Читать книгу Деревянная шпага - Юрий Витальевич Силоч - Страница 5

Конечно же, меня никто не стал слушать.

Как я ни кричал, что не виновен, что всё это совпадение, случайность, ошибка, я не добился ничего, кроме новых оплеух. Я думал, что волшебники прикончат меня на месте, но вместо этого они основательно надавали мне подзатыльников, связали руки, накинули на голову воняющий затхлостью мешок и куда-то потащили, не забывая отвешивать затрещины, чтоб помалкивал.

Всё более-менее успокоилось, лишь когда меня швырнули на пол кареты и как следует придавили ногами, чтобы, видимо, лишний раз не дёргался.

Щёлкнул кнут, зацокали по камню копыта, а мои несчастные рёбра были вынуждены ещё некоторое время испытывать на себе даже самую мелкую неровность мостовой.

Дорога дала немало времени на раздумья о том, что же меня ждёт, и эти раздумья были очень тягостными.

Скорее всего, меня убьют.

Скорее всего, перед этим будут пытать.

Шансы на то, что меня выслушают и поверят, разумеется, существовали, но вероятность этого была ничтожно мала. Я бы скорей поверил в то, что Д’Арнуццо вдруг обретёт плоть и явится спасать своего преданного поклонника.

Впрочем, несмотря ни на что, я отчаянно хватался за надежду: она одна не давала мне упасть в пучину уныния и пропасть навсегда.

Когда мои рёбра были напрочь отбиты, будто над ними поработал профессиональный мясник, карета остановилась. Я весь превратился в слух, но конвоиры молчали. Они подняли меня с пола, взяли под руки и повели неизвестно куда. Сначала, судя по жаре и пробивающемуся сквозь мешок солнечному свету, мы шли по улице, но затем – раз, два, три, четыре, пять ступеней – поднялись на крыльцо. Стало темно и прохладно. Спустя мгновение я споткнулся и был вознаграждён хорошей затрещиной, от которой всё содержимое моей головы вздрогнуло, как студень в кастрюле.

– Будешь задерживать нас – прирежем прямо тут, – прорычали мне на ухо.

Я взмолился:

– Хотя бы говорите, когда будут ступеньки!

Вместо ответа меня взяли под руки и потащили наверх. Я пытался цепляться носками сапог, брыкаться и изображать припадок, но волшебники с упорством старых мулов несли меня к неизбежности.

– Чёрт бы побрал этих чародеев, – ворчал громила слева от меня. – Сами на ковре-самолёте катаются вверх-вниз, а нам приходится пешком бегать…

– Да ну его, этот ковёр, – отвечал ему правый. – У него перил нет, а высота такая, что мокрого места не останется, если свалишься.

Последние ступеньки дались им с большим трудом: я слышал пыхтение, сипение и сдавленные ругательства, а потом колдуны с напряжённым «Хэть!» закинули меня наверх, как свиную тушу на телегу.

Скрипнула дверь, звук шагов пропал, заглушённый мягким ковром, и с меня наконец-то сняли мешок.

– Кого вы сюда притащили, болваны? – На меня уставился сухой старичок с добрыми глазами и длинной седой бородой. Он носил роскошную синюю мантию, на которой было столько золотого шитья, что она, пожалуй, смогла бы защитить от пули или кинжала.

– Это Дюфон, – ответил ему один из моих провожатых. – Он прикончил Эмилию.

– На-адо же. – Доброты в глазах изрядно поубавилось.

Я понял, что этот старичок – магистр Цеха волшебников собственной персоной, и если он не поможет мне, то моё дело – дрянь.

– Это ошибка! – воскликнул я. – Клянусь вам! Ваши люди всё неправильно поняли! Я не убивал Эмилию! Я не…

– Тише-тише, молодой человек, – старичок улыбнулся. – Пожалуйста, не кричите. Сейчас мы во всём разберёмся. Ребятки, где вы его нашли?

– Над телом Эмилии, – пояснил один из «ребяток». – Бедняжка ещё не успела остыть.

– Ага-а… – протянул магистр. – Что вы на это скажете, юноша?

– Я пришёл к ней сегодня, чтобы попросить помощи!

– Помощи? – Седые взлохмаченные брови взметнулись вверх. – И какого же рода помощь вам требовалась?

– Поговорить с вашими… волшебниками. Меня против воли втянули в какое-то противостояние, а я решительно ничего не понимаю в нём! Я не знаю, зачем меня наняли следить за Эмилией…

Старик нахмурился:

– А вас наняли?

Я быстро-быстро затараторил, стараясь высказать как можно больше и боясь лишь одного – что магистр остановит меня и объявит, что я лжец и проходимец:

– Да, наняли, но умоляю, послушайте!.. Меня нанял неизвестный господин, назвавшийся мужем Эмилии! Я не знал, что бедная девушка не замужем, я не знал, что её попытаются убить, я не знаю ни о каком герцоге!..

– Но вы же говорите о герцоге, – возразил магистр, – следовательно, вам что-то о нём известно.

– О нём спрашивали ваши люди, которые вломились ко мне ночью!

– Это какие люди? – уточнил старик у своих громил.

– Группа Сезара, – подсказали ему.

– Ах, группа Сезара… Та самая группа, которая ждала вашей встречи с загадочным нанимателем и которую коварно перерезали. Я ведь правильно понимаю?

– Да, – упавшим голосом ответил я. – Но клянусь, я тут совершенно ни при чём!

– Конечно же ни при чём, – магистр погладил меня по голове. – Я верю вам, молодой человек, верю каждому слову. Верю в то, что вы не знали, на кого работаете, верю, что ничего не слышали о герцоге, верю, что не имеете отношения к гибели Сезара и его людей. И тому, что вы не убивали бедную Эмилию, я тоже верю. Это всего лишь совпадение, – тон старика не оставлял никаких сомнений: я имел дело с одной из самых ядовитых разновидностей сарказма. – Одно большое совпадение.

