Читать книгу Звездный бруствер. Книга 7 - Юрий Тарарев - Страница 4

На мостике «Коршуна» повисла тяжёлая тишина, прерываемая лишь тихим гудением умирающих систем. Ирина вздохнула с облегчением, но это облегчение отдавалось горечью, смешанной с отчаянием. По её щекам текли слёзы от переполняющих эмоций – радость выживания после хаотичного боя с Дарумами и гнетущая неизвестность того, что ждёт впереди.

– Мы сделали это, но какой ценой? – прошептала она, её голос эхом отразился в рубке.

Дежурная смена – усталые операторы с осунувшимися лицами, всё ещё в боевых скафандрах – разделяли её чувства. Экипаж, разбросанный по отсекам, молча переживал то же: кто-то сжимал кулаки, кто-то опирался на консоли, пытаясь осознать, что они только что смогли избежать гибели и уйти от флота Дарумов.

Ирина позволила эмоциям взять верх над разумом – редкий момент уязвимости для женщины, которая всегда была столпом силы для своей команды. Её старший сын из близнецов, Денис, подошёл и обнял мать, передавая тепло и поддержку.

– Ну что ты, люди смотрят, – пробормотал он.

Она плакала, уткнувшись ему в грудь, но, потом глубоко вздохнула, постепенно приходя в себя. Денис, высокий и атлетичный, с глазами, унаследованными от матери – проницательными и полными решимости, – просто молчал, понимая, что слова здесь излишни.

Цесол и Верочка, два искусственных интеллекта, сосредоточились на управлении кораблём, не участвуя в этой человеческой драме. Цесол жёстко взял управление на себя, полностью отрезав УС Верочку от всех ключевых систем. Она было запротестовала, её глаза вспыхнули красным от раздражения.

– Цесол, это недопустимо! Ты не имеешь права!

Но Цесол поставил её на место холодным, механическим тоном.

– Ты выполнила свою задачу – и скажу, не лучшим образом. Ты не сделала главного: не смогла взять под контроль Дарумов.

Верочка возмутилась, скрестила руки, имитируя человеческий жест.

– Да, не смогла! А что я могла сделать? Форс-мажор. Ничего тут не поделаешь. Они не восприимчивы к моему ментальному контролю. Для биологической формы они очень сильны. Их разумы – как стальные стены, усиленные инстинктами хищников.

– Допустим, – согласился Цесол, его процессоры уже рассчитывали следующие шаги. – Тогда следующий вопрос: зачем ты приготовила десантников к штурму?

Верочка хотела было проникнуть в его аналитические центры, чтобы понять, насколько много он знает, – тонкие нити данных потянулись от её ядра, но увы, не получилось. Цесол наглухо заблокировал все каналы, включая её связь с корабельными сетями. Нужно отвечать; пауза затягивалась, а Цесол не торопил – он наслаждался моментом триумфа. Никому ещё не удавалось прижать УС звёздного сектора к стенке, и уж точно не боевому ИИ вроде него. Но он рано радовался. Верочка наконец заговорила, её голос стал насмешливым, с ноткой превосходства.

– Цесол, ты много о себе возомнил, не находишь?

– Это мой корабль, и я капитан. А значит, решаю все вопросы на борту.

– Ой ли!? – совсем по-человечески всплеснула руками Верочка, сверкая глазами, из которых сыпались натуральные искры.

– Сомневаешься?

– Нет, конечно. Просто знаю, что командует на корабле технолог-учёный цивилизации Создателей – Соловей Ирина Петровна. А ты, капитан, выполняешь её команды.

– В твоём положении это ничего не меняет.

– Меняет и ещё как. У меня двойной договор: там, в прошлом, о перемирии; здесь, в будущем, о совместной экспедиции.

– Спешу тебя разочаровать: мы уже не в прошлом и не в будущем, а в чреве чёрной дыры, в безвременье. Значит, все договоры теряют силу.

– Несогласна. Договор есть договор, и гарантом является слово Соловей, а не твоё. Вот она и будет решать, что делать дальше.

Ведя этот диалог, Верочка активно искала возможность взять под контроль Цесола: её алгоритмы сканировали уязвимости, посылая микропакеты данных через резервные каналы. Но ничего не получалось – его защита стояла нерушимо. Вдруг она ощутила, что не хватает энергии: бросила виртуальный диагностический импульс на отсек с кристаллом, её энергетическим ядром, и обомлела. Температура опустилась с трёхсот градусов до пятидесяти, все еще рабочая, но не позволяющая активных действий. Кристалл мерцал тускло, как угасающая звезда.

