Читать книгу Последняя ночь моей убогой жизни - Зия Зейналлы - Страница 2

То было не обычное воскресенье, а тридцатое октября – день до Хэллоуина. Многие заведения собирались провести мероприятия с данной тематикой именно в тот вечер, дабы люди смогли вернуться к своим жалким, унылым жизням с похмельями, фотками и новой партией венерических заболеваний уже к завтрашнему дню.

В Баку Хэллоуин был праздником молодых, нежели чем детей. Никто не обхаживал дома и не просил у людей конфеты. Это торжество, не имевшее к азербайджанцам никакого отношения, просто было удобным поводом нарядиться в костюмы, пить и отрываться на различных вечеринках. Люди склонны видеть в общей картине лишь ту часть, которая выгодна им, а в данном случае этой частью было их желание найти оправдание своему алкоголизму и безделью. Я не имел ничего против такого поведения и сам часто посещал подобные мероприятия. Естественно, не в костюме, ибо я был слишком ленив и беден, чтобы позволить себе такую бессмысленную роскошь.

Однако эта неделя была столь утомительной и переполненной таким большим количеством неприятных эпизодов, что я уже заранее решил провести весь день за сериалом, наедине с собой. Вам, наверное, интересно, что это был за сериал, но я вам не скажу, потому что я засранец.

Весь абсурд того дня начался на удивление с кое-чего абсолютно простого. Мой блестящий план ничего неделания пошёл наперекосяк к полуночи, когда мой интернет внезапно перестал работать, тем самым обломав мне просмотр сериала. Тогда я ещё не знал, что это незначительное повседневное неудобство заставит меня делать через несколько часов, а именно – сидеть на плечах двухметровой мускулистой женщины и кричать на весь Баку, что я грязная потаскушка.

Шучу, такого не будет… скорее всего.

Я терпеливо ждал, но интернет упрямо не хотел работать. И как бы сильно мне не хотелось продолжать лежать в позе эмбриона на полу, Дэмиан уже начинал разгоняться, а это, как вы уже знаете, довольно неприятно, плюс чревато последствиями.

Став жертвой столь печальных обстоятельств, я понял, что иного выхода у меня нет. Встав с ужасной неохотой, я побрел в прихожую, где находился модем, который я выключил и включил, повторяя данные действия следующие несколько минут. Однако сколько бы я не мучился, это дерьмо не желало работать.

Забавно, но как только современному человеку отключают свет, воду, газ или интернет, он начинает ощущать свою полную беспомощность из-за нынешнего комфортного образа жизни всей цивилизации. То же и со мной. Не прошло и пяти минут, а я уже беспокойно шагал по квартире и несколько архаичным образом разговаривал сам с собой, стараясь придумать себе занятие на время отсутствия интернета.

– Так что, София ханум[4]? Чем по вашему мнению мне стоило бы заняться?

– Ну, я бы посоветовала тебе пойти спать, однако будучи круглым идиотом, ты это уже сделал, – у меня плохо получалось изобразить голос Софии, но я всё же старался.

– Истину глаголишь, – поддакивал я уже своим обычным голосом. – Мистер Дэмиан, вам, конечно, есть что сказать, не так ли?

– Ещё бы, Господин Малик. Сейчас самое время написать последнее письмо, пойти на кухню за ножом и перерезать себе вены, сидя на полу ванной и куря сигарету, – вежливо заявил Дэмиан.

– Ваше довольно… подробное ходатайство было услышано и будет рассмотрено советом сию же минуту, – я сделал недолгую паузу. – Итак, начнем. Есть ли среди нас возражающие?

– Чёрта с два ты это сделаешь. Я сама тебя прибью, – пригрозила София.

– Продолжаем, продолжаем. Сер Хэнк, возможно, вам есть что добавить к данному обсуждению?

