Читать книгу Остров - Зеев Дровален - Страница 2

В полной темноте волны набегали на песчаный берег, перекатывая и шлифуя миллионы и миллионы бесконечных миров. Миллионы вселенских катаклизмов вспыхивали ослепительным пламенем и рассыпались искрами на лини морского прибоя. Я слышал легкое дыхание моря, ощущал запах соленой воды, чувствовал горячее прикосновение солнечных лучей. Темнота и солнце. Ничего удивительного. Так было всегда. Или нет? Где-то высоко, закричала птица. Лицо ощутило легкое прикосновение бриза. Окружающую меня тьму прорезали вспышки красного света. Красное разрослось и заполнило собой весь мир.

Я открыл глаза. Было позднее утро или ранний вечер. Солнце ярким пятном пробивалось сквозь голубую ткань над моей головой. Прямо у ног морские волны набегали на песчаный берег и откатывались назад. Едва заметный ветерок с моря совсем не охлаждал. Я попытался поднять руку. Ничего не получилось. Попытался повернуть голову на право. Получилось, но с трудом. Причем это простое движение вызвало приступ головной боли и отдышку. Я поморщился. А когда снова открыл глаза, увидел идущую до горизонта линию песчаного пляжа. С одной стороны пляж ограничивался синей полосой моря, с другой – зеленой стеной буйной тропической растительности. Под лучами солнца песок казался ослепительным и резал глаза. Я несколько раз моргнул и посмотрел налево. Та же бесконечная линия пляжа, то же море, те же джунгли. Словно зеркальное отражение. Хотя нет. Там, где синяя полоса моря почти смыкалось с зеленью, виднелось что-то темное. Я прищурился. Судя по всему, небольшое бунгало, но на таком расстоянии разобрать было невозможно. Ветерок с моря снова коснулся лица. Капелька пота пробежала вниз по виску, вызвав ощущение легкого зуда. Я опять попытался поднять руку. На этот раз, кажется, получилось. Кончик указательного пальца коснулся виска и потер зудящее место.

– Вы, наверное, хотите пить?

Я скорее ощутил, чем услышал сливающийся с шелестом набегающих волн женский голос.

– Да – не задумываясь сказал я, и действительно понял, что хочу. Губы сделались сухими, в горле запершило.

За спиной что-то мелодично звякнуло, и с правой стороны подкатился небольшой столик, какие используют в отелях для доставки обедов в номера. На ослепительно сверкающем на солнце подносе стояло большое блюдо, доверху набитое идеально ровными кубиками льда. Рядом, большой стеклянный кувшин с ярко-оранжевым соком. Чуть дальше за ним, также во льду, запотевший от холода, несмотря на жару, пузатый графинчик с прозрачной жидкостью, и рядом с ним другой графинчик, на этот раз с содержимым переливающейся всеми цветами янтаря.

– Можно воды, – осипшим голосом попросил я.

– Пожалуйста! – нежным звоном кубиков льда, ударяющихся о стекло, отозвался женский голос.

В поле моего зрения появилась тонкая рука с высоким запотевшим бокалом. Я, не отрываясь выпил почти половину несмотря на то, что от ледяной воды заломило зубы.

– Вам легче?

– Да. Спасибо.

Мне действительно стало легче. Ослепительно белый песок уже не так резал глаза, зудящее ощущение в районе виска исчезло. Я медленно допил оставшуюся воду. Кусочек льда коснулся языка оставив приятное онемение на самом кончике. Даже легкий бриз с моря теперь казался прохладным. Я чуть повернулся, поставил бокал на столик и наконец посмотрел на официантку. Это была молодая женщина очень красивая и очень, как бы это сказать, белокожая для палящего утреннего солнца. И она не была официанткой. Ее одежда скорее напоминала медицинскую униформу, правда чересчур открытую, но это было, наверное, вполне естественно при такой жаре. Я чуть приподнялся и, сделав небольшое усилие, повернулся, выглянув из-за спинки кресла, в котором сидел. Позади была все та же зеленая стена тропического леса. Небольшое бунгало уютно вписалось в пространство между двумя склонившимися пальмами у самой границы деревьев и песчаного пляжа. От бунгало к морю вела изгибающаяся дорожка, вымощенная крупной пористой плиткой. Границу дорожки отмечали выглядывающие из песка круглые фонарики, которые, судя по всему, светились ночью. Перед бунгало, слева от дорожки, был большой бассейн. Солнечные блики от него падали на темную стену бунгало и на пальмы. Просто рай.

