Читать книгу Взаимозависимые. Ставка = Жизнь - Zago - Страница 1

1 глава

Азартные игры приводят к грабежам; разврат приводит к убийству.

Китайская пословица.

Лето 1943 года

– Джиобами Хон! Выходи! Хватит падать к ногам Владычицы!¹– сетовала мама из коридора.

Наскоро заплетая вторую косу, дожевывала рисовую лепешку, попутно прыгая по комнате в поисках утерянной туфельки. Неожиданно открывшаяся дверь ударилась об стену, и я непроизвольно прижала к голове проступившие кошачьи ушки. Алые глаза мамы пылали лютым негодованием. В руках мухобойка, прочность которой не единожды испытывалась на нас с сестрой. Не успела я отскочить, как получила хлопок по попе.

– Кто ест впопыхах? Почему Джиао должна ждать тебя? Почему косы заплетены в разной технике? Где обувь!?

Каждый из гневных вопросов сопровождался ударами. Я решила на них не зацикливаться, а упорно полезла под стол за ранее потерянной туфлей, которая обнаружилась именно там. Достав её, подняла руки вверх в знак капитуляции.

– Вылезай из-под стола, Джиобами,– хрипло приказала мама, сдув со лба выбившийся из косы локон, и одернула подол своего темно-зеленого ципао². На его фоне бедро матери отливало белизной в разрезе платья.

Едва я застегнула обувь и расправила юбку своего учебного сарафана, мама влепила мне звонкую пощечину. Мотнув головой, чтобы собрать разлетевшиеся мысли, проглотила все гневные комментарии.

– Что ты должна сказать?

– Спасибо, мама, за наставления,– пробурчала, не смея коснуться пылающей щеки.

– А теперь марш на занятия,– указала мухобойкой на дверь родительница.

Перекинув ремешок сумки через плечо, гордо подняла голову и прошагала к выходу из комнаты.

Мама еле слышно выдохнула, видимо, подумав, что победила, а я резко развернулась, выхватила из её рук мухобойку и точным ударом об колено разломала ручку надвое. Отшвырнув сломанную вещь, выбежала в коридор, игнорируя крик матери.

На крыльце нашего дома, выполненном во французском колониальном стиле, стояла Джиао и носком своей туфельки катала камушек по плитке, ожидая меня. Идеальный пробор, две косы, заплетенные в технике «колосок»; отутюженный воротник с завязанным поверх красным шелковым платком, кипельно-белая рубашка, юбка-колокол, закрывающая колени, белые носочки и черные туфли, до блеска начищенные и пахнущие обувным кремом. Моя идеальная сестра-близнец − Джиао Хон.

Заметив мое приближение, она оставила камень в покое и протянула мне свою теплую ладошку.

– Быстрее, занятия скоро начнутся,– напомнила сестра.

Взявшись за руки, мы проскочили строгие кованые ворота, служащие украшением участка, и побежали по улице нашего клана. На пути встречались женщины, идущие на фабрику по изготовлению шелка, старички, играющие в Го, дети, бегущие в школу, как и мы.

Мужчины не попадались на глаза, ибо многие сейчас воевали за пределами территории клана Хон, чтобы наши земли не были оккупированы Японской империей и странами третьего Рейха. Война по всему миру длилась уже два года, а у нас – шесть лет.

Мама не ушла на фронт за отцом, так как мы с Джиао, несмотря на зрелость по возрасту, еще не обрели своих Манулов³и считались детьми. А нам, на минуточку, больше пятидесяти лет. Мама вела внутренние дела клана Хон, пока отец отстаивал позиции алоглазых Манулов на мировой арене оборотней.

Вы наверняка сейчас подумали: «Больше пятидесяти лет − и идут в школу?». Да, но не одни мы страдали скрытным Зверем. Такими являлось большинство девушек в клане. Поэтому наше обучение могло длиться и двадцать лет, и пятьдесят – до момента обретения Зверя. Нас готовили быть идеальными женами, интересными собеседницами, искусными любовницами и вообще − разносторонними личностями. После того, как Манул проявлял себя, двуликие заканчивали школу и каждую ждало её безумие, её пара и её судьба. Не знаю, как и когда это произойдет со мной, но я точно буду путешествовать и участвовать в разных интересных событиях мирового уровня.

– Джиобами, почему мама ругалась? – негромко спросила сестра, когда мы влетели в очередной поворот, чуть не попав под колеса грузовика.

– Она всегда ругается, когда видит меня,– философски ответила. -Я же её персональное огорчение.

– Пф-ф,– фыркнула сестра. – Ты придираешься. Она терпелива к тебе. Вам просто надо поговорить,– миролюбиво предложила Джиао.

– Я сломала мухобойку,– заявила, а сестра застыла от удивления посреди улицы, и мне пришлось силой тянуть её к каменному забору школы.

– Ты сломала её мухобойку? – с недоверием переспросила Джиао.

– Да, она подгоняла меня ею, и я…– не закончив фразу, кивнула пробегающим мимо одноклассницам. Те шушукались между собой, прикрывая губы ладонями, и хихикали, видимо, с моего внешнего вида.

Сестра ненадолго остановила на мне свой взгляд: кривой пробор, разные косы, мятая рубашка, юбка с потертостями от книг, медленно сползающий носок и пыльные туфли – красавица хуже некуда.

– Кошмар,– прошептала Джиао, будучи под впечатлением то ли от ситуации с мухобойкой, то ли оценивая мои «шикарные» одеяние с прической, и решительно шагнула ближе.

Исправив безобразие на моей голове, она достала носовой платок и дала его, чтобы я стерла пыль и грязь с обуви.

– Ну и в бездну ту штуку,– сказала Джиао, любовно приглаживая бантик на моей косичке.

– Я тоже так подумала,– закивала, радуясь одобрению сестры.

– А почему у тебя сумка такая грузная?

– Я книг и свежих газет в библиотеке взяла, – довольно поделилась секретом.

– Каких? – заинтересованно спросила Джиао.

– «Шум и Ярость», а еще старые статьи Магнуса Хиршфельда,– перечислила свои находки и открыла сумку.

Там лежали сложенные газеты и книга. Не впечатлившись, Джиао вежливо улыбнулась и подняла голову.

– Зачем тебе статьи какого-то мужчины?

– Мне интересен его взгляд на гомосексуальность, – пожала плечами. – Ну, а «Шум и Ярость» уже весь мир перечитал, а к нам только сейчас дошло издание,– негодующе прошептала. – Вот что значит жить на отшибе и иметь много недругов.

– Что бы ты сделала, если бы попала в большой мир? – спросила Джиао, наблюдая за тем, как я стараюсь закрыть сумку.