Знакомство с Хэнком я оставил на десерт, ибо этот чрезмерно эмоциональный чувак, постоянно ищущий на голову приключений, занимал особое место в моей душе и разуме. Он был частью меня, которую беспрестанно одолевала жуткая скука, являясь всем тем, к чему я стремился и от чего убегал. В отличие от невротика Малика, Хэнк был спокоен, высок, не считая небольшого животика был хорошо сложен, а его харизма очаровывала, даже невзирая на то, что он был страшным пьяницей.

Именно Хэнк был источником идей и вдохновения, как для моих рисунков, так и для графического дизайна. Он был мечтателем до мозга костей и любил совершать глупые поступки, о которых я обычно жалел на следующий день. Этот парень заставлял меня напиваться и влезать в похождения, выводящие меня из зоны комфорта, на которые я бы никогда не подписался, не будь во мне его потрясающей персоны.

Для того, чтобы сделать образ Хэнка ещё ярче, добавлю, что у него были длинные, волнистые, каштановые волосы и борода а-ля Иисус, искрящиеся, зеленоватые глаза (почти такие же, как мои) и обаятельная улыбка, способная свести с ума практически любую. Носил он исключительно пёструю одежду в стиле хиппи, которую я видел, блуждая по «Пинтерест»-у и в данный момент на нём виднелись большие кеды, красные носки с маленькими бананами, широкие джинсы, светлая разноцветная рубашка с открытыми аж до груди пуговицами и тёмная жилетка. На глазах он предпочитал носить круглые красные очки в стиле Кота Базилио или Леона, в зависимости от ваших предпочтений.

– Ну, Господин Малик, думаю, что нам стоит оставить решение данного вопроса на другое время, а по причине полного отсутствия каких-либо других занятий, я советую вам уйти в запой, – крайне благородно сообщил своё мнение Хэнк.

– Довольно неожиданное замечание со стороны сэра Хэнка, – съязвил я, продолжая расхаживать по комнате. Подойдя к столу, я положил в рот сигарету и закурил. – Все согласны?

– Нет, – одновременно отозвались Дэмиан и София.

– Хм, – по-Геральтски[5] хмыкнул я. – Мы, конечно же, могли бы выйти в город к нашим славным друзьям, выпить с ними и понаблюдать за глупыми людьми, веселящимися в своих маленьких мирках, однако чувствуется мне, что Мистер Дэмиан против подобных вылазок, как, в принципе, и наша дорогая София ханум, хоть и по разным причинам. Возможен ли компромисс, дамы и господа?

– Нет.

– Что ж, тогда нам придётся обойтись этим бессмысленным разговором.

И тут наступила тишина, воспользовавшись которой Дэмиан начал втирать мне свою привычную дичь:

«А знаешь, Малик, я согласен с Хэнком. Надевай кроссовки и топай к тому отвратному старику. Купи у него немного водочки с пивом, возвращайся обратно, хорошенько надерись, чтобы порядком осмелеть, а затем пойди, наконец, на кухню и не будь такой же маленькой сучкой, какой ты оказался в прошлый раз. Уверяю, твоя жизнь ничего не стоит. Ты один сейчас и будешь один всегда. Никакая девушка, друг или неожиданно вернувшийся в твою жизнь папаша не помогут тебе спастись от этого чувства, понимаешь? Ты. Всегда. Будешь. Один. Почему тебе так сложно это принять? Казалось, ты должен был сделать это ещё в школе, когда всё было в разы хуже, но ты упрям как козёл. Никак не насытишься своими повседневными страданиями и продолжаешь жить, а мучений всё больше и больше. К чему всё это? Сам мне скажи. Серьёзно! Если ответишь адекватными, логическими доводами, я заткнусь. Обещаю».

Я задумался, пытаясь придумать хоть какое-то оправдание тому, почему продолжал жить и в разговор, как и ожидалось, вступила София.

«Друзья и семья любят Малика. Он не может просто покончить с собой и оставить их жить с этой болью и непомерным грузом вины на душе. По-твоему, они не будут думать, что могли бы что-то изменить?»

