Читать книгу Это все, что я знаю… - Захар Сергеевич Левин - Страница 3

И вот спустя несколько дней, которые должен сказать прошли трудно и медленно, я снова с Вами. В том же кафе, возле которого все так же искрят провода. День сегодня ужасно жаркий, не люблю жару. Но все же, несмотря ни на что, заглянем в еще одни окна, а окна эти частного ветхого дома семьи Прокудиных. Как мною было сказано ранее, в этой семье росли двое мальчишек – Фёдор и Михаил. Мать Вероника Андреевна, библиотекарь со стажем, книжный червь в круглых очках, взяла фамилию Прокудина уже целых двадцать два года назад. Пост главы семьи, в прямом и переносном смысле этого слова, занимал водитель такси, который двадцать два года назад подобрал на остановке, во время сильного ливня, насквозь промокшую Веронику. Как в красивых драматичных фильмах, не правда ли? И действительно всё в этом доме было как в сказке. Не было скандалов, упреков, криков, были только любовь и взаимопонимание. Кстати того счастливчика водителя звали Володя. Всю свою жизнь он провел за рулем. Как-то вот так сложилось, что счастье свое он нашел в дороге, везучий человек. Так легко найти его и быть довольным всю жизнь крайне редкий случай. Пожелаем все-таки счастья этим людям и продолжим наш рассказ. В то утро, которое следовало за главой написанной выше, Федя проснулся раньше всех и выскочил на кухню, дабы налопаться конфет пока родители спят. По своей детской торопливости и страху быть замеченным за таким непростительным проступком, не аккуратным движением руки задел чайник, на его беду стеклянный. Посудина покачалась на столе и предательски соскользнула вниз. Однако если смотреть оптимистичнее, то лучше сейчас , чем тогда, когда он был бы полон кипятка. От лязганья стекла проснулась Вероника, Володя не спал уже минут тридцать, но не шевелился, не смел прервать покой своей возлюбленной жены, которая вызывала у него самые теплые чувства во время сна. Она лениво и одновременно любя, подарила ему поцелуй, как обязанность за каждое утро, начинавшееся с ним. Покидать постель в такое прохладное утро после ночного дождя было неприятно, но звук из кухни все же вынудил супругов пойти посмотреть что стряслось. Преступника на месте преступления уже не оказалось, а улика была небрежно им оставлена на полу. Расследование длилось недолго, стоило только взглянуть на развязанный пакет с конфетами, как сразу было ясно – воришка в соседней комнате.

– Федя, иди, собирай осколки! – Громко проговорила Вероника.

–Это не я, я спал! – Гундосым голосом протянул Федя.

– А кто, по-твоему, его разбил? Михаила нет дома, мы спали, иди, давай собирай! – Заглядывая в комнату, говорила мать.

– А где Михаил? – Возмутился отец.

– Я на рассвете услышала, как он ушел, наверное, с Сонькой сидят где-нибудь, – ответила Вероника , – мы с папой сейчас ноги порежем себе, как тебе нас не жалко, давай вдвоем уберем, иди сюда. – Зазывала мать младшего сына.

–Я как понимаю, кофе заварить теперь не получиться. – Рассуждал отец.

–Сейчас на плите разогрею, садись. – Отвечала жена.

– Нет, это долго, нужно поторапливаться, попью где-нибудь по пути. – Накидывая на плечи рубашку без рукавов, отвечал муж.

– Заедешь домой на обед? – Подойдя близко к мужу и глядя ему в глаза, спросила Вероника.

– Конечно, Вер, не голодом же весь день, – с улыбкой ответил Володя и поцеловал жену, – всё, я побежал.

– Федор! – Зазывала Вероника, – что это за вредный мальчуган, вставай, умывайся и будем собирать осколки!

Соня и Мишка, по своему обыкновению любили иногда встречать рассветы или закаты на их тайном месте. То был высокий обрыв, этажей так в десять высотой, с которого открывался прекраснейший вид на поле, леса и широкую реку. Солнечный диск поднимался на горизонте, красно-алыми красками освещая поля и деревья. Сонька уносила оттуда уйму фотографий, а Михаил душевное спокойствие. Влюбленные, как правило, сидели подальше от края, внимая всем соображениям безопасности. Обрыв из года в год потихоньку осыпался, каждую весну Мишка и Сонька разочаровывались очередному урезанию площади их местечка. Михаил из рюкзака достал термос с какао, налил Соньке и себе.

– Никогда не понимал, почему люди завидуют? Ведь твоя жизнь она самая лучшая, – начал Миша, – в такие моменты сидишь и думаешь: Где-то там суета начинается, а тебе тихо и спокойно, вся твоя суета это трава, которую ветер колыхает да мухи.

–Если так глубоко мыслить, то взаимоотношения людей превратятся в механизм и ты потеряешь прелесть быть человеком. – Философствовала Соня.

Начало её фразы было совсем не почтительным его концу, что вогнало Михаила в раздумье, он решительно ничего не понял, но и досаждать спутницу вопросами не стал.

– Да, с людьми и правда стало трудно общаться, временами я думаю, может это я трудный, а не они? – Риторически продолжал Мишка.

