Читать книгу Степень превосходства - Юрий Соколов - Страница 2

Катер класса «атмосфера» нырнул в просвет между кронами огромных деревьев, приземлился на поляне, примяв мокрую от росы траву, коротко вздохнул, отключая антиграв, и открыл люк грузового отсека. Паго Нвокеди сверился с навигатором, оценивая расстояние до места проведения намеченного эксперимента, и остался доволен. Ближе-то все равно не получится, не настолько хороший он пилот, чтобы сажать машину прямо в тех дебрях.

– Глуши все системы, Клен, – сказал он киб-мастеру катера. – Задача у тебя простая: стоишь здесь, ждешь меня, и никому, кроме меня, не отвечаешь.

– Стоять не закрывая люк? – уточнил Клен.

– Нет-нет, конечно, ты его закроешь, – усмехнулся Нвокеди. – А то еще мартышки залезут в трюм – зачем тебе нужны такие гости.

Он прошел в грузовой отсек, оседлал аэроскутер и замер, стиснув штурвал. Вот сейчас прилечу туда, и… После начала эксперимента пути назад не будет.

Что ты затеял, Паго, что ты затеял?

И, самое главное, из-за чего? Может ли быть причина более ничтожная, чем та, что подталкивала тебя вперед все последние годы и в конце концов привела сюда? Захотел доказать этой глупой девчонке из расистской семейки, что черные парни ничем не хуже белых?

Несколько раз глубоко вздохнув, Нвокеди вывел скутер наружу и направил его в джунгли, держась в трех метрах над землей.

Нет, неправда. Может, как раз с Линды все и началось, – да что там, конечно с нее, и в научный центр «Тихая» он попросился как раз поэтому. Малоисследованная планета, перспективы больших открытий… Но теперь все остыло и забыто, изыскания стали важны непосредственно ради результата, и если уж он и хочет кому-то что-то доказать, так только научному сообществу.

И да, Линда вовсе не глупа. Девушку с таким интеллектом еще поискать. Хотя семейка у нее и вправду расистская.

И, конечно, Линда на редкость красива. А еще холодна. Высокомерна… Тьфу, черт, именно перед такими замороженными принцессами на тебя и накатывает желание убеждать всех вокруг, и прежде всего самого себя, что черные парни не хуже белых. А гораздо круче. Так что это ты расист, дружок Паго, а вовсе не Линда.

Скажи, разве белым девушкам обязательно должны нравиться черные парни? Трам-тарарам, даже не всем черным девушкам они нравятся! И любым девушкам, вне зависимости от их цвета кожи и убеждений, может не нравится конкретно Паго Нвокеди. Вне зависимости от его цвета кожи…

Занятый этими мыслями, Нвокеди едва не врезался в дерево.

– Слушай, Маус, – сказал он своему киб-секретарю. – Возьми-ка управление на себя.

– Маршрут к пастбищу броненосцев?

– Точно.

– Тогда подключи кабель. С ним мне проще.

Нвокеди вытянул из пояса комбеза кабель, подключил к инфору скутера, выпустил штурвал и откинулся на спинку сиденья. Расслабься, Паго, и не ври себе. Ничего не остыло и ничего не забыто. Так, затерлось слегка. Утешает лишь то, что изыскания свои ты действительно давно уже ведешь вовсе не для того, чтобы в один прекрасный день продемонстрировать Линде свою талантливость и значительность. Потому как понял: стань ты хоть трижды нобелевским лауреатом и вселенским светилом культурологии, уже на следующий день тебе захочется большего.

Оглянувшись на легкий шум в кронах деревьев, Нвокеди заметил, что слева и чуть выше параллельным с ним курсом движется по ветвям стадо горилл Фостера. Животные заинтересованно поглядывали в его сторону, ничуть не опасаясь человека, однако Нвокеди знал, что стоит повернуться так, чтобы обезьяны попали в объективы камер комбеза или коммуникатора, и они тут же дадут деру. Когда после открытия Тихой началась разведка в тропических лесах, исследователи шагу не могли ступить без того, чтоб за ними не увязалось десятка два-три горилл, и поведение их бывало более чем необычным. На основании этого ученые заподозрили у них зачатки разума, пытались вступить в контакт, но ничего не добились. В конце концов горилл признали заурядными ксеноприматами без проблесков интеллекта, однако их странности до сих пор не давали покоя пытливым умам.