«Будут конечно, но нам-то, какое дело? Нас же не будет в живых. Как ты не понимаешь, что красота всей ситуации как раз в том, что не будь у нас жизни, не будет ни страданий, ни причин для волнения. Это же так же легко, как два плюс два равно четырём, чёрт тебя дери».

– Так. Вы мне надоели. Ничего нового я так и не услышал. А это хуже всего, – прервал спор я. – Сэр Хэнк, управление я вверяю в ваши надёжные руки.

«Ни черта они не надёжные» – прокомментировала София.

– В этом и суть. Ненадежность и хаос порой привлекательнее спокойной, но повторяющейся стабильности, – ответил Хэнк, пока я снимал с себя домашнюю одежду.

Проверив погоду быстрым взглядом из окна, я напялил чёрные джинсы, толстовку того же цвета с надписью «Fuck.» посередине, новенькую куртку, после чего поспешил выбраться с квартиры, которую, если честно, нам совсем не хотелось покидать. Хэнк, конечно же, был исключением, возбуждённо предвкушающим приключения.

Выходя из дома, я взял с собой телефон, сигареты, а также позитивный настрой. Нельзя забывать быть оптимистом. Впереди меня ждал Баку и бурная ночь, полная неожиданных злоключений, вместо которых я бы предпочел сидеть дома и смотреть сериал. Черт, как же я люблю сериалы. Смотрел бы их всю жизнь. А будь сериал женщиной, я бы… ну… вы поняли.

* * *

Удивительно, но старый пердун в роговой оправе снова смотрел женский волейбол через свои огромные лупы. Я успел как раз к закрытию магазина, однако было такое впечатление, что мужчина даже не собирался прикрывать лавочку. Вот, насколько сильна была его любовь к данному спорту.

Подойдя к холодильнику, я вынул из него двухлитровую бутылку пива. Естественно, мой выбор сразу же был осужден тяжёлым взглядом старика и его пыхтением, отчего напрашивался вопрос – зачем продавать в своём магазине то, продаже чего ты категорически не желаешь потворствовать?

«Да забей ты на этого старого хера» – сказал Хэнк, и я беззаботно, даже несколько грубо кинул деньги на прилавок.

Старик молча вернул мне сдачу и, не проронив ни слова, я вышел из магазина.

«Ты снова потакаешь его капризам! – крикнула София.

«Отстань, София. Старик первый начал!» – ответил я.

«Он же старше!»

«Ну и что, что старше?! Это значит, что он может вести себя как полный мудак?»

«Хорошо, фиг с ним, этот старик и мне не по душе, но пить тебе всё равно не стоит. В твоём состоянии это опасно. Ты можешь не совладать с собой. Надеюсь, ты не забыл, что было в прошлый раз?»

«Как я мог забыть, когда мне постоянно об этом напоминают? Вообще, какой смысл говорить это сейчас, София? Я ведь уже купил чёртово пиво».

«Ладно-ладно. Пей, но не возвращайся домой. Прогуляйся по окрестностям, послушай музыку. Свежий воздух хотя бы лучше, чем тоска в нашей квартирке».

«Я, кстати, поддерживаю рыжика» – отозвался Хэнк.

«Да ладно вам, ребята. Пить дома гораздо удобнее, и вы прекрасно это знаете» – вмешался Дэмиан.

«Заткнись, Дэмиан» – отозвались все разом.

«Ладно, – огрызнулся он, пожав плечами. – Покончить с собой можно и под колесами машины».

Итак, мне было одиноко, грустно, а мысли о тщетности существования так и лезли в голову, словно пиявки, высасывающие из меня всяческое желание жить. Я начал гулять по проспекту, но Хэнк решил, что дабы должным образом оценить красоту природы нам для начала нужно выпить, отчего я вскоре дошёл до автобусной остановки неподалёку, и приземлил свою тощую задницу на холодное железное сиденье. Там я открыл пиво и начал лакать…

«…как тёлка, у которой лет пять не было секса»

«Ужасное сравнение» – отозвалась Софи.

«Благодарю» – ответил Дэмиан.

