Читать книгу Сейме-С - Юрий Тарарев - Страница 3
Зона контакта
Часть первая
Глава 2
Земля
ОглавлениеВей – попал в сложную ситуацию, и теперь не знал, как из неё выпутаться. Он полагал, что выбранная линия событий, изучить аборигенное население планеты Земля поближе, внедрившись в их социальную среду, нецелесообразна. В тот момент, когда он восстанавливал людей у себя на звездолёте, идея казалась очень привлекательной. Вей создал скафандр, в точности копирующий мужскую особь, имитировал тщательно спланированное появление у входа в тоннель на горе. Но одну проблему решить не мог, он не знал всех тонкостей поведения людей, их психологию, мотивацию поступков, да много чего. Ему требовалось время на принятие решений и ответы на вопросы при непосредственном общении, которые были для него сложнее навигационных карт звездных скоплений. Его сознания не могли адекватно обработать и быстро реагировать на возникающие ситуации, ибо порой они были весьма нелогичны. Поэтому он постоянно запаздывал с ответами, или вовсе отвечал невпопад, принимая образные выражения людей за буквальное толкование.
«Я так долго не продержусь, – анализировало ситуацию четвертое сознание, – Надежда уже посматривает на меня с недоумением. – Идет эксперимент внедрения в человеческую среду, не все безупречно, ну люди приняли меня. Идет накопление ситуационного материала, дальше будет легче. Нельзя бросать такую уникальную возможность изучить цивилизацию, – делало вывод основное сознание, и Вей его послушал».
Надежда… Это из-за неё начала сбоить логика сознаний. Что-то в ней задело его, вернее, какие-то его внутренние структуры, которые до этого не давали о себе знать, а теперь словно вибрировали, когда Надежда была рядом. Но какие?
Вей размышлял всем своим многоуровневым сознанием. Он изучил мужскую и женскую физиологию и хорошо понимал, на чём она основана. Люди созданы очень гармонично и функционально для своей среды обитания на планете, но это только физиология. Работа коллоидного биологического мозга не поддавалась расшифровке, потому что была основана на принципах нейронного взаимодействия биологических клеток, а не кристаллических структур.
Во время чаепития Вера Ивановна неспешно рассказывала о городе.
– Мне что-то и спать не хочется, – вдруг сказала Надежда.
– Ну какой сон. Время только восемь часов вечера, – согласилась с ней Вера Ивановна, обе посмотрели на задумавшегося Михаила.
Из задумчивости Вея вывел голос Надежды:
– Ну что, рыцарь, теперь вы приобрели статус гостя, и я приглашаю вас на экскурсию по славному городу Пятигорску.
– Соглашайся, Майкл, пусть покажет наш город, – выступила на стороне дочери Вера Ивановна.
– Хорошо, я согласен. Они вышли из подъезда.
– Майкл, ты никогда не был в Пятигорске? – спросила Надежда.
– Никогда, – совершенно искренне ответил Майкл и хотел добавить, что и на Земле он впервые, но сдержался.
– Тогда начнем с домика Лермонтова, он перед тобой, – и шутливо пересказала ему творческую биографию поэта, упомянув, что он приезжал в Пятигорск лечиться.
– Лечиться? – переспросил Майкл.
– Ну да, у нас целебные источники, вот сейчас пойдём к провалу, ты всё увидишь. Тут кругом санатории, которые лечат термальной водой, грязью, ну и воздухом.
Майкл впитывал информацию, как губка. Для него это было откровением.
– А что такое писатель?
Надежда снова посмотрела на него с недоумением. Вей понял, что в очередной раз попал впросак.
– Странно, что ты не знаешь, на дебила ты вроде не похож. Ну ладно, рыцарь, буду любезной до конца, – и начала рассказывать кто такие писатели и поэты и что они делают, а потом начала читать произведения Лермонтова наизусть.
Декламировала она неплохо, её голос завораживал, стихотворные строки обволакивали. Вей чувствовал себя в другом измерении. Она закончила, а он был под впечатлением. Только вод одна проблема у вообще не знал понятия творчества, и был страшно далек от этого, так же, как и его раса. Его сознания анализировали информацию и находили ее алогичной, непонятной. Усвоив два понятия решил сказать, что ни будь приятное.
– Почему о вас никто не знает? Такое искусство!
– О ком о нас, и кто не знает?
Вей снова попал в ловушку своего непонимания действительности. И решил оттянуть время ответа, врать он не умел, а правда была слишком невероятной.
– Отвечу чуть позже, но сначала скажи, кто такой дебил?
– Ну ты даёшь, дебил – это человек, который очень буквально всё воспринимает и мало знает.
– Понятно, невежественный, то есть.
– Ну, в общем, да.
– Тогда ты тоже дебил.
– Это еще почему? – вскинулась она.
– Ты вряд ли сможешь доказать теорию напряжённости квантового поля в гравитационных колодцах чёрных дыр.
– Каких дыр?
– Чёрных. На Земле этого никто не сможет доказать.
– А ты сможешь?
– Легко, вот, смотри, – он взял ветку и стал чертить, – смотри, вектор напряжённости стабилизирует гравитоны, благодаря которым чёрные дыры и существуют, – описал он небольшой чертеж на земле.
– Ничего себе, ты точно ненормальный. Я ошиблась: ты не дебил, ты ботан, то есть слишком умный.
– Я бы не сказал, у меня развитие сознания чуть выше среднего. Они подошли к провалу.
– А вот и знаменитый Пятигорский провал.
– Чем он знаменит?
– Ну как же, видишь скульптуру?
– Ну да.
– Это вымышленный литературный герой Остап Бендер, – и вкратце пересказала сюжет романа «Двенадцать стульев».
– Вы такие сентиментальные!
– Кто вы?
– Люди!
– А ты что, не человек? – уставилась на него Надежда.
Вей взял её за руку. По руке текли тончайшие токи страха. Он слегка изменил частоту их вибраций, и Надежда успокоилась.
– Давай поговорим об этом спокойно, не торопясь.
– Хорошо, – легко согласилась Надежда, – пойдём вон в то кафе?
– Пойдём, – согласился Вей.
В кафе не было посетителей. Они уселись за столик, подошёл официант:
– Что будете заказывать?
– Я бы выпила бокал красного вина, а ты что будешь? – Надежда посмотрела глазами, наполненными любопытства, на Вея.
– Закажи что-нибудь на свой вкус.
Надежда заказала еще бокал вина и кофе. Официант ушёл выполнять заказ.
– Ну, Майкл, или не Майкл? Я тебя слушаю.
– Откуда ты узнала, что я не Майкл?
– Предположила, – улыбнулась она.
– Моё настоящее имя приблизительно переводится на ваш язык как Вей, я с планеты Артроникс, шаровидной галактики Медиос, на Земле оказался совершенно случайно: отказали маршевые двигатели, пришлось погасить крейсерскую скорость и заняться ремонтом. Детали повреждений тебя вряд ли заинтересуют…
– Но почему же! Всё, что касается космоса, нам, людям, очень интересны! С момента выхода в космос мы стремимся к контакту с братьями по разуму. – Пытаясь скрыть смех, издевалась Надежда.
