Читать книгу После дождя будет солнце - Злата Виноградская - Страница 3

– Ну, так и вот, – Артем снял очки и потер глаза, – я на выходные, будучи в увеселительных заведениях…

– Оч-чень интересно, продолжай, – проговорил Славик Козлов, не отрываясь от компьютера.

Утро понедельника в офисе компании было всегда одинаковым: кто-то был свежим и отдохнувшим, а кому-то было о чем рассказать. Некоторые, провалявшись все выходные на диванах, лениво проверяли почту, заглядывали в ежедневники, другие потирали слипающиеся от недосыпа глаза.

Славик Козлов, примерный семьянин, отец двоих очаровательных деток, как всегда в понедельник был свеж и необычайно работоспособен. С самого раннего утра он, не отрываясь, бил по клавишам своего ноутбука, попеременно подключая разноцветные флэшки. Славик был заместителем финансового директора, и, когда предшественник Артема увольнялся, Козлов не без оснований рассчитывал получить повышение и занять его место. В компании он работал уже давно, про всех поставщиков и клиентов знал буквально все, вплоть до клички любимой собаки. Но руководством было принято иное решение. Елизавета Никитина, всегда принимающая кадровые решения единолично, посчитала необходимым внести в работу дирекции больше креатива и новых идей, поэтому финансовым директором и стал Артем Береснев, молодой и амбициозный экономист, предложивший свою стратегию развития направлений продаж и закупок в компании.

– Поскольку я не пил, ибо был на машине, мне в какой-то момент стало очень грустно, – сообщил Артем.

– Кто ж по клубам на своей тачке ездит, пижон ты эдакий? – усмехнулся Козлов. Хотя с Артемом они быстро нашли общий язык, Славка недолюбливал нового начальника, считая его излишне мажорным. Он не хотел признавать наличие у Артема быстрого ума и способности находить нестандартные решения. Тема каким-то шестым чувством предвидел развитие экономической ситуации и всегда предлагал такие меры, которые позволяли их компании быть на голову впереди конкурентов. Хотя разница в возрасте между ним и Козловым была не существенной, всего каких-то пять лет в пользу Славика, честолюбивый зам считал себя мудрее и опытнее, полагая, что он, Вячеслав Козлов, справился бы с руководством финансовой деятельностью компании ничуть не хуже, а наверняка и продуктивнее, нежели выскочка Береснев.

– Грустно мне стало, – пропустив мимо ушей последнее замечание Козлова, продолжал Артем, – и я сел в машину и поехал домой. Проезжая мимо круглосуточного супермаркета я не удержался, зашел и купил бутылку шампанского. Приехал домой, открыл и употребил в одно лицо. Мы с Умкой поругались, она сказала, что собирается провести выходные с мамой. А я решил воспользоваться моментом и пуститься во все тяжкие.

Славик молчал, ожидая продолжения истории.

– И, надо тебе признаться, мне было хорошо, – выдохнул Артем.

– Ты меня пугаешь, – Козлов сделал большие глаза.

– Славка, ты всегда такой правильный, аж тошнит. Как с тобой жена-то живет? – отмахнулся Береснев. – Неужели ты никогда в одиночку не выпивал бутылку шампанского? Под настроение!

– Не-а, – покачал головой Козлов. – Интересно, а у тебя откуда такая страсть к газированным напиткам? По мне так лучше водяры хлопнуть, желудок после этого не болит, по крайней мере. Или это из-за Умки?

– Знаешь, я, наверное, шампанское жалую под настроение, – размышлял вслух Артем. – Вот, помню, приехал я из Африки, и так мне захотелось шампанского, советского, полусладкого, что я купил его в первом попавшемся магазине, и уже в лифте открыл бутылку и из горла стал пить, прикинь?

– Да ты батенька, сам алкоголик, а меня лечить собираешься, – пошутил Славка.

– Мне кажется, это ты меня сейчас лечить взялся. Славка, отвали, и так кошки на душе скребут.

– Может, тебе это… опохмелиться? – сочувственно предложил Козлов.

– Нет, не буду, ибо, – как всегда, чтобы придать значимости своей реплике, протянул Артем, – ибо спортсмены не курят и не употребляют алкоголь. По крайней мере, днем.