Через четыре песни в моих наушниках один из двух литров уже мирно булькал в моём желудке.

«Я хочу пи-пи, – подумал я. – Но возвращаться домой охоты нет. Ковальский, анализ»

«Сейчас что-нибудь придумаю» – ответил Хэнк и мы поднялись с места.

Как оказалось, литр пива, в особенности столь паскудного, и в такой краткий срок может серьёзно ударить по голове (не говоря уже о мочевом пузыре), отчего встав, я сразу же ощутил легкое головокружение.

Время было позднее и на улице практически не было людей. Приметив это, я побрел к одной из соседних улиц. Там была невысокая каменная стена, за которой стояло несколько мусорных баков. Спрятавшись за ней, я начал облегчаться и, навострив уши, надеялся, что не буду обнаружен за этим постыдным занятием.

«Мне так грустно, когда ты делаешь такое, Малик» – сказала София с ощутимой печалью в голосе.

«Прости, Софи. Ты права. Я окончательно деградировал» – ответил я, уныло закрывая ширинку.

«Не мучай себя. Всё не настолько плохо» – попыталась приободрить меня девица.

«Ты действительно так считаешь? – Дэмиан был оскорблен до глубины души. – У нас говенная работа, мы еле сводим концы с концами, потому что тратим внушительное количество заработка на алкоголь и марихуану и у нас всё ещё нет девушки, так как нас категорически невозможно полюбить из-за гадкой внешности и полного отсутствия каких-либо положительных качеств. Перспективы выглядят не очень, София. Скорее всего, Малик так и останется обычным графическим дизайнером и ничего и не добьется в жизни. Он ведь ничего для этого и не предпринимает, так что…» – моя депрессия пожала плечами.

«Ребят, а без этого никак?» – жалобно спросил я, ковыляя по улице и наблюдая за тем, как ветер сгибал толстые ветви высоких деревьев.

«Если хочешь, я не буду ему отвечать» – понимающе сказала София, но я чувствовал в её сердце ярое желание поступить совершенно иначе.

«Спасибо» – коротко ответил я.

«Не кисни, парень. Может всё наладиться?» – вставил Хэнк, лакая пиво.

«Может быть. А может и нет» – сказал я.

«Ты слишком пессимистичен. Ну и что, что нас бросил отец? Не мы первые, не мы последние» – заметила София, гордо вскинув голову.

«А что прикажешь делать с чувством ненужности? Просто взять и выключить? – огрызнулся я. – А с яростью, которая берется невесть откуда и постоянно обжигает моё нутро, как кислота? Что, тоже просто не замечать?»

София пожала плечами и обхватила руками колени, сидя в своём удобном, кожаном кресле.

Было до ужаса тоскливо, но для меня подобное было не в новинку. Я уже давно так жил и ещё одна одинокая ночь ничего не меняла. Я думал о том, что слишком беден, о том, что вряд ли смогу исправить своё шаткое положение и что мне никогда не стать известным художником комиксов, ибо как столь учтиво заметил Дэмиан – я не прилагал для этого абсолютно никаких усилий.

Через пару впечатляющих глотков пива и нескольких прошедших мимо минут, внимание Хэнка было привлечено местным кладбищем, находившимся недалеко от моего дома.

«Неудивительно, что у тебя депрессия, – сказал Дэмиан. – Это как жить около Чернобыля и поражаться, что у тебя обнаружили рак»

«Если бы за подобные сравнения раздавали награды, уверен, нам бы перепало, – ответил я. – Хэнк?»

«Давай по-быстрому туда сгоняем» – пьяно ответил он.

«Боже, зачем?» – жалобно процедила Софи. Сегодня явно был не её день.

«Брось, Софи. Пойдём! Может, это весело?» – сказал Хэнк и зажег сигарету, после чего я трусцой перешёл дорогу.

