Читать книгу Парад самолюбий - Юрий Вячеславович Кудряшов - Страница 2
1 Подозрение
ОглавлениеВсё началось с моего друга, с которым мы однажды воскресным вечером встретились, просто чтобы выпить и поболтать.
– А я вчера видел твою жену, – неожиданно говорит он мне.
– Где? – спрашиваю.
– Да на Васильевском. Шла по другой стороне улицы. Думал её окликнуть, но далековато было.
– Во сколько?
– Часов в девять вечера.
– Этого не может быть, – уверенно отвечаю я. – В это время она была на другом конце города, она ходит по субботам на курсы английского в Обухово.
– Зуб даю, дружище: это была она.
– Да ладно, тебе померещилось. Небось снова напился в хлам.
Посмеялись и забыли об этом. Я тогда и в самом деле не придал этому значения.
Да не подумает читатель, что я склонен к параноидальной ревности. Я действительно любил Настю и доверял ей. Мне казалось, что я прекрасно знаю её, что она проста и предсказуема. Я был уверен, что она не способна на измену – не потому, что я был уверен в себе, а потому, что я был уверен в ней. Это может показаться кому-то глупостью, наивностью, легкомыслием. Всегда легко судить со стороны, особенно когда уже знаешь исход дела. При этом любовь и доверие к супругу – вещь вроде бы совершенно естественная. Спросите себя: насколько легко Вы могли бы допустить мысль, что Ваша жена Вам изменяет? Насколько веское основание Вам было бы нужно для такого предположения?
Теперь я знаю точно: в каждой семье жена уверена, что знает, как бы ответил на эти вопросы её супруг. Не всякая женщина изменяет мужу, но всякая женщина уверена, что её муж уверен в ней, и тихонько про себя смеётся над ним. Таково женское самолюбие – для него не обязательно изменять мужу, но обязательно знать, что муж может заблуждаться относительно вашей безупречной верности. Иной раз женщина идёт на измену лишь для того, чтобы проверить: на самом ли деле муж не склонен ожидать от неё этого – лишь для того, чтобы пощипать самолюбие мужа и почесать своё собственное.
***
Несколько дней спустя я искал одну вещицу, которая мне вдруг понадобилась. Уже и не помню, что это было, да и не суть важно. Я перерыл весь дом, искал в самых неожиданных местах, пока Настя спокойно лежала на диване и смотрела телевизор. Но стоило мне залезть в корзину со старым бельём – Настя тут же вскочила, подбежала ко мне и нервно залепетала:
– Не лезь туда, там точно ничего нет! И вообще, ты меня уже утомил, маячишь тут перед глазами! Сдалась тебе эта штука! Забудь уже о ней и сядь спокойно!
Для Насти, всегда спокойной и тихой, подобное поведение уже было немного странным. Почему она так забеспокоилась, что даже отвлеклась от своего любимого сериала в самый драматичный момент сюжета? Почему она так не хотела, чтобы я лез в тот пресловутый ящик? Что я мог там найти? Чего она так боялась? Это была её роковая ошибка. Она могла отвлечь меня миллионом других способов – и я так никогда и не нашёл бы то, что нашёл. Но теперь я из принципа, ради чистого любопытства должен был закончить начатое.
– Подожди минутку, – сказал я ей. – Чего ты так возмутилась? Вот сейчас здесь посмотрю, ещё одно последнее местечко – и всё.
– Здесь точно нет! – не унималась Настя. – Подумай сам: мы в этот ящик сто лет не лазили!
– Потерянные вещи, – настаивал я, – имеют свойство находиться как раз в самых неожиданных местах.
Не успел я договорить, как моя рука нащупала посреди мягкой ткани что-то твёрдое и шершавое. Через секунду я извлёк из-под груды белья золотое колье с сапфиром.
Не может быть! Настя, как всякая прелестная девушка, обожала украшения. Их всегда не хватало, их всегда было меньше, чем хотелось бы. Каждое новое украшение было для неё предметом гордости, поводом похвастаться, покрасоваться передо мной и подругами. Все её украшения лежали в одной шкатулке. И редко они там лежали без дела – Настя не упускала повода надеть их на себя.