– Уважаю, – Козлов дружески похлопал его по плечу.

– Да чего уж там, – слегка покраснев, проговорил Береснев.

– Темка, ты, правда, молодец, – совершенно искренне сказал Славик, отъезжая на кресле от своего рабочего стола. – Молодец, что выкраиваешь время на спорт, на обед не жрешь всякую гадость общепитовскую.

– Да что ты, – отмахнулся Артем. – Как-то на днях Умки не было, у нее спектакль был, она за полночь домой приходит после спектакля, а мне готовить не хотелось. По пути с работы я заехал в супермаркет, купил какую-то жирнющую рыбу горячего копчения, мягкий французский батон и… – он состроил смущенно-извиняющуюся рожицу, – и взял пару бутылок пива. Такой удар по печени сам себе устроил.

– Сломался, да?

– Угу, – вынужденно признался Артем. – Зато на следующий день отрабатывал честным трудом в тренажерке.

Дядя тренер просто озверел, решил, видно, вытрясти из меня все вчерашние холестерины и калории. Я затянулся каким-то специальным поясом, который он мне присоветовал, и выглядел как пчелка.

Он смешно помахал кистями рук, будто это были лапки трудолюбивого полосатого насекомого. Я ему говорю, мол, мне дышать больно, а он мне:

– Тема, не хнычь, упирайся животом в пояс, так штанга легче покажется.

– Береснев, ну ты зверь, – Славка поднял свою кружку с чаем, – за тебя! И за спорт!

Артем кивнул.

– А с Умкой поругались из-за чего? Что-то серьезное? – сделав глоток, спросил Козлов.

– Не знаю сам. Вроде и не ругались мы, – Береснев уткнулся в компьютер. – Аадно, давай работать.

Он действительно не знал, что происходит. Ума, такая близкая и любимая становилась с каждым днем все дальше и дальше. Они ссорились по пустякам, вечерами много молчали. Хотя он продолжал заботиться о ней, они не чувствовали себя семьей. Ему было больно видеть ее, когда она возвращалась с букетами, чуть навеселе. Неужели это ревность? Или он ей завидовал?

Артему часто снился театр. В своих снах он регулярно участвовал в спектаклях вместе с известными актерами, срывал овации, раздавал автографы. Каждый вечер у его гримерки дежурили десятки поклонниц, осыпавших его цветами, признававшихся ему в огромной любви и втайне мечтающих к нему хотя бы прикоснуться или получить его автограф.

Тема мечтал о карьере актера с детства. Как и все играл в школьном театре, а так как способностями к лицедейству обделен не был, то руководитель их труппы предлагал ему главные роли в спектаклях хрестоматийного репертуара. Артем получал удовольствие, пересказывая со сцены монологи вольнодумца Чацкого, прохиндея Хлестакова. Он видел восторженные глаза зрителей и черпал энергию в этом безусловном принятии его таланта. Еще в девятом классе он задумался о поступлении в театральный. Конечно, он осознавал, что необходимо ставить перед собой только реальные цели, что шансов поступить в театральный вуз у мальчишки из далекого сибирского поселка было немного. Но он сделал все, что в его силах, чтобы сделать желаемую цель достижимой. Он отыскал тех, кто смог помочь ему подготовиться к поступлению, и упорно стал заниматься декламацией, танцами и вокалом с частными преподавателями. Свои актерские способности он также практиковал, работая ди-джеем на радио. Как же это было приятно – из эфирной студии объявлять на весь город погоду, отвечать на телефонные звонки в прямом эфире, поздравлять знакомых и незнакомых людей с праздниками, ставить песни по их заявкам! Когда он шел по улицам, люди часто узнавали его, кивали, здоровались, понимая, кто идет им на встречу. Артем купался в лучах славы, и ему хотелось продолжать быть знаменитым и вдобавок стать еще и богатым. Поэтому он и приехал в Москву и сдавал вступительные экзамены в прославленную «Щуку», театральное училище имени Щукина. Не пройдя по конкурсу в театралку, он не отчаялся, и сразу без труда поступил на экономический. Хотя в глубине души, а может быть и не так глубоко, он некоторое время все же продолжал жалеть, что его судьба сложилась именно так. Окончив институт, он стал экономистом, а Ума Сабакина, талантливая выпускница «Щуки», теперь играла в молодежном театре и антрепризах. «Конечно, – рассуждал Артем, – работа в области экономики и финансов была куда более реальным способом обеспечивать свое существование, нежели борьба за место под солнцем в богемной театральной тусовке». Так он себя убеждал, довольно резво поднимаясь вверх по карьерной лестнице. Ему посчастливилось попасть на стажировку в Министерство иностранных дел, где, благодаря своей коммуникабельности, светлой голове, безусловной исполнительности, работоспособности и личному обаянию, он стал вхож в кабинеты самых ответственных руководителей. Поэтому ни для кого не стало сюрпризом, когда сразу после окончания института ему предложили уехать работать в миссию ООН в Африке.