Подозреваю, такая пикантная тема, как однополая любовь, не очень нравилась сестре, поэтому она деликатно направила разговор в менее провокационное русло.

– Ну…– задумчиво протянула.

У меня имелся список желаний, но от прямого вопроса все идеи вмиг исчезли.

– Я бы отправилась в путешествие. Знакомилась бы с людьми и оборотнями… И океан! Я хочу к океану! Да,– мечтательно закружилась. – Ты же знаешь, что такое океан? Он большой, синий и там много рыбы! Мы могли бы плавать и охотиться одновременно.

– Мы? – вопросительно хмыкнула сестра.

– А ты разве не поедешь со мной? – осеклась я.

Мысль, что придется уехать куда-то без неё, немного напугала.

– Ты бы посмотрела на все танцы мира. Станцевала бы в Колизее, на Бродвее, в пустыне. Разве не здорово?

– Я пару найти хочу,– застенчиво ответила сестра, на что я закатила глаза и направилась в школу, ибо прозвучал второй звонок на урок.

Школа делилась на три корпуса: главный, где учились ученицы старших классов, был построен относительно недавно и походил на прямоугольную коробку с окнами и дверями. Никакой изюминки, никакой индивидуальности, лишь голые стены, выкрашенные краской, деревянные полы и классы с партами и досками. Также был корпус для наших Котят. Оттуда всегда доносились визг и шум бегавших сорванцов – надежды нашего клана. И, конечно, корпус Искусств. Когда-то он являлся основным зданием школы. После реконструкции отец, поддавшись уговорам здешних учителей и наставниц, сохранил азиатский колорит здания: изогнутая крыша, панорамные окна на втором этаже и круглые, под самым потолком, на первом; высокий порог и раздвижные двери, позволяющие увеличить пространство классов или проветривать помещение при необходимости.

Учебный день взрослых девушек, с дремлющим Зверем, проходил в три этапа. Утром мы изучали точные науки, а также иностранные языки. Днем шли работать на фабрику, во вторую смену. А уже вечером, до самой темноты, мы должны были изучать искусство икебаны, рисунок в технике батик, игру на разных музыкальных инструментах, танцы, а также искусство соблазна.

Пока садилась за парту, не могла отделаться от навязчивой мысли: «Джиао хочет быстрее найти пару, а дальше что? Вот найдет она пару, и какая следующая её мечта? А будет ли в той мечте место для меня?» Невольно покосилась на соседнюю парту, где раскладывала свои вещи сестра. Она вопросительно взглянула на меня, а я отвернулась к окну. Сидеть возле него очень удобно. Если урок не интересен, можно рассматривать пейзаж.

– Джиобами, почему ты не слушаешь меня? – строго спросила наставница, поправляя маленькие круглые очки на переносице. Одетая в ципао старых времен − с высоким воротником, длинными широкими рукавами и подолом у самых носочков − двуликая была воплощением чопорности и суровости.

Она вела наш класс уже больше тридцати лет и прекрасно всех знала. И моя скучающая персона порядком её раздражала.

– Я не понимаю, почему должна сидеть здесь? Кому нужна элементарная математика?

Остальные девять учениц класса повернулись в мою сторону, словно по команде, и подперли щеки кулачками в ожидании очередного шоу мятежницы Джиобами.

– Математика вам может в жизни и не пригодится,– холодно начала наставница,– но она позволит вашим головам думать яснее. Математика ставит задачи, которые помогают родить извилины в ваших плоских мозгах. Если тебе так не интересно слушать меня, то можешь выйти в сад и вырвать сорняки.

Этого я и ждала. Быстро поднявшись со своего места, кинула бумагу и карандаш в сумку. Проходя мимо наставницы, услышала:

– Плюс три часа в шахматном клубе, Джиобами.

«Она знает, как я не люблю шахматы, и все равно…» – мысленно прошипела, а сама повернулась к ней и молча, кивнула.

Перчатки, сапка с короткой рукояткой, и корзина для сорняков нашлись в хозпостройке школы. Там же взяла передник, чтобы окончательно не испачкать свою многострадальную юбку. Скинув все в одну кучу рядом с клумбой, села под деревом и достала книгу из сумки. В произведении Уильяма Фолкнера, с южно-готическим налетом в сюжете, рассказывалось о бедах одной американской семьи.

Углубившись в чтение, пропустила мимо ушей звонок на перемену, звук подъехавших машин и разговоры неизвестных.

Спохватилась лишь, когда сестра села рядом и поставила поднос с едой на мои колени.

– Ну ты выдала на математике,– прокомментировала моя копия. – Почему так взъелась на неё?

– Она пристала, я ответила,– резонно подметила, откладывая книгу и гримасничая.

– У тебя сегодня весьма странный день: маме утром сломала мухобойку, с наставницей поругалась,– начала перечислять мои заслуги сестра.

– Осталось забрать у отца печать альфы клана Хон и объявить Луне⁴ войну,– расхохоталась я. – А вообще надоело молчать, Джиао. Я устала жить по их правилам и танцевать под их флейту. Устала притворяться, что покупаю соевый соус!⁵

– Пока твой Зверь спит, ты не можешь ничего сделать. Тебя даже из клана не выпустят,– сказала сестра, протягивая мне тарелку перловой каши с кусочками тофу.

– А есть что-то другое? – из вредности спросила, покосившись на такую же порцию в её тарелке.

– Нет, провиант доставляют с перебоями. Так что нужно довольствоваться тем, что есть.

– Меня уже тошнит от этого клейстера,– сглотнула кислую отрыжку и начала выковыривать палочками тофу из каши.

– Если подсолить, то неплохо,– натянуто улыбнулась сестра. – Мужчины, которые привезли нам в школу еду, несли еще странные ящики в корпус Искусств. Как думаешь, что там может быть?

– А принюхаться не пробовала?

– Пахнет бумагой,– ответила Джиао.

– Книги! – обрадовалась я и отставила тарелку. – Хочу посмотреть!

– Корпус закрыт.

– А окна? – предложила, осматривая двухэтажное здание неподалеку.

– Джиобами,– предостерегающе начала сестра, но я уже бежала по тропинке в обход школы.

От скуки и серости повседневной жизни хотелось выть на луну, но книги помогали и развлекали. А если приехали новые издания? Или старинные фолианты? Мне очень хотелось на них взглянуть.

– Подожди, тут везде ходят,– рука Джиао легла на мое плечо.

– Ты права,– ответила ей, подметив для себя приоткрытую створку в окне второго этажа. – Дождемся момента, когда девочки поедут на фабрику − и залезем туда.

– Я не полезу.

– Тогда постоишь на стороже́.

Сестра поджала губы, но спорить перестала. Уверена: ей тоже было любопытно.