Если раньше рядом и проезжали машины, то сейчас я будто оказался в пост-апокалиптическом триллере-ужастике. На улицах не было ни единой души. Лишь недавно пестрящая энергией живая улица, казалось бы, вдруг умерла, а её всё ещё теплый труп медленно, но верно остывал. От такой картинки мне стало не по себе, и я поёжился.

Кладбище и мертвецы, покоящиеся там, зазывали меня вступить на их землю, насвистывая мне своё зловещее приглашение холодным осенним ветром. Это был не один из тех ветров, что дует лишь с одной стороны на протяжении долгого времени. Этот был хитрее. Он дул слабо, но пробивался ко мне со всех сторон, периодически делая вид, что затихает, а затем ударяя с новой силой.

Следуя за силой, призывающей меня на кладбище, я – Малик, графический дизайнер, бакалавр и магистр довольно приличного университета, где я успешно получил своё образование на факультете международных отношений, не имеющего к моей нынешней работе абсолютно никакого отношения, двадцати четырёх лет отроду, в крайне недобром здравии и нетрезвом уме решил последовать зову духов и шагнул на территорию кладбища.

Чувства были довольно красочными. С одной стороны, мою кожу словно облизывали маленькие язычки волнения, делая быстрые, но точные удары везде, где только можно, а с другой мою радость о предстоящем экстремальном занятии, которое на самом деле казалось мне таковым лишь от тоскливости моих будней, понижало чувство какого-то первобытного страха перед этим местом и его обитателями. Ведь, что может быть хуже мертвецов? Знаете, что мы испытываем, когда сталкиваемся с чем-то, что когда-то было живым существом, в итоге превратившись в груду мяса и костей? Неизвестность. Эту назойливую чесотку, что сидит в сердце каждого человека и не позволяет ему вести спокойную, мирную жизнь. Ведь мы всегда должны всё знать.

Но одно нам узнать было не дано, ибо, познав эту правду, ты не можешь пересказать её кому-либо ещё. Эта та самая Правда с большой буквы «п» – возможно самая важная из всех.

Если вы ещё не врубились, то речь идёт о смерти.

Так вот, смерть – это единственное, что пугает почти всех нас до леденящего сердце ужаса. А знаете, почему? Потому что, будучи самоуверенными мудаками, люди смеют нагло полагать, что их жизнь находится под их контролем, а ещё точнее, что всё нормально. Даже когда с нами случается что-то плохое, к примеру, нас бросает человек, которого мы любим, или же из нас делают секс-рабов, которых каждый день насилуют, всячески унижают и всё в таком духе… так вот, даже в таком случае мы порой считаем, что всё в принципе нормально, и решаем жить дальше. Просыпаясь каждый день, мы принимаем сознательное решение не перерезать себе вены или не бросаться под колеса проезжающего мимо грузовика. Вместо этого мы копаемся в социальных сетях, после чего встаем и начинаем заниматься своими привычными делами. Даже люди, живущие отвратительнейшей жизнью как те секс-рабы – и те продолжают жить. Не потому, что всё шикарно и не потому, что они любят свою жизнь. Просто страх перед неизведанными рубежами потустороннего мира остаётся настолько грозной силой, что не каждый отваживается ей противостоять.

Когда я проходил мимо, скелеты в земле словно медленно поворачивали свои черепа, а кости их шей издавали мерзкий скрежет, похожий на тот, что издает новый кусок мела на чёрной доске. Именно подобную сцену выдала мне моя фантазия и я боялся, потому что не знал, действительно ли скелеты способны на такое. Кто знает, может духи, живущие в их костях, и вправду наблюдают за мной? А может они наблюдают за всеми нами постоянно. Что, если они везде? На улицах, в метро, в наших домах. Завидуют телам живых, нашей способности жить и ощущать. Они всегда с нами. Слушают. Наблюдают. Как, например, сейчас позади вас, возможно, стоит кто-то, кто раньше жил неподалёку или в вашей собственной квартире. Теперь всё, что ему или ей остаётся, это пялиться прямо вам в затылок, а вы сидите себе, читаете эти слова и ничего не подозреваете. Однако вы чувствуете, что по неизвестной причине волоски на вашей шее и руках вдруг встают дыбом и от этого вам становится не по себе.