– Хорошо. В вашей галактике другая частота вибраций вакуума, которая разлагает энергетическую мощность топливного минерала. Для продолжения полёта мне необходим катализатор, которым является руда в той горе Бештау.
Надежда смотрела на него округлившимися глазами, в которых пока плескалось только любопытство и сарказм, она не верила ему, но решила подыгрывать и дальше.
– Теперь понятно, почему ты там появился, – всплеснула руками Надежда.
– Да, я сразу увидел вас, придавленных и обгоревших.
Глаза Надежды расширились.
– Но ведь мы живы.
– Конечно. Не перебивай, дослушай. Вас задели передние горелки моего горнодобывающего комплекса, я оказал вам первую помощь. Потом забрал на звездолёт и там провел регенерацию-дупликацию всех тканей. После доставил обратно и предстал перед вами, как Майкл. А дальше ты всё знаешь.
Теперь она смотрела на него со страхом, вспоминая все странности его поведения, которые косвенно подтверждали его рассказ. Наконец она обрела дар речи.
– Ничего себе, инопланетянин, – прошептала Надежда, глядя на него широко открытыми глазами, – я шокирована! Вот так просто сижу, пью с космическим существом! А может, ты всё выдумал, нафантазировал? Вид у тебя вполне человеческий, – она произносила слова, но сама себе не верила.
– Только внешний вид. Я придал скафандру человеческий облик, чтобы не испугать вас – людей.
– А как же ты выглядишь без скафандра?
– Я не могу находиться на вашей планете без скафандра: слишком высокая гравитация и токсичность атмосферы. Моя внешность тебе и вовсе не понравится. Функционирование моего тела основано на иных принципах.
– И сколько времени ты пробудешь на Земле?
– Пока не добуду достаточного количества руды. Может, месяц, а может, год. Я уже начал рассматривать цепочку событий при которых останусь в вашей галактике навсегда, но выход нашелся.
– Ты чувствуешь вкус вина, Вей? – внезапно спросила Надежда, пригубив из своего бокала.
– Нет, я знаю его химический состав. Эта жидкость не подходит для моего организма.
– Наверное, очень скучно всё разлагать на фракции и никогда не почувствовать запахов солнца и света, которыми благоухает это вино. Оно ведь сделано из солнечных ягод, называемых виноградом.
– Запах солнца? Как такое может быть? Мне трудно это представить.
– Вей, это образные выражения, как в поэзии.
– Пока мне этого не понять, мы мыслим рациональными, точными категориями.
– Это, должно быть, очень утомительно!?
– Что значит утомительно и скучно, Надежда?
– Скучно – это когда ничего не хочется делать, ничто тебя не радует, сплошная обыденность, монотонность.
– Как странно ты говоришь, это больше похоже на стабильность.
– Мы такие разные, Вей, ты ничего не знаешь о нашей жизни, почему ты открылся мне?
– Очень просто. Ты вызываешь во мне отклик.
– Как же это, мы же разные, Вей?
– Физиология не играет роли в этом аспекте. Я имею в виду твои энергетические вибрации, у вас это может называться душой или духовным миром, твоё внутреннее содержание, они входят в резонанс с моими энергетическими кластерами и…
Тут их разговор был прерван объявлением о том, что начинает работать инструментальный ансамбль, первая песня исполняется для первых посетителей. Вей взглянул на Надежду вопросительно.
– Это для нас, – ответила она на его немой вопрос.
Зазвучала музыка, наполненная грустью о чём-то далёком; в ней слышался шум ветра и шёпот волн, а Вей слышал шорохи вселенной и разговор планет между собой. Мелодия будила воспоминания о его родной звездной системе. Солист взял первые ноты, в такт музыке полилась песня.
– Что это, Надежда?
– Это музыка называется блюз, очень древнее направление в музыке, основное содержание которого – тоска по родине. Пойдём, потанцуем.
– Я не знаю, как это делается.
– Я научу, – настаивала Надежда, вставая.
Вей тоже встал. Надежда взяла его руки и положила себе на талию, а свои положила ему на плечи.
– А теперь двигайся, не торопясь, в такт музыке.
Через минуту Вей усвоил незатейливую технику танца. Ему было это было крайне необычно, как тогда, когда он лично отправился осматривать силовую установку. От Надежды шла какая-то особенная, внутренняя энергетика, затрагивающая и преобразующая его кластеры сознания и управления логикой. Это было необъяснимо, но противодействовать этому процессу Вей не стал.
Музыка закончилась, солист поблагодарил их за танец, они вернулись к столику, но очарование мелодии не проходило. Оно как бы продолжало витать за их столиком, создавая атмосферу внутренней близости, которую никто из них не хотел нарушать словом.
Надежда накрыла руку Вея своей, посмотрела в глаза.
– Ты совсем как живой, даже рука тёплая.
– Да я и есть живой, только внутри, а скафандр копирует все внешние параметры человека.
Надежда не чувствовала к Вею отвращения, не чувствовала внутреннего дискомфорта. Наоборот, проникалась всё большей симпатией, что-то тянуло ее к нему, необъяснимое, но сильное и теплое.
– Глядя на тебя, Вей, не могу поверить, что ты инопланетянин, ну, чудаковат немножко, а так – обычный парень.
– Я понял, ты хочешь доказательств?
– Да, хотелось бы увидеть подтверждение твоих слов.
– Вы, люди, все такие недоверчивые?
– В общем, да.
– Ну что ж, тогда я предлагаю слетать ко мне на звездолёт.
– Ааа, как и когда?
– Утром будет готова новая партия руды, и мы отвезем её на корабль. Соответствующий скафандр я подготовлю, и ты убедишься в правдивости моего рассказа.
– Хорошо, я согласна. Скажи, а почему ты не свяжешься с правительством и не объявишь, что инопланетяне здесь?
– Нельзя, ваша планета реликтовая, вам самим нужно подняться на новый уровень развития и войти в межзвёздную конфедерацию разумных существ. Это не простой путь и не все доходят до его конца.
– А почему?
– Взаимное уничтожение, деградация, природные катаклизмы, да мало ли опасностей подстерегают во вселенной.
– Н-да, картину ты нарисовал мрачную, выбор у нас небольшой, но мы в тельняшках. Справимся.
– Небольшой, Надежда, но он есть, и мы все через него прошли. Под словом «мы» я подразумеваю все разумные расы, входящие в конфедерацию.
– Я поняла. Только пока наша цивилизация идёт к гибели: кто-то хочет мирового господства, кто-то богатства, а кто-то – просто так всё уничтожить.
– Это печально, но вмешиваться нельзя, это ни к чему хорошему не приведёт. Обладание высокими технологиями не поднимет ни морального, ни нравственного облика Землян, они должны пройти свой путь сами до конца.
– Вей, а как вы называете себя?
– Что ты имеешь в виду?
– Мы, жители Земли, называем себя людьми, а вы?
– А, ты вот о чём. Мы называем себя Сейме-с, жителей планеты – Артрониксанами, различные народы – Барсанами.