Просидев остаток утра под деревом, я зарисовала на бумаге план корпуса Искусств и возможное расположение ящиков.

2 глава

Едва машина с одноклассницами скрылась по дороге на фабрику, я вышла из тени деревьев и, спрятав вещи в корзинку, побежала к корпусу Искусств. Есть один неизменный плюс того, что я являюсь одной из дочерей главы клана Хон: разрешение не работать на фабрике. Мы с Джиао нагло пользовались этим, но альтернативой работе были часы обучения или волонтерства, которые нам начисляли каждый раз. Я уже и забыла, сколько дней должна провести со стариками или детьми, чтобы снять все свои задолженности. А вот Джиао исправно посещала самых юных представителей клана, которые из-за нелепых превратностей судьбы остались без родителей. Меня тоже звала к себе, однако я, после случая, когда сама же уронила ребенка, сказала сестре: «Нет, спасибо!» и больше туда не приходила. И хоть ребенок упал обратно в кроватку и не пострадал, мне пережитых эмоций и впечатлений хватит, пожалуй, на всю жизнь.

Нужное окно оказалось приоткрытым. Вытащив из хозпостройки пустую бочку, поставила её у самой стены, в нужном месте. С этой импровизированной ступеньки я могла подпрыгнуть и зацепиться руками за карниз окна первого этажа. А там, если подтянуться – то и до второго расстояние всего ничего. Уже примерялась прыгать, как кто-то неожиданно схватил меня за ноги. Ойкнув, посмотрела через плечо. Джиао! Сестра присела возле бочки, обнимая меня за лодыжки.

– Напугала,– громко прошептала, наклонившись над её макушкой.

– Джиобами, давай не будем. Узнают – накажут,– попросила сестра.

– Не накажут, тебя – точно нет,– улыбнулась в ответ. – Подсади меня.

Оборотница расстроено вздохнула, ведь не смогла переубедить меня оставить эту затею и, присев, просунула голову между моих ног, усаживая на свои плечи. Высота позволила зацепиться за подоконник второго этажа, и я, используя плечи сестры как ступеньки, взобралась повыше. Открыв окно, влезла в складское помещение.

Не самое мягкое приземление отразилось болью в спине. Потерев поясницу, выглянула в окно. Джиао продолжала стоять на бочке и яростно оттирала отпечаток моей туфли со своей рубашки.

– Дома постираешь! – крикнула ей.

– Мама будет ругаться!

– Ты прямо сейчас хочешь об этом поговорить? – зашипела на расстроенную сестру. – Залезай.

– Но я…– начала протестовать Джиао, однако замолчала и, приняв мою протянутую руку, взобралась на второй этаж.

Прижимаясь к стене, старались отдышаться после скачка адреналина. Голова заныла от недовольства Зверя. Проведя пальцами по шее, ощутила мягкие, густые волоски. Сестра сидела рядом и с таким же удовольствием гладила свою голень, покрытую серой шерстью.

– Значит, совсем скоро? – спросила она.

– Думаю да. Уши, шерсть – все указывает на скорое обращение,– улыбнулась, предвкушая выпуск и возможность уехать. – Ладно, давай посмотрим, что привезли.

Ящиков оказалось пять. Напрягая нюх, провела носом вдоль них, в надежде понять, что внутри.

– Везде пахнет бумагой,– озвучила Джиао.

– Тогда нет разницы, какой откроем первым,– заявила, и подбежала к тумбе, где лежали разного рода инструменты.

Отвертка или лом? Конечно, лом!

Перехватив его поудобнее, принялась вскрывать ближайший ящик. Послышался треск дерева и грохот отлетевшей крышки. Я отбросила лом в сторону и наклонилась, разглядывая содержимое. Несколько десятков книг лежали, обернутые плотной бумагой. Разорвав одну упаковку, с недоумением посмотрела на название.

– Что там? – приблизилась сестра и с любопытством взглянула на простую черную обложку.

– Тут что-то на итальянском,– сказала ей.

– И без тебя вижу, но итальянский ты знаешь лучше меня. Что это слово значит?

– Без малейшего понятия,– честно ответила и открыла книгу посредине.

Из неё что-то выпало, и мы синхронно наклонились, дабы поднять, как оказалось, сложенный лист бумаги. В этот же момент за нашими спинами послышался щелчок перезарядки оружия.

– Сейчас обе, без резких движений, подняли руки над головами, встали и развернулись,– прозвучал молодой, немного надломленный голос.

Мы с Джиао коротко переглянулись. Я взглядом указала на окно, а она шире распахнула глаза и покачала головой.

– У него оружие,– прошептала сестра.

– Я все слышу,– отозвался неизвестный.

– Он в нас не выстрелит,– ответила я.

– Хотите проверить? – резонный вопрос прозвучал с насмешливыми нотками. – Поднимайтесь.

Поджав губы, мы встали, и, синхронно подняв руки, развернулись лицами к мужчине. Молодой, с забавными редкими усиками, он смотрел на нас через прицел винтовки «Тип 24». Это оружие являлось основным элементом нашего национального обмундирования в войне против Японской империи, и каждый был обязан уметь им пользоваться. Молодой двуликий в военной форме, с небрежно надетой кепкой, окинул нас удивленным взглядом.

– Одинаковые,– ляпнул он.

– Близняшки мы,– выпалила я, раздраженная тем, что он продолжал держать нас на мушке. – Опусти оружие, ты не в окопах.

Мужчина медленно опустил винтовку, неотрывно следя за нами. В его алых глазах читались настороженность и готовность отразить атаку.

– Представься, солдат,– нагло потребовала, пряча в карман поднятый лист бумаги.

– Ченг Хон,– выпрямился молодой двуликий,– а вас мне как представлять главе клана, когда буду докладывать о происшествии?

Мы с сестрой переглянулись в безмолвном согласии.

– Джиобами и Джиао Хон, дочери главы клана Хон,– гордо представилась и указала на сестру.

Мужчина удивился, мелькнула секундная растерянность в его взгляде.

– А давай договариваться,– решила додавить солдата.

– Не понял? – Ченг чуть отступил и сжал винтовку сильнее.

– Ты не скажешь главе клана о том, что видел нас здесь, а мы не будем жаловаться на бессовестного солдата, тычущего в нас заряженным оружием,– театрально шмыгнула носом, изображая подавленные чувства.

Ченг был явно неглупым парнем, ведь после этих слов сразу же разрядил винтовку и закинул ту за плечо. Подняв руки в извиняющемся жесте, сказал:

– Хорошая лапша⁶ – длинная, ровная. Но я попрошу вас уйти. Скоро смена караула, а мой напарник не такой разговорчивый.

