Читать книгу Демократия и бомбардировки. Есть ли будущее у демократии? - Зоран Аврамович - Страница 3

В своих мемуарах (The Journey, 2010) Тони Блэр вспоминает Косово, точнее, бомбардировки Сербии в 1999 году. По собственному признанию, именно он был главным архитектором и исполнителем этих ратных трудов. Вот его слова: «С самого начала я был готов к военному решению… Я непоколебимо решил, что этот конфликт не подлежит умиротворению, и его следует довести до конца». А концом стала война и вторжение в Косово и Сербию. Блэр, по собственному признанию, чтобы добиться «конца», принялся убеждать Клинтона и Европу (ЕС) согласиться с бомбардировками Сербии.

Почему западная демократия бомбила демократически избранное правительство Республики Сербии и ее граждан? «Албанских мусульман надо спасти от угнетения, погромов, массовых ликвидации, изнасилований, этнически чисток… Это невозможно решить только дипломатическим путем». В Косове вершится «массовый террор в отношении косовских мусульман»… «…В Косове в массовом порядке изгоняют людей из их домов, убивают, насилуют, ликвидируют целые семьи, творится дикость и садизм». Ключевыми словами стали «дикие расправы» с гражданским мусульманским населением. (Блэр утверждает, что в Боснии и Герцеговине убили 200000 мусульман!)

По Тони Блэру, жестокие бомбардировки гражданского населения стали высокоморальным актом. «По сути это был вопрос морали, что и определило мой взгляд на внешнюю политику и военную интервенцию вообще… Я верил, если мы пустим все на самотек и позволим продолжать этнические чистки, то они перекинутся и на другие страны Европы».

Действуя в рамках политики, следует исходить из оценки событий. Невозможно гарантировать, что политические события и их использование для принятия конкретных решений высшими кругами государства, будут высокоморальными, соответствующими надуманным истинам. Записки Тони Блэра свидетельствуют об игре истины и лжи в политике. Сегодня совершенно ясно, что «факты», свидетельствующие о «варварском терроре в отношении косовских албанцев» есть не что иное, как чистой воды выдумка (как и количество убитых в Боснии и Герцеговине). Наказание военных преступников, произошедшее через десять лет после бомбардировок, свидетельствует о том, что на деле не было ничего похожего на «варварский террор». Более того, судят и албанцев, совершивших преступления в отношении сербов. Знал ли об этом Тони Блэр? Должен был знать, как премьер британского правительства. (Должен был знать и о том, что на деле произошло в Ираке). Если у глав правительств и государств нет точного знания о политических процессах и событиях в обществе – то у кого они есть?

Если он знал, что преувеличивает (фальсифицирует) события, то его моральная ответственность очевидца. И она ничуть не меньше, даже если он и не знал правды. Блэр оправдывает агрессию против Сербии моральными причинами. Неужели она была справедливой, цивилизованной и правильной, если факты не подтверждали действий Блэра, направленных на защиту одной нации и уничтожение другой?

Вопрос в том, что мы подразумеваем под моралью? Не исключено, что у Блэра был собственный критерий: моя воля – моя мораль.

Но речь идет не только о морали в политике. Под вопросом и юридический порядок. 24 марта 1999 года началось не «военное вмешательство» в дела Союзной республики Югославии, как это сказано в цитируемом тексте. В тот день началась вооруженная агрессия НАТО, без решения Совета безопасности ООН, в нарушение Устава ООН, Заключительный хельсинкский акт ОБСЕ и основные принципы межгосударственных отношений. И во время этой интервенции НАТО использовала ракеты и бомбы.

Недавний визит Тони Блэра в Косово и Метохию (2010), премьера Великобритании во время натовских бомбардировок Сербии, заставляет задуматься не только о нем как о политике и государственном деятеле, но и о способах принятия решений в демократических институтах и о принципах, на которых переустраивается мир государств и наций. В речи перед депутатами зависимого самопровозглашенного государства Косово Тони Блэр воспел бомбардировки Сербии. («Я не раскаиваюсь в бомбардировках Сербии», Политика, 10.06.2010). Об этом же говорится и в упомянутых мемуарах: «И сейчас, после всего, я испытываю чувство гордости за то, что мы не оставили тех людей в беде, но одновременно ужасаюсь при мысли о том, что могло случиться, если бы европейские партнеры заколебались, принимая решение о вмешательстве».

Итак, десяти лет не хватило, чтобы исправить моральные и политические ошибки, хотя бы путем их признания.

Кроме самовольного принятия важнейших (военных) решений, Тони Блэр пытается присвоить право устанавливать юридические полномочия. В чем состояла юридическая правомочность бомбардировок Сербии? Они, отвечает он, «пресекли этнические чистки в Косово».

Преимущество демократии перед диктатурой состоит в том, что в монопольном толковании великих событий и политических явлений отсутствует центр власти, который бы принимал соответствующие решения. Каков вес юридических оправданий решения Блэра начать бомбардировки Сербии? Можно привести, по крайней мере, три факта, опровергающие эти юридические оправдания. Прежде всего, имели ли албанские экстремисты юридическое право выступить с оружием в руках против государства, в котором жили и в котором обладали гражданскими правами, но не желали ими пользоваться? В 1998 году треть территории Косово и Метохии находилась под их контролем. Почему Блэр открыто не предложил им начать политические переговоры с сербскими властями? А ведь сербское государство имело право на самозащиту.