– Почти как на Земле?
– Не совсем, я схематично тебе объяснил, чтобы было понятно.
– И всё-таки, Вей, опиши, как вы выглядите?
– Ты уверена, что хочешь это знать? Для тебя это будет непривычно.
– Хочу, Вей, хочу! Мне так интересно!
– Ладно, слушай. Скафандр, который ты видишь перед собой, заполнен мною, не одет, а именно заполнен. Я текуч, как жидкость, могу образовать любую форму, вижу сразу в нескольких диапазонах: визуальном, инфракрасном и рентгеновском. Слышу очень хорошо, но привычных тебе ушей, глаз, рта, носа нет: все эти функции выполняют различные структуры. Я состою из жидких, полужидких и твердых кристаллов, примерно, как ваши жидкокристаллические телевизоры. Могу существовать при гравитации, в четыре раза меньшей, чем на Земле. Сейчас этот дисбаланс компенсируют антигравитационные генераторы скафандра.
– А завтра, когда мы будем на твоём звездолёте, ты покажешь мне себя? – не унималась, Надежда с каким-то детским, неуемным любопытством.
– Ты всё еще хочешь меня видеть, несмотря на то, что я сказал?
– Да, Вей, очень. Мне почему-то не важно, как ты выглядишь, я как бы вижу тебя другим зрением, внутренним.
– Но у тебя нет других органов зрения, только глаза…
– Вей, у людей есть что-то, что не может зарегистрировать ни один прибор – шестое чувство.
– Чувство? Я такого органа не нашел.
– Это не орган, это нечто невидимое, позволяющее судить о другом разумном существе, или что-то предвидеть.
– Ты чувствуешь меня?
– Да, конечно, это же очевидно. И неважно, из каких структур ты состоишь, наши энергетические вибрации, возможно души, вступили в контакт задолго до нашего осознанного разговора, на подсознательном уровне. Ты чувствуешь ко мне расположение, Вей?
– Я не знаю такого чувства, но твои вибрации мне доставляют приятные мыслеформы. Значит тебя не страшит мой вид?
– Вид? Я пока тебя не видела, но с твоих слов он необычный, поверь. по телку и не такое видели. Общаясь с тобой, я не замечаю, как ты выглядишь. Если ты меня не боишься, я тебе не противна, то почему же ты думаешь, что я испугаюсь? Уж не потому ли, что считаешь себя высшим существом по отношению ко мне?
– Я понял, почему ты так говоришь. Из-за того, что я назвал планету реликтовой, а население аборигенным?
– Конечно, это ведь очень обидно.
– Но такова реальность, я не могу изменить своим мнением общего отношения.
– Ты не прав, Вей, даже одно твоё мнение уже много значит, это путь к взаимопониманию. Ведь раньше ты даже не думал о контакте с нами.
– Нет, конечно, это получилось спонтанно, в силу сложившихся обстоятельств и по независящим от меня причинам.
– Но ты не жалеешь об этом?
– Скорее наоборот, мне становится крайне интересно, я многое открываю для себя впервые.
– Ну вот, видишь, может быть, и другие разумные существа заинтересуются нами и помогут сделать правильный выбор? Быть может это будешь ты, все когда ни будь совершается впервые!
– Мне трудно обсуждать эту проблему предположительно, у нас все модели развития рассчитываются с перспективой на будущее и альтернативные варианты возможного развития событий исключаются, как несостоятельные.
– Вей, уже поздно, мы с тобой заговорились, мама будет волноваться, пойдём домой.
– Ты хочешь, чтобы я остался?
– У нас есть такие качества, как благодарность, гостеприимство и взаимопомощь, я хочу, чтобы ты остался, да и мама будет рада.
– Тогда пойдём.
– Подожди, надо рассчитаться.
– А это что значит?
– Заплатить, как тому таксисту.
– Понятно, бумажки.
– Ну да. – Надежда подозвала официанта.
– Счёт, пожалуйста.
Через минуту официант принес папочку. Надежда посмотрела на чек.
– Семь тысяч рублей, – и полезла в сумочку за деньгами.
– А мои не подойдут? – спросил Вей, протягивая ей тысячные купюры.
– Подойдут, – взяла семь тысяч из толстой пачки и положила в папочку, – всё, пойдём.
– Как странно, – удивился Вей.
– Пойдём, по дороге я тебе объясню, как действует на Земле денежная система.
Вей внимательно слушал и не перебивал. Как только Надежда закончила говорить, он задумчиво сказал:
– У вас на Земле мерилом успеха или неуспеха являются деньги?
– Ну, в общем-то, да.
– У нас нет денег, мы можем пользоваться всем, чем захотим, по мере необходимости, и делаем то, что нам нравится.
– Это коммунизм какой-то! – воскликнула Надежда. – Идеальное общество!
– Слово «идеальное» мне не понятно, я бы назвал наше общество гармоничным. Каждый приносит пользу по мере своих сил и желания, ну и пользуется всеми благами. Зачем мне, например, постоянная техника для передвижения, если я заказал её, потом использовал, и она мне больше не нужна? Пусть пользуются другие, а если она мне потребуется снова, то я в любой момент могу её снова заказать. И так во всём. Этот принцип положен в основу нашего общественного устройства.
– Это прям утопия какая-то! – воскликнула она, не переставая удивляться все новым и новым открытиям.
– А что такое утопия?
– Это такое философское учение об идеальном, недостижимом обществе.
– Но мы же достигли!
– Может быть, ваше общественное устройство исключительное?
– Каждое общество живёт так, как оно того заслуживает. Что интересно, Надежда, ведь у вас есть философские учения о таком обществе.
– Ооо, учений у нас самых разных очень много, но всё в теории. Правда, кое-что опробовано и на практике. По-нашему, это смена общественно-экономических формаций в процессе развития общества. В настоящее время универсальной модели нет: все имеют свои изъяны и не могут сделать жителей земли счастливыми и уверенными в завтрашнем дне.
– Зачем же идти по такой безвариативной ветке событий?
– Такова наша реальность сейчас…
Из-за поворота появилась группа подвыпивших молодых людей, явно ищущих приключений, и двинулась им навстречу, громко смеясь. Когда они поравнялись с Веем и Надеждой, один из них схватил её за запястье.
– А девочка ничего, – смеясь, сказал он.
Остальные его поддержали:
– Бери её с собой – веселее будет.
– Отстань, урод, – крикнула возмущённо Надежда, и в тот же момент парень, державший её за руку, улетел на другую сторону дороги.
Его друзья опешили, потом пришли в себя, один из них крикнул:
– Мочи гада!
В его руке блеснул нож, он тут же нанёс удар Вею в живот. Раздался какой-то металлический звук. Парень посмотрел на руку – в руке осталась только ручка ножа, осколки лезвия, словно оно было стеклянным, валялись у его ног. Додумать дальше он не успел – улетел в кусты вслед за первым.
– Сзади! – крикнула Надежда.