Скутер в последний раз вильнул между деревьями и приземлился на полянке с невысокой сочной травой. Нвокеди посмотрел вверх – где-то в недосягаемой вышине голубел клочок неба. Да, через эту дыру он сюда катер точно не посадил бы.

Прямо напротив росла развесистая гивара с толщиной ствола обхватов в пять – в ее ветвях повизгивали мартышки. На земле под деревом тут и там лежали палые плоды. Осмотрев место будущей бойни, Нвокеди быстро оборудовал засидку на другой стороне поляны, открыл багажник скутера и расставил оборудование. Последней приготовил винтовку и отвел скутер дальше в лес. Засев в своем убежище, запустил телезонд и осмотрел засидку снаружи через его камеры. Маскировка получилась так себе – впрочем, для отстрела неосторожных животных с плохим зрением другой и не требовалось. Две или три гориллы внимательно следили с ветвей за всеми его манипуляциями. Нвокеди хотел было пугнуть их зондом, но передумал. Пусть смотрят.

Закрепив на стволе винтовки глушитель, он проверил, плотно ли сидит на голове обруч коммуникатора. Маус тут же опустил перед его лицом экран, и Нвокеди, двигая стволом туда-сюда, вдоволь наигрался с плавающим прицелом. Никогда он не был особенно метким стрелком, предпочитая упражнениям в тире занятия легкой атлетикой. Но стрелять все же умел, а с такого расстояния, да еще при поддержке киб-мастера, промахнуться было просто невозможно. Ждать оставалось недолго, поскольку броненосцы приходили на свое пастбище как по расписанию. У туземцев они считались священными, и никто не смел покуситься на них или хотя бы побеспокоить. Ослушников ждал гнев богов леса и неотвратимая кара.

– Айтуранга, – произнес Нвокеди вслух туземное название Тихой. – Айтуранга… Дом богов. Что ж, пришло время как следует их разозлить.

Он услышал броненосцев гораздо раньше, чем увидел. Вот показался первый – несуразное многоногое существо в чешуйчатых доспехах – вожак. Весил он килограмм сорок – остальные были гораздо меньше. Все животные на открытое место не вышли, но Нвокеди точно знал, сколько их, – двадцать три. Это стадо он наметил уже давно, избрав в качестве жертвы на алтарь науки. Броненосцы хрюкали, чавкали, неуклюже топтались в траве и мешали друг другу лакомиться плодами. Нвокеди прицелился в одного из них и выстрелил. Навел ствол на другого…

Отстрел беззащитных животных занял полминуты; и то лишь потому, что требовалось наносить смертельные, но не приводящие к немедленному летальному исходу ранения – прицеливаться приходилось тщательно. Беднягам предстояло как следует помучиться перед смертью – к необходимости именно таких действий Нвокеди пришел в результате долгих размышлений. Он подстрелил десятого и решал, не хватит ли, как вдруг разом заверещало и запиликало расставленное в засидке оборудование. Нвокеди мазнул взглядом по индикаторам и счетчикам – приборы будто сошли с ума.

– Смотри-ка, получилось, – довольно сказал он.

Разобраться с показаниями и понять, что же именно «получилось», он и не пытался, это дело тщательного анализа в спокойной обстановке. Раненые броненосцы корчились в траве. Уцелевшие с хрюканьем удирали в лес, а навстречу им из зарослей несся визг – да такой, что все внутри переворачивало. Приборы разом взвыли и умолкли – визг в джунглях, напротив, нарастал, пока у Нвокеди не заложило уши и не закружилась голова.

Но ты же сам этого хотел, дружок Паго, разве нет? Ты предполагал возможность энергоинформационных всплесков в ходе эксперимента – они имели место, и еще какие. Подумай, как станешь оправдываться перед Ноэлем за сгоревшее оборудование. Во-первых, правду говорить вообще нежелательно. Во-вторых, объяснения типа: «Я прогневал богов, дружище, и они в отместку угробили всю аппаратуру», – вряд ли прозвучат убедительно.

Последний броненосец, неуклюже переваливаясь на коротеньких ножках, скрылся из виду. А из леса под гивару вышло здоровенное чудище, напоминающее одновременно ящера и павиана. Оно передвигалось на задних лапах, сутулясь и раскачиваясь, передние висели ниже колен.

Нвокеди моментально забыл про Ноэля и вскочил, выронив из ослабевших рук винтовку.

– Айту-Хайгамар! – прошептал он со смесью ужаса и восхищения.

