Читать книгу Тайник в ковре - Заур Гасанов - Страница 7

Хозяин дворца и сопредельных земель смог принять нас только на следующий день. Это был изящный, достаточно молодой человек с небольшими усиками на смуглом лице. Его приближенные лежали на полу и, если им нужно было что-то сказать своему господину, подползали ближе, извиваясь как змеи. Слава Аллаху, нам при Шахиншахе хотя бы разрешалось стоять на собственных, данных Творцом, ногах. Все говорило о том, что встреча будет очень короткой и не совсем для нас удобной. Я тщетно пытался объяснить, из каких краев и зачем мы прибыли. Но никто не мог перевести местному правителю моих слов.

– Досточтимый! Мой Шахиншах, Покровитель обоих святых городов мусульманского мира, Медины и Мекки, глава Дома Сефевидов Тахмасиб выражает тебе свое глубокое почтение! – произнес я громко и членораздельно.

Такой тон был выбран неслучайно, так как в душе я надеялся, что хотя бы по форме или манере обращения хозяин дворца сможет уловить всю важность произнесенной мною речи. Однако он не выказывал никаких эмоций, а лишь с любопытством скользил взглядом по чужеземцам. Иногда лишь поворачивался к своему помощнику, который мигом подползал к нему за распоряжениями.

Поняв, что словами здесь ничего не добиться, я велел принести сундук и начал медленно извлекать оттуда дары один за другим. Сначала я преподнес джайпурский набор посуды для завтрака цвета голубого неба, затем последовал серебряный кувшин в технике фирузе-куби, покрытый бирюзой из Нишапура – родины Омара Хайяма. Увидев сверкающий кард[42], сделанный из дамасской стали, рукояткой которого служил рог тура, хозяин оживился. Но самый главный бакшиш[43] я оставил, как говорится, на десерт. Это были доспехи «чахар-айне», известные как «четыре зеркала», которые надевали на Шахиншаха перед боем. Они состояли из прямоугольных металлических пластин с тонкой гравировкой, соединенных с помощью ремней и петель.

То, что я не смог выразить словами, красноречиво сказали за меня заморские дары. Ценные подношения были разложены перед хозяином дворца, он принялся внимательно их разглядывать. Расширенные от изумления глаза местного властителя перебегали от одного предмета к другому. Совершенно не обращая на нас внимания, он брал их в руки, прижимал к груди, поглаживал, а кувшин с бирюзовыми вставками даже чуть облизал языком. Слуги в изумлении наблюдали за своим господином. Отношение к нам сразу же переменилось. Нас тут же пригласили пройти в другую часть дворца, из окон которой открывался вид на дивный сад, наполненный птичьим пением. Вскоре явились придворные, вместе с испуганным человечком, который немного говорил на фарси – интересно, где они его прятали раньше, – сели вокруг нас и начали расспрашивать про Персию. Их интересовало буквально все – начиная от природных богатств, обычаев, обрядов и заканчивая национальной кухней. Также просили на своих картах показать границы нашей Империи. Карт было две – китайская и венецианская – и обе неточные: ни на одной из них мы не обнаружили Персии. Как же так? Могущественная Персидская империя, которая простиралась аж до берегов Тигра и Евфрата, не была известна туземцам?! Похоже, соседи как с Запада, так и Востока не прочь были предать забвению нашу великую цивилизацию!

После многочасовой беседы, которая из-за трудностей понимания оказалась весьма изнурительной, нам разрешили вернуться в свои покои, предупредив что поздно вечером в нашу честь будет дан большой ужин.

Так и случилось. Когда стемнело, за нами пришли слуги и толмач. Угодливо улыбаясь и коверкая фарси, он пригласил нас следовать на пир. Нас повели через бесконечные залы, переходы и внутренние дворы. Даже после того, что мы уже видели во дворце, их красота поражала воображение. Я-то думал что видывал в жизни уже почти все, а все-таки нашелся на земле край, которому было чем меня удивить!.. Особенно меня поразил храм с огромным изваянием тучного человека, который сидел, даже не скрестив, а будто переплетя ноги. Вероятно, это был их главный идол. Сооружение, в котором была помещена статуя, также не имело дверей, а его колонны были необычайно высокими, с богатой резьбой.