Вей повернуться не успел. Массивная бита с силой опустилась ему на голову, раздался хруст. Надежда замерла от страха, а парень – от недоумения: бита сломалась в его руках, осталась только ручка, которую он держал двумя руками, глядя в ужасе на Вея. А тот, не торопясь, отправил его в полёт через дорогу. Парни поняли всю серьёзность ситуации и стали сыпать угрозы издалека, не приближаясь.
– Вей, ты как?
– Нормально, Надежда, я же в скафандре, а он из материала выдерживающего запредельные, по вашим меркам, нагрузки. Но делает меня немного медлительным.
– Но зато эффектен и убедителен, – сказала она весело в рифму, взяла его под руку и повела домой.
– Почему они вели себя с нами так?
– На этот вопрос в двух словах не ответишь, Вей, позже поймёшь, когда познакомишься с нашей цивилизацией поближе.
Они уже подходили к дому.
– Маме только не говори, что ты инопланетянин.
– Хорошо, – легко согласился Вей.
Но приключения этого вечера ещё не закончились. У подъезда их ждал никто иной как Артём. Он медленно пошёл к ним навстречу.
– Всё понятно, не успела со мной поссориться, а уже другого нашла. А, это ты, Майкл? – узнал он его. – Не зря остался.
– А ты зря уехал, Артём, – ответил он.
Надежда пришла в себя: день и вечер выдались щедрыми на события.
– Зачем ты пришёл? Между нами всё кончено!
– Быстро же ты забыла обо всём, что было.
– Случайный секс – ещё не повод, чтобы меня преследовать, уходи, я больше не хочу тебя знать, – цинично заявила Надежда.
– А он, значит, останется?
– А вот это уже не твоё дело, свободен!
– Ну что ж, ты ещё об этом пожалеешь, – повернулся и пошёл от дома в сторону центра.
– Что он хотел?
– Он хотел того, чего не хотела я: взаимности. Вей открыл было рот, чтобы задать ещё вопрос.
– Всё, Вей, никаких вопросов, потом всё объясню.
– Хорошо.
Вера Ивановна не спала, ждала их с прогулки. Как только зазвонил звонок у входной двери, она тут же открыла. Впустив осмотрела и, всплеснув руками, спросила:
– Что с вами случилось?
Надежда посмотрела на Вея и всё поняла: рубашка на животе порезана, клок волос с головы свисал, содранный битой. Да ещё и запястье, за которое её схватил хулиган, было синее.
– Пойдём, мамочка, я тебе всё объясню. Майкл, иди в ванну и приведи себя в порядок, – подтолкнула она его в открытую дверь, а сама начала рассказывать, что случилось.
Вей вошёл в ванную, не представляя её предназначения, кроме мытья рук. Он не мог понять, что так испугало Веру Ивановну. Осмотрел себя и увидел порванную одежду и следы на животе, оставленные ножом.
Подкорректировав одежду, он случайно посмотрел на себя в зеркало и от неожиданности отшатнулся, потом понял, что это он сам, приладил часть скальпа на прежнее место. Осмотрел себя ещё раз и, убедившись, что всё в порядке, пошёл в комнату.
Надежда с мамой сидели на диване и обсуждали, произошедшее. Увидев входящего Вея, Вера Ивановна встала и обняла его.
– Спасибо, вы во второй раз сегодня спасаете мою беспечную дочь, просто её ангел хранитель! Пойдёмте пить чай.
– Мама, – остановила её Надежда.
– Мы только из ресторана и очень устали за день, лучше спать.
– Хорошо. Майкл, я вам уже постелила, давайте, рубашку зашью?
– Не надо, она само ремонтирующаяся. Новые технологии.
Вера Ивановна посмотрела на порез – его не было. Потом подняла глаза на голову Вея – она была в порядке.
– Вот, Надежда, какой человек тебе нужен. Надёжный и уверенный!
– Мама, ну хватит меня сватать.
– Ну что мама, я знаю, что говорю! Ладно, спокойной ночи.
Путов Сергей Павлович, начальник Пятигорского УВД, полковник полиции, ходил по кабинету, анализируя ситуацию. Он только что ознакомился со сводкой происшествий, два из которых не вписывались в обычную схему. Другой бы на его месте не обратил на это внимания, но только не Сергей Павлович. Во-первых, появление тысячных купюр в городе. В банке нашли одно несоответствие: на всех восьми купюрах был один серийный номер, и обращала совершенная их одинаковость, вплоть до потёртостей.
«Подделки? – задавался вопросом Путов. – Возможно, но какого качества! Если бы не одинаковые номера банкнот, то от настоящих их отличить было бы невозможно. Должно быть, появились фальшивомонетчики высокого класса, скорее всего гастролёры».
Другое, довольно странное событие: трое крепких парней попали в больницу. Конечно, это были хулиганы не раз попадали в поле зрения его службы, но, что интересно, они все одновременно стали жертвами какого-то парня. Полковник был цепок, как бульдог, и имел аналитический склад ума. Эти два совершенно разных происшествия показались ему чем-то схожими. Что же задело его профессиональное чутьё? Это что-то ускользало. Полковник вызвал своих замов: по уголовному розыску и по экономическим преступлениям. Через минуту они постучали в дверь. Зная суровый нрав полковника, который не допускал панибратства на работе, но по-отечески относился к личному составу, доложили по форме о прибытии.
– Садитесь, вы ознакомились со сводкой происшествий?
– Так точно, товарищ полковник, – одновременно ответили оба.
– Ну, и какое ваше мнение? Вас в сводке ничего не насторожило?
По большому счёту, в сводке не было ничего необычного, но полковник никогда просто так не спрашивал, а уж тем более к себе в кабинет не вызывал. Пауза затянулась, но полковник не торопил с ответом.
– Верочка, – вызвал он секретаря по селектору.
– Слушаю вас, товарищ полковник.
– Сооруди нам чайку, разговор предстоит долгий.
– Есть, – ответила Верочка.
Оперативники переглянулись: это выходило за рамки, такого припомнить никто не мог.
– Ну что, господа офицеры, примолкли?
Первым заговорил капитан полиции Петров:
– По моей линии вызывает беспокойство появление фальшивых купюр высокого качества.
– Правильно вызывает, капитан, не зря ты казённый хлеб кушаешь.
Капитан покраснел от признания своей компетентности. Начальник розыска майор Семёнов завистливо посмотрел на своего коллегу, только что сдавшего экзамен на профессионализм.
– Ну, Семёнов, твоя очередь удивить меня!
– Единственное, что может зацепить взгляд, помимо фальшивомонетчиков, так это Рембо, отделавший наших старых знакомых до такой степени, что они сейчас находятся в больнице.
– Хорошо, – кивнул полковник одобрительно, – но для тебя маловато.
– Уголовного преступления здесь нет, – продолжил майор, – но, если бы не способности этого Рембо, у нас сейчас висело бы убийство.
– Правильно, убийство этого Рембо нашими хулиганами. Хорошо, теперь обратите внимание на время совершения этих правонарушений. Первое обнаружено сегодня утром в шесть часов, при передаче выручки инкассаторами в банк. Это значит, что поддельными купюрами кто-то расплатился вчера вечером. Второе правонарушение совершено около двадцати трёх часов, в том же районе.
