Читать книгу Пресечение вселенных. Книга 2. Свет мира - Зинаида Порохова - Страница 3

Юрий появился, когда Оуэн уже перестал ждать его.

Он предположил, что, возможно, мальчик решил остаться в своём пифосе, не допуская в свой мир даже морского философа. Ведь его интересы и жизнь так чужды представителям человеческого рода, набивающего таких, как он, опилками и выставляющего их в таком виде на потеху праздной публике.

Оуэн философствуя, задремал в своей пещере, когда раздался этот голос:

– Эге! Здравствуй, морской философ! Я вижу, ты по мне не особо скучаешь? Наслаждаешься одиночеством?

– О, рад тебя вновь слышать, Юрий! – действительно обрадовался криптит, даже сам этому удивившись. – Я решил, что собеседник, годный лишь заготовкой для заготовки к музейному чучелу, мало неинтересен средне образованному разумному человеку. Как твои дела? – спросил он.

– О, мои дела ошеломительны, – отозвался Юрий. – С некоторых пор вокруг меня стали происходить удивительные вещи и крутиться странные люди.

– Удивительнее, чем наша беседа, а люди более странные, чем морской криптит? – усмехнулся Оуэн.

– Намного более, – вздохнул Юрий.

– Наверное, их странность состоит в том, что они хотят с тобой пообщаться? – улыбнулся Оуэн. – А ты опять предпочёл беседу с морским философом?

– Ты, как всегда, весьма проницателен, – сказал Юрий. – И именно для этого они хотят, не спросив моего согласия, доставить меня в одно очень странное место… Хорошо, что не в музей. Но типа того. Наивные, они думают, что со мной возможен такой вариант. – Оуэн, ничего не понимая, с недоумением слушал его. Мальчик опять не впускал в свой мир – привычка. – Но я их слегка разочаровал, – усмехнулся Юрий. – Ничего, я с этим как-нибудь разберусь, – перебил сам себя Юрий. – Лучше давай погорим о тебе, Оуэн. Кто ты? Откуда? Ведь, оказывается, я ничего о тебе не знаю. Пытался заглянуть в твоё прошлое, но я там теряюсь, как песчинка.

– По-моему – и я знаю о тебе не больше, – усмехнулся спрут. – Да и что может рассказать анахорет, прячущегося в своём морском пифосе? – отшутился он. – Даже для редкого гостя нет новостей.

– Нет, уж, лучше обойдёмся без новостей. Уж лучше вернёмся в старину глубокую.

– Люди при встрече случаях любят обсудить всякие несущественные мелочи, – гнул свою линию криптит, где-то подражая Юрию. – Например – предстоящий ужин или каверзы погоды. А у меня блюдо всегда одно – планктон, и погода одна – сюда даже шторма не всегда достигают. Лишь бы Сопун не проснулся – вот это будет новость. Потрясающая! Ну, вот видишь, мы и поговорили. Ты – полслова о неких непрошенных собеседниках, я – два слова о подводных не-новостях.

– Расскажи мне о Протее, – тихо сказал Юрий и Оуэн вздрогнул. Его ироничный настрой сразу же погас. – Скажи, ты с другой планеты?

Оуэн, замер, молча. Это слово опять перевернуло его душу…

– Прости, если я сделал тебе больно, – услышал он голос Юрия. – Не отвечай, если не хочешь. Но мне это очень интересно.

Криптит неожиданно решился – сколько можно баюкать и прятать свою боль? Что плохого, если он поделится историей своего народа?

– Хорошо, я расскажу тебе о Протее, – вздохнул Оуэн. – Но это грустная история.

– Спасибо. Я уже понял, что тебя она гнетёт, – отозвался Юрий. – Но, Оуэн, это далёкое прошлое. И твоя память, это всё, что от него осталось. Ты же не хочешь, чтобы и мир забыл о ней?

– Возможно, ты прав, – вздохнул спрут.

– Протея… – задумался он. – Она действительно существовала очень давно. Слишком давно, чтобы о ней помнил ещё кто-то, кроме меня. Даже я потерялся в счёте витков с того момента, как её не стало. К сожалению, я даже приблизительную цифру не знаю. – Криптит лукавил – приблизительно он знал, но не хотел, чтобы мальчик посчитал его выдумщиком. – Для кого мне их считать? Но это было время, когда Земля называлась Протеей. И это был огромный единый Океан, мы называли его – Тоо-Тэто-Кан: Великий и Могучий Поток.

– Земля это и есть твоя Протея? – воскликнул Юрий. – А я думал, ты с другой планеты!

– Практически так оно и сеть – это была совсем другая планета, – согласился Оуэн. – И её населял совсем другая цивилизация – головоногих моллюсков. Протейцами именовали мы себя.

– На Земле была цивилизация головоногих моллюсков? Здорово! Непостижимо! Так далеко в информационное поле планеты я не заглядывал. Считал, что в то время жили одни птеродактили и динозавры.

– О, они появились после нас и исчезли не так давно. Их застала одна из человеческих цивилизаций. И они даже сумели приручить некоторые породы динозавров, – заметил Оуэн. – Погибли динозавры во время катастрофы, случившейся из-за падения метеорита. А человек выжил, хотя ему пришлось практически начать Эволюцию с ноля.

– С ноля?

– Да. Человеческая цивилизация несколько раз по разным причинам откатывалась назад. И иногда виноваты были сами люди.

– Почему? Что они сделали?

– Как-нибудь я расскажу тебе об этом. Но и в этих историях много грустного, – заметил Оуэн.

– Ого, так мы ещё древнее, чем я думал?

– Ну, по моим прикидкам – ваш Вид существует около трёх миллионов витков, то есть – лет. Хотя до этого были и другие – не совсем обычные человеческие цивилизации. И все они погибали, побеждённые собственными пороками

– Вот как? – удивился Юрий. – Интересно! Я потом загляну в ИПЗ и поинтересуюсь доисторическими временами. Х-м, никогда не думал, что «доисторическими», значит – искусственно ограниченными рамками нашего познания.

– Если удастся заглянуть, – заметил Оуэн. – Дух Планеты затёр эти страницы, затерял их на самом дне памяти, и зачастую не хочет открывать такую старину. Очевидно, он считает, что надо жить настоящим. Ну, может, тебе она и откроет свои секреты. Но зачем?

– Хочу понять… цель вселенной, что ли. И смысл её титанической работы.

А какой была твоя протейская цивилизация, Оуэн? Она была похожа на нашу?

– Все цивилизации похожи – суетятся, к чему-то стремятся. Обидно только, если они сворачивают не туда, – вздохнул он. – Однако протейская цивилизация значительно опередила вашу.

– Но как она развивалась в воде! Как это возможно? – с восторгом воскликнул Юрий.

– А почему нет? Чем воздушная среда отличается от водной? Как амортизатор, защищающий от вредного воздействия слишком активного светила, каким тогда было Солнце, вода даже лучше. А уровень цивилизации зависит не от условий среды, а от интеллекта разумных существ. У головоногих он был гораздо выше, чем у людей. Уж извини. Ведь мозг у нас более развит – он не один, их целых девять – в голове и ещё в каждой конечности. И каждый работает индивидуально и независимо от других. Это позволяет освободить голову от забот о теле, посвятив размышления более важным вещам. Мы шли по пути Эволюции в девять раз быстрее. К тому же, у вас есть скелет, хоть как-то помогающий выживать, мы же – лишённые его – должны были быстрее приспособиться и развить своё интеллект. И именно он, а не технические приспособления, составлял наши основные достижения.