Не знал, что эта драматичная чёрная трагикомедия имеет ещё и элементы ужастика. Что же, продолжим. Я шёл среди могил, с выгравированными на них забавными, а порой и пугающими изображениями усопших, лица которых выглядели особо жутко в кромешной тьме ночи.

Понимая, что я слишком перевозбуждён от страха и экстаза, я сделал пару больших глотков пива для отваги, решив впоследствии сесть где-нибудь и поговорить с мёртвыми.

– Дамы и господа? – негромко сказал я, опасаясь нарушить покой обитателей кладбища. – Как поживаете? Ой. Простите, не хотел вас оскорбить, – я махнул рукой. – Ладно, проехали, – я сделал ещё пару глотков. – Знаете, у меня депрессия и часть меня отчаянно рвется прервать моё жалкое существование и хочет сделать меня одним из вас. Я бы давно это сделал, но… мне страшно, – я выждал драматичную паузу. – Может расскажите мне, какого это?

Мертвецы мне не отвечали. Из звуков в округе были слышны лишь вой ветра и писки различных букашек, живущих тут, среди тех, кого больше нет. Разве это звучит не странно? Те, кого больше нет. Как это возможно – вдруг не быть? Ты, а точнее то, что было тобою всё ещё тут, но где же ты сам? Куда ТЫ исчез? Правда ли то, что после смерти человек теряет около двадцати граммов веса? Действительно ли эти граммы – мы? Или умирая люди просто испускают столь сильные газы, что они весят аж двадцать граммов? Можно ли взвесить воздух граммами?

Вопросы, один тупее предыдущего, поедали мой разум словно личинки, лакомящиеся мертвечиной, а я продолжал сидеть на каком-то камне и позволять им делать это, периодически попивая пиво.

– Это раздражает, не так ли? – сказал старый, хрипловатый, но всё же мощный голос позади меня.

Я вздрогнул так сильно, что не будь пиво выпитым практически полностью, оно бы совершенно точно пролилось мне на джинсы. Резко встав с камня, я обернулся рассмотреть незваного гостя.

– Извините, я не хотел вас напугать. Что вы тут делаете, молодой человек? – спросил старик с длинными и прямыми, как у волшебника, белоснежными волосами и бородой. На нём был новенький длинный, чёрный плащ, а под ним виднелся тёмный костюм с белой рубашкой и галстуком. Старик выглядел слишком модно не только для Баку, но и для всего Азербайджана.

– Простите… я…я… просто гулял, а потом решил зайти сюда, – ответил я.

– Почему? – полюбопытствовал он, медленно приближаясь ко мне.

– Я просто… просто, я никогда не был на кладбище ночью и мне было интересно, какого это, – запинался я, глядя на старика с некоторой опаской.

– Прекрасная погода для прогулки, – сказал старик, остановившись и взглянув на небо. Я распознал в его речи русский акцент.

– Да, – согласился я. – Вы не отсюда?

– Это так очевидно? – дедуля не прекращал улыбаться.

– Немного, – я улыбнулся в ответ.

– Бакинцам, видно, не присущ подобный головной убор, – он погладил свои шёлковые на вид волосы.

– Дело не только в этом. У нас вообще мало стариков, которые так хорошо одеваются.

– Как странно. Вы думаете, что я старик? – скорее не оскорбленно, а восторженно спросил дедок.

До меня вдруг дошло, что я сказал нечто неприличное и извинительно поднял руки к уровню груди, готовясь просить прощения, но старик лишь рассмеялся и жестом дал мне понять, что всё хорошо.

– Верно. Наверное, я уже стар. Вы довольно честный молодой человек.

– Простите, пожалуйста. Я не хотел вас обидеть, просто я устал и, как видите, выпил немного… так что… – оправдался я.