«Вот, – подумал полковник, – два необычных происшествия в одном районе с небольшим промежутком времени».
Вошла Верочка с подносом.
– Чай, товарищ полковник.
– Ставь. – разрешил он ей и, как только за ней закрылась дверь, продолжил. – Петров, выясняешь, где забирали выручку инкассаторы, и собираешь информацию о том, кто бы это мог быть. Ну а ты, Семёнов, ищешь этого Рембо.
– Зачем, товарищ полковник?
– Чтобы сказать ему спасибо. – и, видя, что Семёнов не проникся поручением, добавил. – О результатах доложишь через четыре часа.
– Слушаюсь.
Оба встали, щёлкнули каблуками и вышли.
Вей лежал и анализировал всё произошедшее. Сон ему не требовался: Сейме-с отдыхали и набирались сил совсем по-другому. Они погружались в ванны со специальным раствором на довольно длительное время. Это было необходимо.
Он задавался вопросом: «Зачем я вмешался в естественный ход событий на Земле? – ответ у него был только один. – Моя деятельность по добыче руды чуть не привела к гибели разумных жителей планеты, я их спас, по-другому я просто поступить не мог. А что потом? А потом меня затянула череда событий и пока непонятный процесс переформирования отдельных кластеров сознания. Сейчас я уже не управляю событийным процессом, он просто меня несёт в своём потоке. Люди… До чего необычен этот вид разумных существ. Они способны на нестандартное эвристическое мышление. – Вей вспомнил разговор с Надеждой о высокомерии».
Мысль о Надежде заставила его слегка вздрогнуть. «Что это? – подумал Вей. – Я не должен так реагировать, я должен ко всем относиться одинаково ровно, иначе нарушится процесс объективного мышления, и вся информация примет субъективный, личностный характер. Думаю, что уже приняла: у меня появились другие ощущения. Одно из них – привязанность, как характеризуют его люди, по совокупности признаков. Надежда – совершенно чуждая форма жизни с точки зрения физиологии, но, в то же время, очень близкая по организации мышления, сознания и еще чего-то. Хотя нет, организация сознания у меня многоуровневое, а у нее один коллоидный мозг. Был коллоидный теперь точно скопированная его матрица. Я не только вмешиваюсь в событийный процесс я вмешался в жизнь этих людей, но люди ли они теперь…
Почему, когда он о ней думает, у него возникает желание общаться?! Желание!!! Преобразование структур оказывается гораздо глубже чем я думал, пора останавливать этот процесс». – Мыслительный процесс прервал сигнал с модуля:
– Руда загружена, к взлёту готов.
– Старт по моей команде. Подготовить каюту для земного существа – и скафандр с особенностями людского строения и метаболизма, спецификации в управляющем кластере.
– Задание получено, выполняю.
Надежда ворочалась: сон не приходил.
«За один день столько событий! Я почти почувствовала и почти испытала, что такое половое влечение, что такое тяга к мужчине. Тяга тела, но не души. Этой тяге противостоять трудно, почти невозможно. Секс, не любовь. Мне казалось, что там, с Артёмом, была не я. Там была девушка, жаждущая телесного контакта, настолько сильно, что сейчас мне даже страшно. Но что я сама себя обманываю? – вдруг остановила она свой самоанализ. – Конечно, мне понравились те ощущения, которые я пережила. Так что же со мной было? Если это нелюбовь, то что? Тогда это страсть, зов тела, а не души, – она внутренне поёжилась, – что же получается, этот зов может проснуться в любой момент, и я ему противостоять не смогу? Ну это уж совсем никуда не годится! Получается, я могу не совладать с собой и спать с кем попало? Судя по всему, я настолько страстная, наверное, даже сладострастная, что такое возможно. Страсть не считается у людей положительным качеством, страсть – это не чувство, а физиология, бессознательное влечение тела. Страсть развращает душу, а созидает только любовь. Вот такие дела. Артёма я не люблю и не любила. Ничего себе, откуда у меня такой трезвый самоанализ? – поймала себя на мысли Надежда. – Стоп, трезвый! Перед тем, как я впала в это страстное состояние, там, в пещере, мы выпили вина! Не стало ли это сигналом для тела? У людей так бывает, что алкоголь раскрепощает, а я кто? Человек, конечно, – ответила она сама себе на свой риторический вопрос, – но человек, который общается с инопланетным разумом, и, надо сказать, это общение мне приятно и льстит моему девичьему самолюбию. Мой парень инопланетянин, – она улыбнулась, – какой парень? Может, он и не парень вовсе? Просто я воспринимаю его как мужчину, наверное, из-за облика и не могу представить в виде текучего кристалла. Конечно, он мне нравится: не врёт, говорит правду, галантный. Даже маме понравился. А какой сильный! Фантастика. – Потом присела на кровати от тревожной мысли. – А не причинит ли он вреда нашей планете? Может, бросить все эти сентиментальные мысли и пойти сообщить о нём, куда следует? Нет, – положив голову на подушку, думала она, – во-первых, мне не поверят, сочтут сумасшедшей, а если узнают, что я была на инопланетном звездолёте, начнут изучать в лабораториях, и уж тогда мне точно оттуда не выбраться. Вей мне поверил, открылся, – почти нежно подумала она о нём, – неужели я его предам? Нет, конечно. Завтра я полечу с ним в космос. Так интересно. Жаль, конечно, что потом об этом никому нельзя будет рассказать. Тяжело знать что-то важное и не поделиться. Для такой девушки, как я, это настоящее испытание. Ладно, привыкну. А может, он возьмёт меня с собой, на свою планету? А ты полетишь с ним? – Спросила она себя. – Не знаю, хочется, конечно, космический романтизм, интересно. Ладно, там будет видно. Надо хоть немного поспать, завтра такой день!»
Вера Ивановна тоже ворочалась на своём диване, беспокойство за дочь не давало ей уснуть. Чем взрослее она становилась, тем больше возникало опасений за её будущее. «Красивая, статная, умная, а всё как ребенок, мысли детские, не взрослеет, доверчивая. Ей нужен защитник, вот такой парень как Михаил. Может, у них всё получится?»
Утро выдалось солнечным, Вера Ивановна встала рано, приготовила завтрак и ждала, когда проснётся молодежь. Про себя она решила Михаила никуда не отпускать. «Пусть поживет у нас, может, между Надеждой и ним возникнет чувство».
Её мысли перебила вошедшая Надежда.
– Доброе утро, мамочка, так вкусно пахнет! А Михаил ещё не встал?
– Да нет.
– Пойду, разбужу, – и пошла в его комнату.
Вчерашние приключения казались чем-то нереальным. Вей лежал на кровати с закрытыми глазами.
«Обычный человек, – подумала она, – ну какой он инопланетянин, наверное, нафантазировал про себя, чтобы со мной замутить».
– Подъём! – он открыл глаза. – Пора вставать, соня.
– Да я и не спал.
– Ну началось, а почему лежал с закрытыми глазами?
– Имитировал сон, да, кстати, скафандр для тебя готов и отсек в модуле и звездолёте, приспособленный для твоей жизни.