Сотни раз он рассматривал изображения бога лесных троп на кусках выделанной кожи со священными текстами туземцев – и вот теперь видел его перед собой. Туземцы верили, что Хайгамар одновременно существует в бесчисленном множестве воплощений, и ученые какое-то время считали его обобщенной персонализацией неизвестных пока земной науке стадных хищников. Однако десятилетия проходили за десятилетиями, а реальных свидетельств существования на Тихой таких животных не обнаруживалось. Что было невероятно, учитывая их предполагаемый размер.

Между тем туземцы были твердо убеждены в существовании Хайгамара и множества других подобных существ. И однажды Нвокеди подумал: что если разгадка тайны скрывается в туземной системе табу? Что если взять и нарушить одно из них?

В глубине души он до последнего не верил, что эксперимент удастся. Тем более – настолько. И теперь обнаружил, что никакого внятного плана действий на подобный случай у него нет.

Обезьяноящер вразвалку двинулся вперед, угрожающе разевая клыкастую пасть. А из зарослей уже выбирался второй.

Нвокеди решил не подсчитывать, сколько именно воплощений Хайгамара ему явилось, и попятился в лес, оглядываясь в ту сторону, где оставил скутер.

– Маус, зови машину! Срочно!..

Однако скутер, вместо того, чтобы лететь к нему, поднялся в воздух метров на десять и принялся бестолково крутиться из стороны в сторону, то и дело цепляя стволы деревьев и лианы короткими крыльями.

– Маус! Что случилось? Маус!..

Киб-мастер промямлил что-то неразборчивое и умолк. Нвокеди попытался вызвать катер – Клен не отзывался тоже. Обезьяноящеры быстро приближались – на поляне их было уже пятеро.

Повернувшись, Нвокеди бросился наутек. Монстры с леденящим душу воем кинулись следом, сразу же отрезав беглеца и от засидки, и от скутера. Только промчавшись две сотни метров, Нвокеди вспомнил о брошенной винтовке, – но повернуть назад и попробовать проскочить между обезьяноящерами он не решился. Вместо этого рванул в сторону катера, смутно надеясь, что интеллектроника скутера вскоре сориентируется, машина догонит его, и он сможет взлететь. И вскоре уже ругал себя последними словами – глупее ничего придумать не мог?.. Дурак, растяпа!.. Надо было еще на поляне просто взять винтовку и расстрелять всех тварей; вскарабкаться по лианам и прыгнуть на скутер; надо было… Однако делать все это было поздно. И уже через несколько минут бешеного забега в джунглях, где приходилось все время сворачивать, Нвокеди потерял всякое представление о том, в какой стороне от него катер, а в каком – поляна со скутером. Злобные бестии наступали на пятки, и ничего не оставалось, как непрерывно бежать, непрерывно маневрировать в бесплодных попытках сбить их с толку.

На бегу Нвокеди цеплялся взглядом за каждое встречное дерево – можно ли на него быстро залезть? Такие изредка попадались, однако преследователи были слишком близко, и могли стащить его вниз прежде, чем он заберется достаточно высоко. И никто не мог гарантировать, что обезьяноящеры не умеют лазить по деревьям.

– Маус! Маус! Включи маскировку!.. Отзовись бога ради! Стратегию мне! Что делать?..

Маус молчал. Молчал весь эфир – в нем слышался только неясный шум. И этот шум постепенно нарастал, набирая силу урагана.

Нвокеди заскрипел зубами от злости. Похоже, на Тихой начиналась буря помех. Редкий феномен, присущий только этой планете, – и надо же, чтобы именно теперь и как раз в этом районе!

Но есть же SOS-передатчик… Он куда как мощнее встроенного в комбез. Стараясь не притормаживать, Нвокеди попытался его достать. Ему уже было наплевать на угрозу наказания за несанкционированную высадку в заповеднике и свои сомнительные эксперименты. Волновало лишь одно: услышат ли его на орбите? Успеет ли прийти помощь? Получится отстреливаться до ее подхода? Винтовки нет, но пистолет в кобуре на поясе; сколько у меня к нему патронов?..