– Но я говорю правду!

Старик вздохнул и по-отечески взъерошил мне волосы.

– Эх, молодой человек. А вы бы сами себе поверили?..

– Да, – осторожно ответил я.

– Вздор! Вы просто очень хотите жить и лжёте сами себе.

Он был прав, но мне некуда было отступать.

– Я говорю правду, клянусь вам! Даю слово дворянина!

Волшебник рассмеялся, будто я был его внуком и только что сморозил какую-нибудь глупость, свойственную маленьким детям.

– Помилуйте, молодой человек. Вы что, проспали последние сто лет?.. Слово дворянина сейчас, к сожалению, не стоит и ломаного медяка, – его тон, понимающий и тёплый, ужасно контрастировал с произнесёнными словами. – Так что отвезите его, ребятки, в подземелье, прирежьте тихонько и вышвырните в океан. Понятно?

– Простите, магистр, а не проще ли будет прирезать его сразу?

Старик махнул рукой:

– Делайте как вам удобнее, главное – уберите его с ковра.

Нужно было что-то делать, причём срочно, и я выпалил первое, что пришло в голову:

– Ладно, господа, это зашло слишком далеко. Я не готов умирать за герцога и могу рассказать всё, что мне известно. В обмен на мою жизнь и свободу, разумеется.

Магистр издал негромкий смешок:

– Ну вот, теперь мы говорим как взрослые люди. Что стоите, ребятки? – спросил он у волшебников. – Приказ никто не отменял. Берите его и везите в подвал.

Меня тут же поставили на ноги.

– Погодите! Но я же!.. Но как же!.. Но я же могу столько рассказать!

– Не думаю, что герцог доверил бы своему чернорабочему что-то стоящее, – отмахнулся старик.

Меня потащили к выходу.

Я завопил:

– А если всё-таки доверил?!

Магистр хмыкнул:

– Стойте. Он может быть прав, – я успел обрадоваться, решив, что у меня получилось, но проклятый колдун продолжил фразу: – Выпытайте у него всё перед смертью. Дыба, я надеюсь, смазана?

– Да, магистр.

– А жаровня не дымит?

– Нет, магистр, каменщик приходил позавчера и всё исправил.

– Ну и отлично, – старик хлопнул в ладоши. – Ступайте, ребятки, ступайте. А вечером расскажете, что он вам поведал.

На обратном пути я сопротивлялся с утроенной силой, и громилы, которым я страшно надоел, просто столкнули меня с лестницы. Прокатившись по ступеням, я лишь чудом не свернул себе шею, о чём искренне сожалел – такая лёгкая смерть сошла бы за избавление.

Надо мной склонилась небритая рожа волшебника. Судя по мешкам под глазами и ядрёному винному духу, вчерашний вечер у него выдался бурный.

– Ну что же вы, господин Дюфон… – покачал он головой. – Послушайте, мы оба прекрасно понимаем, что вам не спастись. Так ведите себя как профессионал, а не как избалованный ребёнок! А я в свою очередь постараюсь облегчить вашу участь и прикончить быстро, не особо увлекаясь пытками. Я ведь тоже профессионал.

В моём положении такое щедрое предложение было трудно переоценить, поэтому я кивнул и проделал дальнейший путь до экипажа в молчании и без попыток сопротивления.

– Вниз, господин Дюфон, – попросил давешний похмельный громила. – Как в тот раз. Ах да, и кляп с мешком, уж не обессудьте, мне всё-таки придётся использовать.

– Да, конечно, – пробормотал я, после чего позволил заткнуть себе рот, подставил голову, чтоб на неё накинули мешок, и улёгся на пол кареты.

Смирившись со своей участью и впав в оцепенение, я ехал молча и неподвижно, чтоб не прогневать тюремщиков. Мной овладели апатия и жалость к самому себе: мысленно перебрав в памяти все события своей жизни, я понял, что она была столь же жалкой, сколь жалок был я, влачивший, несмотря на все усилия, почти нищенское существование.

Самобичевание не помогало, а лишь усугубляло моё состояние, и, да простит мне читатель это признание, я уже был готов разрыдаться, когда вдруг совсем рядом с экипажем раздался громкий свист.

Следом заржали кони, а все волшебники разом завопили и пришли в движение. Треск дерева, грохот выстрелов, лязг стали, предсмертные крики – карета внезапно наклонилась вперёд, и я выкатился из-под ног моих конвоиров, но лишь для того, чтобы они свалились на меня, громко ругаясь и толкаясь. Остро запахло дымом. Кляп и навалившиеся на меня тела не давали вдохнуть, и я отчаянно извивался, пытаясь выбраться из-под них.

А затем всё закончилось так же быстро, как началось, и наступила тишина.

Поражённый, я затих, но меня всё-таки заметили – схватили за ноги и потащили наружу. Я принялся лягаться, сам не зная зачем, но неизвестные нападавшие всё равно ловко выудили меня из кареты и поставили на ноги.

– Не дёргайся! – предупредили меня, после чего к моей шее прикоснулось холодное лезвие, но, к счастью, лишь для того, чтобы срезать ненавистный мешок.

По глазам ударил дневной свет, из-за которого глаза заслезились и я несколько мгновений не мог ничего разглядеть.

Расплывчатое пятно передо мной охнуло:

– Вы!.. Это вы!.. – Последовало цветистое ругательство. – Ладно, в карету его! Потом разберёмся!

Проморгавшись, я остолбенел: передо мной стоял не кто иной, как поддельный муж Эмилии.