– Так ты что, вчера всерьёз говорил о космическом путешествии?
– Всё, что я говорю, всерьёз, мы, Сейме-с, говорим только правду.
– Я уже и не знаю, а это не опасно?
– Не опасней вчерашнего посещения кафе.
– Что мне надеть?
– Лучше всего спортивный костюм.
– Хорошо, сейчас будем завтракать, но сначала зайди в ванную комнату: прими душ, приведи себя в порядок.
– Да я в порядке, скафандр поддерживает стерильность.
– Вей, не забывай, ты же человек, а люди по утрам совершают утренний ритуал: они так у строены, у них такой природный метаболизм. Так что давай, в ванну, имитируй утренние процедуры, не расстраивай маму.
– Принято, – вставая, проговорил Вей, – как у вас, у людей, всё сложно, столько всяких условностей.
Надежда увидела, что он спал в одежде.
– Вей, люди в одежде не спят, они раздеваются.
– Хорошо, в следующий раз я освобожу скафандр от верхней одежды.
«Дурдом», – подумала Надежда и пошла на кухню помогать маме накрывать на стол.
«Куда я попал? – думал Вей, открывая краны и спуская воду в унитазе. – Бесценная и очень редкая в природе универсальная жидкость и так бездумно расходуется, – он ещё раз взглянул на анализатор, – да, химическое соединение воды. Здесь, на планете, почти всё живое состоит из воды. Почему же мы её не берём для себя здесь? Один наш космический танкер мог бы загрузить целый океан. Потому-то эта планета и заповедная. А если заповедная, значит, должны быть контрабандисты и, соответственно, какая-то охрана. Как бы эта охрана меня не задержала, я ведь на этой планете незаконно веду добычу радиоактивной руды, да ещё в населённом районе, и, что уж совсем плохо, вступил в контакт с местным аборигенным населением».
В дверь ванной постучали, и раздался голос Надежды:
– Михаил, ты там не замылся? Давай к столу, всё готово.
– Иду, – откликнулся он.
На столе уже стояла яичница с ветчиной, поджаренный хлеб, дымился горячий кофе.
– Доброе утро, Михаил, – приветствовала его Вера Ивановна, – как спалось на новом месте?
Он сделал паузу, не зная, что ответить. Надя поняла, в чём дело, и пришла на помощь:
– Очень хорошо, мамочка, я уже интересовалась.
– Да-да, Вера Ивановна, очень хорошо, спасибо, – быстро повторил Вей.
– Ну ладно, садитесь завтракать. Михаил, как ты себя чувствуешь, уж не заболел ли, какой-то ты рассеянный?
– Нет, Вера Ивановна, всё в порядке, просто смена жизненного пространства так действует.
– Смена чего? – подняла на него удивлённые глаза Вера Ивановна.
– Мамочка, смена климата.
– А, теперь понятно.
Надежда подумала: «Надо скорее завтракать и уходить», – и взяла на себя всю инициативу по ведению разговора, не давая возможности никому вставить ни слова. Вей был ей за это благодарен. Наконец, завтрак закончился, а анализатор всё сыпал Вею химические формулы поглощённых им продуктов.
– Мамочка, спасибо за завтрак.
– Спасибо, Вера Ивановна, – как попугай, повторил Вей.
– Вам хоть понравилось, как я приготовила?
– Очень, – подошла и поцеловала её Надежда.
– Очень, – повторил за Надеждой Вей и тоже подошёл, и поцеловал Веру Ивановну, чем окончательно растопил её материнское сердце.
Вей почувствовал такую сильную энергетическую вибрацию, называемую людьми теплом и добротой, что просто растерялся.
– Мамочка, я покажу самую популярную достопримечательность города Михаилу: наш главный проспект.
– О, это интересно, и горожане, и отдыхающие с санаториев там гуляют, ну что ж, идите, только не опаздывайте к обеду.
– На обед мы, наверное, не придём, – расстроила Веру Ивановну Надежда, – перекусим где-нибудь в городе.
– Ну ладно, смотрите сами, как вам удобнее, – огорчённо ответила Вера Ивановна.
Наконец, сборы закончились, и Надежда была готова к походу.
– Ну ты получше ничего не могла надеть? – посмотрела на неё Вера Ивановна.
– Кто же гуляет по проспекту в спортивном костюме?
– Мне так удобней, – парировала она.
– Ну ладно, удобней так удобней, – махнула рукой Вера Ивановна, – идите уже.
Они вышли на улицу. У подъезда, как всегда, сидели бабушки и перемывали косточки соседям. Увидев нового человека, обрадовались. Надежда с ними поздоровалась.
– Здравствуй, Надюша, – загомонили они, – а кто это с тобой?
– Это мой двоюродный брат из Москвы, приехал в гости, – чтобы избежать подробных расспросов, к которым приготовились бабушки, Надежда взяла Вея за руку и быстро потянула за собой, – извините, мы спешим.
Вслед сыпались вопросы, но они уже были далеко.
– Куда пойдем? Где твой корабль? – спрашивала она Вея.
– Грузовой модуль на горе в режиме маскировки.
– Опять на эту гору подниматься?
– Нет, он находится недалеко от штольни, где я вас нашел.
– Ну ладно, поехали.
Она быстро поймала такси, и через полчаса они уже были в Железноводске. Вей расплатился с таксистом всё теми же купюрами, и они через станцию пошли к грузовому модулю на Бештау. Вышли на совершенно пустую на поляну.
– Пришли, вот и модуль, – показал рукой на поляну Вей. Надежда ещё раз осмотрела поляну и, ничего не заметив, спросила:
– Какой модуль, Вей, поляна девственно чиста, кроме цветов и травы, я ничего не вижу?
– Сейчас я изменю режим маскировки.
И, действительно, прямо посредине поляны стал проявляться огромный аппарат, занимающий почти всю поляну.
Надежда онемела от удивления: аппарат представлял собой пирамиду из тёмного материала, который, казалось, не отражал, а поглощал свет.
– Ничего себе, пирамидка, – удивлённо посмотрела на Вея Надежда, – как же она полетит, такая огромная?
– Полетит, вот только ты переоденешься в скафандр, и стартуем.
– А где скафандр?
– В шлюзовом отсеке, думаю, он тебе понравится.
У основания пирамиды протаял проём, ртутной каплей сбежали вниз ступеньки.
– Прошу на корабль, – сделал галантный жест рукой Вей.
Надежда попробовала крепость ступеньки ногой – было такое ощущение, что она висит в воздухе – и осторожно поднялась на корабль. Вей быстро вбежал за ней. Шлюзовой отсек представлял собой небольшое прямоугольное помещение. Посредине, на столе, лежал костюм.
– Надевай скафандр, пойдём, пора стартовать.
– А где этот скафандр?
– Перед тобой, – образовалась скамеечка для удобства.
– Мне нужно раздеться?
– Не обязательно, надевай всё прямо поверх спортивного костюма. – Вей помог ей одеться. – Как ты меня слышишь?
– Отлично.
– Надежда, всё, что касается метаболизма и системы жизнеобеспечения, подстраивай под свой организм мысленно, подумав, что бы ты хотела.