В горле опять запершило.

– Простите, где я?

Женщина бросила в бокал новую порцию льда и наполнила его из кувшина янтарной жидкостью.

– Вы не помните?

– Нет.

– Не волнуйтесь.

Прохладный бокал снова оказался в моей руке. Я машинально поднес его к губам и сделал большой глоток. Горло опалило ледяным огнем. От неожиданности перехватило дыхание.

– Jamison сказала женщина – Вы же предпочитаете Jamison?

Я сделал большой вдох. Привкус виски на языке был терпким и неуместным для окружающей жары. Но по рукам и ногам пробежала тонизирующая волна жидкого огня. Я понял, что могу свободно двигаться, но почему-то, облегчения это не принесло.

Я встал. В ноги впились миллионы мелких иголок. Кажется, я слишком долго сидел. Долго? Как долго? От быстрого подъема закружилась голова. Перед глазами поплыли темные пятна.

–– Я болен?

–– В некотором смысле, – ответила женщина. Ее глаза смотрели на меня внимательно, словно изучая, – Вы можете стоять?

– Да… Кажется, да.

– А идти?

Покалывание в ногах постепенно сошло на нет.

Я сделал шаг вперед. Правая стопа погрузилась в песок, находящийся вне пределов тени от голубого тента. Несмотря на раннее утро песок оказался раскаленным от солнца. Я вскрикнул и заскакал на одной ноге пытаясь стряхнуть горячие песчинки со стопы. Женщина засмеялась, и тут же прикрыла рот рукой.

– Извините… Сильно обожглись?

– Не очень. И уже почти прошло. И кажется… даже взбодрило.

Действительно, раскаленный песок произвел на организм действие электрического разряда. Никакого покалывания или онемения в ногах больше не ощущалось. Я встал на одну ногу, затем на другую, пружинисто подпрыгнул. Больничная кресло-каталка под голубым навесом теперь смотрелось совсем неуместно.

– Можно еще воды, а лучше колы? – С Jamison? – Улыбнулась женщина

Её улыбка была настолько искренний, что я решил не отказываться.

– С Jamison. – подтвердил я.

Раз уж мне снится такой необыкновенный и такой реалистичный сон, почему же этим не воспользоваться! В том, что это сон я вдруг совершенно перестал сомневаться. Этот тропический рай на земле, это красавица официантка (всё-таки официантка, медработники едва ли предлагают пациентам выпить) эти бунгало! Кстати, нужно взглянуть что это за бунгало!

Тем временем, женщина бросила высокий бокал пару кубиков льда, плеснула янтарной жидкости и добавила шипучей колы. Её очаровательная улыбка сделалась совсем неземной, когда она протянула бокал мне.

– Я вижу вы решили, что это сон?

Ощущение безмятежности охватившие меня за пару секунд до этого дало трещину.

– С чего вы взяли, – улыбаясь сказал я, принимая бокал.

– Не из чего. – Её ресницы виновато порхнули словно крылья бабочки. – пойдёмте, я покажу вам ваш номер.

Она изящно повернулась и грациозно двинулась по дорожке через пляж бунгало. Её упругий зад, обтянутый белой тканью, плавно покачивался в такт шагам.

Я сделал большой глоток из бокала и двинул следом.

Онемение ногах прошло окончательно. Плитка, который была выложена дорожка к бунгало, оказалось совсем не горячей. Её шершавая поверхность приятно щекотала босые ступни. А то, что я босой – это же вполне естественно на пляже… Так же, как и короткие тёмно-синие шорты с рисунком виде каких-то схем, формул и карт. Как и просторная белая футболка без рукавов. Скорее даже не футболка, а пляжный вариант майки с принтом большого циферблата на груди. Ветер, постоянно дующий с моря вдруг на секунду, переменил свое направление и до меня донёсся густой вязкий запах тропических джунглей за бунгало. Я миновал едва слышно гудящей насосами бассейн. Он полумесяцем огибал бунгало слева от дорожки. Ближайшие острие месяца заканчивалось почти у входа, дальнее огибало бревенчатые стены и оказывалось почти у самых пальм. Женщина, тем временем, была уже у самого входа. Опять очаровательная улыбка и порхание ресниц бабочек

– Добро пожаловать!

