Читать книгу Твоя Судьба – не моя - Злата Тур, Аглая Отрада, Алиса Калинина - Страница 14

Последние три дня Звягин, никогда не знавший проблем со здоровьем, был серьезно обеспокоен. Ему снился один и тот же кошмар, и он просыпался от резкой боли в сердце.

Он выходит из здания полиции, намереваясь пообедать в кафе. Собирается перейти дорогу, как примерный пешеход, смотрит налево, смотрит направо и замирает. Даже не притормозив на перекрестке, неслась на скутере недавняя знакомая. Девушка со сказочной косой. Она посмотрела на Яра и по этой причине не заметила выбоину на дороге.

Сердце сжалось от острой боли и, похоже, забыло, как биться. Все это представлялось ему, как в замедленной съемке, ужас схватил за горло, но изменить что-то или предотвратить катастрофу он был не в силах.

Как наяву, Яр видел падающий скутер, видел, как девушку буквально вышвырнуло на обочину. Он хотел ринуться через дорогу, однако ноги были будто налиты свинцом. Он рвался на помощь, но ему приходилось преодолевать такое притяжение, словно он был не на Земле, а на Юпитере. Сердце просто выскакивало от напряжения – так невероятно тяжело ему давался каждый шаг. Наконец он добрался к ней.

Анна была без сознания – головой она ударилась о бордюр. Кровь вытекала из раны, окрашивая серую пыль в багряный цвет. Одной рукой выхватывая телефон и набирая номер «скорой», он опустился на колени и, леденея, стал нащупывать пульс на шее. Скорая не отвечала. Решив доставить Анну в больницу на первой попавшейся машине, он выскочил на дорогу. Но всегда достаточно оживленная улица была словно вымершей. В отчаянии он схватил ее на руки, но снова земное притяжение усилилось в разы, и он едва двигался, с ужасом осознавая, что Анна становится все бледнее и легче. Яр понимал, что, если не успеет доставить ее на скорую, она просто растает в его руках. И когда наступала кульминация кошмара – во сне от Анны уже оставалась лишь прозрачная тень, слабый контур, готовый каждую секунду исчезнуть, он просыпался с неистово колотящимся сердцем, чуть ли не каждый удар которого сопровождался болью, с холодным потом на лбу.

«Кардиограмму надо сделать, что ли…», – подумал он. Но кардиограмма оказалась не нужной, так как объяснение пришло в виде младшего лейтенанта Колоскова и оказалось гораздо хуже его кошмаров.

– Ярослав Платоныч! Разрешите обратиться, – Колосков не знал, как изложить свою просьбу этому гранитоподобному человеку, поэтому пауза оказалась больше, чем положено. Он покраснел, руки от переживания не знал куда деть. Первый порыв был – сунуть в карманы. Еле успел удержаться, иначе выглядел бы, как шпана из подворотни. Пауза затягивалась.

Антон готов был войти в клетку к голодным тиграм, только бы избежать этого разговора. Но кроме Звягина, помочь никто не мог. Внутренним чутьем понимая, что Ярослав Платоныч будет лично заинтересован в решении вопроса, и по этой же самой причине Антон предвидел, какие громы и молнии обрушатся на его голову. Уж лучше б кулаки и пинки. Но выбора у него не было. Во рту пересохло, язык напоминал наждачку, и молодому человеку казалось, что каждое сказанное слово будет до крови обдирать небо, десны. Но лучше б так и было, чтобы хоть боль отвлекла его от этой пытки – невозможности высказаться ясно и четко.

Звягин вопросительно посмотрел на него. Его безмерно раздражали люди, которые не могут внятно выразить свои мысли и, следовательно, тратят попусту его драгоценное время.

– Понимаете, мне с такой просьбой больше не к кому обратиться, – от волнения он еще больше путался в мыслях, покрывался потом и близок к тому, чтоб позорно бежать. И только потому, что решался, по всей видимости, вопрос жизни и смерти, он продолжал обреченно вызывать огонь на себя. Он понимал, еще чуть-чуть, и Звягин взорвется, как плотно закрытый котел. И был недалек от истины.

Яр, сузив глаза, пытаясь удержать себя в рамках приличий, негромко, почти угрожающе, спросил:

– Молодой человек! Вы себе сейчас никого не напоминаете? «Сами мы не местные, помохите, люди добрые, хто чем может!» Так вы не на паперти! А я не сердобольный прихожанин! Что вам нужно?

Слова, сказанные тихим зловещим шепотом, возымели нужное воздействие на Колоскова. На него будто вылили ушат холодной воды, он выдохнул, и наконец, обрел дар речи.

– Ярослав Платоныч, я готов понести наказание, потому что совершил ужасающую, непростительную глупость, которая может иметь самые страшные последствия. Я рассказал Анне, – тут он слегка запнулся, – Анне Викторовне Громовой о двух жалобах, написанных в прокуратуру, потому что наш начальник оставил их без внимания. Это два аналогичных случая – два самоубийства девушек.