Читать книгу Хэллоуин срывает маски - Зинаида Живило - Страница 4

© Ника Милосердова

https://vk.com/nikawrites

Мешок в руках шерифа кровоточил, оставляя на пыльной земле след из круглых темных лужиц. В свете полной луны они очень походили на монеты. Целая россыпь серебряных червонцев.

«Кровь, – подумал Баргест, облизываясь, – самая древняя в мире валюта».

Знай смертный как сильно она нравится мёртвым, то не стал бы приходить на кладбище жаркой августовской ночью. Хотя у людей свои причуды.

Баргест подобрался поближе, рассматривая гостя.

Шериф был некрасив, как бывают некрасивы все, чью молодость до срока украли тяжелая жизнь и неблагодарная работа. Жилистое тело, выдубленная ветром кожа, выцветшие на солнце волосы. И надломленная горем душа, которую скрепляло чистое упрямство. Да, это был тот самый, который заказал последние похороны.

Баргест скользнул к свежей могиле с покосившимся от удара надгробьем. На каменной плите было выбито: «Драгоценная Ядвига». А ниже шла менее лестная надпись, сделанная углём: «гори в аду, ведьма». Уже скоро это пожелание должно было исполнится.

– Просыпайся, – шепнул Баргест. – К тебе всё-таки пришли.

От земли поднялся сизый туман. Следуя привычке, душа приняла форму худенькой кудрявой девушки с меленькими острыми грудями. На длинной шее горел безобразный след от удавки. Последнее прижизненное воспоминание.

– Он успел, – с облегчением вздохнула Ядвига, буравя взглядом мешок.

– Рано радуешься, – предостерёг Баргест. – Ритуал ещё даже не начался.

– Это ничего. Он любит меня. А значит всё получится.

Тем временем, шериф опустился на колени у могилы. Положив мешок перед собой, он бережно вытер с надгробья угольные оскорбления и, вынув нож, полоснул себя по ладони. У Баргеста потекли слюнки. Теперь он различил восхитительный аромат души гостя: чистой, благородной, лишь чуть-чуть сдобренной свежим грехом.

Вкуснятина.

Смертный вынул из-за пазухи засаленную бумажку и, сверяясь с ней, начал царапать лезвием по могильному камню. Ядвига напряженно следила за каждым его движением, лишь изредка удовлетворённо кивая.

– Страж, – шептал шериф. – Взываю к тебе. Страж.

Едва смертный провёл последнюю линию, сила древнего договора с хлопком выбросила Баргеста в реальный мир. Его тело обрело очертания черной собаки с вздыбленной шестью и красными глазами. Страж кладбища навис над гостем и оскалился.

Шериф отпрянул, выронив нож, но не закричал и не бросился прочь. Лишь сдавленно выдохнул:

– Сработало, – и почему-то хохотнул. Впрочем, этот звук вполне мог быть всхлипом.

Баргест склонил голову на бок, давая ему время прийти в себя. Он догадывался, чего хочет гость. Но тот должен был сказать всё сам. Таков обычай.

– Я пришёл, – глухо продолжил шериф, облизнув пересохшие губы, – чтобы выкупить у тебя душу безвинно убитой девицы Ядвиги. Верни её ко мне. Подари жизнь и новое тело. Прошу тебя.

– Я готов заключить сделку, – Баргест уставился на мешок, под которым натекла лужа крови, и облизнулся. – Если сойдёмся в цене.

– Да-да, – шериф дрожащими руками развязал узел на горловине и со звоном высыпал перед стражем своё подношение.

Баргест удивлённо фыркнул. Ядвига горестно застонала.

– Я достал, сколько мог. Этого мало? – шериф судорожно сорвал с куртки свой значок, затем вынул из кармана револьвер. – Вот, бери и их тоже. Теперь хватит?

Он водрузил жестяную звезду и своё оружие на гору вываленных на могилу монет. Золото, серебро и даже пара медяков. Бесполезная куча металла, густо перепачканная красным.

– А кровь? – озадачено переспросил Баргест.

Шериф отвёл взгляд:

– Видит бог, я не хотел. Я пытался решить всё миром. Но грабитель из меня хуже законника. Они сопротивлялись. Пришлось стрелять. А тот юнец повалился прямо на мешок. Но я его не убил, клянусь! Я перевязал рану и…

– Молчи! – заскулил Баргест. – Зачем ты дразнишь меня, раз ничего не принёс?!

