Читать книгу Америка против Китая. Поднебесная сосредотачивается на фоне пандемии - Юрий Тавровский - Страница 2

Начавшаяся весной 2018 года торговая война Америки против Китая поначалу выглядела как очередной конфликт, неизбежный при тесном взаимодействии двух крупных и тесно связанных экономик. Однако довольно скоро стало ясно, что речь идет о гораздо более серьезном противостоянии. В ход пошли термины «новая холодная война» и даже «межцивилизационная схватка». Эксперты все чаще сходятся во мнении, что конфликт Америки и Китая станет главным противоречием грядущих времен, определит экономические, политические и социальные контуры XXI века.

Эта книга анализирует глубинные причины нарастающего противостояния двух великих держав, каждая из которых претендует на ведущее место в настоящем и будущем человечества. При этом основное внимание уделяется Китаю как стране-соседу России, связанному с нами как десятилетиями взаимодействия в прошлом, так и сходством судеб в настоящем и будущем.

Еще в начале 1990-х годов Дэн Сяопин определил стратегический курс Поднебесной, который в дальнейшем получил сокращенное название «Стратегия 24 иероглифов» (таогуан янхуэй:

• хладнокровно наблюдать;

• укреплять расшатанные позиции;

• проявлять выдержку и справляться с трудностями;

• держаться в тени и стараться ничем не проявлять себя;

• быть в состоянии защищать свои собственные взгляды;

• ни в коем случае не лезть вперед, на первое место, делать что-то реальное).

Завету архитектора «реформ и открытости» следовали его наследники – Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао, однако экономические успехи Китая все труднее было «держать в тени». Уже в первые годы нового тысячелетия тревога зазвучала сначала в закрытых материалах спецслужб, «мозговых центров», Государственного департамента. Затем появились монографии солидных ученых и публикации о «китайской угрозе» в СМИ США, других стран Запада. Смысл претензий можно выразить следующим образом: «Мы так не договаривались». Действительно, предоставленный в конце 70-х годов «статус наибольшего благоприятствования» должен был ускорить перевод Китая на путь либеральной экономики и привить ему западные политические ценности. Еще важнее было повысить стратегический потенциал Китая, чтобы на его основе создать противовес Советскому Союзу.

Возвышение Китая до равных с Западом позиций, хотя бы только в экономике, не входила в планы глобальных политических игр.

Использовав опасения Мао Цзэдуна относительно возможности мощного удара Советского Союза после пограничных столкновений в 1969 году, США удалось запустить процесс включения Пекина в направленную против Москвы глобальную военно-политическую систему. В 1971 году американские игроки в пинг-понг неожиданно получили приглашение в Пекин, провели серию дружеских матчей и были приняты премьером Чжоу Эньлаем, ранее не замеченном в любви к настольному теннису. Заядлым теннисистом не были ни советник по национальной безопасности США Генри Киссинджер, ни президент Ричард Никсон, ни тем более престарелый председатель Мао Цзэдун. Однако именно благодаря незатейливому пинг-понгу все эти крупные игроки в изощренные политические игры смогли встретиться. В результате китайско-американские отношения встали на путь сближения. Этот процесс достиг кульминации после восстановления американо-китайских дипломатических отношений в конце 1978 года, поездки Дэн Сяопина по США в начале 1979 года и последовавшего вскоре после этого вторжения китайской армии во Вьетнам.

Успехи начатой Дэн Сяопином политики «реформ и открытости» были достигнуты при активной поддержке Западом своего нового партнера. Скорее всего, синергия плановой и рыночной экономики давала бы неплохие результаты и без доступа к внешним капиталам, технологиям и рынкам. Но «попутный ветер» с Запада обеспечил ускорение. Китай был включен в глобальные производственные и торговые «цепочки», Поднебесная превратилась в «мастерскую мира». Однако ее феноменальные экономические успехи ускорили деиндустриализацию США, Японии и других стран Запада.