– Я всегда знал, Оуэн, что осьминоги – удивительные существа, – согласился Юрий. – Но – чтобы создать свою цивилизацию! Мне казалось, что вы слишком… интроверты, что ли. как я.

– Это пришло потом. Когда наша цивилизация пережила трагедию. Мы очень чувствительны и пугливы.

– И каковы были условия вашей жизни во времена развитой цивилизации?

– Они были фантастическими! Вы – дети, по сравнению с нами, Юрий, – не выдержав, похвалился Оуэн. – Уж, извини!

– Если это так, извиняться не за что, Оуэн. Расскажи о ваших были городах. Они были под водой? На дне океана – Тоо-Тэто-Кана, Великого и Могучего Потока?

– Нет, скорее они находилось под его поверхностью, под почвой. Мы, так сказать, построили себе там миллионы комфортабельных пещер, оборудованными всеми необходимыми условиями. По Океану курсировали тысячи гидробусов и гидростатов, а небо над его поверхностью, как и космос, бороздили наши летательные аппараты и космические корабли. Мы освоили ближайшие планеты и строили планы о совершении дальних перелётов.

– Невероятно! – удивился Юрий – Вот здесь?

– Ну, это уже далеко – не здесь, увы.

– Что ты имеешь в виде, под словами: комфортабельных пещер, оборудованными всеми необходимыми условиями?

– О, это трудно объяснить. Ведь я не был технарём. Могу сказать лишь – вся бытовая техника и домашние приборы управлялась нами телепатически. Улицы были прекрасно украшены. Все наши устремления были направлены на познание и совершенствование. И, вообще – жизнь каждого протейца была прекрасна и радостна, потому что мы ощущали себя объединёнными общими целями и свершениями на благо общества. В нашем мире уже тысячу витков не было войн, хотя на планете по-прежнему существовало для государства – Панина и Танина, ещё в древние времена созданными двумя расами – серыми гигантами панинцами и мелкими особями – коричневыми танинцами. Наш мир был невероятно прекрасен! Извини за эмоции, Юрий. Похоже, слово «невероятно» тебе сегодня изрядно надоест, – проговорил Оуэн.

– О, ты совершенно прав! Я почти вижу твою Протею, Оуэн! – восхищённо отозвался тот. –Это была невероятно развитая цивилизация. У вас были высоко развита наука? О чём я спрашиваю? Я, кажется, поглупел от удивления. Конечно же – ваши науки были совершенны, как и цивилизация.

– О, да! Мы приближались к разгадке УКЭ – Универсальных Космических Энергий.

– Потрясающе! А ты помнишь какие-нибудь стихи о вашем мире? – спросил Юрий. – Что-нибудь типа: «О, Протея! Под волнами зрея, ты стремилась к звёздам и далёким водам! О, протейцы! Вы в моём сердце! О прошлом сожалея, вас забыть посмею ль я!»

– О, этот стих прямо обо мне! Спасибо, я запомню, – вздохнул Оуэн. – Но, к сожалению, у протейцев не было литературы, о чём я сейчас сожалею. Ведь в основе мироощущения протейцев был лишь точный расчёт и неумолимая логика. У нас была лишь история – свод исторических фактов в сжатом виде – хроники событий и календарные даты.

– У вас вообще не было искусств? – удивился Юрий.

– Отчасти. Мы, например, обожали музыку и танцы. Увлекались конкурсами и состязаниями. Протейцы тонко чувствовали ритм и согласие звуков. Ведь, согласно традициям, мы всегда сообща отмечали Ночь Полнолуния Танцем Сфер. Также у нас высоко ценилось изобразительное искусство и скульптурные композиции. Только чёткие формы и никаких абстракций или романтических искажений. Протейцам были не доступны поэтические символы и аллегории. Но зато архитектура, скульптурные произведения, художественные полотна и дизайнерское искусство ландшафта были на высоте. Как видишь, Юрий, мы ценили только звуки, формы и формулы.

– Да, цивилизация протейцев была великолепна. Я уже видел её твоими глазами. А какими были ваши космические корабли?

– Корабли?

Оуэн, слегка напрягшись, вспомнил эти огромные и громоздкие, похожие на летающие метеориты, протейские корабли, которые он, походя, видел в юности. Насколько он помнил, во время движения они крутились вокруг своей оси, создавая внутри себя гравитацию. Юрий воскликнул:

– О, да, я уже вижу! Необычные сооружения! Совсем не похожи на наши металлические корабли-сигары. На каком топливе они работали?

– На разных, в том числе и на воде. Но, как я уже говорил, мы приближались к разгадке универсальной Энергии, которая позволила бы нашим кораблям совершать гипер-скачок, – пояснил Оуэн. Как оказалось, рассказывать о Протее ему было даже приятно. Он гордился тем, что принадлежал к такой великой цивилизации. – Мы ещё не так далеко продвинулись в освоении космоса, пока это были лишь пределы солнечной системы. Протейцы разрабатывали рудники на Луне – тогда она называлась Фиона, строили научные базы на Марсе – по-протейски Маасе. А наши автоматические станции побывали на Нептуне и Сатурне, они назывались тогда – Китон и Тоэн. На их орбите мы установили фабрики по добыче метана, озона и других газов. И уже приступили к реализации проекта по созданию атмосферы и океана на Марсе-Маасе, чтобы создать там города и заселить эту планету. А ведь некогда и она была населена некой цивилизацией, погибшей при невыясненных обстоятельствах.

– Вот как? Удивительно! Океан на безжизненном Марсе? И вы это смогли бы сделать? – удивился Юрий.

– Конечно! На Маас уже были завезены установки по созданию океана из газов, которые доставлялись туда с Китона и Тоэна. А пока там, в карстовых пещерах, заполненных водой, начали сооружать временные поселения. Которые должны были восстановить на Маасе атмосферу – чтобы защищать планету от метеоритов, которые должны в ней сгорать. А также – препятствовать испарению вода с поверхности, когда там возникнут моря и океаны. Со временем там предполагалось создать и собственную флору и фауну. Проект был грандиозный. Я, кстати, тоже собирался поселиться на Маасе – заселять его рыбами и растениями. Ведь я по образованию биолог.

– Биолог? Вот это да! Ты заканчивал вуз?

– И даже аспирантуру, по вашим понятиям.

– Невероятно! Какой же мощный потенциал был у головоногих моллюсков прошлого! – изумился Юрий. – Ведь это было идеальное общество!

– Случившееся позднее показало, что не идеальное! – возразил Оуэн. – Поскольку мы не выдержали проверки.

– Кто вас мог проверять? – удивился Юрий. – И зачем?

– Космическое Сообщество Цивилизаций. Как вы любите говорить – инопланетяне, – вздохнул Оуэн.

– Откуда они здесь, вернее – там, взялись? – воскликнул Юрий. – Впрочем, глупый вопрос. Как это было?

– Прилетели из галактики Тиуана. И иттяне, представляющие Космическое Сообщество, куда входят тысячи совершенных и развитых цивилизаций, поручились за нас, хотя по нескольким параметрам мы не проходили вступительные испытания, – пояснил Оуэн. – Ели б мы были умнее… как стыдно, – горестно пробормотал он и замолчал.