Но то колье стоило тысяч тридцать, не меньше – мы никогда не могли позволить себе такую роскошь. Откуда же оно взялось? Я никогда не дарил ей таких дорогих вещей. Неужели сама купила? Я бы непременно заметил такую дыру в нашем семейном бюджете. Может быть, кто-то подарил ей эту штуку задолго до нашего знакомства? Тогда зачем было прятать? И зачем было так нервничать?
– Откуда это? – задал я Насте прямой вопрос.
Все женщины – актрисы, когда готовятся к роли. Но тут я, очевидно, застал её врасплох. Она явно перебирала в уме возможные варианты, пытаясь на ходу сочинить правдоподобный ответ.
– Слушай, я не хотела тебе говорить, – неуверенно начала она. – Не хотела, чтобы ты видел. Чтобы зря тебя не тревожить. Это прислал мне один мужчина, который очень настойчиво ухаживал.
– Ухаживал за тобой, когда мы уже были в браке? – уточнил я.
– Да, вскоре после нашей свадьбы.
– Зная, что ты замужем?
– Да. Но я, разумеется, отвергла его. Пыталась вернуть колье. Он не взял. Не выбрасывать же мне его! Такое красивое!
Настя нежно обняла меня, и я тут же забыл о своих подозрениях.
– Почему ты мне не сказала?
– Не хотела, чтобы ты переживал.
– Чего тут переживать? Наоборот: я гордился бы тем, что моя жена отвергла такого настойчивого ухажёра и сохранила мне верность.
– Но ведь ты не можешь подарить мне такое, – справедливо заметила Настя, чем немало задела моё мужское самолюбие.
– Ну что ж, обещаю, что совсем скоро заработаю достаточно денег и подарю тебе ещё более дорогое и красивое колье. И ты не будешь прятать его среди старых тряпок, а будешь носить и вызывать у подруг чёрную зависть.
На том мы оба и успокоились. Я поверил ей, хотя и тот разговор с другом промелькнул в голове. И теперь, когда эти два случая встретились на просторах моей памяти – мне уже приходилось отгонять от себя недобрые подозрения, приходилось заставлять себя не думать об этом.
С чего бы Насте мне изменять? Чего ей не хватает? Я задавал себе этот вопрос, не находил ответ – и это меня успокаивало. Да, я и правда не мог позволить себе делать ей такие дорогие подарки – так зачем же она вышла за меня, если с такой красотой могла найти себе куда более состоятельного супруга? И мне доподлинно известно, что у неё были ухажёры побогаче. Но она выбрала меня. Потому что она любила меня – в этом я и сейчас уверен. Да и не тот у неё характер, чтобы спать с кем-то только ради дорогих украшений, которые она потом вынуждена будет прятать среди старого тряпья и никогда не сможет надеть. Не такой она человек. И тем более не такой, чтобы спать с кем-то только ради сексуальных утех. Да и всё у нас с ней было в этом плане в полном порядке. Может, она просто влюбилась? Пожалуй, нет – сказала бы сразу, развелась и ушла. Обманывать, прятаться, бояться, встречаться тайком – это было совсем не в её духе, как мне казалось тогда.
Теперь я знаю точно: женщина влюбляется не столько в самого мужчину, сколько в его отношение к ней. Женщине трудно не ответить взаимностью, если она чувствует, что значит для мужчины больше, чем любая другая. Женщине трудно не поддаться силе мужской уверенности в том, что она непременно должна быть с ним до конца его или её жизни. Женщине трудно отказать мужчине, который готов ради неё пожертвовать своей природной полигамностью. Женщине трудно не пожертвовать такому мужчине в ответ свою природную моногамность. Живя с мужчиной, женщина не склонна украдкой поглядывать на других – а вдруг с тем будет лучше, чем с этим. Живя с мужчиной, женщина куда более склонна искать способ сделать жизнь именно с этим мужчиной лучше, чем она есть и чем могла бы быть с кем-то другим. Бросить одного и уйти к другому – для женщины решение трудное и отчаянное, принимаемое лишь в самом крайнем случае.
Насколько мы с Настей были далеки от этого крайнего случая? Мне казалось, нам до этого было как до Луны. Не прошло и года, как мы поженились. Романтические чувства ещё и не думали остывать. Мы по-прежнему пожирали друг друга глазами, словно Ромео и Джульетта. И не было в нашем браке ни намёка на кризис или даже малейшие неполадки.
***
Прошло ещё несколько дней. Я выхожу на балкон покурить и краем уха слышу разговор старушек, сидящих внизу на лавочке.