Грациозным движением она открыла дверь.

Снаружи бунгало выглядело грубоватым строением из толстых брёвен и крышей из пальмовых листьев. Нечто подобное я ожидал увидеть и внутри. Ту же грубоватую естественность и натурализм. Но я ошибся. Конечно, общий стиль простоты жилища был сохранён, но лишь виде имитации. Планировка бунгало не первый взгляд состояла из одной большой комнаты. На окнах бамбуковые, управляемые с пульта жалюзи, что моя сопровождающая тут же мне продемонстрировала. Жалюзи с шелестом опустились и под потолком загорелись точечные светильники. В центре стояла большая кровать гостиничного типа, напротив, на бревенчатой стене висел телевизор диагональю, наверное, не меньше, чем 70 дюймов, рядом большие круглые часы, в углу приятно поблескивала выпуклыми боками бутылок небольшая барная стойка. (Jamison в самом центре.) Справа от кровати, за прозрачный отъезжающей в сторону дверью, оказалась ванная комната, едва уступающая по размеру самому номеру. Она включала в себя большую сауну, бассейн и душевую кабину. Рядом с дверцей в ванную обнаружилась ещё одна малозаметная дверца. Кто бы мог подумать. В бунгало был лифт на второй этаж. Женщина нажала кнопку «вверх» и через 2 секунды мы оказались в комнате с остроконечным потолком и широкими окнами. Снаружи окна прикрывали пальмовые листья, которыми была выслана крыша и, видимо, поэтому я их не заметил.

У одного окна стоял большой письменный стол, но ни компьютера, ни принадлежности для письма на нём не было. Остальное пространство между окнами занимали высокие, до потолка, книжные шкафы. На первый взгляд обыкновенная библиотека. Я заметил Хемингуэя, Лондона, Бунина. На стене висели такие же, как и в спальной необычные часы.

– Надеюсь, мы создали для вас комфортно условия, чтобы вы могли все вспомнить, – сказала женщина.

– Вспомнить? Вспомнить все… – усмехнулся я, вспомнив фильм со Шварценеггером.

– Всё не обязательно, только то, что важно. Остальное вспомнится само собой.

– Понятно… А что важно?

Женщина опять улыбнулась.

– Это вы поймёте сами. Когда вспомните. Вы, наверное, обратили внимание на эти часы? Они отмеряют время, выделенное для нашей процедуры.

– Процедуры? – мне стало неуютно. Подумалось о каких-то шприцах и клизмах.

– Именно так.

Я присмотрелся к часам. Циферблат был разделён не на двенадцать привычных равных частей, а на три. Причем первая занимала большую часть, соответствующую шести часам или ровно половину. Окрашена она была зелёный цвет. Следующая часть была жёлтой и занимала бы на привычном циферблате промежуток от шести до десяти часов. Оставшийся часть, тревожно красного цвета занимала последние два часа. Единственная стрелка находилась самом начале своего пути по зелёному полю.

– И что это значит?

– Все очень просто. Вы должны восстановить свои воспоминания пока стрелка находится на зелёном фоне. Если не удастся, у вас ещё есть время на жёлтом поле. Если опять не удастся, то остается совсем маленький красный отрезок.

– А если и тогда не получится?

Женщина улыбнулась.

– Едва ли. Не волнуйтесь. Вы вспомните.

– А всё же?

– Такого ещё не случалось.

И опять лёгкая порхание ресницы бабочек над большими миндалевидными глазами.

–Ну вот кажется и всё. Но вы вероятно умираете от голода?

– Не очень – сказал я,

– Тем не менее внизу вас ждёт завтрак. Обед у нас в полдень, ужин за час до заката.

Женщина нажала кнопку и двери лифта раскрылись.

– В течение дня, если захотите перекусить за барной стойкой есть холодильник.

Мы спустились на первый этаж. Возле окна появился, или я раньше его не заметил небольшой стол накрыты белой скатертью с узором виде математических формул и схем. На скатерти большое блюдо с фруктами, салатница с нарезанными овощами, хрустящие булочки со сливочным маслом и кофе.

– Приятного аппетита! Если что потребуется звоните

– Как? – хотел было спросить я, но тут же заметил телефонную трубку, висящую на стене рядом с дверью.