Джиао позади меня засопела, заворачивая книгу в порванную бумагу. Сестра явно нервничала, и я слышала, как трясутся её руки. Чтобы хоть немного снизить напряжение, с которым Ченг следил за ней, решила его разговорить.

– Я вот подумала: почему глава клана, наш с ней отец,– вновь уточнила,– отправил тебя, вооруженного до зубов солдата, присматривать за деревянными ящиками?

Ченг отвел взгляд от моей сестры и нахмурил брови. Он явно не размышлял на эту тему.

– Мое дело исполнять приказы главы клана,– уклончиво ответил оборотень.

– Что же такое в тех книгах, что их так хорошо охраняют? – взглянула на них снова, и, неожиданно для себя, подметила одну странность. Внутри ящик явно меньше, чем снаружи.

Раздался смех Ченга. Громкий, надломленный, уже не юношеский, но еще не мужской. Старательно завернутая в обертку книга выскользнула из ослабевших рук Джиао, а сама сестра заворожено смотрела на солдата.

– А вы не переживайте, увидите, как только дойдет до этой темы ваша учебная программа.

– Внутри только литература? – интересовалась дальше, и, ткнув сестру в бок локтем, взглядом указала на упавшую книгу.

– Да. В этом − учебники для вашей школы, – кивнул Ченг в сторону открытого ящика. – Там,– указал на соседний, – свежие газеты и журналы с Европы и Америки, еще в остальных – мировые бестселлеры, чтобы развлечь женщин клана по вечерам. Есть сказки для детей. Ваш отец позаботился о клане.

– Спасибо, Ченг. Нам действительно пора,– ожила Джиао, опустив книгу в ящик и взяв меня под руку.

Я невольно зашипела от цепкости её хватки. Сестра поволокла меня обратно к окну, но нас окликнул оборотень.

– Вы можете спуститься нормально.

– Спасибо,– вновь поблагодарила Джиао и круто повернулась к открытым дверям.

Я упрямо пыталась выдернуть руку из захвата своей копии и не заметила, как мы оказались на улице. Лишь тогда сестра отпустила меня и куда-то побежала. Я рванула за ней, чтобы поделиться своими мыслями, да и узнать, как она. Наша небольшая шпионская вылазка явно ей не понравилась.

Нашла её рядом с уличными умывальниками. Джиао ожесточенно плескала водой себе в лицо, рвано дыша. Упершись ладонями в раковину, она сверлила взглядом опустевший сток. Положив руку на её плечо, мягко позвала:

– Ты как?

– Ужасно, в животе все болит, и, кажется, температура.

– У нас так часто перед месячными. Может тебе лучше домой? Ты бледная.

Вместо ответа, сестра неожиданно спросила:

– Как думаешь, он расскажет папе?

– Нет, толковый парень. Яркий представитель клана. Но мне интересно другое. В тех ящиках есть или было что-то еще.

– В смысле?

– Ящики большие, а книжек от силы штук двадцать. И видно, что внутри он меньше, чем снаружи.

Сообразив, что я начала лезть туда, куда бы мне не следовало совать свой любопытный нос, сестра прямо ответила:

– Это не наше дело, а в дела отца я вмешиваться не желаю. Он – Древний, и точно знает, что делает. Тем более, ящики уже пустые, раз их привезли в школу. Не будут нечто ценное хранить тут.

– А если нет? И мы упускаем…

– Джиобами! – пресекла меня сестра.

– Не интересная ты,– буркнула от огорчения.

– И не вздумай повторно лезть и проверять.

– Джиао!

Мы замолчали, угнетенные небольшим спором. Отвернувшись от осторожной сестры, подняла голову к солнышку, считая который час.

– Я не…– начала сестра, но тут, словно гром среди ясного неба, раздался голос наставницы.

– Джиобами Хон! Почему сорняки все еще в саду?!

Не дожидаясь новых недовольных возгласов и нравоучений, резко повернулась к тропинке в сад и побежала.

Эта работа даст мне время подумать, что было в тех ящиках!

3 глава

Решив для себя еще раз заглянуть в корпус Искусств, но уже ночью, я закончила полоть клумбу и направилась в шахматный клуб. Наставница пожалуется маме, если я не отработаю часы, а очередные побои выносить не хотелось.

Пока шла, рассуждала. Интересно, чем на этот раз может отхлестать мама, если мухобойки у неё нет? Возможно, полотенцем? Или шнуром от старого пылесоса. Шнур у него длинный. Без своей пары, моего отца, она ежедневно находилась будто на минном поле. Ожидание длилось не днями, а уже годами. Вот у неё и начали конкретно сдавать нервы. Если в клане появились солдаты – может, отец скоро вернется?

Войдя в главный корпус, поднялась на второй этаж и распахнула двери одного класса, отведенного шахматному клубу. И застала там неизвестного. Молодой двуликий в военной форме сидел, положив свои, в не особо чистой обуви, ноги на соседний стул. Он смотрел телевизор.

Опешив, застыла в проходе и разглядывала незнакомца: миловидный, с модной стрижкой, худощав, с длинными, будто женскими, пальцами. Явно за собой ухаживает. Нет грязи под ногтями, редкие усики выщипаны, брови не лохматые. Симпатичный.

– Кто ты? – раздалось синхронно.

Мужчина встал со стула, взял кепку и легким движением нацепил её на голову.

– Бохай Хон, старший сын Дэй Хона, беты клана Хон.

Я задумчиво подняла взгляд к потолку. Если он – сын беты, то наверняка мы уже встречались раньше, возможно даже вместе играли в детстве.

– Джиобами Хон, старшая дочь альфы клана Хон,– важно представилась, протянув ладонь для пожатия.

Его глаза блеснули от внутренних размышлений, а сам оборотень начал склоняться к моей ручке, явно для неформального поцелуя.

– Не прошедшая оборот, – добавила, видя, что он всерьез решил поцеловать мою кисть.

Молодой оборотень растерялся и резко выпрямился. Повисла неловкая пауза, которая начала меня смешить, и Бохай прочистил горло, крепко пожав мою руку:

– Рад встречи, Джиобами.

– Взаимно,– приветливо улыбнулась ему, – Что ты тут делаешь, Бохай?

– Жду оппонента для шахматной партии. Наши отцы вернулись с передовой. Я получил увольнение и решил найти шахматный клуб, в который ходил ребенком. Но сейчас здесь пусто.

– Девочки не жалуют шахматы.

– Но ведь ты пришла.

– У меня отработка, думала посидеть, телевизор посмотреть.

– Не любишь выполнять чужие приказы? – хитро сощурился Бохай.

– Как истинная женщина калана Хон,– задрала нос, гордясь своим происхождением.

– Дикая и своенравная. Но у тебя отработка. Так что присаживайся, и давай сыграем,– указал раскрытой ладонью на шахматную доску Бохай.