Когда мы дошли до нужного места, перед нами открылась небольшая четырехугольная площадка. Над нею был навес, который соорудили из высоких толстых стволов неизвестного дерева. Стволы были прямыми и гладкими, отшлифованными до абсолютного блеска.

– Свита очень расслаблена, наверное будем трапезничать без господина, – предположил Рази.

Нас встретил один из вельмож, не из самых приближенных – я помнил что когда мы встречались с хозяином дворца, он находился не рядом с троном, а в некотором отдалении. У придворного была добрая улыбка и абсолютно лысая голова.

Широкий стол, установленный под одним из навесов, был полон различных украшений. При этом часть стола была накрыта черной парчой и под ней что-то дергалось. Что именно – в полутьме разглядеть было трудно.

Нас отвлекло мычание огромного быка. Трое слуг ввели его на веревках в залу, едва справляясь с могучим животным. Когда бык упирал копыта в землю, лишь многочисленные толчки побуждали его идти дальше. При этом никто из слуг ни разу не ударил быка.

Когда вся группа остановилась перед нами, человек десять зацепились за ноги животного, словно бык собирался провалиться под землю. Один из слуг даже натянул его хвост. А другой положил под брюхом деревянный таз. Затем появился жрец с небольшим ножом. Он быстрыми движениями сделал три надреза в области брюха животного: одно большое сразу под брюхом и два по сторонам. Быка начало мотать из стороны в сторону, а из его огромного уда заструилась моча. Разрезы жреца были такими искусными и правильными, что крови было немного, а шкуру оказалось легко приподнять. Так и сделали. Кожу быка оттянули и начали вырезать из-под нее маленькие кусочки мяса. Бык бился и жалостно мычал, но слугам было все равно. Они тихо, со знанием дела продолжали свое занятие. Зрелище было не из тех что доставляет удовольствие. Перед тем как предложить нам свежее мясо, его посыпали крупной солью. На вид тонкое до прозрачности, мясо оказалось очень жестким. Мы сосредоточенно жевали, показывая одобрительные знаки, чтобы не обидеть хозяев. К нашему счастью, вскоре быка убрали с глаз.

Теперь нас подвели к столу, сдернув черную ткань. Под нею оказались те самые отвратительные животные размером с небольших собак или крупных кошек, которые в изобилии скакали по деревьям прибрежного леса. Они были живыми, но черепа их были раскрыты, как пасть верблюда. Внутренности их голов слуги радушно предложили нам отведать. Как не старались мы сохранить спокойствие, цвет лица, вероятно, выдавал нас с потрохами. Это было одно из самых неаппетитных зрелищ какое я видел в жизни; особенно отталкивающе выглядели глазницы животных, где вместо глаз застыли белые, бездвижные месива.

– Почтенный сардар, – запинаясь, обратился я к вельможе, – прости, но наша религия запрещает есть животных, которых мы не знаем.

При этом я указывал руками вверх, давая понять что есть вещи выше моих сил. Вельможа проявил понимание и пригласил нас к другому концу стола, где ждал очередной сюрприз. Здесь под черной тканью оказался огромный чан, заполненный фруктами, что были похожи на яблоки или куриные яйца. Из мешка, который стоял рядом, прислуга начала доставать огромных змей. От одного их шипения обдавало холодом. Слуги открывали гадам рты специальными щипцами и заталкивали внутрь яйцевидные фрукты, предварительно очищенные от кожуры. Затем змею брали за хвост и начинали беспорядочно вертеть: вверх-вниз, кругами, как попало. Зрелище было странным и не обещало ничего хорошего.