Сюрпризом это оказалось только для Умы, которая была уверена, что после окончания института Артем сделает ей предложение. Познакомившись на вступительных в «Щуку», Ума и Тема стали встречаться, а потом решили вместе снимать квартиру. Сомнений в том, что они сложившаяся пара уже ни у кого из их друзей не было. Поэтому, когда Артем, воодушевленный открывающимися перед ним перспективами, сообщил Уме, что подписал контракт на работу в Африке сроком на один год, молодая актриса оказалась перед выбором: ждать или не ждать.

В смятении она достала с антресолей в квартире родителей дневники своей прабабушки. С детских лет она с упоением читала записки о жизни Мари де Кресси, драматическую историю ее любви, которая перевернула жизнь молодой русской эмигрантки. Став старше, Ума искала в этих записках житейскую мудрость, успокоение и поддержку.

Едва приехав в Париж, – писала юная Мари, – она была тотчас очарована этим городом. С детства жившая в окружении книг, девушка зачитывалась романами Бальзака, Дюма, Мюссе, и поэтому очутившись в городе, где творили гении, она с наслаждением вдыхала воздух, напоенный, как ей казалось, ароматом любви. Романтическая натура влекла девушку на Монмартр, где она просиживала часами, наблюдая за работой художников. Она скоро подружилась с некоторыми из них, находившими ее очень красивой и с удовольствием писавшими ее портреты. Именно здесь, у подножия белоснежной базилики Сакре-Кер, потомок виконта де Кресси впервые осмелился заговорить с той, которая отняла его душевный покой. Благоразумный француз от любви потерял голову и следил за понравившейся ему красоткой от самой кондитерской на Больших бульварах. Он сказал пару ничего не значащих фраз о погоде и осведомился, когда он сможет познакомиться с матушкой молодой девушки. Мари пообещала новому поклоннику встречу со своей маман в самое ближайшее время. И не заставила молодого человека долго ждать.

Уже на следующей неделе она пришла в условленное место, чтобы ее мама и виконт могли познакомиться. Луи произвел на матушку Мари, мадам Лупервилль, впечатление вежливого и учтивого дворянина. Поэтому она ответила благосклонным согласием, когда Луи де Кресси попросил позволения прийти в один из четвергов, когда в семье Лупервиллей устраивали чаепитие. Мадам Лупервилль сразу заметила, что двадцативосьмилетний дворянин не спускает глаз с ее дочери, поэтому через знакомых навела справки о его состоянии, которое к тому моменту было весьма впечатляющим. На семейном совете было решено, что, если виконт попросит руки Мари, то родители ответят согласием. Луи сделал то, чего от него ожидали, и девушка ответила согласием. Помолвку отмечали шумно и весело. У Луи оказалось много родственников по всей Франции, которые с воодушевлением восприняли весть о том, что их любимец наконец-то нашел свою избранницу, остепенился и готов стать главой семейства. Праздник удался на славу. Мари тоже была счастлива: «Когда он рядом со мной, вся моя жизнь наполняется иным смыслом, я вижу, как прекрасно все, что меня окружает. Особенно, когда со мной мой Луи». Трудно представить девушку, которую не порадовало бы предложение руки и сердца, а тем более, когда это предложение делает блестящий молодой дворянин. Свадьбу назначили на сентябрь, и все занялись подготовкой к торжеству, но все планы разрушила начавшаяся в августе первая мировая война…