Мельком глянув, с напускным сожалением надула губки:

– Я в правилах путаюсь.

«Ты с ним кокетничаешь?» – неожиданно раздался в моей голове мурчащий голос.

– Тебе не обязательно быть гроссмейстером клана, чтобы сесть со мной за игру,– продолжал гнуть свою линию оборотень, отодвинув для меня стул.

Ошеломленная голосом моей Кошки, послушно села и сконфуженно следила, как двуликий начал расставлять шахматные фигуры.

– Я сыграю белыми,– дружелюбно улыбнулся Бохай. – Ты не против? – поспешно добавил он.

– Я читала, что если соперники одной силы в игре, то в большинстве случаев побеждает тот, кто играет белыми,– почему-то вспомнилась эта теория.

Бохай пристально на меня посмотрел и неожиданно рассмеялся.

– Забавная. Говоришь – не любишь шахматы, но читаешь о них книги. И да,– поднял оборотень белую ладью,– нужно заслужить право играть белыми. Если сейчас я твой наставник, то мне и владеть белой армией. Начнем?

****

Наставница нашла меня в шахматном клубе за несколько минут до звонка, оповещающего о начале вечерних занятий. Я так увлеклась изучением шахмат с Бохаем, что самозабвенно спорила с ним, а двуликий удерживал мою ладонь и не разрешал сделать ход конем, ссылаясь на правила.

– Джиобами,– позвала меня наставница, видя эту милую картину.

Замерев, мы оба покосились на неё. Бохай первым сообразил, как мы выглядим со стороны и, к моему разочарованию, отпустил ладонь. Поднявшись, оборотень поправил одежду и поклонился.

– Бохай Хон,– протянула она. -Давно я не видела тебя в наших стенах.

– Рад, что вы не забыли меня.

Оборотница покосилась на меня и принюхалась.

– Вижу, учишь Джиобами. Как тебе моя ученица?

– Пленительна,– выдал оборотень, а у меня сердце в пятки ушло.

«А он прямолинеен в своих высказываниях»,– вновь подала голос моя Кошка.

Бровь наставницы изогнулась, рисуя на её лице немой вопрос.

– Играть с ней в шахматы увлекательно,– добавил мужчина, пытаясь сгладить неоднозначность предыдущего ответа.

– У тебя всегда было плохо с выражением мыслей, Бохай,– хмыкнула оборотница и кивком указала мне на выход. – У Джиобами еще много часов отработки в шахматном клубе. Если ты надолго – может, поможешь ей?

– Почту за честь,– новый сдержанный поклон никак не сочетался с озорным блеском в его глазах.

****

– Девочки, сегодня мы углубленно изучим физиологию и особенности анатомического строения мужского тела, – монотонно гундосила наставница.

Мы сидели в здании корпуса Искусств, на первом этаже, с настежь распахнутыми дверями, из-за чего вечерний холодок гулял между низкими партами. Я сидела на подушечке позади всех и лениво листала зазубренную за двадцать с лишним лет книгу индийского происхождения. Написанное и проиллюстрированное там для меня являлось лишь теорией и воспринималось чисто технически. Предполагаю, что когда полюблю кого-то, или начну испытывать физическое влечение, то все изменится, но сейчас для меня это выглядит уж очень неправдоподобно.

Намного лучше было бы посидеть с сестрой перед телевизором и посмотреть «Унесенные Ветром», «Грозовой Перевал» или, на крайний случай, «Собачью Жизнь». До появления телевизора, мы сами разыгрывали сценки из книг, что послужило отличным развитием у нас актерского мастерства. Путем жеребьевки на спичках, определяли роли и заучивали слова. Порой ставили спектакли в нашем театре.

Сейчас всем не до этого.

Пока наставница рассказывала тему урока, я облокотилась об парту, положила подбородок на кулачки и лениво разглядывала закат.

– Наставница, вы говорите о пользе соития, но не говорите, как защититься от нежеланной беременности. Как нам себя обезопасить? – полюбопытствовала наша отличница, сидевшая за первой партой.

– Юнру, если твой партнер – не твоя истинная пара, то переживать не о чем. Мы, оборотницы, размножаемся лишь с мужчинами, предназначенными нам Луноликой.

– А если он человек?

– Это не важно. Если он не твоя пара, то ребенок не появится.

– А у смертных женщин дети бывают от любого партнера,– прозвучал голос второй моей одноклассницы.

– Да, поэтому им надо быть осторожнее.

Я непроизвольно зевнула. Скукота. Все знали о наших особенностях: двуликий может завести семью и детей лишь со своей парой. В идеальных случаях – оборотень находит пару среди оборотней, и они проживают долгую жизнь. Но в печальных случаях – оборотень находит пару среди смертных, и тогда проживает короткую человеческую жизнь. Так завещала наша Владычица Луна: оборотень, обретя пару, делит свою жизнь с ней, и они умирают вместе. В истории зафиксировано лишь два случая, когда оборотень похоронил свою пару: это наша Мессия⁷− она похоронила Рейна⁸и от горя утратила своего Зверя, став смертной женщиной. Именно от неё пошел человеческий род. Так говорит наша религия. А второй – Жерар де Волуар⁹, именуемый как Зверь. Живая легенда. Его пара, Белла Волуар¹⁰, была смертной женщиной, и перед своей трагической гибелью смогла надеть на Жерара проклятые браслеты. Правда я не знаю, какое именно обещание взяла Белла с оборотня. Его человеческая часть души погибла вместе с женой, и теперь он заточен в обличии Волка до выполнения клятвы. Или до перерождения Беллы Волуар. Мы, оборотни, верим в перерождение.

Рядом присела сестра и легонько толкнула меня в бок. Я удивилась её приходу, ибо она, вместе с половиной класса, должна была сейчас быть на танцах.

– Нас всех отпустили на сегодняшний урок,– объяснила Джиао, доставая учебник. От неё веяло жаром.

– Он такой же, как и десять лет назад,– тихо ответила я, игнорируя недовольный взгляд наставницы.

– Мы должны обновлять полученные знания, ведь мир прогрессирует,– ответила моя копия.

– Что в сексе могло измениться за десять лет? Они нашли новую точку G? – фыркнула, и вновь отвернулась от сестры.

– Я слышала, что глава клана наконец-то раздобыл латексные презервативы и распространяет их между свободными молодыми двуликими,– поделилась интересной информацией впереди сидящая одноклассница – Мэй.

– И чем они отличаются от обычных?

– Говорят, прочностью. А это сказывается на уменьшении шансов получить ЗППП.

Слушая диалог между девочками, я подумала: неужели нельзя воздерживаться, чтобы не цеплять разного рода болезни?

