Читать книгу Чушь собачья, или Мир на поводке - Юстас Шпиц - Страница 10

Я вспоминаю юность. «Порой улыбнусь, порою – отплюнусь».

Картина маслом. Я просыпаюсь в своей комнате, а в ногах кассеты. «Лучшие киски двадцатого века». Это была низкопробная эротика, снятая в атмосфере моей любимой Праги.

Вспоминаю дальше. Вижу Дикого Пса. Он такой же молодой, как и сейчас. Некоторые существа никогда не стареют, но приходится расплачиваться здравым рассудком.

Дикий Пёс в то время потихоньку платил по счетам.

– Юсти, ты вообще понимаешь, что мы с тобой говорящие собаки? Пёс лает, голубь гадит, человек…

– Всех вокруг пытается сделать по образу и подобию своему?

– Правильно. Вот и мы с тобой по подобию получились. И мне обидно, Юсти, что о нас до сих пор не подумал ни один серьезный ученый. Словно говорящая собака – расхожий феномен.

– Серьезные ученые занимаются серьезными исследованиями. А серьезные исследования помогают заработать хорошие деньги. А говорящими псами только зевак в цирке развлекать.

– Здраво, Юстас.

– Согласись, ужасно звучит: «Британские ученые подтвердили, что внутренности говорящих собак ничем не отличаются от обычных. Значит, секрет кроется где-то в другом месте, а не в кишках».

– Нет, под скальпель ради науки я не готов лечь. Я разве похож на самоубийцу?

– Нет, не похож.

– Ну, если не похож – то это повод выпить.

– Я думаю, папа не сильно обрадуется, если узнает, что я пью.

– Так кто просит пить. Выпьешь разок и успокоишься.

Во всем надо знать меру. Особенно – во всем приятном.

– Я бы с радостью, но мне кажется, что рановато.

15 лет. «Мне рановато». Кое-кто сейчас усмехнулся. В пятнадцать начнешь, к двадцати одному бросишь.

– Так мы не просто пить будем, а будем ставить эксперимент, Юсти. Через сколько бутылок мы озвереем и превратимся в обычных псов? Я предлагаю выбрать Вацлавскую площадь как место проведения нашего эксперимента. Кто не рискует – тот сосет мармелад, зефир достается самым проворным, – глаза у Дикого Пса светились безумием.

Он щелкнул пальцами, и из-за угла вышел его друг Вилли с двенадцатью бутылками портвейна. Мне никогда много не надо было.

Я выпил бутылку залпом, потому что не знал, что алкоголь пить сложнее, чем воду. Меня не предупредили. Оказалось, что много мне не требуется – с рюмки прибьет, а с бутылки я превращаюсь в питбуля. Кстати, ваша собака, я уверен, тоже не прочь пива попить, просто вы ей не предлагаете.

Эксперимент продолжался. Для полного отпитбуливания мне хватило ровно полторы бутылки. Я смотрел на двух великих ученых, на Вилли и Дикого Пса. У Вилли с каждым глотком лицо принимало все более одухотворенный вид. Его поношенное пальто начинало блестеть вместе с его глазами. И вправду.

А Дикий Пёс вообще не менялся.

Через два часа, когда я опять принял человеческий вид и перестал зеленеть от нарастающей и непроходящей тошноты, Дикий Пёс заявил:

– Все-таки если ты родился собакой, то и умрешь собакой, и никакой алкоголь не сможет превратить тебя в зверя!

Я молча кивнул. Никакой алкоголь. Только портвейн. Вода для бродячего пса, пища для ума, прелюдия для настоящей любви, закат пражского лета.

Портвейн «Дикий Пёс». Будь гуманнее.