Юрий, немного подождав, спросил:

– Какие испытания? Какие иттяне? Что за Сообщество? Хотя, если тебе тяжело вспоминать – не рассказывай.

– Нет-нет, я в порядке, – заговорил Оуэн. – Иттяне – это головоногие моллюски с планеты Итты, расположенной в галактике Тиуана, находящейся от Млечного Пути… невероятно далеко. А испытания. У них такой принцип – принимать в Сообщество только достигших на эволюционном пути определённого духовного совершенства. Но, поскольку на Протее было два государства, разделённых границами, и ещё какие-то мелочи. Вроде того, что не стоит терять время на совершенствование тела и пропаганду чрезмерных занятий спортом. Я, юный аспирант, занятый своими изысканиями, честно говоря, не очень в это вникал. Хотя меня и раньше кое-что немного раздражало в отношениях между панинцами и танинцами. Например, то, что коричневые танинцы подтрунивали над тем, что мы, панинцы, почитали Дух Океана, а не Фиону–Луну, как они. А панинцы, строившие свои города под дном океана, недоумевали из-за н безалаберности танинцев, которые тянулись своими коническими небоскрёбами ввысь, к их богоподобной Фионе. И тем самым портили первозданный ландшафт дна. Ведь панинцы чрезвычайно чтили девственную природу планеты и стремились сохранять её неприкосновенной. Их нервировали высотки танинцев, нарушающие экосистемы моря и уродующие прекрасный лик океанского ландшафта. Существовало ещё немало мелких поводов для безобидных шуток – рост, цвет, привычки, пристрастия каждой их рас, вызывающие чувство превосходства у другой. Хотя обитатели Панины и Танины жили довольно изолированно и внешне это никак не проявлялось. А в совместных проектах – планетарных и космических – отношения были довольно тёплые и уважительные. У нас было немало совместных программ. В том числе и научных. Кстати мы, учёные, к которым относилась и моя семья, совершенно не придавали значения расе – росту, цвету кожи, верованиям – коллег. Мы ценили друг друга только за интеллект и вклад в науку. Расовые недовольства чаще проявляли обычные протейцы. Хотя панинцев и таницев всегда объединял общий Танец в Ночь Полнофионии. Объединяясь с вибрациями космоса, мы становились едины. Возможно, благодаря этому мы и прожили тысячи витков без конфликтов.

– Расизм – это детская болезнь незрелого сообщества рас, так сказать. И действительно говорит о некоем несовершенстве вашей цивилизации, – проговорил Юрий. – Жаль.

– Вот и Комиссия Сообщества заподозрила нечто подобное, – согласился Оуэн. – Но иттяне всё равно настояли на нашем досрочном приёме. И даже поручились нас «подтянуть».

– Наверное, потому что вы были очень похожи на них? – предположил Юрий.

– Они говорили, что таких, как мы и они, очень мало в Сообществе цивилизаций.

– А что же было дальше? Подтягивание не помогло? – спросил Юрий.

– Увы.

– Расскажи, как это случилось? – попросил в Юрий. – Если тебе не трудно.

– Дай сначала вспомнить, – сказал Оуэн. – Ведь я не особо вникал в происходящее. Поскольку был слишком увлечён своей работой. Появление иттян я воспринял спокойно. Ведь те, кто изучает законы мироздания, понимают, что огромная вселенная не может быть безжизненной. И глупо рассчитывать на то, что, например, мы, головоногие – единственные разумные существа в бескрайнем космическом пространстве.

Дай подумать, какова хронология событий…

Сначала по новостным телепатическим каналам объявили, что с нами вступило в контакт Космическое Сообщество Цивилизаций. И предложило вступить в их Сообщество. Я этому не очень удивился, понимая, что рано или поздно нечто подобное должно было случиться. Вот, случилось. Что ж – приятно познакомиться. Но у меня вскоре предстояла защита докторской, поэтому я был чрезвычайно занят исследованиями и классификацией Видов одной пещеры. Помнится, я ещё был восхищён тем, что общение и все переговоры с нами будут вести иттяне – такие же головоногие моллюски, как и мы. Как потом стало известно – хотя Космическое Сообщество объединяет тысячи сверх цивилизаций, созданных самые разнообразными Видами – первый контакт всегда осуществляет родственный Вид. Во избежание дополнительного стресса. . Потом нам объявили, что, после вступительных тестов и экзаменовок, протейцев с небольшими оговорками приняли. Благодаря иттянам. «Это, конечно, здорово, но что это нам даёт? И зачем КСЦ ещё какие-то экзамены. Познакомились – общайтесь, чего ещё?» – подумал я тогда. И лишь потом понял – что. Перед нами открыли невероятные знания – о вселенной, о мирах, о материи и энергиях, И, как учёный, я был в восторге, а мои родители – профессора биологии Моун и Соила, просто ликовали. Ведь знания это было то, ради чего они жили.

Далее началось «подтягивание». К этому времени лица иттян стали уже привычны, постоянно мелькая в новостях. И почти перестали удивлять протейцев своей разноцветностью.

– Разноцветностью? Почему это вас так шокировало?

– Они очень были похожи на нас. А мы ярые консерваторы в отношении и цвета, и манеры поведения. Иттейцы же постоянно меняли цвет кожи – в зависимости от вкуса и настроения, которое не стеснялись проявлять. Открыто смеялись, шутили, высказывали замечания. Для нас это было… непривычно. Но постепенно – судя по услышанным мною разговорам – протейцы привыкли к ним, как и к мысли о том, что в Сообществе будут вынуждены общаться и не с такими чудаками – как внешне, так и внутренне. Как мы узнали из демонстрируемых роликов – это были рептилии, рыбы, насекомые, птицы, змеи, разумные растения и даже мыслящие сгустки энергии. Принцип Всеобщей Вселенской Любви объединял их всех в одно Сообщество равных, делая их единой космической нацией. Мне это было несложно – ведь я одинаково любил все создания природы, прекрасные и удивительные. Однако протейцам приходилось поначалу преодолевать свои стереотипы и привычки.

– А человеческие цивилизации в Сообществе были? – с интересом спросил Юрий.

– Конечно. Гуманоиды, паукообразные, бабочки и так далее. Впрочем, поинтересуйся рисунками на плато Наска или, современными – на пшеничных полях планеты – там многие разумные Виды изображены. Как и универсальные формулы.

– О, а я-то всегда удивлялся – зачем на полях нарисованы птицы, муравьи, стрекозы и прочие… существа. От скуки, что ли? И что же было дальше?

– Дальше наши страны – Панина и Танита – должны были исчезнуть. А вместо них было основано единое государство Патана. Возглавило его Единое Правительство Патаны – ЕПП.

– Звучит неплохо, – заметил Юрий.

– Да. Пока изменения не затрагивали глубинные устои протейцев, всё выглядело неплох. Но потом всё пошло кувырком!

– Почему? Прежние правительства хотели вернуть себе власть?