– Завтра я навещу вас. А пока оставайтесь, отдыхаете.

Женщина одарила меня на прощание улыбкой и вышла, закрыв за собой дверь. По каменным плитам прошелестели её шаги и стало тихо. Только шум набегающих волн и пение неизвестных птиц где-то в шуршащих на ветру вечнозеленых джунглях.

Последние мысли про вечнозеленые джунгли мне показались какими-то странными. Далекими что ли. Это как думаешь о пальмах и море в начале серого января. Волны я слышал, ветер шелестел, птицы перекликались. Но все это было как-то «не здесь»

Громко «тикнули» и начали идти висящие на стене трехцветные часы. Я присмотрелся к стрелке. Казалось, она стоит на месте. Я открыл дверь и выглянул наружу. Да нет же! Все по-настоящему. Волны набегали на пляж, ветер шумел в кронах пальм, какие-то красно желтые птицы с ловкостью порхали с ветки на ветку.

Может быть так и выглядит настоящий отдых. Только знать бы от чего? Чем я занимаюсь? Кто я? Большой яркий шмель с жужжанием пролетел мимо, описал дугу и направился в сторону бассейна. Вот это правильно! Я не знаю кто я. Я не знаю где я. Но я знаю, что это чертовски хорошее место! И чем бы я не занимался, судя по всему, я заслужил хорошие выходные. Взгляд быстро нашел пульт от телевизора. Огромный экран выдал бесконечную синею гладь моря. Это мы уже видели за окном. На следующем канале под зажигательные латиноамериканские ритмы извивались загорелые красотки в бикини. На следующем пожилой господин у доски, исписанной формулами, пытался втолковать зрительской аудитории тонкости математических расчетов. Я остановился на концерте незнакомой чернокожей группы, самозабвенно играющей блюз. Сделал звук погромче.

С удовольствием позавтракал салатом из крупно нарезанных помидор перцев и сладковатого лука. Кофе оказался восхитительным, а булочки с маслом просто волшебными! Все это прекрасно дополнил апельсиновый сок. Мысль о том, что делать с грязной посудой занимала меня не больше секунды. Наверное, этот вопрос как-то решается сам собой в этом совершенном и прекрасном мире! Я решительно подошёл к сверкающему бару. Jamison! Только Jamison! Чудесная янтарная жидкость в квадратном стакане из толстого стекла. А где же лед? К черту лед! Разбавлять густой терпкий вкус талой водой не лучший способ высказать уважение к старому доброму виски! Я сделал маленький глоток. Божественно! На экране телевизора блюзовая группа уже куда-то исчезла, вместо неё в бассейне плескались красотки в бикини, и негр в шубе в золотой цепочке и цилиндре читал реп на невнятном английском. Отлично! У меня тоже есть бассейн! Я сделал звук еще громче, захватил с собой бутылку виски и стакан и вышел из бунгало. Солнце поднялось уже высоко и палило нещадно. Однако со стороны зеленой стены джунглей в сторону бунгало склонилось несколько пальм, тень от которых падала как раз на бассейн. Я поставил бутылку и стакан ни низкий столик у самого края бассейна, скинул майку и шорты, оказавшись в просторных темно серых трусах с рисунком в виде математических формул (что за страсть к математике в этом заведении?). С удовольствием потянулся, чувствуя, как упруго в теле звенит каждая мышца. В бассейне отразился мускулистый загорелый человек средних лет. Общее впечатление портил большой шрам, пересекающий рельефные кубики пресса по вертикали. Выгляжу хорошо несмотря на свои… счастливый бег мыслей чуть замедлился. А сколько мне? Тридцать. Сорок? Серая пелена на мгновение закрыла глаза и тут же растаяла. Действительно сколько? Солнечные блики на воде стали вдруг раздражающе резать глаза. Что-то похоже на воспоминания, словно обрывки ветхой ткани на ветру, затрепетали глубоко в сознании. Шум моря и джунглей отдалился. Вместо них всплыл странный жужжащий звук словно где-то вдалеке уже знакомый большой шмель описывал круги над невидимыми цветами. Звук был едва слышным и продолжался не больше секунды, затем море и джунгли снова вернулись. Блики на воде снова стали мягкими и перестали резать глаза.