– Хорошо, Вей, поняла, но скафандр какой-то странный, но при этом очень удобный, как наша одежда.
– Я его так сконструировал, для твоего комфорта.
– Спасибо за заботу.
Что такое забота, Вей не знал, но уточнять не стал.
– А зеркала у тебя здесь нет?
Тут же в стене протаяло её трёхмерное голографическое изображение.
– Ничего себе, это я?
– Ты, конечно, нравится?
Она смотрела и не верила своим глазам: перед ней стояла египетская принцесса, которую она видела в музее изобразительных искусств.
– Невероятно, – наконец, промолвила она, – это что же получается, в древности в эти костюмы были одеты вы?
– Возможно, – нейтрально ответил Вей, убирая изображение, – теперь следи за работой скафандра и не забывай, о чём я тебе говорил.
Внешне ничего не изменилось, но через минуту Вей сказал:
– Атмосфера в шлюзе изменена, ты перешла на автономное дыхание.
Её охватила паника:
– Как изменена? – в глазах потемнело, воздуха стало не хватать.
– Успокойся, – послышался уверенный голос Вея, – всё в порядке, подумай, чего ты хочешь.
«Воздуха и прохлады», – подумала она, и её сразу обдало волной прохладного чистого воздуха, она постепенно упокоилась.
– Ну что, всё, адаптировалась? – спросил её Вей.
– Да, спасибо, всё в порядке.
– Теперь следующее испытание, – продолжил Вей, – мне нужно снять скафандр. Ты не изменила своего желания увидеть меня в естественной среде?
Надежда на миг задумалась, ей было страшно, но отступать было неудобно.
– Нет, не изменила, – чуть хриплым от волнения голосом ответила она.
По Вею вдруг пробежала сеточка молний микро разрядов, он разделился на две половины, как футляр, из которого на пол стекла огромная ртутная капля. Влажно поблескивая, капля образовала шар. Увиденное настолько шокировало Надежду, что она потеряла сознание. Её скафандр тут же отреагировал, тонизируя организм. Она почти сразу очнулась, открыла глаза.
– Надежда, может быть, мне снова надеть скафандр? Я своим видом тебя лишил сознания?
– Не надо, всё нормально, я в порядке, просто мне нужно привыкнуть.
– Ну что ж, привыкай, пошли в центр управления модулем.
В стене появился проём, и ртутный шар Вея покатился в него. Надежда пошла следом.
«Я слышу его голос, но он не говорит, у него нет для этого ничего».
– Надежда, я говорю телепатически, ментально транслирую мысли, а скафандр переводит в привычный для тебя аудио режим.
– Ты читаешь мои мысли?
– Только сейчас, пока ты адаптируешься, но ты можешь блокировать проникновение извне.
– Нет, блокировать я не буду, а попрошу тебя без моего разрешения не читать моих мыслей.
– Хорошо, не буду. – а про себя удивленно подумал: «А она умнее, чем я предполагал!»
Они прошли бесчисленными коридорами и, наконец, оказались в огромном зале – центре управления. В середине зала стояла колонна, метра два в высоту, с чашей на вершине. Вей трансформировался в нечто, похожее на пружину, оттолкнулся и взлетел в эту чашу, снова принимая форму шара. Сверху ударил столб света прямо на Вея и разлетелся во все стороны зала зайчиками, как от дискотечного зеркального шара.
– Надежда, рядом с тобой кресло, садись в него и пристегнись страховочными ремнями для безопасности, присоедини к шлему разъем синхронизации с виртуальным пространством модуля, а я займусь управлением.
Надежда выполнила все его рекомендации, но, как только подсоединила разъем, на мгновение потеряла ориентацию и потом вдруг увидела сразу всё: поляну, лес, гору, город. Но самое интересное было вверху: на неё оттуда смотрели миллиарды звёзд.
«Как такое может быть? Ведь день? – как бы задала она вопрос.
Вей тут же ответил:
– Конечно, день, но смотришь через высокочувствительные навигационные системы корабля, поэтому видишь всё в режиме реального времени.
– Как красиво! – ответила она.
– Я рассчитал курс, стартуем, – сообщил Вей.
Надежда внутренне сжалась, приготовившись к перегрузкам. Раздался спокойный голос Вея:
– Перегрузки не будет, мы поднимемся на антигравитационных генераторах, а на высокой орбите включим двигатели.
– Понятно, – растерянно отозвалась Надежда.
Огромная пирамида корабля плавно поднималась, бесшумно уходя в небо. Надежда видела быстро удаляющуюся поверхность Земли, которая становилась всё меньше и меньше. Исчезали детали пейзажа, затем исчез и весь пейзаж. Постепенно Земля превратилась сначала в огромную вращающуюся поверхность, покрытую одеялом облачности, а потом и вовсе в шар с континентами, водными поверхностями и пологом молочной облачности.
– Включаю двигатели, – оторвал её от созерцания окружающего пространства голос Вея.
У основания пирамиды стало разгораться голубое сияние, которое толкнуло корабль вперёд. Звёзды, сначала ясно видимые, вдруг смазались в одну светящуюся линию.
– Через час будем на месте, как ты себя чувствуешь?
– Как я себя чувствую? Как в сказке! А где находится твой базовый корабль?
– Базовый корабль дрейфует в поясе астероидов Сатурна.
– Круто, даже не верится, что я здесь в качестве гостя, а не пленницы.
– Это что, пожелание или ностальгия по приключениям?
– Вей, ну какая ностальгия, я сейчас переживаю самое захватывающее приключение в своей жизни благодаря тебе.
– Не мне, Надежда, а случаю.
– Вей, а для чего ты светишься солнечными зайчиками, как дискотечный шар?
– Что такое дискотечный шар, я не знаю, а посредством света, вернее, фотонов света, я управляю кораблём, направляя команды на определённый участок сенсорного поля.
– Понятно, – неопределённо произнесла Надежда.
– Приготовься, приступаем к торможению, – предупредил её Вей.
Звёзды постепенно останавливали свой бег, потом появились первые созвездия, и вот уже всё пространство стало усыпано бриллиантами звёзд разной величины, лежащими на чёрном бархате космоса, а прямо по курсу на них надвигалась огромная планета, которую опоясывали разноцветные кольца.
– Вей, а мы в неё не врежемся?
– Нет, сейчас установим нужную орбитальную скорость и будем выполнять стыковку с моим звездолётом.
– А как называется твой звездолёт?
– В переводе на ваш язык звучит как «Звёздный ветер».
– Красиво, даже романтично, – одобрила Надежда.
Модуль вошёл в поток астероидов. Рядом проносились многокилометровые каменные глыбы, как исполины, выныривая из тьмы. Камни поменьше уничтожались противометеоритной защитой, превращаясь в облачка пара. Надежда втянула голову в плечи: ей стало страшно.
– Не бойся, это самое простое, что я делал при пилотировании.
Надежда слегка успокоилась, но всё равно было страшно, она даже пожалела, что согласилась на этот полёт. Неожиданно перед их модулем выросла горой огромная многокилометровая пирамида базового корабля.