– Этого я точно не знаю, – вздохнул Оуэн. – Границы между Паниной и Таниной были ликвидированы. Всюду появились граждане чужой страны – чего раньше практически не было, задействованные в общих программах. Освободился огромный штат пограничных, таможенных и военных служб, оставшихся без работы. Иногда до меня долетали нехорошие слушки – будто бывшие руководящие кадры недовольны переменами, а рядовые протейцы – нововведениями, предусматривающие запросы обеих рас. А принятый ЕСЗП – Единый Свод Законов Патаны – во всех сферах требовал теперь знания двух языка – панинского и танинского. Вскоре напряжение заметно снизилось – всех уволенных вояк послали на переобучение, а иттяне срочно построили для их трудоустройства межгалактические корабли, использующие новые Энергии, и сформировали Патанские Астро-Службы – ПАС. Были построены заводы, использующие новейшие технологии. И опять же освободились единицы, занятые на прежних и не способные усвоить новые знания. Им предоставили менее квалифицированную работу. Но надо отметить, мы получили доступ лишь к части СЗ – Сверх Знаний, поскольку наш уровень образования был недостаточен для понимания и применения остального. Поэтому в Патане была срочно произведена реформа всей системы образования – от детсада до вуза. А для всех желающих самостоятельно поднять свой образовательный уровень постоянно транслировались обучающие передачи, в доступной форме призванные расширяющие рамки мировоззрения. И все желающие могли прийти и сдать тесты и экзамены в Специальные КК – Квалификационные Комиссии. И получить работу соответственно своему уровню.

Невероятные перемены происходили всюду– в быту, на улицах, в правилах общения, в нормах жизни и мировоззрении.

– Звучит захватывающе, – заметил Юрий. – Я бы хотел попасть в то время! И что же не заладилось? С виду всё прекрасно – в КСЦ наверняка всё продуманно и обоснованно для адаптации новичков до совершенства.

– Жаль, что мы оказались совершенны. Или, скорее – не зрелы, чтобы получить эти Знания. Как иногда люди говорят – дали ребёнку гранату поиграть, – вздохнул Оуэн. – И… цивилизация протейцев исчезла. Мы не были готовы к этим переменам.

– Произошла война? С кем и из-за чего? – недоумевал Юрий.

– Сложно назвать это войной… Скорее это была самоликвидация.

– Но почему? – недоумевал Юрий.

– Как всегда – из благих намерений, – вздохнул спрут. – Например – защитить правых, наказать виновных и восстановить справедливость.

– Кого защитить? От кого? И в чём справедливость?

– А в чём её ищешь ты? Это ведь неважно – тех от этих или всех от всех. Важны методы избавления от недопонимания. Ходили слухи, которым я и, очевидно, иттяне не придавали значения. Например – о недовольстве членов правительств, которые не вошли в руководство Патаны, нежелании бывших старших военных или таможенников становиться простыми пилотами. А также – о неких расовых трениях. Из-за языка, несовпадения традиций и так далее. Даже в нашей семье, на которую эти перемены никак не повлияли – ведь флора и фауна Протеи осталась теми же – иногда с удивлением обсуждались эти слухи. Мол, те танинцы, что также строили новые заводы для ПАС, не уважая традиции местного населения, возвели для себя на девственной территории Панины нелепые высотки, нарушив природный облик местности. И кто-то, якобы в отместку за это, одну из высоток взорвал. Авторство в этой акции взяла на себя группа защитников природы под красивым названием – «Добрая воля». Тут же случились необъяснимые обвалы подземных ярусов в доме панинцев, построенном на территории бывшей Танины. Были жертвы. Но Комиссия не нашла в этом злого умысла. Никто не верил, что кто-то умышленно мог причинить соплеменникам смерть. Хотя подобных трагедий в последние столетия при строительстве не случалось. А вскоре в танинском Национальном Парке были уничтожен редкий артефакт – древний базальтовый круг, олицетворяющий лик богини Фианы. Вину на себя взяла та же организация – «Добрая Воля», заявившая, что они не позволят уродовать девственную природу Патаны бессмысленными изделиями. В ответ некая танинская группа патриотов с не менее красивым названием – «Свет Фианы», принялась рисовать несмываемой краской круги в заповедных зонах и парках бывшей Панины. Они объяснили это тем, что так у них принято чествовать великую богиню Фиану, а Панина теперь уже – Патана и также принадлежит и им. В эфире, на новой незарегистрированной волне возникла перепалка между «Доброй Воли» и «Светом Фионы». Поговаривали, что за всем этим стоит бывшее руководство бывших стран. Но я думаю, что любые перемены сопряжены со стрессами, требуют терпения и доброжелательности. Которых у нас было маловато. Чьи-то нервы и… недостаточно развитый интеллект дали сбой. А ведь наверняка у некоторых под рукой были новейшие энергии.

– И что? Иттяне нашли эту недобрую «Добрую волю» и мрачный «Свет Фионы»? Запретили? Перевоспитали?

– Таких перевоспитаешь! – буркнул Оуэн. – Они ведь не остановились даже перед убийством и уничтожением артефакта! Что может быть хуже? Но иттяне, на мой взгляд, слишком увлеклись преобразованиями и даже не заметили этих событий. Ведь их на Протее было всего пять. Но, насколько я слышал, руководство ЕПП, объединив все эти факты, так и не решилось доложить обстановку иттянам и представителям КСЦ. Им было стыдно за своих соплеменников, ведь за нас поручились. Да и вообще – считалось, что они справятся сами. Единственное, что было сделано – по всем каналам была передана суровая Правительственная Нота, предлагавшая мятежным организациям «Добрая воля» и «Свет Фионы» прекратить террор и добровольно сдаться. Иначе к ним будут приняты самые суровые меры. Но было уже поздно. Увы, наверное, кто-то из этих защитников природы и поклонников Фионы в ответ нажал какую-то кнопку и планета взлетела в стратосферу. Невероятная глупость! Очевидно, они плохо понимали, что делают и насколько каковы последствия применения этих энергий. Ведь обучаться новым Знаниям борцам за свет и добрую волю было недосуг.

– И каковы были последствия?

– Ужасные! Это был конец и света, и всего остального. В Информационном Поле Планеты эта картинка хранилась недолго, потом исчезла. Но я её помню до мельчайших подробностей, хотя очень хотел бы забыть.

После взрыва нескольких станций произошёл резонансный сдвиг мантии планеты, сместились полюса, проснулись вулканы и вся планета погрузилась в бушующие стихии, – рассказывал Оуэн. – Наш мир исчез. Далее началось великое оледенение…, – вздохнул он, – Была цивилизация и в один миг её от неё ничего не осталось.

– Ужасная нелепость! А как же выжил ты, Оуэн?– спросил Юрий.