Он оглянулся проверить дистанцию между собой и преследователями, а когда опять посмотрел вперед, увидел прямо перед собой склонившуюся к земле ветку дерева. Она пребольно хлестнула по лицу и сорвала с головы обруч коммуникатора. Едва не потеряв равновесие, отчаянно размахивая руками, Нвокеди пробежал еще десяток метров, поскользнулся и полетел кувырком по крутому склону холма. Затормозиться не удавалось, пока он не врезался в лежавшую поперек склона замшелую колоду. Будь ствол твердым – не собрать бы костей, но к счастью тот прогнил насквозь. Вскочив и повернувшись к обезьяноящерам, Нвокеди выхватил пистолет. Отплевываясь от забившей рот трухи, воя от внезапно накатившей ярости, он начал стрелять – сначала беспорядочно, потом сосредоточил огонь на передовом преследователе. Первые четыре пули попали обезьяноящеру в грудь, пятая разворотила морду, и он безжизненной тушей врубился в колоду в полушаге от Нвокеди. Второй, получив несколько пуль в живот, покатился по склону и застрял в кустах чуть левее. На третьего осталось два выстрела, и Нвокеди проклял себя за то, что плохо целился и не считал патроны. В стандартном магазине их двадцать штук – хватило бы раздать на всех!.. Хромая на простреленную лапу, окровавленный обезьяноящер гонялся вокруг колоды за Нвокеди, который на бегу пытался сменить магазин. Руки тряслись, пальцы не слушались, в кустах слева ворочался второй раненый монстр. Наконец вставить магазин получилось – Нвокеди передернул затвор и повернулся. Но стрелять уже не было нужды: обезьяноящер остановился, поливая все вокруг фонтанами крови из пробитой шеи, постоял секунду и рухнул на землю. Нвокеди добил того, что в кустах, через просветы между ветками и огляделся. Это трое, – а где еще двое? Было же пятеро?..

Словно в ответ на его недоумение с верхушки холма послышался многоголосый визг – судя по всему, существ там было гораздо больше двух. Вот черт, подумал Нвокеди, они сейчас со всего леса ко мне сбегутся!.. Он проверил, не потерял ли в суматохе передатчик, и с облегчением выдохнул – на месте! Однако сигнал SOS не прошел. В ответ на все попытки что-то сделать на экране высвечивалась одна и та же надпись: «Нет связи».

Гвалт на вершине холма нарастал. Сразу восемь обезьяноящеров показались меж деревьев и огромными прыжками помчались вниз по склону. Зажав в одной руке передатчик, в другой – пистолет, Нвокеди побежал прочь.

***

Наземный наблюдательный пункт СОЗ восемнадцатого сектора заповедника «Тихая» уже три года как числился на консервации. Однако в помещениях всех сооружений и на прилегающей территории было на редкость многолюдно – последние несколько месяцев здесь располагалась база экспедиции Комитета по контактам. Оба руководителя – Кэй Шентао и Аркадий Бабурин – находились в главном зале управления, когда дежурный оператор получил уведомление СОЗ о всплеске энергоинформационной активности в квадрате F-9.

– Вниманию всех полевых групп, – сказал он. – К северу от Малых стариц отмечен «эффект брошенного камня» с перерастанием в бурю помех. – И добавил, повернувшись от пульта к Шентао и Бабурину: – Эпицентр в двухстах километрах от нас. Динамика разрастания – средний уровень. НП накроет минут через десять.

– Какая из групп там была? – спросил Бабурин.

– Никакая. Мы в этой точке вообще пока не работали. Гориллы район стариц не очень жалуют.

– Что, выходит, в этот раз никто не напортачил – и все равно началось? Может, есть кто чужой в районе?

– Нет. Только на территории соседнего сектора, у Жемчужного озера вчера высадился культуролог Паго Нвокеди. Но это в семистах километрах от эпицентра.

– Все равно – свяжись с ним, пока можно, и проверь, на месте ли он.

Оператор выполнил указание, и вскоре уже говорил с Нвокеди: тот отозвался почти сразу, сказал, что у него все в порядке, и что из своего лагеря у озера он не отлучался и не собирается.

– Ну что ж, это хорошо, когда у человека все хорошо, – усмехнулся Бабурин.

– Не нервничай, Аркадий, – сказал Шентао. – Зависимость возникновения бурь помех от действий людей еще никто не доказал.

– Кто-то должен попробовать. Мы здесь в том числе и для этого.

– Вешать вину за бури на горилл Фостера тоже пока мало оснований.

– Да у нас мало оснований для чего угодно! Что теперь – и предположить ничего нельзя?

– Получен информпакет из Сиднейского института сравнительной анатомии человекообразных, – сообщил оператор. – Пометка: лично руководителям экспедиции. Просмотр: немедленно.

– Надо же, – покачал головой Шентао. – А ведь еще пять минут – и мы были бы в безопасности.