– Ведите! – неожиданно прозвучал приказ наставницы, и все повернули головы в сторону выхода.

Оттуда вошли четверо наших солдат, каждый из которых вел по одному связанному, голому (если не считать набедренных повязок и мешков на головах) мужчине. Среди девушек прошелся нервный смешок, а я аж приподнялась со своего места. Но смотрела я не на людей, а на серьезного Бохая, удерживающего смирного заключенного. Он же в увольнении! Неужели обманул?

– Рыпнешься – простишься с жизнью,– обратился тот к смертному.

– Мы изучали мужчин и их физиологичные особенности по книгам, но, благодаря главе клана, у нас появилась возможность изучить все, как есть, наглядно,– высокопарно вещала наставница.

– Брат, мы реально в классе, где полно молоденьких девочек? – спросил на английском один из экспонатов.

– Похоже на то…

– Пресвятая Дева! Знал бы раньше – сдался бы сразу этим Котам.

– Точнее сказать – кискам,– пошло прокомментировал третий.

– Какой кошмар,– тихо прошептала Джиао. – Как папа разрешил это?

– Наш отец всегда считал людей вторым сортом.

– И где он взял их?

– Думаю, на передовой.

– Я к ним не подойду,– поежилась сестра и взяла меня за руку.

– Девочки, смелее! Берите новые учебники,– торопила наставница, раздавая те самые книги из ящиков.

Едва Джиао получила свою, оттуда выпал сложенный лист бумаги. Она раскрыла его, и мы обе увидели анатомическую картинку мужского полового члена в разрезе.

– О, Луноликая! – воскликнула сестра, продолжая её рассматривать.

– Ты всегда так забавно смущаешься,– фыркнула. Затем достала лист из своего кармана. Там было то же самое.

– А у меня в книге нет этого листочка,– возмутилась Юнру.

– Возьми мой! – оживилась и встала со своего места.

Отдав ей иллюстрацию, бросила мимолетный взгляд на Бохая. Тот прищурился и очень подозрительно улыбнулся. Неужели догадался? Прогнав глупую мысль, села за свою парту и открыла книгу. Под попу спрятала свой листочек и сделала большие глаза, глядя на сестру.

– Можно с тобой вместе?

– Конечно.

Урок прошел очень оживленно. Все подходили и рассматривали «наглядные пособия». Самые смелые умудрялись потрогать. Я не была исключением. Отличный опыт. На ощупь его представляла совершенно иначе. Да и размеры зависят совершенно от разных факторов: физического состояния, генетических заболеваний и наследственности, особенностей организма. Заключенные совершенно не стеснялись отпускать пошлые комментарии, за что получали от солдат между лопаток.

Сестра упрямо заявила, что такого рода занятия не для неё, и весь урок просидела, читая. Едва я подсела к ней, она подвинула книгу ближе и указала на нужный абзац, а под рукой придерживала маленький словарик:

– Тут сказано, что у итальянцев самые большие.

– И ты этому веришь? – хмыкнула от наивности её наблюдения. – Книга написана итальянцем, на итальянском. Уверена: если открыть любую подобную книгу на английском и написанную англичанином, мы точно узнаем из неё, что у представителей дождливой островной страны самые большие члены.

– Ты как всегда, полна скептицизма, Джио.

4 глава

На часах пробила полночь, когда мы с Джиао возвращались из школы и гадали, что ожидает нас дома, ведь утро было не самым радостным. Скорее всего, папа вернулся. Мама точно будет занята им, и нам удастся проскочить незамеченными.

В доме, озаряя мощеную тропинку, горел свет на первом этаже.

– Зайдем? – спросила Джиао, кивнув на окно отцовского кабинета.

– Может, лучше утром? Мама очень скучала, и наверняка им лучше сейчас не мешать,– пожала плечами.

– Если бы у родителей было свидание¹¹, то дом бы пустовал. Надо поздороваться.

Мне пришлось пойти за решительной сестрой и молить Луноликую о хорошем настроении матери.

Дома пахло острым цыпленком, да так сильно, что мы синхронно чихнули. Отец обожает сычуаньскую кухню, и мама всегда готовит для него мясо с таким количеством перца и острых специй, что жжет даже воздух вокруг тарелки.

– А вот и наши прилежные ученицы,– елейным голоском объявила мама, выходя из кабинета отца.

Выглядела она намного моложе, чем та женщина, которая утром лупила меня мухобойкой. В глазах − довольный блеск, волосы в беспорядке, а губы покраснели от поцелуев.

Переглянувшись с Джиао, хихикнули от общей мысли. Тем временем, альфа клана алоглазых Манулов вышел из кабинета и деликатно прикрыл за собой двери. Демин Хон отличался крупными габаритами, и многие смертные ошибочно думали, что Зверь отца − Медведь, а не Манул. Отец уже считался Древним, так как ему перевалило за три сотни лет. Он силой занял свой пост более двухсот лет назад, победив предыдущего альфу в бою за первенство. На его лице уже проступили первые признаки зрелости: заломы на лбу и между бровей, седина на висках и бороде.

– Как дела в школе? Как занятия прошли? – наклонил голову на бок отец, властно приобнимая пару за талию.

– Познавательно,– кратко ответила я, за что получила осуждающий взгляд от сестры.

– Это самое главное,– почти серьезно сказал оборотень.

– А что вы сегодня проходили? – спросила мама, ожидая ответа именно от пары.

«Так она не знает?» – зазвучал ехидный, мурчащий голос в моей голове.

Я невольно передернула плечами. Сложно привыкнуть, особенно когда он так неожиданно возникает из глубин сознания.

– Мама, папа позволил заключенным посетить наш корпус Искусств и принять участие в уроке анатомии, – ответила Джиао.

Лицо матери надо было видеть. Её узкие глаза расширились от удивления, и взглядом словно пригвоздили пару к полу.

– Ты подпустил этих… к нашим детям?

– Ну- ну, не кипятись. Не мужчин же клана мне раздевать,– поднял ладони вверх отец, аккуратно отступая от негодующей пары.

– То есть, когда у меня такие уроки были, никто из двуликих клана, включая тебя, не жаловался, а тут…– ткнула она в грудь Демина острым ноготком.

– Ты же знаешь − я в ответе за нравственность среди наших сородичей,– аккуратно перехватил альфа ручку жены и нежно погладил.

– Немыслимо,– шептала мама. – Вы хоть не подходили?

– Джиобами трогала,– наябедничала Джиао, ткнув в меня пальцем.

Я закатила глаза, прекрасно понимая позицию сестры. Если она соврет, – накажут обоих, в двойном объеме.

– Почему я не удивляюсь,– хмыкнул отец,– она вся в тебя, дорогая.