– В тот момент я – молодой преподаватель института биосферы, мои родители – профессора-биологи Соила и Моун, и трое учёных – профессора-гидрологи Тиуин и Боин с аспиранткой-гидрологом Атэей, были в научной экспедиции. Во время катастрофы все мы были одеты в скафандры с усиленной защитой. для глубоководных изысканий, и исследовали огромную пещеру. Она нас и защитила от ударной волны и основной радиации. К сожалению, мы лишились батискафа, оставшегося снаружи и унесённого взрывом. Связь с миром также исчезла. Всё ходило ходуном, что-то падало и грохотало, нас подхватило потоком и куда-то понесло, вдавив в дальнюю часть пещеры. Затем в пещере стало тихо. Оказалось, что нас завалило. Когда всё более-менее притихло, мы разобрали завал и выбрались наружу и увидели, как множество мёртвых существ падает мимо нас в глубину. По непрерывному гулу и сотрясанию мы поняли, что наверху продолжают бушевать цунами. И поняли – произошла планетарная катастрофа, о причинах которой мы уже начали догадываться. Её авторы – «Добрая Воля» или «Света Фионы». Но всё ещё тешили себя надеждой, что хоть кто-то уцелел. И надеялись, что иттяне помогут нам восстановить цивилизацию. Хотя, с другой стороны – это долгий процесс. Зачем им это? Наверняка они просто улетят – искать более разумных обитателей вселенной…

Проходили недели, месяцы, а наверху всё ещё продолжали бушевать штормы. В пещере, имеющей множество ответвлений и ходов, к счастью, почти сохранилась какая-то жизнь: рыбы, черви, флуоресцентные существа и даже растения. Всё это пригодилось нам, чтобы выжить. Снаружи тоже сохранилась кое-какая жизнь. Очевидно, большая толща воды сработала как естественный барьер. Иногда из глубины всплывали даже огромные рыбы и медузы, скорее всего – реликтовые. Считалось, что они давно вымерли. Впрочем, нам было уже не до научных сенсаций.

– Какие страшные времена ты пережил, – заметил Юрий. – Извини, что растревожил твои грустные воспоминания.

– Да, всё это очень печально, – вздохнул Оуэн. – Когда наверху всё более-менее стихло, гидрологи Тиуин и Боин, решили отправиться наверх – выяснить обстановку. Поскольку неизвестность нас уже просто угнетала. Мини-двигатели на скафандрах, сохранившие заряд, позволяли им всплыть и потом вернуться. Но мы их больше никогда не увидели. Очевидно радиация, шторм или цунами погубили наших коллег. И только тогда мы поняли – наша цивилизация окончательно погибла.

– Я вам глубоко сочувствую. И каковы были ваши планы? – спросил Юрий.

– Мы решили начать всё сначала. И восстановить наш род. Конечно, у обычных осьминогов потомство более многочисленно, чем у разумных. Поскольку в природе очень велик процент его гибели. Но мы решили попытаться. Ведь у нас было две полноценные пары – моя мама с отцом и мы с Атеей. Какое счастье, что в то страшное время она оказалась рядом. Бог даровал нам это счастье. Ведь мы с Атеей полюбили друг друга ещё во время подготовки к экспедиции. Мечтали создать семью. Строили с ней планы – участвовать в освоении Мааса, защитить докторские, преподавать. И, может, даже сделать пару-тройку открытий. Не случилось. Но мы надеялись хотя бы вырастить потомство, возобновившее цивилизацию моллюсков. И это не вышло. Оказалось, что мама и Атея бесплодны. Очевидно из-за влияния радиации или перенесённого стресса. Ведь моллюски очень чувствительны.

– Жаль, – отозвался Юрий. – А почему ты остался один? Извини, если мой вопрос тебя ранит.

– Моих близких уже давно нет на свете, – грустно ответил спрут – Очень давно. Однако долгие витки, проведённые вместе с ними, сделали меня сильным. И, оставшись один, я несу эту эстафету мужества дальше. Не знаю, почему я оказался таким долгожителем. Возможно – из-за влияния всё той же радиации.

– Но как же вы жили в пещере? После комфорта, который давала цивилизация, вам было трудно?

– Да нет. Всё было довольно неплохо, если в подобных обстоятельствах применимо это слово. Мы были близки по духу и связанны родственными узами. И поначалу ещё на что-то надеялись – то ли на чудо, то ли на помощь КСЦ. Но, интуитивно ощущая страшную опасность за стенами пещеры, мы никуда не высовывались и почти всё время оставались в ней. Там у нас возник наш собственный мирок, вполне комфортный – мы имели освещение от рыбок, в основном миктофитовых – Myctophum punctatum, и фонареглазовых – Anomalopidae, если по латыни. С едой было сложнее. Увы, мы были вынуждены перейти от вегетарианства к иной пище. Есть тех же рыбок, червей, рачков – да всё, что ловилось. Как ни удивительно, но мы вернулись к первобытному существованию и вполне с этим смирились. Такова воля обстоятельств. Хотя периодически, больше по привычке, мы телепатически пытались выйти на контакт – с теми, кто, возможно, выжил наверху. Но там была тишина. За исключением слабых и невнятных голосов малого количества выживших существ. Они были в панике, прячась на больших глубинах и в расщелинах.

– Чем же вы занимались? – спросил Юрий, пытаясь углядеть ту пещеру. Но видел лишь сероватую тьму.

– Да ничем. Делать нам было нечего, кроме незатейливой и редкой охоты – мы берегли своё стадо. Хотя родители поначалу пытались составлять списки выживших особей, классифицировать их, отмечать органические изменения, происшедшие после катастрофы. Но потом бросили это. Какая уж тут научная работа? Для кого? И чаще всего мы проводили время в разговорах. Обсуждали причину катастрофы, истоки жестокости, иногда просыпающейся в разумных Видах. И пришли к выводу, что это проявление остатков некой скрытой агрессии, призванной сохранять Вид, но иной раз выходящей из-под контроля разума. Именно в этом причина трагедии Протеи. Не стоит навязывать свои правила и принципы другим. В этом и проявляется цивилизованность. Выходит, протейцы такими не были.

– А почему же цивилизации, которые объединились в КС, дружно сосуществуют? Даже помогают другим Видам, зачастую совершенно непохожим на них – ни внешностью, ни привычками, ни традициями. В чём секрет их умения победить собственную агрессию?

– В своих лекциях иттейцы пояснили, что в основе их содружества – принцип всеобъемлющей Безусловной Вселенской Любви, проявляемой ко всем живым существам, созданным Творцом. Об этом и были их передачи – о величии и ценности Эволюции, о гармонии мира, созданного Творцом, о непогрешимости и справедливости законов, продиктованных безграничной любовью Творца к нам. Смысл развития вселенной, возникшей от дуновения Творца – это Любовь и бесконечное совершенствование Души. Но разве протейцы внимательно это слушали? Мы не привыкли думать на такие отвлечённые и бесполезные темы. Любовь? Её в двигатель не положишь и голодных ею не накормишь. Это всё бла-бла-бла…

– Но, как ты думаешь – коли это так, то почему этот любящий Творец отвернулся от вас? Почему не остановил безумцев и не прислал ангелов или тех же иттян спасти вас? – вопрошал Юрий.

– Я сам об этом часто думаю, – вздохнул Оуэн. – И пришёл к выводу, что Творец дал всем право на собственный выбор. Так говорили нам и иттяне. Без проб и ошибок нет прогресса. Застывшие формы, считающие себя совершенными, согласно Заповеди – уж не помню какой, обречены на остановку и смерть. Поскольку жизнь – в движении. И движение только тогда приносит плоды и совершенство, когда происходит с любовью и ради любви. Ненависть не даёт плодов. Она их уничтожает и несёт гибель и разрушение. Протейцы выбрали ненависть и погубили прекрасное творение Эволюции – собственную цивилизацию. Мы не хотели совершенствоваться, мы хотели оставить всё, как прежде. А ещё – мстить тем, кто нёс изменение.