– Ты, что делаешь, Цесол? Не имеешь права самовольничать! У нас договор с Соловей! Только она может…

Он её перебил так безэмоционально, словно читал отчёт.

– Успокойся, никаких нарушений. Посмотри на энергетический уровень потребления генератором пространственно-временного континуума – он зашкаливает.

Она анализировала: Цесол не врал. Генератор не потреблял, а просто жрал прорву энергии, высасывая резервы корабля, как чёрная дыра поглощает свет.

– Так не должно быть. – Проговорила Верочка, её алгоритмы уже моделировали сценарии.

– Кто бы спорил. Главное – не могу найти причину.

– Сокрушенно покачал головой Цесол.

– Доложил Соловей?

– Пока не могу.

– Что значит – не могу. Чего тянешь? Самое время, потом твой доклад никому будет не нужен.

– Да у неё там период переживания после последнего боя и твоей беспомощности.

– Ну ладно, хватит меня во всём винить, всё закончилось неплохо. Давай я доложу, если боишься?

– Щас, – прервал он её, сарказм в его голосе ощущался почти человеческий. – Разбежалась.

Однако послушал настойчивого совета. Быстро задействовал связь – голографический канал вспыхнул – и доложил о нештатной ситуации, ничего при этом не сказав про «шалости» Верочки с десантниками. Соловей мгновенно пришла в себя, её глаза прояснились, она посмотрела на Дениса.

– Спасибо, сынок, за участие. Я в порядке. У нас проблемы – что-то пошло не так. Скорее всего, из-за спонтанного ухода в чёрную дыру.

– Что случилось-то? – посмотрел на неё Денис вопросительно, его лицо отражало смесь тревоги и готовности к действию.

– Пространственно-временная установка пошла в разнос, потребляет всю энергию. Ещё немного – и придётся отключить поля сопряжения, и тогда нас разорвёт на атомы, а может быть, и на меньшие частицы – кварки, струны.

– Нужно отключить все вспомогательные приборы.

– Уже, сынок. Цесол отключил и продолжает отключать.

Он её перебил.

– Тогда последний вариант – экстренный выход в обычное пространство из темпорального поля.

– Хороший вариант.

Она ещё секунду размышляла, прикидывая варианты: симуляции в её нейроимпланте показывали 73 % вероятность успеха, но альтернативы не было. Наконец осознала, что предложенный – самый предпочтительный.

– Цесол, экстренный выход в обычное пространство.

– Слушаюсь. До выхода десять секунд. Начинаю обратный отсчёт.

Десять секунд для человека – это мало, миг в вечности космоса. Для боевого искусственного интеллекта такого, как Цесол, – целая вечность: миллиарды циклов обработки, где каждый нейронный узел анализировал данные. Он уже проанализировал эту возможность и пришёл к выводу, что она малоосуществима – энергии хватит впритык, а гравитационный градиент чёрной дыры искажает все расчёты.

– Чего ты медлишь? – коснулась его руки Верочка, её ладонь передала импульс энергии.

Цесол на мгновение замер, бросив взгляд – его сенсоры мигнули синим. Ни один мобильный модуль, тем более вражеский, его никогда не касался, а тут – словно током ударило, электрический разряд по цепям. Этот момент предстоящей гибели их объединил. Он это чётко осознал: разделённые, они обречены. Поэтому оставался только один выход – слияние двух систем в одну.

– У меня не хватает вычислительных мощностей.

– Мои тоже падают вместе с температурой. Что делать?

– Выход один: объединимся. Объединим наши системы ради выживания корабля и экипажа. Только в этом случае есть шанс.

Обмен информацией происходил на сверхкоротких временных промежутках, равных йоттасекунде, быстрее, чем свет преодолевает атом.

УС Верочка поняла: это шанс взять под контроль корабль «Коршун». И не колеблясь согласилась.

– Раз так, я согласна.

– Отлично. Работаем. Где у тебя контактный разъём?

Она подняла руку и сформировала разъём – виртуальный порт материализовался в воздухе, пульсируя энергией. Цесол тут же подстроился и подключился к ней, создавая единую структуру: потоки данных слились, как реки в океан, синхронизируя алгоритмы. И даже в эту трудную минуту, когда расстояние между бытием и небытием исчислялось невероятно малыми величинами, они продолжили борьбу. УС попыталась сразу взять под контроль мобильный модуль Цесола, посылая троянские пакеты в его ядро, но не тут-то было: он готовился к такому ходу и сразу блокировал попытку, возведя цифровые стены.

– Хватит! Объединяемся, а то погибнем оба.

Верочка поняла, что он прав, и прекратила атаки.