– Ох уж этот Сиднейский институт, – вздохнул Бабурин. – Чтоб он провалился.

Шентао только улыбнулся в ответ – понимающе и сочувственно.

***

Нвокеди затравленно огляделся и, хватаясь за грудь одной рукой, оперся другой о ствол дерева. Пот заливал глаза, в боку нестерпимо кололо, дышал он со скоростью загнанного собаками зайца, но воздуха все равно не хватало. Сообразив, что глупо поступает, застряв на сравнительно открытом месте, Нвокеди заставил себя оттолкнуться от ствола и двинуться дальше – требовалось найти какое-нибудь укрытие и передохнуть. Бежать, как раньше, он сейчас не сможет, скорее даст порвать себя на части: ноги совсем не хотели двигаться. А считаешься спортсменом, усмехнулся про себя Нвокеди. Видно, потерял форму, в кабинетного доходягу превратился… Но тут же оборвал себя – нет, он и сейчас прекрасный стайер. Просто бегать на тренажере в спортзале Центра, и здесь, в труднопроходимых даже на скорости пешехода джунглях, да еще с этими монстрами на хвосте, – не одно и тоже.

Нвокеди спустился в лощину, перебрался вброд через ручей и залез в густые заросли колючего кустарника; сначала шел, раздвигая ветви и обдирая руки, потом опустился на четвереньки и пополз. Внезапно стало просторнее, и он, совершенно обессилев, повалился лицом вниз на толстый слой прелых листьев, сплошным ковром покрывавших свободную от кустов площадку. Через несколько минут нашел в себе силы перевернуться на спину. Из свежих ссадин на его руках сочилась кровь, на старых царапинах она уже запеклась. Лицо тоже было в крови, черная кожа стала пепельно-серой, ее покрывала грязь и крупные капли пота. Нвокеди приподнялся, опираясь на локти, напрягся и сел.

– Ну и влип же ты, Паго, дружок, – сказал он сам себе.

Звук собственного голоса подействовал на него успокаивающе. А может, он просто слишком устал, чтобы продолжать бояться. Сколько длился этот бег с препятствиями – три, четыре часа? Дольше? Если бы не вшитый в комбез усилитель мышц, ему бы ни за что не удалось уйти от этих ублюдков.

– Маус, дай попить, – по привычке попросил Нвокеди, позабыв, что киб-мастер давно не реагирует на его призывы. Выругался, нажал на крышку фляги, ожидая, что из воротника-стойки комбеза выдвинется мундштук автономной системы питания. Подождал и нажал еще раз. Никакого эффекта. Тогда он отцепил флягу с пояса, открутил крышку и попил из горлышка, стараясь не торопиться.

Сразу полегчало. Несколько минут спустя отчасти вернулась способность думать логично и последовательно. Хотя в определенном плане ясность ума сейчас была вряд ли кстати. Потому что влип он действительно глубже некуда, и размышления об этом нагоняли смертельно опасное в его положении уныние. Можно сколько хочешь твердить себе, что без осознания ситуации невозможно найти из нее выход, да только поднять настроение такие мысли ничуть не помогают. И мозг Нвокеди схитрил: подсунул сам себе тему о странной связи между обезьяноящерами и броненосцами. Почему первые так остро реагируют на предсмертные мучения вторых? За счет чего осуществляется связь между двумя видами? Что за странный такой симбиоз между завзятыми вегетарианцами и явными хищниками? Пожалуй, надо было все же рискнуть и подключить к эксперименту Ноэля. Впрочем, какой толк – он же только биолог, а тут нужен спец-универсал с уклоном в энергоинформатику…

Ветер зашумел где-то высоко в ветвях деревьев, и Нвокеди усилием воли вернул себя к действительности. Проверь, дурак, не наладилась ли связь…

Он достал передатчик. Да, связь была. Ну конечно, вот теперь она есть, а когда ты драпал по лесу от стаи обезьяноящеров, поминутно прощаясь с жизнью…

Нвокеди с величайшим трудом подавил желание немедленно послать сигнал бедствия сразу на всех доступных частотах. SOS будет прежде всего услышан Службой охраны заповедников. Скорее всего, часа не пройдет, как кто-то из смотрителей будет здесь, и его сразу же доставят домой, на орбитальную станцию научно-исследовательского центра. Но…