– Вы? Но это сделали жалкие отщепенцы, а не все протейцы, – возразил Юрий.

– А мы, молча, согласились с этим. Ведь никто не создал группу с противоположными целями, назвав, например: «За единение!» или «Панитяне за мир!» Молчание значит – согласие. Творец принял наш выбор и привёл на эту планету новую цивилизацию, человеческую. Теперь ваша очередь делать свой выбор, Юрий. А Он подождёт, любя каждого и даруя свободу воли.

– Как жаль, что человечество не знает историю протейцев! – вздохнул Юрий.

– А ты напиши книгу о Протее! – предложил Оуэн.

– Книгу? О, во-первых – это слишком большой труд! А у меня маловато терпения. Во-вторых, я слишком мало знаю о Протее. И в третьих, если б ты знал, насколько мне сейчас хотят ограничить свободу воли! – насмешливо возразил тот. – Но довольно говорить обо мне. Расскажи, как ты жил в одиночестве? Ты знаком с атлантами? А с лемурийцами. Гипербореями? Что с ними случилось? Такая же трагическая история, как и с вами?

– Ты слишком многого от меня ждёшь, Юрий! – устало проговорил Оуэн. – Кое-что я знаю, но не в точности. Ведь все эти цивилизации были мне чужды. Я ведь тоже не совершенен. А после того, как я остался один, мне ещё долго было ни до чего. «Зачем мне судьбы мира и чуждые игры разума? – думал я тогда. – Ведь Протеи больше нет. Скоро не станет и меня». Хотя мои родители всегда считали, что Протея будет существовать до тех пор, пока о ней помнят. Они предпочитали выбросить из своей души печаль, которая для неё убийственна, и радоваться тому, что имеют – жизни, свету, общению. Ведь Творец никогда не останавливается, – говорили они, – вселенная развивается, галактики вспыхивают и гаснут. Жизнь продолжается. «Пойдём и мы дальше с тем, что имеем», – сказали они нам с Атеей. И мы пошли. Родители часто вспоминали прежнюю жизнь, забавные случаи, тех моллюсков, кого знали и помнили. Говорили нам с любовью о том мире, которого уже не было, о существах, исчезнувших навсегда, о планете, ставшей совсем иной. Не знаю, чего в этом было больше – печали или надежды. Они верили, что надежды. И что когда-нибудь всё ещё изменится. Надежда помогала им жить. И, по крайней мере, чудесный мир Протеи был жив, пока они о нём напоминали. Я научился у них не сдаваться. Ни при каких обстоятельствах. И идти вперёд, пока можешь. Но когда не стало их, а вскоре и Атэи… Мне кажется, во всём мире погас свет. Хотя его и до этого было очень мало. А Протея ушла вслед за ними. Я не хотел больше думать о том, чего уже нет. Это больно. Я хотел научиться жить там, где оказался. Поэтому, встряхнувшись, я навсегда покинул те места, где мы провели те нелёгкие витки. «Ничто не будет напоминать мне о прежней жизни», – сказал я. И, оставив Протею и свои воспоминанья в той пещере, выбрал новые места обитания – там, где уже было всё другое. И это была Земля. На ней я и начал жить заново.

– Как тебе это удалось?

– Я думал: «Вселенная не стала восстанавливать цивилизацию головоногих, бесславно закончившую своё существование. Ну, что ж! Возможно, у неё другие планы. Стану жить, как часть этого мира, – решил я, – буду наблюдать за тем, куда придёт этот мир. Может у других получится лучше». Я многое видел и почти перестал удивляться. Путь Эволюции труден, а всякий опыт полезен, хотя и даётся нелегко…. Но об этом я расскажу тебе как-нибудь в другой раз.

– Хорошо. Но давай ещё немного поговорим о Протее, пока ты вновь не наложил запрет на эту тему. Что ты знаешь о вашей технике и всяких чудесах науки? Телепатическая связь с машиной! Чудеса!

– Вряд ли то, что хранится у меня в голове, можно назвать знанием о протейской технике, – отозвался Оуэн. – Ты, например, знаешь, как устроен ваш компьютер? Или, до тонкости –устройство автомобиля? Только в общих чертах. Так? И я также знаю о достижениях протейской цивилизации – не в тонкостях. Мне даже не известен принцип, по которому наша техника управлялась телепатически. Что-то там подключали к планетарным полям, что-то впечатывалось в сенсоры прибора… В моей голове одни лишь обрывки сведений. Я углублённо изучал биологию, а остальное крутилось вокруг само по себе. Ты же знаешь – чем выше цивилизация, тем выше специализация. И тем уже образованны специалисты. Вот и выходит, что индивид представляет ценность, только когда находится среди себе подобных. Особенно чётко я это понял после катастрофы. В развитом обществе каждый занят чем-то мелким, но очень нужным. И цивилизация существует лишь благодаря соединению всех этих мелочей воедино. И сотрудничеству множества особей, составляющих единый организм в технологическом процессе. Каждое достижение цивилизации – результат коллективной работы и целой Эволюции. И отдельный субъект, будучи даже гением, не пригоден ни на что.

– Да, ты, наверное, прав. У нас есть книжный герой – Робинзон Крузо, – подхватил его мысль Юрий, желая немного отвлечь криптита от печальных мыслей. – По воле судьбы он оказался один на необитаемом острове. Построил себе там примитивный домик, собрал семена и насеял их, одомашнил животных, научился выживать, ведя натуральное хозяйство. Даже папуаса Пятницу приручил себе в товарищи. А дальше что? Выше, чем первобытный человек, один он не смог бы подняться никогда. Так что ты прав – ценность индивида невелика, если рядом нет соплеменников. И выходит: надо любить тех, кто рядом с тобой – плохи они или хороши – ведь без них ты просто никто. Ноль.

Оуэн слегка вздрогнул и сказал:

– Верно. Но за некоторыми исключениями. Если у одиночки не произойдёт деградации личности, то он, оставшись один, может один пойти по пути развития Души, а не разума. Пути Познания Духа, а не этого мира. Как это делают, например, ваши монахи и отшельники, поселяющиеся в лесу. В таком случае всё случается как раз наоборот: оторвавшись от соплеменников он будет один восходить к вершинам Духовности. Творец предусмотрел для нас два пути:

1) путь развития разума – высшего достижения материального мира, и

2) путь развития Духа.

Ваш Робинзон Крузо, согласись, сумел кое-что понять в этой жизни, оставшись совсем один. И, пожив какое-то время на своём острове, абстрагировавшись от установок социума, сильно изменился. Ты же помнишь, что, по сюжету, он, вернувшись в цивилизованное общество, совершенно поменял свой образ жизни и отношение к ценностям. Можно сказать – он стал монахом поневоле. И, бывший моряк и разбойник, написал поучительную книгу о своих приключениях.

– Я рад, что ты хорошо знаешь нашу литературу, – улыбнулся Юрий.

–Да, я с большим интересом просматриваю в ИПЗ всё, что написали ваши мудрецы. Тем самым, экономя своё время. Ведь собственный жизненный опыт индивида может быть весьма скуден или ошибочен. А книги помогают ему кое в чём разобраться, получить дополнительную информацию и изучить бесценный опыт множества индивидов – учёных, философов, просто практиков. Таких, как Робинзон Крузо, учивший не сдаваться ни в каких обстоятельствах. Я очень сожалею, что у протейцев не было литературы. Возможно, тогда всё сложилось бы по-другому. И я бы сейчас не оказался тоже в роли Робинзона Крузо, постигающего законы бытия в одиночку. И мне, как и ему, многое пришлось понять за время испытаний и изоляции от привычного общества соплеменников. Жаль, что Пятницы у меня не было.