С начала нового тысячелетия все громче стали звучать советы западных экспертов повысить курс юаня с очевидной целью снизить конкурентоспособность дешевой китайской экспортной продукции. Вскоре советы переросли в официальные требования представителей США. Трезво оценивая возможные последствия открытого неповиновения и понимая свою зависимость от западных рынков, Пекин постепенно повышал курс юаня (8,28 юаней за доллар в 1994 году, 6,22 за доллар в 2014 году). Но Вашингтону хотелось ревальвации быстрой и масштабной – сразу на 20–40 %.

Именно за счет подобной ревальвации был нанесен смертельный удар по японской иене. В 1985 году после нескольких лет советов, уговоров и «выкручивания рук» Токио вынудили подписать «соглашение отеля Плаза» и в течение пары лет поднять курс иены почти в два раза. Следствием стало падение экспорта, сворачивание «японского чуда» и устранение опасного для США конкурента. Пекин не пошел на резкое повышение курса юаня. Ведь это неизбежно повлекло бы «большой скачок назад» – снижение конкурентоспособности китайских товаров, сворачивание многих производств, рост безработицы, социальную нестабильность и непредсказуемые политические потрясения.

Мощным раздражителем стало поведение Пекина во время мирового финансового кризиса 2008–2009 годов. Китайцы не стали вслед за «цивилизованным Западом» спасать в первую очередь крупные банки, которые полученную от государства помощь использовали не на поддержку реального сектора, а на финансовые махинации и вклады в офшоры. Вместо этого по приказу руководства КПК, контролирующего главные банки страны, огромные дотации пошли на счета предприятий реального сектора. Именно тогда началось строительство сети высокоскоростных железных дорог (ВСМ), автомобильных магистралей, административных зданий, жилья. Экономика Китая продолжала развиваться и не скатилась ни в стагнацию, ни в рецессию.

Американцы сделали последнюю попытку договориться «по-хорошему» в ноябре 2009 года. В противостоянии «ястребов» и «голубей» по китайскому вопросу тогда победили «голуби» во главе с ветераном «пингпонговой дипломатии» Генри Киссинджером. По его совету президент Барак Обама прибыл в Пекин с визитом и предложил тогдашнему председателю КНР Ху Цзиньтао сформировать американо-китайский тандем по управлению миром (G-2). Поскольку в этой конструкции США выступали бы в роли «старшего брата», китайские руководители предложение отвергли.

Ответом Америки стала объявленная в ноябре 2011 года госсекретарем США Хиллари Клинтон стратегия «Поворот к Азии» (Pivot to Asia), основным содержанием которой являлось всестороннее сдерживание Китая. Эта стратегия предусматривала концентрацию распыленных по всему миру военных усилий США в Тихоокеанском бассейне, особенно вблизи рубежей Китая.

Ко времени смены руководства в Пекине в конце 2012 года реальность «Поворота к Азии» стала очевидна. Обновились вооружения и усилились контингенты на военных базах США в Японии, Южной Корее и на американских островах в Тихом океане, была создана новая база морской пехоты в Австралии. Ускоренно наращивалась система АзияПРО, призванная обесценить ракетно-ядерные силы Китая. В дополнение к дислоцированным в западной части Тихого океана авианосным группам 7-го флота США в Сингапур были переброшены т. н. «корабли прибрежной зоны», которые в любой момент способны закупорить «бутылочное горлышко» Малаккского пролива. Именно через него проходит около 90 % китайского экспорта и импорта. Рост напряженности на морских границах Китая вызвали «неожиданно» возникшие территориальные споры с Японией (острова Дяоюйдао/Сенкаку), а также Вьетнамом, Филиппинами, Индонезией и Брунеем (острова Южно-Китайского моря). Тлевшие десятилетиями очаги разногласий вовсе не случайно стали воспламеняться именно после начала «Поворота к Азии». «Стратегическим содержанием американской политики «Поворот к Азии» является подавление и окружение Китая», – писал в статье под красноречивым заголовком «Америка в состоянии перекрыть жизненно важные морские пути Китая» на страницах пекинской газеты «Хуаньцю шибао» (ее англоязычное издание – «Глобал таймс») аналитик Института военно-морских исследований КНР Ли Цзе.