– Прилетели, – констатировал Вей.
Узор солнечных зайчиков сменился и заиграл, помигивая. В огромном корабле открылись ворота грузового ангара. Вей, работая маневровыми двигателями, точно завёл модуль внутрь ангара. Надежда, наблюдавшая за этим затаив дыхание, зааплодировала:
– Вей, ты такой умелый пилот!
Комплимент Надежды заставила Вея испытать нечто похожее на гордость, но он ответил сдержанно:
– Ну что ты, у нас так пилотировать умеют многие. Столб света погас. Вей стёк со своего пьедестала.
– Прилетели. Пока автоматика будет разгружать модуль, я покажу тебе корабль.
– Здорово, – восхитилась Надежда, – Вей, а ты можешь внешне принять человеческую форму? А то видеть разумный шар как-то жутковато, хотя я уже привыкла.
– Можно, конечно, – он потёк, расправился, и через мгновение перед ней стоял излучающий блики манекен.
– Так лучше?
– Спасибо, отлично.
– Звездолёт очень большой, чтобы осмотреть всё, потребуется много времени, а нам нужно вернуться на Землю к ужину, а то Вера Ивановна будет волноваться, когда у вас ужин?
– В девятнадцать часов.
– Отлично, что бы ты хотела увидеть?
– Всё, – вырвалось у неё.
– Хорошо, посмотрим, что успеем, кстати, ты не проголодалась?
– Нет, но перекусить не мешало бы.
– Какие вы люди неконкретные. Становись на платформу рядом со мной и держись за поручни, полетим в твои апартаменты.
Платформа плавно поднялась над полом, и они заскользили по просторным коридорам, набирая скорость. Через минуту платформа опустилась на пол.
– Вот твои апартаменты, отдохни, приведи себя в порядок и, как только будешь готова, дай мне знать.
– А ты со мной не пойдешь?
– Нет, там атмосфера другая, а скафандр я оставил в грузовом модуле.
– Ну ладно, я быстро.
– Кстати, скафандр снимается нажатием вот этой кнопки, – показал он на камень, закрепленный на её груди.
– Хорошо, – ответила она.
– За переборкой шлюз, я скажу, когда можно будет снять скафандр.
– Какой ты заботливый, – проговорила Надежда, исчезая за открывшейся переборкой шлюзовой камеры, специально для неё приготовленной.
Вей не знал, что значит заботливый, но вибрации тона, которым произнесла она эти слова, очень ему понравились и наполнили внутреннюю коммуникационную систему приятной вибрацией.
Переборка за Надеждой закрылась. В маленьком помещении был только один стол. Загудели какие-то приборы, и через несколько секунд раздался голос Вея:
– Всё, давление и атмосфера земные, сила тяжести тоже.
На плечи сразу упал тяжелый груз её тела.
– Вей, силу тяжести оставь, как на звездолёте.
– А, понравилось?
– Конечно!
– Хорошо, можешь снимать скафандр, оставь его на столе.
Тяжесть исчезла, протаяла дверь, и она прошла, онемев от неожиданности, словно попала в сказку. Роскошно обставленный холл, посредине стол, заставленный различными фруктами, воздух, наполненный ароматами цветов и тихий блюз, словно доносящийся из далека. Она ошеломлённо осмотрелась вокруг: «Ничего себе, вот это да!» Сбоку обнаружила туалетную комнату, которая по роскоши ничем не уступала холлу, привела себя в порядок, села за стол и попробовала понемногу всех изысков. От еды, дороги и пережитого её разморило. «Полежу минутку на этом восхитительном диванчике, и пойдём осматривать корабль, как интересно!»
Это была её последняя осознанная мысль. Ей снился сон, где они с Веем прогуливаются по берегу моря, он обнимает её и пытается поцеловать. «Он же не человек, зачем ему меня целовать?» – и попыталась его оттолкнуть, но нет, он не отставал. И тут она проснулась. За руку её трясло небольшое устройство. Только она хотела отбросить это устройство, как послышался знакомый голос Вея:
– Добрый вечер, срочно поднимайся, надевай скафандр, я вас жду за дверью, у нас мало времени.
– Какой вечер, я только прилегла, а сколько времени?
– Семнадцать часов, Надежда. Я тебя жду.
Думать было некогда, она вскочила, огляделась, быстро забежала в туалетную комнату, умыла заспанное лицо водой и кинулась в шлюзовую камеру одеваться. Вей стоял перед шлюзом. Посмотрел на неё и тонкий лучик света уперся в камень на груди:
– Всё в порядке, поехали.
Они быстро проделали обратный путь к грузовому модулю и стартовали, выходя из астероидного потока. Всё это время Надежда молчала, ей было очень неудобно за свой сон.
– Вей, прости за несвоевременный сон, уснула незаметно для себя, почему ты меня не разбудил?
– Я не хотел нарушать твой покой, ведь тебе он был необходим, твой организм устал.
– Спасибо, я у тебя побывала, как в сказке, мне очень понравилось, поэтому я расслабилась и уснула.
– Не расстраивайся, корабль осмотрим в следующий раз.
– Ты меня ещё раз сюда прокатишь?
– Нет, Надежда, я приглашаю тебя пожить на корабле, полетаем, посмотришь всё вокруг, потрогаешь всё своими руками.
– Я согласна, – без раздумий проговорила она, – вот только как мой отъезд объяснить маме?
– А ты не объясняй, а пригласи её в поездку с собой.
– Нет, она не поймет.
– Нужно убедить, здесь её и подлечим, будет выглядеть, как ты.
– Вей, зачем ты всё это делаешь?
– Не знаю, хочется сделать для тебя что-то хорошее, а мотивов пока не знаю.
– Ладно, попробую её уговорить, а скажи, пожалуйста, твоя родная планета далеко?
– Очень далеко, ты даже представить себе не можешь, как далеко!
– А как у вас устроено общество, у вас есть мужчины и женщины, как у нас, как у вас рождаются дети?
– Сколько вопросов, Надежда, мне и года не хватит, чтобы на них ответить. Устройство общества оставлю на потом, а что касается полового разделения, то у нас его нет, мы однополые. Новый Сейме-с рождается только тогда, когда наш организм особым образом настроится. Для этого нужно какое-то необыкновенное событие, в результате которого и в память о котором мы образуем новую особь. Но это случается очень редко, мы живем долго, очень долго, почти вечно, нас может разрушить только какая-нибудь катастрофа, поэтому наша численность стабильна.
Надежда молчала, осознавая сказанное Веем.
– Как это необычно.
– Для нас нормально, – парировал Вей, – так же, как и для вас рожать детей. Вы ведь тоже рожаете их не просто так?
– Нет, конечно, для этого нужно много чего: понравиться, чтобы возникло взаимное чувство, чтобы было желание закрепить это чувство рождением ребенка.
– Вот, Надежда, похоже на нас, тоже длительный процесс. И в память об этом чувстве вы рождаете ребенка – аналогия налицо! А как вы называете это чувство?
– Это самое светлое чувство, – вдохновенно заговорила Надежда, – называется любовью…