– Может, я сойду для роли Пятницы? – улыбнулся Юрий.

– Какой же ты Пятница? У нас с тобой нет даже общего острова, где мы могли бы вместе прогуливаться. Я как сидел один в своей пещере, так и сижу. И нет ни одного спасительного корабля на горизонте, способного меня увезти с этого острова в привычный мир, – грустно улыбнулся Оуэн. – Зато я могу вволю размышлять, наблюдать и думать над загадками мироздания. Как философ или рак-отшельник, – приободрил он себя. – А Протея… Может, она мне только приснилась? Это было так давно, что иногда я способен в это поверить.

– Я уверен – ты обязательно поймёшь, для чего тебя поселили на этом необитаемом острове, – задумчиво сказал Юрий. – А я, как Пятница, буду скрашивать твоё одиночество. Ну, а местом общих прогулок будут наши беседы, – шуткой завершил он свою речь. – Это, так сказать, наш общий виртуальный остров.

Но Оуэн, погрузившись в раздумья, молчал. Может – о погибшей Протее. Или о себе – одиноком путнике на пустой дороге в никуда…

– А скажи, Оуэн, что же такое цивилизация?– спросил его Юрий, возвращая в этот мир.

– А? Что? – встрепенулся загрустивший спрут. – Цивилизация?

– Ну да, – подтвердил Юрий. – Мы вот тут: цивилизация – то, цивилизация – сё. Ты говоришь, что индивидуум – ничто, когда он один. А кто – что? А какой момент возникает цивилизация? Племя – не цивилизация, город – тоже. Государство – не факт, что цивилизация. Значит – сообщество государств? А если они постоянно воюют между собой? Это всё равно цивилизация?

– Что такое цивилизация? – пробормотал оживающий морской философ. – Ну, у тебя и вопросики, Юрий. Я думаю, его надо разбить на два понятия: цивилизация – в плане технически развитого сообщества и иное – в Духовном плане, – окреп его голос. – Выходит, Протея в техническом плане была цивилизацией, а в Духовном – ещё нет. Не-до-цивилизация, вот она что такое. Потому что мы, панинцы, любили себя, а танинцы – себя. Из-за этого и случилась катастрофа.

– Нет, ты не уходи в сторону, Оуэн. Ты мне, в общем, разъясни, – притормозил его Юрий, поняв, что тот сейчас опять погрузится в дебри печали. – Что значит – в техническом плане?

– Ну… Цивилизация это общность личностей, наделённых разнообразными способностями и умениями, дающими возможность элите общества заниматься умственным трудом или творчеством. И создавать материально-техническую базу, обеспечивающую каждому индивидууму комфортные условия жизни, независимо от природных и иных явлений.

– Длинно, но понятно, – одобрил Юрий. – Да, комфорт это важно. Не скитаться, собирая коренья, а трудиться в офисе, иногда забегая в магазин и спортзал. А что у нас с Духовной цивилизацией?

– Минуточку, сейчас сформулирую, – задумался Оуэн. – Духовно развитая цивилизация, это общность личностей, обеспечивающая… каждому индивидууму возможность к саморазвитию и к самосовершенствованию. То есть – не ограничивающая его выбор.

– Ну… Насчёт обеспечения каждому комфортных условий, человечество у меня уже вызывает сомнение в том, что его можно назвать цивилизацией. Скорее, это не-до-цивилизация. Как в техническом, так и в духовном плане. Вспомним голодающих Африки или бесконечные войны, в которых гибнет мирное население. Или же повсеместное расслоение общества на нищих и богатых.

– Ну, скажем так – человечество с большой натяжкой можно считать не-до-цивилизацией именно с тех пор, как в нём было отменено рабство. Это был слишком явный признак несвободы личности. А всё остальное, это уже болезни незрелой развивающейся цивилизации.

– Ну, хорошо, цивилизация это – комфортные условия и возможность саморазвития. А где же тут БВЛ, которую так превозносили иттяне? – спросил Юрий.

– Ты имеешь в виду цивилизации, что уже вошли в КС? Для них принцип БВЛ – основа всего. И это правильно. Тогда в определение можно добавить фразу: регулирующих свои отношения с социумом и любыми проявлениями жизни на основе принципа БВЛ. И отсутствие БВЛ в отношениях – основной признак незрелых цивилизаций. У протейцев выявился недостаток БВЛ, – снова съехал Оуэн на больную тему.

– А у человечества?

– О,– смутился криптит. – Учитывая непрерывные войны и конфликты между вашими государствами, которых сейчас на Земле более двухсот…

– Человечество, скорее, зачаток, эмбрион цивилизации. А соблюдение принципа БВЛ у него практически находится на нуле. Это печально, – договорил за него Юрий. – И всё же – что, по-твоему, нужно, чтобы общность личностей назвать цивилизацией?

– Дай подумать, – с азартом отозвался спрут. – Та-ак. Ну, наверное, необходимо, чтобы практически всё население планеты входило в единое социальное пространство, и, живя по принципу БВЛ, подчинялось единым законам и тенденциям общества.

– А как же свобода личности? – возразил Юрий. – И свобода саморазвития?

– О, это – как исключение из правил, – улыбнулся спрут. – А с другой стороны, что такое свобода личности? Это свобода от взаимной эмиссии с обществом, проникновения идей и постулатов общества. Не-зависимость от него. Заключённость в кокон собственных представлений, целей и само-реализаций. Это кавычки, исключение из правил, которое общество допускает, если это исключение не приносит деструкции, не нарушает его благополучное устройство, не проповедует анархизм и терроризм. Но это уже в порядке самозащиты. Впрочем, это уже совсем другие философские категории, не затрагивающие нашу тему.

Итак, цивилизация – это материально-техническая и душевная стабильность сообщества индивидуумов и способность к самореализации каждого индивида в отдельности, – заключил Оуэн. – А в Протее…

– Выходит, всё, что объединяет – это благо? А то, что разъединяет – это зло? – не дал ему отвлечься Юрий, сегодня прямо-таки сжившийся с ролью Пятницы. – Индивидуумы только вместе способны развиваться и улучшать условия своей жизни, двигаясь по пути Эволюции и самореализации? А войны и конфликты вызваны несовершенством, как отдельных личностей, так и групп. Деструктивные явления в неразвитой цивилизации ведут к деградации общества?

– И иногда даже – к возврату в первобытное состояние планеты, – согласился Оуэн. – Как это уже случалось с человечеством.

– Ты хочешь сказать, что учёные неправильно определяют возраст человечества потому что не находят останки древних людей?

– Да, самые древние человеческие останки находятся на слишком большой глубине и разрушены давлением слоёв. И человеческий Вид существует на Земле не двести пятьдесят тысяч лет, как «смело» предполагают некоторые ваши учёные, а около трёх миллионов. Уж я-то знаю, – вздохнул Оуэн. – Я, наверное, уже привык к таким катаклизмам, когда цивилизация, оступаясь, скатывается вниз. И каждый раз понимаю, что причина находится в несовершенстве Души. Но любовь к ближнему не воспитаешь, её надо вырастить.

