Читать книгу Тайны кафельной плитки - Юрий Воробьёв - Страница 3

Ведьма

Оглавление

Герру Питеру было скучно. Не помогало избавиться от хандры, даже вино. Все дружки-товарищи по пьянкам уже валялись на полу и похрапывали, а Герра Питера сегодня вино не разбирало. На дворе была тоскливая московская поздняя осень, дул ветер с мокрым снегом и везде лежала эта поганая грязь – смесь снега и навоза.

Недавно Петр побывал в Европе. И его мысли, в этот осенний вечер, крутились вокруг заморской жизни: Да, пить там, конечно, не умеют. А вот строить и работать умеют. И домов каменных много, и мануфактура и корабли у них знатные. И не так холодно. Хоть пить и не умеют, а водка у них хорошая, пожалуй, покрепче медовухи будет – Петр отхлебнул из кубка европейский напиток. Глаза у царя закрывались, и голова медленно опускалась на стол.

**********************************

Наталья работала в питерском театре. В одном из лучших театров мира. Объездила всю страну, бывала и за границей. И на работе ее очень ценили – она была художником-декоратором. Чуть за тридцать, мать- одиночка с семилетним сыном Пашкой.

А как все красиво начиналось в её жизни. Она окончила художественное училище, потом институт на курсе у выдающегося мастера, первая самостоятельная работа в престижном театре и своя небольшая студия на чердаке старого питерского дома.

И вот, более десяти лет спустя все так и осталось: та же работа, та же мастерская, в которой за последние восемь лет Наталья почти и не бывала. Только Пашка появился на свет семь лет назад, а ни одной новой картины не появилось. Нет, дело не в Пашке и даже не в его отце – артисте соседнего питерского театра, с которым Наталья находилась то ли в гражданском браке, то ли просто была для него запасным аэродромом. Нет, это у нее самой уже много лет не было вдохновения, а без вдохновения она писать не могла. Рисовать что-то на работе могла, делать наброски в Питере и пригородах могла, любила и делала. А творить, писать по-настоящему, так, чтобы душу захватывало и кисть двигалась по холсту сама, открывая то, чего и в голове не было – так она без вдохновения не могла. И просто не писала…

Вот и сейчас, в этот промозглый питерский вечер, Наталья пришла в свою старую добрую студию. Пашка уже спал, мама читала в комнате, рядом со спящим Пашкой и это именно она, мама, вытолкала Наталью в студию.

– Ну, чего тебе дома сидеть? Пойди к себе на чердак, в окошко взгляни – может и напишешь что-нибудь, – мама переживала за дочку, но что тут поделаешь, и чем поможешь? Спорить с мамой не хотелось, и Наталья поднялась на три этажа вверх по лестнице и открыла дверь в студию.

Еще стоя на пороге студии, Наталья ощутила, что сегодня тут что-то не так. А может просто давно не была здесь и многое позабылось? В студии было тепло и уютно, даже уютнее, чем дома в этот холодный питерский вечер. Вот все, как и раньше: мольберт, стол с красками и кистями, умывальник, кресло, стул, маленький столик с кофеваркой и бутылкой водки на нем.

Наталье стало стыдно за себя. Ей, вообще, часто было стыдно за себя и свое поведение. Еще со школы. Наверное, мама и школа, где она была круглой отличницей, приучили Наталью нести ответственность за свой внешний вид, за каждое свое слово, за каждый свой взгляд, за каждый шаг и поступки. За все, за все, за все. И стыдиться, если сделала, посмотрела или, даже, подумала «не так».

Вот и теперь, Наталья стыдилась этой бутылки водки, которую принесла в свое прошлое посещение студии. Пришла с кучей эскизов и набросков, думала начать писать, но вдохновения не было. Тогда она вышла в соседний гастроном и купила бутылку водки «для храбрости». Самой дорогой водки в специальной подарочной бутылке – чтобы, не дай Бог, не подумали, что это она водку пить будет. А так сразу видно – это ПОДАРОК. Но в деле этот «подарок» не помог: выпив маленькую рюмочку водки, Наталья, в тот раз, обругала себя за малодушие, бросила на пол наброски и ушла из студии. Эти наброски и сейчас так и лежали на полу.