До сих пор неизвестно, в какой мере этнические чистки албанцев были организованы ими самими, чтобы показать их в СМИ и мировой общественности коллективной жертвой, или же чистка действительно была составной частью сербского плана. Утверждения о плановых этнических чистках нуждаются в четких доказательствах, а отдельные и даже повторяющиеся примеры не следует обобщать.

Наконец, Блэр не вспомнил об этнических чистках в отношении сербов после 1999 года. Имеет ли юридическое обоснование его решение позволить зачистить 200000 сербов в Косово и Метохии? И есть ли юридические и моральные предпосылки рассматривать косовских албанцев как государственное образование НАТО без сербов, у которых насильственно отобрали территорию?

Но это еще не все. Если кто-то попытается юридически обосновать действия армий НАТО в бывшей Югославии и в Косово и Метохии, то он должен проигнорировать этнические чистки сербов в Хорватии в 1995 году. Почему Блэр и союзники по НАТО не защитили 400000 сербов в Хорватии? Это исключительно важный ключ для понимания военной интервенции иностранных государств в нашу бывшую страну. Неужели кто-то в нашем мире готов всерьез принять заявление Блэра о том, что Сербия «не заслуживает права быть цивилизованной», поскольку не разрешила создать косовское государство?

Агрессоры же остаются цивилизованными странами, несмотря на то, что допустили этнические чистки сербов в Хорватской Краине и в Косово и Метохии.

Речь идет не о том, покаялся ли почетный доктор албанского университета в Приштине. Важнее всего ознакомиться с историческим результатом. Одни и те же средства служат для вознаграждения одного народа и жестокого наказания другого. Куда придем мы и другие народы Европы и мира, если станет привычной практика отлучения субъекта от демократии с искажением самого понятия справедливости, извращением морали и применением международной военной силы?

Но давайте посмотрим, как принимаются решения в демократических странах. Кто принимает решения? В мемуарах, о которых идет речь, Блэр откровенен: «Я знал, что все зависит от моих личных отношений с ним (Клинтоном – З. А.)»

Первым делом бывший британский премьер выдвинул на первый план свою собственную роль. («Я сделал то, что необходимо было сделать») Эта фраза показывает нам, как принимаются решения в демократических странах. В недемократических странах всю тяжесть решения взваливает на себя узурпатор власти, или диктатор. Именно он решает начать войну против какого-нибудь государства.

Как обстоят такие дела в демократических системах власти? Тони Блэр уверяет нас, что решение о бомбардировках принял он, а исторические источники и мемуары указывают, что он был готов отправить 60000 британских солдат воевать в Косово. В чем же тут демократизм решения, если премьер-министр решает подвергнуть бомбардировкам другую страну вопреки всем международным правовым нормам? Для того ли избрали его граждане, чтобы он по собственной воле начал войну против другого государства, которое, кстати, не нападало на него? Именно так. Но если мы по существу посмотрим на это, то придется задаться вопросом: в чем же разница между диктатором и демократом? Только в разнице процедур прихода к власти и отстранения от нее. И еще кое-что. Те, вторые, ни перед кем не отчитываются за то, что развязали войну против другого государства. А если при этом они еще великие державы, да еще и члены большого военного союза, тогда вопрос об ответственности за развязывание войны (и саму войну) даже не возникает.

Исследователи убедились в том, что мессианская идея может рядиться в демократические одежды: например, политическая идея, призванная спасти мир от всяческого зла и непредсказуемого будущего. Если подобная демократическая идея формируется как политическая программа, то следует ожидать возрастания авторитарности.

Что же нам делать? Мир всегда был таким, сильные всегда считали себя высокоморальными.

Джордж Буш-младший, президент самой могущественной страны современного мира в 2001–2009 годах, после ухода с поста опубликовал мемуары под названием «Точка принятия решений» («Decision Points», 2010). Эти мемуары также демонстрируют исключительно мощную роль одного человека в принятии политических решений, а также соотношение истины и лжи как моральных категорий в процессе принятия политических решений на вершине власти.

Поводом для военного вмешательства в Ираке послужило утверждение, что Саддам Хусейн располагает оружием массового уничтожения. А когда Буш осознал, что причина ложная («Я даже заболел, когда узнал, что его там нет»), то не предпринял ничего, чтобы исправить решение, принятое на основании подложных данных. Даже в телевизионном интервью NBC 8.11.2010 года он решительно заявил: «Я не верю, что это решение было ошибкой». Обвинение в том, что в Ираке из-за этой лжи погибли 4000 американцев, он хладнокровно отверг, утверждая, что «мир стал действительно лучше без Саддама Хусейна у власти», а «двадцать пять миллионов иракцев получили шанс жить в свободном мире». Мир ужаснулся, узнав, что на базе Гуантанамо без суда и следствия содержатся подозреваемые в терроризме, которых надсмотрщики подвергают пыткам. Барак Обама запретил такое обхождение с подозреваемыми, а Буш, сойдя с американского трона, заявил: «Мое дело было защитить Америку, и я это сделал». История оправдает меня, закончил он свой разговор с Опрой Уинфри в глобальной сети NBC