– Ты и в правду трудный, – с ухмылкой отвечала Софья, – чем голову себе морочишь? Не нравиться человек, значит не общайся, всё просто! – Заключила Соня, широко улыбаясь, оголив свои белые зубы.

– Если так устроен мир, то я согласен. – Смеясь, заключил Мишка.

Он налил еще по одной кружке какао и продолжил наблюдать за восходом.

– Я кстати нашел рецепт своего счастья, шли дождливые дни и я был в депрессии, а сейчас, как по волшебству, чувствую себя очень довольным.

– Это естественно, солнце способствует выработке серотонина в организме. – Пояснила Соня.

– Всё-то ты знаешь!

– Ну а ты, в самом деле, как вчера родился. – Повернувшись к Мише и обнимая его за плечо, отвечала Соня.

– Ничего не вчера, кажется, я это уже слышал где-то, – отстреливался Михаил, – как-нибудь бы устроить свою жизнь так, что бы проводить так утро или вечер каждый день.

– Ну, тут ты, конечно, размечтался, глупыш, важные дела тоже нужно решать, иначе никак. Но участить такие посиделки можно, потому-то я и намекала тебе вопросами, где бы ты хотел жить, – продолжала Сонька, – сейчас начнутся холода и снова эта грусть, прятки от мороза и прочие прелести нашего климата, я бы хотела в теплые края.

– Нам только по семнадцать, куда ты так торопишься? – Заворчал Миша.

– А думать надо уже сейчас!

– Сейчас я ничего не хочу думать, хочу наслаждаться моментом. Вот видишь дерево?

–Ну.

– Вот ты смотришь на него, а оно в эту секунду растет. – С довольным лицом проговорил Михаил.

И четыре юных глаза уставились на высокий тополь, будто и в правду пытаясь уловить взглядом процесс прорастания. Для уставшего ума любая глупость услада. Покинем на некоторое время этих прекрасных юных мечтателей, ибо таково решительное требование повествования и заглянем в дом Калагереевых.

Да простит мне мою оплошность читатель, я до сих пор не назвал фамилии Романа Захаровича, это ни в коем случае не тайна, а всего лишь рассеянность автора. В то воскресное утро Роман Захарович, живший по глупому графику «работа-дом-работа», подбирал галстук к синему костюму. Супруга молча кормила кота. В квартире царила тишина, но тишина для посторонних ушей, для жителей этой квартиры был чётко слышен металлический скрежет шестерен огромной машины, название которой супружеский брак. Всякий раз, когда я думаю об этой семье, я не могу найти те самые точки соприкосновения, существование которых до этого года оба супругов не смели ставить под сомнение. По какому-то непонятному распорядку Гера покидает дома, а на замену ей приходит Эрида. То, что женщина делает из мужчины человека – это факт неоспоримый, как и то, что также ловко она может его полностью разрушить. Но, ни того ни другого Оксана еще пока не торопилась выполнять. Она погрузилась в раздумывания, где сплошь фигурировали только догадки, толи любовница молодая толи работа встала каким-то образом на первое место. А может это и временно, думала она, все мы люди и все мы совершаем ошибки, а иногда из них выходит что-то чудесное. Также она твердо понимала, если бы семья была счастьем для человека, то это была бы семья с большой буквы, чего сейчас о них сказать никак нельзя. Никогда не болейте людьми, от них нет лекарства. И даже если бы сбылась мечта всего человечества – рождаться старым и глупым, и по мере взросления молодеть и обретать разум, то всё равно ситуации в семье Калагереевых избежать не удалось. Т.к. их возраст средний и при любых векторах развития человека они бы находились на одной и той же стадии. И вот когда галстук был подобран, не вспомню уже какой, наверняка тот же, что и вчера, Роман Захарович поспешно удалился из дома. Оксана смотрела в след до тех пор, пока дверь не захлопнулась. После накинула легкий плащ взяла сумку и на полминуты задумалась у двери, глядя на ключи от автомобиля. То были ключи мужа, он никогда не водил свой автомобиль. Роскошный, белый, немецкий седан простаивал неделями во дворе, изредка Оксана садилась за его руль, чаще Сонька воровала ключи, чтобы посидеть с Михаилом или в одиночестве, слушая музыку. Приняв решение о пешей прогулке, она открыла дверь и вышла, кот пришел провожать хозяйку, самодовольно вылизываясь после плотного завтрака. Оксана прогулочным шагом, будто первый раз в этом городе направлялась в сторону проспекта N, там она повернула направо и остановилась у пешеходного перехода. Желтые листья пронеслись у ее ног, будто играя в догонялки, друг за другом. На разрешающий сигнал светофора Оксана не сразу начала движение, она смотрела на него, но не видела. Юноша, пролетевший мимо на велосипеде, заставил её опомниться и поторопиться через дорогу. Покинув главный проспект города S, она более не выполняла никаких маневров, продолжая идти прямо. Дойдя до свежевыстроенной высотки, она подошла к последнему подъезду и позвонила в домофон. Высокомерное, невозмутимо спокойное «Кто там?» прозвучало из динамика домофона.