Военно-политическое сдерживание Китая было дополнено торгово-экономическим. Еще в 2006 году Соединенные Штаты стали сколачивать антикитайский торговый блок «Транстихоокеанское партнерство» (ТТП), и в него согласились войти 12 государств Азиатско-Тихоокеанского региона. КНР в ТТП, естественно, не пригласили. Блок в изначальном виде так и не состоялся – одним из первых внешнеполитических сюрпризов президента Трампа стал выход из ТТП самих США в начале 2017 года. Уже вскоре стало ясно, что новый хозяин Белого дома намерен перейти к беспрецедентно жесткому сдерживанию. Оставалось несколько месяцев до начала «торговой войны» против Китая, которая разворачивается на наших глазах.

Почему «торговая война» застала Пекин врасплох

Проявления американского недовольства «чрезмерными» успехами Китая, безусловно, фиксировались дипломатами, разведчиками, учеными Поднебесной. Соответствующие доклады направлялись в Чжуннаньхай, резиденцию высших руководителей партии и страны. Там сообщения и справки читали, изучали, обсуждали. Однако никаких видимых мер не принимали. То ли не хотели нарушать завет Дэн Сяопина «оставаться в тени, накапливать силы», то ли надеялись, что все «само собой рассосется». Так и случилось при Бараке Обаме, поначалу провозгласившем себя «тихоокеанским президентом». Он не смог сосредоточить вооруженные силы и иные ресурсы США в Восточной Азии, по инерции вмешивался в дела Европы и Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки. «Поворот к Азии», по большому счету, так и не состоялся за годы президентства Обамы (2009–2017). Транстихоокеанское партнерство официально начало действовать с 30 декабря 2018 года, но без США, далеко не в полную силу и уже без ярко выраженной антикитайской направленности. Как бы то ни было, Китай продолжал быстро наращивать экономическую мощь, завоевывать все новые торговые позиции на рынках США, Европы и других континентов.

Похоже, однако, что не все китайские руководители проявляли благодушие на фоне все более громких обвинений из Вашингтона. Ставший в 2007 году заместителем генерального секретаря ЦК КПК Си Цзиньпин одновременно стал еще и ректором Центральной партийной школы. Вокруг него собрались «несистемные» эксперты по внутренней и внешней политике, которые видели тревожные тенденции в развитии Китая. «Системные» специалисты по США за десятилетия привилегированных отношений Китая с Америкой успели пройти стажировки в американских университетах или даже получить там ученые степени. Они наладили тесное и взаимовыгодное сотрудничество с американскими коллегами-китаистами. Их позитивные оценки состояния отношений Пекина и Вашингтона ориентировали руководство партии и страны на продолжение следования курсом «вашингтонского консенсуса» с минимальными корректировками. В этом же русле, похоже, работали и эксперты по другим ведущим партнерам КНР, а также специалисты по собственно китайской экономике и социальным проблемам.

До сих пор неизвестны подробности работы «несистемного» центра разработки новой стратегии развития Китая, созданного Си Цзиньпином еще до восхождения на высшие посты в партии и государстве. Но трудились в центре специалисты высокого интеллекта и высшего уровня понимания реальности. Это видно по результату их совместной работы, длившейся не один год. Заказ Си Цзиньпина выполнили в срок – к концу 2012 года был подготовлен комплекс долгосрочных экономических, внутриполитических и внешнеполитических стратегий. Свой план превращения Китая в мощную, современную, демократическую и социалистическую державу к 2049 году Си Цзиньпин назвал «Китайская мечта о великом возрождении китайской нации»». Сокращенно – «Китайская мечта».

Как показало дальнейшее развитие событий, подготовка плана «Китайская мечта» была весьма своевременной. Начатые в соответствии с новым планом кардинальные реформы позволили Китаю хотя бы частично подготовиться к ждавшим его испытаниям, смягчить силу ударов, которые обрушились с приходом в Белый дом президента Дональда Трампа. У Си Цзиньпина, ставшего архитектором «китайской мечты», на мобилизацию всех сил нации было всего пять лет. Но даже незаконченная мобилизация позволила устоять под ударами торговой войны. Обрушившаяся на Поднебесную в начале 2020 года эпидемия коронавируса COVID-19 также испытала на прочность китайскую нацию и ее руководителей, уникальную систему общественного устройства «социализм с китайской спецификой».