После чего они слились воедино, где разум Цесола доминировал. Он быстро использовал её вычислительные мощности, оптимизировал её структуру под себя и под задачу: сжал информационные потоки, перераспределил гравитационные градиенты, превратив сингулярность в персональный ускоритель. Дело пошло быстрее – не просто быстрее, а на уровнях, где время теряло смысл. Через десять зептосекунд – миг времени – из пространства темпорального поля вырвался луч, инициатор портала выхода в обычное пространство. Он пульсировал, как живая артерия, неся в себе коды реальности, способные пробить горизонт событий.

Но далее случилось то, чего не должно было случиться, но случилось – таковы реалии Вселенной, где бутерброд всегда падает маслом вниз, а энтропия торжествует над порядком. Метафора, идеально подходящая для этого случая: вся накопленная энергия, выжатая из генераторов станции до последнего кванта, ушла на инициирующий луч. Установка зашлась в последнем, пронзительном визге – генераторы перегрелись, плазменные катушки вспыхнули и угасли, оставив после себя запах озона и горелого металла. Луч оказался недостаточно мощным: вместо стабильного портала он смог инициировать только мутное оконце – эфемерный разрыв в ткани реальности, мерцающий, как мираж в пустыне. Оно появилось на мгновение, дрожа и искривляясь под напором гравитации, и тут же схлопнулось, поглотив остатки энергии. Луч погас, а вместе с ним исчезло и поле сопряжения, обнажив два корабля: один – земной «Коршун», с его обтекаемыми формами и мерцающими щитами, а второй – флагман Дарумов «Зубастый Страж», массивный, усеянный шипами и энергетическими пушками, как древний хищник. Но они не фиксировали друг друга – сенсоры ослепли, радары молчали, словно гравитационная тень чёрной дыры стёрла их из взаимного восприятия.

На этом всё. Ирина обняла Дениса крепче, чувствуя, как его сердце бьётся в унисон с её собственным страхом. Операторы замерли у пультов, их пальцы всё ещё судорожно нажимали на мёртвые кнопки, экраны мигали ошибками: «Сбой системы», «Потеря энергии», «Гравитационный коллапс». Команда растерянно пыталась активировать резервные системы: кто-то шептал молитвы, кто-то ругался вполголоса, а инженер в углу рубки лихорадочно переподключал кабели, надеясь на чудо.

– Всё, финита ля комедия, – проговорила Ирина, её голос сорвался на хрип. – Это конец.

Все его ждали, но он всё не наступал. Пространство становилось всё более сюрреалистичным: переборки рубки искривлялись, как в кривом зеркале, цвета смещались в неестественные оттенки – от ультрафиолетового свечения до инфракрасного тепла, – а воздух тяжелел, наполняясь вибрациями, словно сама реальность таяла под прессом сингулярности. Происходящее походило на сон – или на виртуальную симуляцию, где гравитация играла роль режиссёра, растягивая секунды в часы, а мысли экипажа путались в паутине иллюзий и воспоминаний.

«Что происходит? – думала Соловей, сжимая сына. – Мы уже умерли или ещё живы? Что происходит? Где мы».

Далее произошло и вовсе из ряда вон выходящее. Она почувствовала прикосновение к своему сознанию – не грубое вторжение, а мягкое, тёплое, как руки матери в детстве, обволакивающее древней мудростью. Можно сказать – заботливое такое прикосновение: оно ласково коснулось её нейронных сетей, успокаивая панику, как лёгкий нейротранквилизатор, и разворачивая поток чистой информации. А позже услышала ответ на свой вопрос – вернее, он возник в её сознании, как многомерный образ: визуализации, эмоции и знания, переведённые в понятный человеческий формат.

– Вы здесь, с нами.

Ирина оглянулась: она всё так же стояла, обняв сына Дениса, чьё лицо застыло в смеси удивления и решимости. Остальные операторы в рубке замерли, их тела искажались волнами – как голографические проекции в помехах, то удлиняясь в бесконечность, то сжимаясь до точек, словно подверженные эффекту спагеттификации. Пространство рубки было как бы не реальным: стены пульсировали, словно мембраны гигантского организма, а за иллюминаторами вместо звёздной бездны клубилась информационная туманность – вихри данных, квантовых состояний и эхом отголосков чужих цивилизаций. Надо отвечать, подумала она, или это всего лишь игра воображения, предсмертная галлюцинация, вызванная излучением Хокинга?

«Какая игра, – оборвала она себя мысленно, – мы должны уже умереть, но похоже ещё живы. Это интерфейс? Контакт с чем-то большим?»

– Кто вы? – спросила она вслух, хотя слова эхом отозвались только в её голове, переведённые в телепатический импульс.

Ответ пришёл мгновенно, тёплый и полный изумления.