– Ш-ш-ш,– предостерегающе зашипела мама, прикрыв рукой рот пары. – Девочки, ужин на кухне. Джиобами, с тебя вымытая посуда. За утро,– вскользь намекнула оборотница, обойдя нас.

Отец следовал за ней по пятам.

– А вы куда? – полюбопытствовала Джиао.

– Будем утром,– коротко ответил отец, и они вместе вышли из дома.

Это получается телевизор всю ночь можно смотреть?

****

Я дождалась идеального момента − предрассветное время, когда Джиао сладко посапывала на коврике перед играющим телевизором. Мы всю ночь провели перед ним, настраивая антенну, и, в награду за наше терпение, смогли посмотреть несколько фильмов.

Стряхнув сонливость, умылась студеной водой на кухне. Посуда угрожающе зазвенела рядом, желая разбиться. Фыркнув от прохлады, на носочках проскочила к выходу. Пока обувалась, мой взгляд остановился на одном из четырех величайших полотен мира двуликих, картине из цикла «Мессия»¹² − «Ледяная Принцесса», или, как говорили в простонародье − «Весна души». Луми¹³, восьмой Элемент, смотрела на меня своими невинными зелеными глазами. Неизвестному художнику удалось написать глаза девушки таким образом, что с какой части комнаты ни посмотри − она будет смотреть точно на тебя.

– Осуждаешь? – спросила у картины.

Та молчала, оставаясь немым свидетелем моего ночного бегства. Довольно кивнув полотну, воображая, что Ледяная Принцесса дома «Снежный Сад» благословила меня в путь, выбежала в предрассветный туман.

По моим подсчетам, скоро должна быть смена караула, и у меня в запасе минут пятнадцать времени, чтобы поковыряться в ящиках.

Голова начала болеть от предположений, что могли спрятать в тайном отсеке. Перебегая от кустика к кустику, напрягала весь свой слабый слух, дабы избежать нежеланных встреч. Луна на моей стороне − вся гражданская часть клана спала, а патруль находился далеко у границы.

Приобнимая себя за плечи, высоко поднимала ноги, шагая по густой траве у школы. Роса оседала на обуви мелкими прозрачными бусинками. К корпусу Искусств добралась без проблем, ведь идеально подгадала время. Бочка, как ни странно, оказалась на месте. Присев, напрягла свои мышцы и стрелой взлетела к подоконнику второго этажа. Мой Манул уже на подходе − я чувствую. Об этом говорят мои раскрывающиеся сверхчеловеческие способности. Со скрипом открыла раму нужного окна и просочилась через щель.

Поразила некая находчивость Ченга. После нашей встречи он вымыл полы и забил крышку ящика обратно, тем самым стерев присутствие посторонних.

На миг у меня засосало под ложечкой. Предполагаю, это была совесть. Молодой двуликий старался оградить нас от ненужных наказаний, а я опять здесь. Тряхнув головой, отогнала сие ненужное чувство и подошла к самому подозрительному, по моему скромному мнению, ящику, хоть они все были совершенно одинаковые. Как и в прошлый раз, достала лом и втиснула его между боковыми стенками. Еще раз прислушалась − никого. Ухватившись за рычаг, поднажала. И охнула, едва услышав хруст дерева. Быстро проверила место на предмет повреждения. Фух, вовремя успела остановиться. Ломать ящик не входило в мои планы, а этот хруст точно не закончился бы ничем хорошим.

Тут я увидела тонкий зазор между ободком и стенками ящика. Чтобы проверить догадку, надо снять крышку, а она была на гвоздях. Закатив глаза, мысленно выругалась. Ухватив металлические щипцы, принялась вытаскивать шляпки, глубоко сидевшие в мягком дереве. Всего четыре штуки, но забили их на совесть.

Скрип и стук крышки по деревянному полу стали для меня сигналом к новой возможности. Ящик оказался пустым, и я без труда засунула в щель лом и повисла на нем. Тихое «пух!» − и ободок поддался. Не чувствуя себя от радости, я оббежала ящик, повторяя процедуру с другой стороны.

Все-таки моя догадка подтвердилась. У ящика было две крышки: верхняя – плоская, и внутренняя − изогнутая, на которой еще вчера лежали книги. Скрипя зубами от натуги, смогла поднять фальшивое дно, и оно с грохотом рухнуло на пол. Я же, вися на ломе, утратила опору и начала падать. Непроизвольно ахнула, когда чьи-то ладони подхватили меня под руки.

– Своенравная, непокорная кошка Хон,– прозвучало над головой, а я перестала чувствовать ноги от испуга.

– Как мило ушки прижала,– продолжал издеваться голос,– встать можешь?

Я подняла лицо и встретилась с алым взглядом Бохая.

– Что ты тут делаешь? – с претензией в интонации спросила я.

– Сменил Ченга. Услышал шум − и сразу побежал наверх. Думал, пленные сюда залезли,– улыбнулся оборотень. – А тут падающая ты. И я, нарушая устав, бросил винтовку, подхватывая тебя, Джиобами.

От его интонации и мурчащего «Дж» я засмущалась. С трудом поднялась на ноги и машинально отряхнула школьный сарафан.

– Итак, вижу, ты разгадала секрет ящиков,– кивнул мужчина на две крышки.

– Да.

– Ну, загляни туда, раз уже пришла и проделала такую работу,– дружелюбно пригласил Бохай.

Но я не сдвинулась с места. К своему разочарованию, я уже знала, что там пусто. Не будет он разрешать мне смотреть на что-то запрещенное. Видя мое смятение, двуликий поднял глаза к потолку и еле слышно зашептал обращение к Луне.

– Там находились люди, когда я забивал крышку.

– Во всех?! – удивленно воскликнула я.

– Нет,– отрицательно покачала головой Бохай. – Но на данный момент все ящики пусты, и ты зря прибежала сюда.

– Не скажешь, что там лежало?

– Нет, Джиобами. Это тайна, охраняемая альфой и бетой клана Хон,– торжественно выпятил грудь оборотень.

– Ты не тот и не другой,– из вредности подметила я.

– Меня готовят в приемники.

– Альфы?!

Ответом мне стал заразительный смех двуликого.

– Глупая. Твоего отца победить − надо постараться. На место беты клана. Через пару веков, уверен, получу эту должность.

– Какое самомнение. Помоги мне вернуть все на место,– решилась попросить, понимая, что времени на обратный путь осталось очень мало.

Следующие минуты мы с Бохаем старались сделать все, как было до моего прихода, а я подавленно прикидывала варианты того, что могло быть в ящиках помимо книг. Будучи реалисткой, понимала: на этом моменте все мое детективное расследование подошло к концу.