Подходить ни к мольберту, ни к окошку в студии Наталье не хотелось. Набрала в кофеварку воды, засыпала кофе и включила прибор. Села в кресло у столика. Взгляд упал на наброски, лежащие на полу: дома, улицы, проспекты, скульптуры, памятники.

– Что-то долго кофе готовится, – подумала Наталья. Взгляд ее упал на бутылку рядом с кофеваркой и вспомнился вкус водки – какая-то импортная, совсем не противная, с лёгким привкусом меда.

– Пока жду кофе, можно чуть-чуть пригубить, – почему-то вдруг решила Наталья и взялась за бутылку.

Водка чуть обожгла горло и заворожила своим приятным лёгким ароматом. Наталья подошла к окошку, взглянула в него и распахнула настежь – ей стало душно в этой уютной, теплой мастерской. Почему-то захотелось избавиться от теплой кофты и вязаной юбки. На пол полетели: кофта, юбка, полусапожки. Наталья не могла остановиться, теперь наступила очередь блузки, лифчика, колготок и, даже, трусиков… Полностью голая Наталья стояла у открытого окошка.

– Нет, так можно и простыть, – мелькнула мысль из того, прошлого и ответственного сознания. Наталья схватила с пола легкую кружевную блузку и случайно взглянула на себя в зеркало.

– Красавица! Яркие зелёные глаза Натальи светились. И выгляжу я как настоящая ведьма, вот только метлы не хватает, – эта мысль так захватила Наталью, что она оглянулась по сторонам, в поисках метлы. Метлы в студии не было, зато в углу, возле мусорного ведра, стояла щётка с огромным черенком.

Отлично, – прямо вскрикнула Наталья, направляясь к щётке через комнату. По дороге к щётке, Наталья сделала большой глоток водки прямо из горлышка бутылки и подобрала с пола пару листков с набросками, чтобы и выбросить их, заодно.

В углу Наталья взяла щетку за черенок и оседлала ее поудобнее. От этого ощущения черенка щетки между своих ног Наталью опять охватил стыд. Она уже собралась прекратить все это безобразие, слезть с щетки и опустить листки с набросками в мусорное ведро. Но тут голова Натальи начала кружиться от выпитой водки, ноги подкосились и глаза стали закрываться сами собой. Последнее, что увидела Наталья, просто поразило ее – с одного из набросков ей улыбался сам Петр Великий.

*****************************

Герр Питер мотнул головой и протер глаза. Что за видение? Прямо перед ним, на полу сидела обнаженная женщина в одной легкой одежонке прикрывающей верхнюю часть туловища. Эта одежонка ничего не скрывала от зорких глаз Петра, а скорее, наоборот – подчеркивала красивые формы женщины.

И еще неожиданность – женщина сидела не просто на полу, а на метле. Ведьма, настоящая прекрасная ведьма, – подумал Герр Питер и еще раз протер глаза. В это же время открыла глаза и женщина на полу.

– Петр, настоящий Петр Великий, – подумала женщина, тут же взглянула на себя и попыталась прикрыться. Но прикрываться было нечем, да и не очень- то и хотелось, если честно. К тому же Наталья почувствовала, что сидит на чем-то, кроме пола.

– Метла! – ах, как неудобно. А почему, собственно, неудобно? Царю на коне удобно, а мне на метле неудобно, она опять взглянула на Петра. Царь сидел вовсе не на коне, а на чем-то, похожем на грубо сколоченное нарядное кресло. Напротив царя, чуть поближе к Наталье, стояло такое же, чуть поменьше.

Герр Питер первым пришел в себя и протянул женщине руку. Наталья встала с пола, а заодно и с метлы. А, вот, что делать с царской рукой она не знала – целовать ее положено или пожать?

Да и сама рука монарха выглядела непривычно – вся в кольцах и перстнях с острыми драгоценными камнями, о такие и губы порезать можно и руки исколоть.

Тайны кафельной плитки

Подняться наверх