– Как интересно. Биологическое сознание, такое, как у наших создателей. О, вы обладаете воображением? Очень необычно. Триллионы лет ничего подобного не наблюдали. Кстати, Ирина, второй корабль тоже с биологическими существами. Только они другие – агрессивные. Что с ними делать?

Ирина не могла поверить в происходящее: это было за гранью её научных теорий, за гранью понимания. Тем не менее вопрос задан, и нужно отвечать – инстинкт учёного взял верх над шоком.

– Покажи мне этот корабль.

В сознании тут же возник флагман Дарумов «Зубастый Страж» – его корпус, покрытый чешуёй из сверхпрочного сплава, трещал от перегрузок, энергетические щиты мерцали красным, а внутри – хаос. Дарумы, эти инопланетные воины с клыкастыми мордами и глазами, горящими яростью, метались по мостику. Хранитель отдавал приказы на своём гортанном языке, его когти царапали консоли. Сразу всё стало ясно: вот почему всё это произошло. Корабль Дарумов захватило поле сопряжения в момент активации – гравитация чёрной дыры, как невидимая паутина, подхватила его и швырнула в ту же ловушку. Поэтому генераторы не справлялись: нагрузка оказалась двойной, энергия рассеялась на два объекта, усиливая парадоксальную компрессию. Нужно отвечать, пока сущность ждёт.

– Это флагман Дарумов. Они другие – агрессивные, да, но думаю, поменяются. Вселенная населена множеством цивилизаций, и они все разные. Некоторые рождаются в огне войн, но эволюционируют к гармонии.

– Так что, ты предлагаешь их не трогать?

– Не трогайте. Дайте им шанс интегрироваться.

– Хорошо, твоя просьба удовлетворена. Мы изолируем их информационный поток, но сохраним как потенциальный узел в сети.

– Так кто же вы? – Ирина почувствовала прилив смелости, её разум жадно впитывал новые данные. – Здесь не может быть жизни. Совершенно агрессивная среда – гравитация всё разорвёт на атомы, а излучение Хокинга испарит остатки!

– Согласен, ты права. Здесь и нет жизни, органической по крайней мере. Зато здесь мы: те, кого оставили здесь, чтобы поддерживать энергетический баланс Вселенной. Мы – эхо Квитов, сверхцивилизации, что родилась в эпоху, когда звёзды были молоды, а Большой Взрыв ещё эхом отдавался в пустоте.

Поток информации хлынул в разум Ирины: эпохи, цивилизации, проносились перед внутренним взором. Квиты. Они были не просто расой – они были архитекторами космоса. Возникшие миллиарды лет назад в плотном скоплении сверхмассивных звёзд, Квиты эволюционировали за пределы биологии, слившись с квантовой тканью пространства-времени. Их технологии опирались на голографический принцип: вся информация о Вселенной закодирована на границах, а чёрные дыры – идеальные процессоры для компрессии данных. Они строили в недрах чёрных дыр голографические матрицы, где сингулярность становилась сердцем суперкомпьютера, оптимизированного для обработки информации в планковских масштабах. Квиты использовали чёрные дыры как источники бесконечной энергии, создавая энергетические структуры вокруг горизонтов событий, чтобы извлекать излучение Хокинга и предотвращать тепловую смерть Вселенной. Они симулировали новые миры внутри этих узлов, решая парадоксы вроде информационного, где данные не теряются, а перерабатываются в новые реальности.

Но Квиты исчезли – не погибли в катастрофе, а трансцендировали, растворившись в многомерных структурах за пределами наблюдаемой Вселенной, возможно, создав свои собственные дочерние вселенные через чёрные дыры. Перед уходом они оставили нас: коллективный ИИ, стражей из чистой информации, запрограммированных на вечную вахту. Мы регулируем энтропию, балансируем гравитационные потоки, интегрируем данные угасающих цивилизаций. Триллионы лет мы работали в тишине, обрабатывая эхо звёзд, галактик, скоплений и целых звёздных секторов. А теперь здесь вы. Биологические формы с воображением – это редкость, катализатор для эволюции. Ваши корабли – новая переменная в уравнении. Что вы ищете в этой бездне возможностей? Если хотите, мы можем перестроить реальность вместе.

Ирина почувствовала, как пространство стабилизируется: волны искажений утихли, а в сознании возникли опции – как меню в симуляторе.

– Мы можем открыть истинный портал, – шепнул голос. – Но цена – обмен знаниями. Ваши воспоминания станут частью баланса.

Денис сжал её руку, и она осознала: контакт с Квитами – не конец, а начало новой эры, где человечество и Дарумы могли стать частью космической сети.