– Странная формулировка. Но я с ней согласен, – вздохнул Юрий. – У нас говорят – насильно мил не будешь. Итак, племена объединяются в поселения, поселения в города, города в государства, а затем население государств, научившись мирно сосуществовать, становится цивилизацией. Это похоже на процесс: капля – ручей –река – море – океан. Похоже на какую-то математическую прогрессию. И получается – процесс образования цивилизации завершится, лишь когда число, количество, численность достигает какой-то определённой критической массы или объёма. И тогда это количество перерастёт в качество – давая право сообществу именоваться цивилизацией. Которая создаёт комфортные условия для каждого своего члена. Так? И потом, например, выходить в космос, то есть – слиться с океаном космоса, вселенной? Чтобы объединится с Космическим Сообществом?

– Это Закон Больших Чисел, – задумчиво проговорил Оуэн. – Количество всегда перерастает в качество.

– Что дальше? С чем должно соединиться или слиться Космическое Сообщество, чтобы двигаться дальше по пути Эволюции? – заинтересованно вопрошал Юрий.

– О, это хороший вопрос, – улыбнулся Оуэн. – Надо подумать на эту тему ещё.

– Хорошо. А как же быть со вторым путём цивилизации, Духовным? Он ведь по направлению противоположен тем целям и предпочтениям, по которым развивается материальная цивилизация. Ведь монах, как правило, избегает общества, уходя в пустыню. А философ – самоустраняется от заблуждений толпы, чтобы бес-при-страстно взглянув со стороны, проникнуть в суть вещей, понять законы, управляющие обществом, и вникнуть в смысл того, что происходит в нём с индивидом. Им не нужны комфорт и удобства, которых так жаждет материальная цивилизация, они ищут и алчут совершенства Души. И предпочитают делать это в одиночестве. Как работает Закон Больших Чисел для них? Идущих по пути Эволюции Духа, а не материи?

– Выходит, духовный путь направлен в другую сторону, – вздохнул Оуэн. – От больших чисел к малым.

– Но куда? В бесконечность? В ноль? А смысл?

– Этот путь не бесконечен, – задумчиво проговорил Оуэн. И замолчал, задумавшись.

– Не бесконечен? – теребил его Юрий. – А что же является целью философа или монаха на этом пути? Возрастить свой Дух? Но это не цель, это инструмент. Тогда для чего он нужен?

– Сначала – чтобы постичь БВЛ, потом… Творца, – неуверенно проговорил Оуэн. – Выходит, это тоже ЗБЧ – Закон Больших Чисел. Только не материальных чисел, а духовных величин. И потом происходит резкий скачок, переход от количества – от огромной БВЛ – в качество. Если так можно назвать Творца Вселенных.

– Творца, в смысле – Бога? – удивился Юрий.

– Имя не имеет значения. У Него много имён, а суть одна – Творец Вселенных и всего сущего. Возможно, это просто Безграничная Энергия Любви, вечность, которая дарит жизнь и её познание всему сущему. И тогда индивидуальная Душа, Дух, который всегда стремится к своему истоку, к Творцу, тоже станет вечностью. И соединится с безграничной любовью Творца – только там она находит мир и ответы на все вопросы. Да они уже и не нужны, потому что там другие законы. Законы Безграничной Любви.

– Это и есть Эволюция Духа? – удивился Юрий. – Раствориться в Творце?

– Возможно так, – кивнул Оуэн. – А возможно и по-другому. Сие ведомо одному Творцу.

– Но у обычной Эволюции та же цель – БВЛ. Это и то, к чему стремится КСЦ! – предположил Юрий. – Тогда что же получается? Это разные пути – Эволюция материи, Вида, цивилизации, и Эволюция души, Духа – приводят к одной цели – к БВЛ. И, в конечном итоге – к встрече с Творцом? Хотя и идут в разных, и даже в противоположных, направлениях, руководствуясь разными мотивациями – этикой и комфортом, и аскезой, самоотречением и любовью. Но оба пути всегда приходят в одно место во вселенной? Да-да, именно так! Я это чувствую!

– Разница лишь в том, что цивилизация, двигаясь по пути Эволюции Вида, помогает достигать Творца сообща и очень медленно – двигаясь от поколения к поколению. А монах, отшельник, одиноко идущий по пути Эволюции Духа, может сделать это в течение одной своей жизни, – согласился Оуэн. – Но это очень трудно – измениться полностью, достигнув БВЛ, и пройти Эволюцию Духа в одиночестве. Но это уже особая тема.

– И всё же есть одно общее для обеих путей – это принцип БВЛ. Какая это великая сила – любовь ко всему сущему! Так что ж, получается, что философу или монаху не нужна цивилизация? Не нужны соратники и соплеменники? Он стремится к одиночеству, согласно своему минусовому ЗБЧ? – продолжал выпытывать Юрий. – Соратники, задерживая его своими беседами, виснут на нём, как груз, как гири, мешая двигаться далее. Уж извини, что я к тебе набиваюсь в компанию.

– Как это соратники не нужны? – не согласился Оуэн. – Ведь субъект, идущий по духовному пути, не с Луны сюда упал! Он произошёл от этого Вида, Рода, Семьи, – возразил Оуэн. – Как он может не почитать дерево, веткой которого является? Отправной точкой для него стал именно Род и Эволюция, создавшие его. А основой для его размышлений и сомнений первоначально является познание этого мира, осмысление опыта и суждений, выработанных предыдущими поколениями. Благодаря их приятию или отвержению, его ум, Душа, Дух и развивается. И, оттолкнувшись от этого, идёт дальше, к Творцу, уже в одиночестве, опережая Эволюцию Вида и цивилизацию – сообщество себе подобных.

– Цивилизация рождает духовную личность, как раковина – жемчужину, – воскликнул Юрий. – И эта жемчужина тоже её часть. Ох, как мы здорово с тобой пробежались по цивилизациям и вселенным! – восхитился он. – Спасибо за беседу, Оуэн. И за рассказ о Протее.

– Спасибо и тебе, Юрий. Я давно не вспоминал о пра-родине, это было волнительно.

– Жаль, что человечество не знает о твоей Протее, – снова посетовал Юрий

– Ты же знаешь, Юрий – человечество не учится даже на своих ошибках. Что ему какая-то Протея? Посчитает эту историю очередной сказкой, – проговорил Оуэн.

– Пусть всё идёт, как идёт? – усмехнулся Юрий.

– И пусть всё будет, как будет. Такой принцип проповедовали ещё древние римляне, знают его и современные мудрецы. Даже морские, – улыбнулся Оуэн.

– А я считаю – это неправильно, – возразил Юрий. – Мой принцип – каждый должен сделать, что может, и тогда уж пусть будет, что будет. Оставаться в стороне, кивая на поговорки – это путь к поражению.

– Правильно мыслишь, – улыбнулся Оуэн.

– Но слишком мало делаю. Прости, Оуэн, но мне пора, у меня там гости, – проговорил Юрий. И его голос стих.

Оуэн в очередной раз поразился тому, как неожиданно Юрий прерывает общение. И какие у него, одиноко сидящего в своём пифосе аутиста, могут быть гости?