Читать книгу 217-я жизнь. Блог бывшего экстрасенса - Нина Некрасова, Заряна и Нина Некрасовы - Страница 3

– Никитина, ты работать будешь? – начальники редко говорят что-нибудь оригинальное.

Нет, разумеется. Это не так интересно. Благо, профессия позволяет сидеть с отключенным видом и тупо смотреть в одну точку.

Дело в том, что еще на заре рекламного бизнеса какой-то добрый человек придумал и доказал, что в креативном отделе[2] должен царить дух свободы творчества. Что, кстати, чистая правда.

Креативщикам можно в середине рабочего дня до хрипоты спорить об особенностях полинезийской охоты на бизонов, высказывать крамольные мысли о нецентральном месте Солнца в Солнечной системе или рисовать рыболовный сейнер на месте Мавзолея. Психологическая база под это была подложена такая: для активизации творческих идей подойдут любые методы, лишь бы найти оригинальную и «работающую» идею. В некоторых случаях закрывают глаза на порцию коньяку в чашку чая по утрам или даже что посерьезнее.

В нашем креативном отделе была принята полная свобода самовыражения, и самовыражались мы со всей широтой души. Когда твоя работа – годами придумывать, как бы убедить людей в том, что именно эта вода, сигареты, недвижимость, банк самые лучшие; когда все твои силы уходят на то, чтобы найти этому самую красочную форму, то очень часто в качестве разрядки у тебя получается масса убедительных гадостей. Причем значительно более убедительных, чем похвальбы.

В какой-то момент, когда один из клиентов нас в сороковой раз достал своим «переделайте это, и вот это, и это, и это, и еще я хачу пасматреть к завтрему еще 5 вариантов», мы наклеили все гадости, которые написали и нарисовали про него и про других особо любимых клиентов, на стену. Стена вышла – просто пир духа. Лучше, чем юмористические газеты. Ну, например, известный оператор сотовой связи получил от нас слоган «Зона твоей свободы» с характерным изображением страны в клеточку, друзей в полосочку и еще менее приличных картинок.

Сотрудники других отделов, особенно клиентского, приходили к нам для снятия психологического напряжения, избавления от «клиентского стресса» и для коллективного творчества. Они многое добавили к нашим крикам души. Все лучше, чем дартс кидать в фото клиентов (тоже не новая практика психологической разрядки).

Очень скоро это стало отдушиной для всего агентства, вот только клиентов в наш отдел никогда не заводили. А если и заводили пару раз, то заранее, аж за сутки просили нас убрать все позорные плакаты, которые мы потом с маниакальным упорством возвращали на прежнее место.

Свобода эта шла, разумеется, «от головы». Наш начальник, за глаза называемый Леонид-Не-Ильич, поставил на своем столе медную табличку с гравировкой на английском, смысл которой сводился к следующему. Он хочет здесь курить так же, как вы хотите заниматься любовью, но поскольку ничего подобного он не делает, то и вы воздержитесь. Табличка появилась в то черное для него время, когда начальник бросал курить, и настроение у него, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Все курящие ему страшно сочувствовали (что не мешало делать на него ставки у агентских «букмекеров»), но как человек он стал совершенно несносен. Поэтому с ним старались не связываться ни верхнее начальство, ни среднее, ни клиенты – и табличка осталась. Была она довольно большой. Точнее, это было первое, во что утыкался человек, входящий в отдел.

Кульминация наступила, когда в наши креативные джунгли пришел один из управляющих директоров крупнейшей японской компании. Про компанию было всемирно известно, что у них очень патриархальная атмосфера. На корпоративных вечерах мужчины с женщинами танцевать не имели права, а если кто-то внутри компании женился, то одному из супругов приходилось уйти. Такая вот традиция.

И вот почти самый важный человек из почти самой крутой в мире компании пришел знакомиться с рекламным агентством и подписывать контракт на какую-то невыговариваемую сумму. У нас по этому поводу две недели наводили полный марафет. Не трогали только креативщиков, ибо кто их знает, что они ляпнут и в чем явятся на работу, поэтому наш медвежий угол при приеме торжественной делегации старательно обходили. Но что-то вдруг пошло не так, и почтенный гость почему-то решительно зарулил к нам, а нашим менеджерам пришлось его сопровождать.

Далее сцена, как ее увидела лично я. Сначала в комнату вошел нежнозеленый начальник клиентского отдела с неуверенной речью на английском о том, что именно здесь у нас работают творцы-креативщики, мозговой центр, и именно здесь им создана максимально творческая обстановка. Затем входит яйцеголовый лысый человечек ростом в пояс нашего менеджера и внимательными узкими глазками обшаривает комнату. Видит табличку – и его глаза начинают становиться европейскими безо всяких пластических операций. Глаза расширяются, кожа становится все бледнее, так что через минуту его уже вполне можно принять за представителя белой расы. Затем человечек издает какой-то невнятный звук и так быстро выходит, что толпа сопровождающих, которая еще не вошла, и та, которая уже вошла, но уже быстро выходит, образуют роскошную давку в лучших традициях токийского метро. Замыкает трагическую процессию наш главный менеджер с явными признаками эпилепсии.

А виновник всех бедствий как ни в чем не бывало продолжает работать, будто бы не из-за его таблички ему даже руку пожать не успели. Творческий же отдел в полном составе как подкошенный падает на столы и тихо постанывает до тех пор, пока не выходит последний высокий гость. И уже в спину главного менеджера бьет ударная волна гомерического хохота.

Курить Не-Ильич все же бросил, а медную табличку оставил как память о своем подвиге. Собственно, с нее и начались антиклиентские выступления в креативном отделе.