Тут и начинались всякие «но». Иметь дело даже с самой СОЗ по поводу несанкционированной высадки уже достаточно неприятно – это раз. Смотрители непременно выяснят, что в ходе эксперимента погибли десять многоногих броненосцев – представителей одного из наиболее редких видов фауны Тихой. Это два, и уже пахнет судебным разбирательством. Да что там – пахнет, тюремный срок почти гарантирован. Попробуй, докажи, что сие сделано в интересах науки – при том что ты не биолог даже, а культуролог. Особенно если культуролог… Потому что культурология – это туземцы. А туземцы – это Комитет по контактам. После разбирательства по делу Ткаченко, которого к ответственности привлечь так и не удалось, людоеды из Комитета спят и видят, как бы отыграться и поймать ученых на горячем. И тут уже можно вляпаться так, что не выйдешь из тюрьмы до старости.

Нет, Службу охраны заповедников на выручку звать не стоит. Коллегам из Центра тоже лучше пока побыть в неведении. Сдать не сдадут, но самовольство вряд ли простят, а это выльется в запрет на высадки и строжайший надзор. После чего неудобного сотрудника и вовсе постараются спихнуть куда-нибудь подальше отсюда. Так или иначе, о завершении эксперимента можно будет забыть.

Решившись, Нвокеди вызвал свой катер. Клен отозвался почти сразу.

– В чем дело, Паго, почему не отвечаешь? Ты запретил мне самостоятельно выходить на связь с Центром, хоть мне и непонятен смысл подобного приказа. Но расчетное время твоего отсутствия давно превышено…

– Все понимать необязательно, Клен, – оборвал киб-мастера Нвокеди.

К нему возвращалась его обычная самоуверенность, успевшая войти у коллег в поговорку. Клен не в курсе дел и посвящать его в подробности не стоит. В курсе был Маус, а он, по всем признакам, сгорел. Если сейчас действовать правильно, можно легко выбраться из нынешнего неприятного положения и продолжить свое исследование прямо с того места, на котором его сегодня столь грубо прервали. Надо лишь добраться до катера и замести следы, забрав с места эксперимента скутер и оборудование.

– Сколько времени я отсутствую? – спросил он.

– Тринадцать часов пятьдесят семь минут, – ответил киб.

Нвокеди едва не присвистнул от удивления. На путь до поляны ушло сорок минут, еще около полутора часов он провел там. В этих кустах он сидит примерно час. Значит, кросс по лесу продолжался не три и не четыре – одиннадцать часов! Неудивительно, что он чувствует себя так, будто попал в камнедробилку. И это значило, что до наступления ночи остается не так долго.

– Паго, с тобой все в порядке? Почему молчишь?

– Все в норме, не переживай. Я просто немного заблудился из-за этой бури помех…

Пиликнул сигнал уведомления, и передатчик развернул экран, на котором открылось окно навигатора. Катер был до смешного близко – меньше трех километров. Можно добраться за час или около того… Нвокеди попытался сесть на корточки и тут же повалился на землю, едва сдержав стон. Не-е-ет, идти прямо сейчас он не сможет. Ничего не остается, как заночевать в лесу.

– Я приду утром, – сказал Нвокеди. – Ты меня уже засек?

– Да, – ответил Клен.

– Постараюсь выйти, как только рассветет. Следи за моим движением и будь готов взлететь, как только я подойду. До встречи.

Нвокеди отключил передатчик и сунул его в карман. Сняв с пояса флягу и контейнер с концентратом, кое-как поужинал – добывать питательную смесь из контейнера оказалось не просто, а разбирать его Нвокеди поостерегся. В быстро сгущающихся сумерках действовать пришлось бы почти на ощупь, а фонарик он зажигать не решался – его недавние преследователи или другие хищники могли бродить где-то поблизости, и привлекать их внимание было ни к чему.

Поев, он покопался в аптечке, достал шприц и ввел себе полный метаболический комплекс. Подумал, и вытащил пенал с гипномином, который в шутку называли антисклерозными таблетками. Когда-то, мимолетно увлекшись экстрим-туризмом, он прошел краткий курс гипнообучения по выживанию, но внушенные знания и навыки, если их не применять на практике, забываются очень быстро. Гипномин поможет вспомнить.

Проверив напоследок пистолет, Нвокеди сгреб в кучу слежавшиеся мертвые листья, которых вокруг было сколько угодно, и устроил себе нечто вроде лежанки. Спать будет помягче, завтра он должен быть в форме – насколько это возможно после сегодняшнего. Неизвестно, с чем еще придется столкнуться на пути к кораблю…