Проблема всех граждан мира – дать ли истории право демократическим странам Запада «совершать интервенции с целью свержения диктаторских режимов, оправдывая их самой природой этих режимов, или же позволять им и далее угрожать нашим национальным интересам». Военные походы против «неудачных стран» и «диктатур» не интересуются правом подвергшихся нападениям стран самостоятельно менять режимы, и никого не волнует количество жертв в этих «неудачных странах». Сотни тысяч убитых в Афганистане, Ираке, Ливии. Линчевание Каддафи. Кто знает, что последовало бы за высадкой сухопутных войск НАТО в Косово?

Впервые в истории, изобилующей «неудачными странами» и «диктатурами разных обличий», западные демократии начинают войну против стран с правительствами, не устраивающими демократических премьеров и президентов. В этом процессе демократизации стран военными средствами избранные правители Запада утверждают, что принимают правовые, моральные и справедливые решения, что они не станут признавать ошибки, даже если будет ясно, что приказ начать бомбардировки был вызван надуманными причинами, что им наплевать на погибших граждан подвергшихся атакам стран. Они цинично восхваляют «отвоеванную» свободу в странах, где ежедневно убивают людей, а нарушение элементарных прав человека оправдывают обеспечением безопасности Америки. Неужели Америка защищается, уничтожая другие государства и народы в тысячах миль от собственных границ?

Что случается со свободой, когда она добивается собственного демократического воплощения? Оберегает ли свободу демократия? Или же она создает нечто новое?

В идеологическом, политическом и военном плане демократия переходит национально-государственные границы и захватывает другие страны, недемократические (диктатуры) или не соответствующие стандартам Запада. Страны, которые пока не обладают демократическими институтами, становятся предметом заботы западных держав. Демократический порядок на рубеже второго и третьего тысячелетия «развивается» в двух направлениях: 1) западные демократии и США навязывают демократию другим странам мира, недостаточно демократическим или недемократическим; 2) внутри западных демократий под прикрытием свободы и прав человека расцветают идеи и практические действия, фактически вызывающие насилие.

Подобный государственный практически политический поворот в новом понимании целей и средств демократии имеет своих индивидуальных и групповых последователей. Распространяются новые идеи демократии. Вербальные и физические террористические акты прикрываются свободой и правами, речами самого субъекта или его идеологических и политических адвокатов. Норвежец Андреас Брейвик, убивший в 2011 году 69 молодых людей на одном из норвежских островов, 7 февраля 2012 года заявил на суде, что требует освобождения и награждения высшим норвежским орденом – Военным крестом с тремя мечами. Следовательно, хладнокровный политический убийца невинных людей требует свободы и награды! Что это – смятение ума? Возможно. Ну, а если не так, то это всего лишь экстремистское восприятие понятий свободы и справедливости. Все более распространяется вербальное и физическое насилие, которое находит оправдание в нравах человека и в свободе. Как иначе понять выступления деятелей искусства и науки, которые требуют от своих правительств (западных) военной интервенции против государств, которые стали проблемой, точнее, создают проблемы?

Нечто подобное такому превращению ценностей свободы в антисвободу мы наблюдаем и в Сербии. Свободой оправдывают открытые призывы к насильственным действиям. Время от времени речи или тексты поддерживают применение насилия против инакомыслящих, агрессивно навязывается нетолерантное отношение к иным точкам зрения, и при этом отдельные личности и группы представляются защитниками прав человека и свобод.

Все эти новые процессы во внутридемократическом развитии, когда любая точка зрения прикрывается правами человека и свободами вплоть до того момента, когда абсолютная свобода превращается в абсолютное рабство (Достоевский), а на практике политические решения с демократическими наклейками, требующие бомбить другие народы и страны, предвосхищают появление мрачных туч на горизонте современной демократии.

Государственные деятели и политики демократических режимов не стесняются принимать как ошибочные, так и не правовые решения. Демократическая власть не признает неправомочность бомбардировок других стран, даже когда события «стихнут», когда подсчитают человеческие жертвы и материальный ущерб, когда придет понимание того, что решения о нападении на другие страны приняты по ложным поводам. Цинично восхваляется свобода в странах, где в массовом порядке убивают людей. Бомбят «неудачные государства», бомбят «диктатуры»: 1) потому что они представляют опасность для западных демократий; 2) ради освобождения народов, населяющих эти страны; 3) потому что такая агрессия оправдывается самой природой режимов неудачных государств. Но, как ни странно, некоторых диктатур и неудачных государств это не касается.

Почему некоторым странам с помощью бомб навязывается демократия, почему бы народам этих стран не дать возможность самим добиться своих прав и свобод, как это сделали в ходе истории другие народы и их элиты?

И в самом деле, куда идет демократия в современном мире? Что станет с демократией, когда помирятся волк и ягненок?