– Грустная,– резонно подметил двуликий, когда мы вышли на улицу. – Тебе лучше вырвать у времени пару часов сна перед школой, чем расстраиваться из-за пустых ящиков.

– Знаю. Просто все сородичи стали такими важными, едва обрели своего Зверя. Смотрят свысока. И в школу не ходят. А я лишь из-за своего позднего расцвета должна зубрить и повторять то, что зубрила и повторяла десять, двадцать и тридцать лет назад.

– Накипело,– подытожил оборотень. – Зато ждать осталось не долго. Я чую твоего Зверя,– ободрил меня Бохай.

– Да? – от неуверенности потерла ладонью шею, отводя взгляд.

Почему он так внимательно смотрит? Совершенно без стеснения. Словно в самое нутро.

– Я не могу провести тебя домой. Сама понимаешь − служба,– развел руками мужчина, едва молчание между нами дошло до критичной точки.

Не хотелось уходить. И остаться тоже не могла. Стояла, чуть покачиваясь, иногда отмахивалась от ночных мошек.

– Ладно,– ответила и медленно пошла по тропинке вперед.

– Джиобами! – крикнул оборотень мне в спину.

Вздрогнула, понимая, насколько глубоко погрузилась в свои размышления. Обернулась и помахала двуликому.

– Был рад встрече и после обеда жду в клубе! – прокричал Бохай и весело подмигнул.

Я невольно отразила улыбку парня и скорее рванула домой. Он прав – мне действительно надо поспать.

5 глава

– Ап! – громко крикнула наставница и шагнула за пределы тренировочного круга.

Сегодняшнее утро началось с традиционного учебного боя. Из-за того, что наш Зверь был на порядок меньше и слабее других Зверей, тренировались мы в человеческом обличии. Оттачивали множество техник, направленных на баланс, а также стремительные атаки, короткие точечные удары и умение пользоваться посторонними предметами. Иногда отец по договоренности обменивался бойцами между кланами, и мы могли отработать атаки и защиту с оборотнями другого вида: Медведями, Тиграми, Обезьянами, Змеями. С каждым мы применяли свою технику и изучали их сильные и слабые стороны.

Юнру крадущимся шагом ходила кругами, в ожидании знака с Неба, что можно начинать. Я замерла в стойке, словно статуя, лишь глазами продолжала следить за соперницей. Мои кошачьи ушки нервно подрагивали, улавливая самые разные звуки: шорох песка, поднятого ветром, шелест листьев, дыхание соперницы. Нога затекла без движения, и я едва заметно покачнулась. Зашипев не хуже фурии, Юнру бросилась в атаку. Пригнувшись, я сделала подсечку. Она перепрыгнула. Я стремительно рванула к тренировочному реквизиту и выхватила не очень удачный предмет из общей кучи: зонтик от солнца. Послышался смешок из толпы наблюдавших за нашей дракой. Юнру подняла вперед правую руку для удара, за что поплатилась. Я поймала её за кисть и грубо дернула на себя, делая попутный разворот, и из вредности шлепнула оппонентку зонтом по попе. Девушку повело прямо в груду вещей, однако та быстро вернула себе равновесие. Выхватив из кучи спинку стула, она рванула ко мне.

Наш боевой танец продолжался до уведомительного звонка колокола в руках наставницы, который означал, что время на исходе. Юнру умудрилась накинуть веревку на меня и обездвижить руки. Предвкушая скорую победу, двуликая не сдерживала злой улыбки: еще бы − победить дочь самого альфы клана. Но и я была бы не Джиобами Хон, если бы позволила себе сдаться из-за каких-то веревок. Выиграв расстояние, сделала заднее сальто, попутно загребая ногами песок, которым был засыпан периметр тренировочного круга. Он сотнями частиц ударил по лицу соперницы, дезориентируя на краткое мгновение. Приземлившись на ноги, подбежала, ударом стопы в грудь опрокинула Юнру и встала пяткой на горло поверженной.

Повторный звонок − и я спокойно выдохнула. Бой окончен. Отойдя от отличницы, видела смятение оборотницы. Та поднялась с песка и гневно сплевывала.

– Ничья! – позвучало от наставницы.

Народ − ученицы и ученики школы, солдаты в увольнении и немного женщин, заулюлюкал, выказывая недовольство. А оборотница подошла ко мне и высоко подняла черный платок − знак нечестного боя.

– Штраф, Джиобами!

– Эти тренировки предназначены для того, чтобы мы были готовы дать отпор врагу за границей клана. О какой чести и честности в драке вы говорите? – гневно рыкнула на наставницу.

– Еще слово − и будут начислены дополнительные часы работы в саду,– процедила старшая двуликая. – Твоя техника не идеальна, стойка без баланса, а…

– Ашь! – рыкнула небу и демонстративно развернулась спиной к оборотнице.

Будучи связанной, поспешно покинула тренировочный круг, игнорируя крики наставницы. Джиао оббежала зрителей и встретила меня за границей поля. Умело развязала мои руки и хотела ободрить, но я подняла ладонь вверх и пошла в здание школы. Мне надо остыть. Уж слишком взбесила меня эта Кошка. Каждая попытка быть лучше была похожа на желание удержать в руках мыльный пузырь. Сплошные фиаско.

Раньше, лет так двадцать назад, я действительно старалась. Рвала жилы, чтобы переплюнуть Юнру. Но сейчас… Какой в этом смысл? Джиао не стремиться быть первой, но родители любят её не меньше. Так зачем мне захотелось сегодня погоняться за победой?

В школьной душевой разделась и набрала студеной воды из бочки. Стуча зубами от жалящего холода, опрокидывала на себя черпак за черпаком, пока в голове не осталась единственная мысль: согреться!

Мылом с добавлением трав, сваренным нашими женщинами, смыла остатки пота и грязи. Последний черпак воды, а затем полотенце. Трусцой подбежала к лавочке с вещами и надела школьную форму. Благодаря регенерации, синяки и ссадины уже не болели, а отек на скуле понемногу сходил. Жаль, что гордость так быстро не исцелялась.

«Ненавидишь проигрывать?» -прозвучал любопытный голос. – «Не уж-то тебя охватил азарт?»

Проигнорировав Кошку внутри себя, направилась в шахматный клуб. Бохая я не видела среди толпы, и очень надеялась, что он не наблюдал за тренировкой. Но моим мечтаниям не суждено было сбыться.

В шахматном клубе на столе обнаружились два подноса с горячей едой, а сам молодой двуликий спокойно стоял у распахнутого окна. Я в который раз подметила чистые, отутюженные штаны с модным заломом по центру.

– Прекрасная драка, Джиобами,– улыбался двуликий, хлопая в ладоши.

– Бохай,– недовольно попросила я, присаживаясь за стол.