! Да! – понеслось со всех сторон.

– Вот и хорошо. Всем нам поручили очень ответственное задание – мы будем делать ёлочные игрушки.

– А как? Мы ведь не умеем, – раздались нерешительные возгласы из класса.

– Ничего, научимся вместе. Вчера я вас просила принести картон или цветную бумагу – у кого что есть, и цветные карандаши. Все принесли?

– Да, да, – опять волной пронеслось по классу.

– А я забыл, – уныло протянул с места Колька Гурьев.

– И я з-забыл, – вторил ему Мотька Щибрик.

Екатерина Васильевна встала, нахмурила брови.

– Очень плохо. Что же это у вас с детства память такая плохая? А дальше что будет? Ну, давайте посмотрим, у кого картона много, может быть, поделятся с вами?

– Екатерина Васильевна, у меня много! – крикнул Коля Отливан. – У моего папы на работе этого картона, хоть завались. Он в магазине работает, и они этот картон в печке сжигают, я сам видел.

Учительница подошла к Колиной парте.

– Ну-ка, ну-ка, покажи. И, правда – много картона. Вот и хорошо. Давай, Коля, поделись с этими забывахами.

Когда вопрос с картоном был решён, учительница обратилась ко всему классу:

– Теперь слушайте внимательно, я объясню, что вы должны делать. Нужно нарисовать своего любимого зверя или игрушку, или любой предмет. Только нарисовать крупно и ярко. А потом мы выберем ваши лучшие рисунки, аккуратно вырежем их ножницами, привяжем к ним ниточки. Это будут ёлочные игрушки. Всем понятно?

– Понятно! – дружно ответил класс.

– А я не умею рисовать! – громко выпалил Колька Парамонов.

– И я, и я, – послышалось несколько голосов.

– Ничего страшного, – успокоила Екатерина Васильевна, – мы с вами будем делать бусы. Для начала возьмите листочки бумаги и покрасьте их в какой-нибудь один цвет.

В классе воцарилась тишина. Только слышно было, как по картону и бумаге скрипят, скребут, шебаршат карандаши. Учительница ходила между рядами парт и изредка подсказывала, поправляла.

– Алла, а это что у тебя – арбуз?

– Нет, это крыжовник, – скромно ответила Алла Девкина. – У нас его много бывает в огороде, и я его очень люблю. Только он почему-то не всегда сладкий, а больше кислый.

– Ну, хорошо. Красивая у тебя ягода получилась и большая.

– А вы же сами сказали, что нужно крупно нарисовать.

– Да, да, правильно, – Екатерина Васильевна едва сдержала улыбку. – Продолжай, не отвлекайся.

Подойдя к парте, за которой сидел Вовка Евстратов, учительница громко похвалила его:

– Ох, какой красивый чайник! А почему он у тебя красный?

– Так он медный. У нас был такой. Деду Кузе нравился.

Сидевший с Вовкой Сашка Морозов прыснул в кулак:

– Кузя – медный чайник…

Все громко рассмеялись. Даже учительница не удержалась. Так к Вовке Евстратову и прилипло это непонятное прозвище: «Кузя – медный чайник».

Работа над новогодними игрушками продолжалась до конца урока. Как и обещала Екатерина Васильевна, лучшие игрушки, а их оказалось подавляющее большинство, были собраны в отдельную коробку. Потом, немного подумав, положили в коробку и все оставшиеся игрушки, решив, что и они пригодятся. Хотя бы для украшения ёлки на главной площади посёлка, которая находилась прямо под окнами школы.

Прозвенел звонок на перемену. Сидевший на первой парте Генка Огибенин первым вышел в коридор и тут же заскочил обратно.

– Ребята!!! Ёлку привезли! – возбуждённо крикнул он.

Первоклашки гурьбой высыпали из класса. Посреди коридора, действительно, лежала большая пышная красавица ёлка, по-видимому, только что привезённая из леса. На её ветках даже снег не успел растаять. А какой стоял аромат!

Трое взрослых дяденек, привезших ёлку на лошади, шугнули ребятишек:

– А, ну, мелкота, марш отсюда! Нечего под ногами путаться! Успеете ещё, наводитесь хороводов возле ёлочки.

– А мы для ёлки игрушки сделали, – пискнул кто-то из ребячьей толпы.

– Ну, и молодцы! Мы сейчас ёлку-то вам поставим, а вы потом и украсите её. А пока давайте, идите в класс, учитесь дальше.

Как раз в это время прозвенел звонок с перемены, и ребята быстро разошлись по классам. Правда, делали они это без особого желания – очень уж не хотелось от ёлки уходить.

В классе до прихода учительницы Лёшка Черемных достал из парты еловую веточку.

– Ребя, смотри, что у меня есть!

– Ну, и что? – хмыкнул Валерка Зайцев, – у меня тоже есть.

– И у меня, и у меня, – послышалось со всех сторон.

Оказалось, не осталось ни одного первоклашки, кто не принёс бы из коридора хотя бы маленькую еловую веточку.

– Ой, – вдруг всхлипнула со своей парты Надюшка Канонерова, – а на ёлке-то, наверно, ничего не осталось. Она же лысая будет…

– Ты, чё, дура, что ли? – возразил Надюшке её однофамилец Сашка. – С чего она лысая-то будет? Она же во-он какая большая!

Вошла Екатерина Васильевна. Все быстро попрятали еловые веточки в парты и карманы.

– А что это у нас в классе так ёлкой пахнет? – загадочно спросила учительница.