– Говорю тебе: вот такая машина, огромная, блестящая, у нас таких отродясь не бывало!
– Когда ж ты её видела?
– Да уж раз десять как есть видела. В будние дни в обед подъезжает.
– Да брось, кто к нам сюда поедет? У нас в подъезде одни старухи!
– Вот уж не знаю. Какой-то мужик, видный такой, лет сорока, всегда при костюмчике.
И тут меня прошибло холодным потом. Ведь в нашем подъезде и правда жили одни старухи. Всего пять этажей, двадцать квартир. Живя тут с рождения, я знаю в лицо почти всех соседей. И ни одной молодой девушки среди них не припомню. Ни одной, кроме моей жены! А старушки у подъезда и подавно знают наперечёт всех жителей и даже их родственников. А заодно и все машины, стоящие возле дома, и их хозяев. И этот загадочный «видный при костюмчике» приезжает по будням в обед – как раз когда я на работе. Сам по себе этот факт не вызвал бы у меня подозрений: мало ли к кому и зачем приезжает мужчина на огромной блестящей машине. Но вкупе с двумя предыдущими случаями…
И тут меня сразила мысль, что в сложившейся ситуации я в любом случае проигрываю. Если мои подозрения верны – значит у меня рога до потолка, и я чёртов идиот, которого облапошили, как маленького ребёнка. Если мои подозрения ошибочны – значит у меня нездоровая фантазия, и я чёртов параноик, которому всюду мерещатся любовники жены.
Но хуже всего было то, что я не знал правду и не знал, как мне её узнать. Спросить Настю прямо, как есть? Но разве она скажет правду? Разумеется, она скажет, что понятия не имеет об этой машине и об этом «видном при костюмчике». Она скажет так в любом случае – правда это или нет. Что же остаётся? Следить за ней?
Боже, какая мерзость! Не могу представить себе этого. Меня тошнило от одной мысли, что я буду следить за своей женой, подозревая её в адюльтере. Вот уж не думал, что доживу до такого! Никто не думает, пока это не происходит с ним. Но и бездействовать я тоже не мог. И именно это выводило меня из себя – не подозрения, не загадочная машина, не колье, не свидетельство друга. Даже незнание правды и невозможность её узнать не беспокоили меня так. Больше всего меня беспокоило то, что я не знал, что мне делать! Не знал, оставить ли эти подозрения без внимания и заглушить в себе эти мысли – или попробовать докопаться до истины? И если докопаться – то как?
Я пытался понять её мотивы. Пытался найти объяснение её поведению. Ведь мне казалось, что я хорошо знаю её. Если она изменяет мне – зачем она это делает? Почему? Это не укладывалось у меня в голове. Но три повода для подозрений в течение недели – могут ли быть невинным совпадением, розыгрышем судьбы? С другой стороны, не такие уж серьёзные поводы! Как юрист уверяю Вас, что ни один суд не примет решение на основе подобных улик. Каждое из них в отдельности ничего не стоило. Будь они более весомые – наверное, мне было бы даже легче. Я знал бы, что делать. Я не выглядел бы идиотом, если бы подозрения не оправдались.
Но в тот момент мерзее всего было то, что я выглядел идиотом в любом случае. Как же разорвать этот замкнутый круг? Я должен был выяснить всё таким образом, чтобы Настя об этом не знала. Как это сделать? Стоило лишь представить – комок подступал к горлу. Я для этого не приспособлен. Шпион из меня никудышный. Сама мысль об этом вводила меня в ступор.
Весь вечер я старался вести себя как обычно, не подавая виду. Она ничего не почувствовала. Она устала и рано легла спать. Я лёг рядом, отвернулся и всю ночь смотрел в одну точку. Я не мог сомкнуть глаз. Я ощущал поблизости тепло любимого тела, слышал её лёгкое сопение – и думал. Мучительно размышлял. Одна половина меня отказывалась верить, что это прекрасное молодое тело может принадлежать кому-то ещё; что это прелестное юное создание может так жестоко поступить со мной; что эта милая очаровательная девушка, которую я знаю вдоль и поперёк, способна на такую подлость и низость. Другая моя половина уже тихо ненавидела Настю, убивала во мне любовь к ней и заменяла её ревностью, жаждой мести и оскорблённым самолюбием.
Так пролежал я в раздумьях всю ночь. И к утру нашёл единственное возможное решение.