«Слушай, Малик, не нравится мне этот старик. Он какой-то… жуткий. Может, пойдём уже, а?» – сказала София и была абсолютно права. Несмотря на то, что старик выглядел вполне безобидно, мне действительно было не по себе.

– Не думаю, что тебе стоит уходить, Малик, – неожиданно заявил старец. Поначалу до меня даже не дошло, что именно он сказал не так, но буквально через секунду я уже вовсю хмурился и сконфуженно рассматривал старикашку.

«Мы же не говорили, как нас зовут и это, вроде бы, не один из наших знакомых, – впопыхах проговорила София. – Таких у нас точно нет»

– Ты права, София. Вы меня не знаете. Но я знаю вас. Причём очень и очень хорошо.

«Окей. А это как понимать?» – подумал я.

Всё моё естество орало изнутри, но я не посмел издать и звука. Я просто был чересчур ошеломлён, а мой мозг отчаянно пытался найти ответ лишь на один простой вопрос:

«ОН ЧТО, ЧИТАЕТ НАШИ МЫСЛИ?!»

– Ну, можно сказать и так, – улыбнулся старик своей доброй, но в данном случае, учитывая все обстоятельства (ну, вы ведь помните – глубокая ночь, ни единой души, тишина, кладбище, старикан, слышавший все, что я думаю), эта улыбка вовсе не казалась мне доброй.

– К-как..? – удивлённо, но медленно, словно будучи неуверенным в том, что говорить вслух вообще требуется, спросил я.

– Ты сам ответил на этот вопрос, Малик. Я не отсюда, – спокойно сказал старик. – Не стоит тревожиться. Всё хорошо. У меня нет ни малейшего желания подчинять тебя своей воле или совершать что-то в духе того, чего ты насмотрелся в своих сериалах.

– Кто вы? – испуганно спросил я, чувствуя то самое мерзкое ощущение неизвестности, о котором говорил ранее.

– Я… – он задумался, а затем продолжил. – Дамбл Дор, конечно же.

– Ну да, конечно, – кивая повторил я, понимая, что возможно окончательно сошёл с ума.

«София, надо погуглить, развивается ли от депрессии шизофрения? Кажется, у меня поехала крыша. Я общаюсь с Дамблдором на кладбище».

– О, нет-нет, прошу не путать! – старик покачал головой. – У нас нет прав на использование этого имени. Точнее, я не уверен, зарегистрировано ли это имя и могут ли авторы вообще регистрировать конкретные имена… особенно учитывая также и внешнее сходство… хм… адвоката бы позвать… Ничего. И так сойдет, – вслух размышлял дедуля, после чего он взглянул мне в глаза, и я увидел, как блеснули стёкла его очков. – Говоря откровенно, было бы лучше, если бы ты не произносил это имя слитно, мальчик мой, – вежливо попросил Дамбл Дор.

– Как скажете, – ответил я. – Вы ведь… вы ведь слышите мои мысли потому, что вы в моей голове? То есть… то есть… не буквально… то есть, вы влезли в нее, а… вы лишь плод моего воображения, – волнуясь, я часто повторялся и напрочь забыл, как правильно составлять предложения, хотя и до этого не был экспертом в общении с людьми.

– Так, юноша, у нас нет на это времени. Гляди который час, – Дамбл Дор посмотрел на ручные часы. – Я вполне мог бы позабавиться и сказать… как же там было… ах да! «Конечно, это происходит у тебя в голове, Малик, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой», однако нас ждут дела… хм… Прости, у меня попросту нет времени доказывать тебе, что я реален и объяснять кто я, поэтому я просто устрою тебе небольшую экскурсию. Ты ведь большой любитель отсылок к поп-культуре, так что, думаю, тебе не составит никакого труда вспомнить это из фильма «Доктор Стрэндж», – старик приблизился ко мне на расстоянии руки в одном кратком мгновении. – Раскройте око! – сказав это то ли двойным, то ли тройным голосом, Дамбл Дор положил свою руку мне на лоб, надавив большим пальцем на место, где обычно рисуют так называемый «третий глаз».