Шериф опешил:

– Но я не понимаю. В дневнике Ядвига писала о драгоценностях.

Душа ведьмы разразилась бранью. Баргест поморщился, завидуя смертному, которые не мог её слышать. Призраки бывают очень громкими. Особенно накануне перехода в ад.

– Она имела в виду человеческую жизнь, – пояснил страж. – Свежее мясо, приправленное грехом убийства. И кровь. Много вкусной крови на могиле. Тогда можно было бы говорить о сделке.

– Но я же не знал, – прошептал шериф. – Не знал.

– Мужчины никогда не понимают женщин, – сочувственно заметил Баргест.

– Может я ещё успею поймать кролика?

– Кролика?! – взвилась Ядвига; её призрачная форма дёргалась и дрожала, так что рябило в глазах. – Ах ты пустоголовый, необразованный…

Баргест болезненно зажмурился, чтобы не видеть её мельтешения:

– Нет, нужна человеческая жизнь, – пояснил он. – И человеческая кровь.

– Вот как, – только и сказал шериф с сожалением глядя на пистолет. – Жаль патронов у меня уже не осталось. Ну ничего.

Он нащупал оброненный нож и, подняв его, отёр о куртку. Свет луны блеснул на остром лезвии. Ведьма тотчас застыла в напряженном ожидании.

– Зачем ты её спасаешь? – поинтересовался Баргест.

Лицо шерифа окаменело:

– Мою девочку обвинили в колдовстве и убили, – процедил он. – Просто так. Ни за что!

Страж фыркнул:

– «Ни за что»? Уверен? Ты на кладбище, заключаешь кровавую сделку с нечистой силой. А всё благодаря её дневнику. Вот тебе и ни за что.

– Не вмешивайся! – зашипела ведьма.

Шериф упрямо мотнул головой:

– Она была хорошей. И любила меня. Без этого моя жизнь не имеет смысла.

– Любовь, – протянул Баргест. – Никогда её не понимал.

Но смертный не был настроен вести долгие разговоры:

– Так ты примешь сделку или нет? – твёрдым голосом спросил шериф. – Моя жизнь в обмен на её.

– Да.

Шериф глубоко вздохнул, поднимая лицо к небу. И одним быстрым движением вогнал нож в своё горло.

Он умирал долго, корчась и жадно хватая воздух. Успел ли он пожалеть о своём решении? Баргест не знал. Страж кладбища жадно пил уходившую в землю кровь, наслаждаясь её тонким вкусом.

Вокруг вилась Ядвига:

– Быстрее! – верещала она. – Ну быстрее же! Время уходит!

Насытившись, страж кладбища повернул морду к ведьме и выдохнул в неё сожранную энергию. Силовые потоки обвили девичью душу, одевая её плотью. И как раз вовремя. Забрезжил рассвет.

– Я же говорила, – Ядвига сладко потянулась, подставляя обнаженное тело первым лучам солнца. – Любовь никогда не подводит.

«Любовь», – снова подумал Баргест. Но ничего не ответил. Ведьма всё равно больше не могла его услышать.

Ядвига наклонилась и зачерпнула горсть монет.

– А ты неплохо справился, молодец, – она снисходительно потрепала мертвеца по голове и принялась стаскивать с него окровавленную куртку.

Когда ведьма оделась, распихав монеты по карманам, и покинула кладбище, Баргест подошёл к мёртвому шерифу. Наклонившись над ним, страж легонько подул на затылок мертвеца.

Баргест утаил от ведьмы совсем немного, но этого хватило. Голое тело судорожно дёрнулось. Затем медленно, неуклюже поднялось и с хлюпаньем вынуло из шеи нож.

– Любовь, – сказал трупу Баргест. – Я не уверен, что до конца её понимаю. Но она действительно очень интересная.

Мертвец молчал. Подёрнутые плёнкой глаза ничего не выражали.

– Иди, – разрешил страж. – Догони её. И покажи, как сильно любишь.

Труп медленно кивнул, покрепче сжимая нож. А затем, покачиваясь, побрёл на восток. Туда, куда ушла ведьма.