Читать книгу Жертва и хищник. Роман - Зорий Шохин - Страница 10

Эдюля привык ковать железо, пока оно горячо. А поскольку такие комплексы, как нерешительность или застенчивость, были для него неведомы, принялся названивать Джошуа. Раз, два, десять, пока тот, яростно чертыхаясь про себя, не послал к нему выбранного им кандидата в жиголо.

Эдюля только что вышел из-под душа, напевая от хорошего настроения. Он стоял в ванной перед огромным, во всю стену, зеркалом и, прищурившись, критически, но с симпатией разглядывал свою фигуру. Включив в розетку прибор для сушки волос, он пытался придать своей реденькой шевелюре подобие элегантной прически. Под жужжание фена Эдюля выполнял расческой сложнейшие пассы. Внезапно раздался телефонный звонок.

– Мистер Зарецки?

– Я! – придал своему голосу чарующую приветливость Эдюля.

– Стенли Кларк. Мистер Шмулевич сказал мне…

Эдюля чуть снизил концентрацию задушевности в голосе. Но тон его все равно оставался приветливым.

– Где вы, дружок?

– В Бруклине: Оушен авеню – Эс-Ти стрит.

– Хватайте такси и гоните на Манхэттен. Я живу на Шестьдесят восьмой. Угол Пятой авеню. Верну вам потраченное с лихвой.

Через сорок пять минут швейцар вызвонил Эдюлю по внутреннему телефону:

– Вас спрашивает какой-то Стенли Кларк…

– Да-да, это ко мне…

Эдюля открыл дверь. На пороге стоял не очень высокий молодой человек с нервным, но красивым лицом. Ярко-голубые глаза, густая, цвета расплавленного золота коса позади и покрытая особым морским загаром кожа. Он глядел на Эдюлю вопросительно и встревоженно.

– Эдвард Зарецкий! – представился Эдюля. – Можете называть меня просто Эдвард.

– Мистер Шмулевич сказал…

– Да-да-да! Я знаю, – вальяжно остановил его Эдюля. – Он рассказывал мне о вас как о талантливом актере.

Эдюля понюхал надушенный воротник своего роскошного банного халата и жестом пригласил гостя сесть на стул.

– Ничего не поделаешь: в театре такое иногда бывает. Артисты остаются без роли. Сосут свой собственный локоть. – И он доверительно хихикнул.

Гость облизал губы. Чтобы ободрить его, Эдюля уселся на другой стул, рядом с огромной китайской вазой.

– Джошуа говорил, для чего вы мне нужны?

– Сказал, что профессор Бауэр ищет кого-то на роль начинающего политика.

Эдюля едва не поперхнулся от нахлынувшего на него приступа смеха. У него даже задрожали плечи. Он еле сдержался, чтобы не расхохотаться.

– Фрэнк Бауэр – великий фантазер, – булькающим от смешинок голосом произнес он. – Он очень скоро убедится, что ни хрена у него не выйдет, и выставит вас за дверь. А ведь у вас, кажется, долги…

Есть ли долги у этого актеришки, Эдюля не знал. Сказал так, на всякий случай. Но, видимо, попал в цель. В глазах парня сверкнуло беспокойство.

– Все мы иногда попадаем в трудное положение. Поверьте, Стенли, кто-кто, а я с этим знаком.

Он принялся расхаживать по комнате. Полы его халата развевались, как крылья огромной хищной птицы.

– Но надо быть оптимистом. Да-да, большим, неунывающим оптимистом!

Гость слегка закусил левый уголок нижней губы.

– Политиком он его сделает! – вдруг хрюкнул Эдюля. – Мозги ведь у тебя работают? Небось соображаешь, что для этого нужно? Фрэнк Бауэр – старый болтун и мудак! А вот я тебе могу предложить дело. И еще какое выгодненькое! Если, конечно, умеешь держать язык за зубами.

Актер не сводил с него взгляда.

– Обещаю, в накладе не останешься. Но если проговоришься…

– О чем?

– О чем, о чем… Работенка непыльная, – хихикнул Эдюля.

Во глазах актера загорелся огонек беспокойства.

– И в чем она заключается?

– Что заключается? – стрельнул в него взглядом Эдюля.

– Ваша работа…

– Уж не в уголовщине ли ты меня заподозрил?

Малый повел плечами.

– А делать-то что?

Эдюля согрел его улыбкой. Лучезарной, но насмешливой.

– Так-то лучше. А ничего особенного. Поухаживать за одной замужней дамочкой.

– Что-что? – ошарашенно спросил гость.

– То, что слышал…

Гость смотрел на него так, будто Эдюля только что сознался, в каком из шкафов он спрятал труп.

– Надеюсь, соображения морали тебя не удерживают? Мало ли что, сынок. Бывает и такое…

В голосе Эдюли зазвучали издевательские нотки. У парня нервно сдвинулся с места и возвратился назад кадык.

– За дамочкой?

Эдюля хмыкнул.

– Ну да!

– А… кто… Кто эта дама?

– Хочешь спросить, не уродина ли она? – ухмыльнулся Эдюля. – Нет-нет, бабешка ничего себе. Хочешь взглянуть? Вот она…

И, показав фотографию, Эдюля шаловливо помахал указательным пальцем. Гость бросил осторожный взгляд на фотокарточку, которую протянул ему Эдюля.

– Хотите, чтобы я стал…

– Жиголо, мальчик, жиголо!

Перед актером стоял многоопытный и прожженный циник.

– За деньги, которые я тебе заплачу, любой побежит. Или, может, ты у нас благородный и принципиальный? Не меняешь деньги на честь?

Из горла парня раздался непонятный звук. То ли хрип, то ли кашель.

– А если не выйдет? – недоуменно спросил он.

– Муж старше ее лет на тридцать, а то и больше. Ее мамаша просила меня отвадить от него свою единственную дочку.

Гость выглядел так, словно его стукнули по голове палкой.

– Но она… Но я…

Эдюля приторно хихикнул. Маленькие желтовато-серые, с жирком глазки на женоподобном лице старались избежать ответного взгляда.

– Делов-то! Ведь муж – козел и старше ее больше чем в два раза! Откажешься? Будешь голодать, но не предашь принципов?

Стенли молчал. Каждое слово собеседника – как ком грязи в морду.

– У тебя что, шоколад и сливки в бабских бедрах не вызывают аппетита? – подзуживал искуситель.

Говорил он торопливо, но как-то прилипчиво и вязко. И еще этот спотыкающийся русский акцент…

– Наставь, наставь старому козлу рога! – журча смешком, искушал он. – Ты ему не простые впаяешь – перламутровые!

По-видимому, Стенли Кларк сомневался и тянул с ответом. И Эдюля знал: нерешительность подобна ржавчине. Если ее сразу же не соскоблить, она съест даже самый крепкий металл.

Эдюля остановился возле наглухо запертого окна и взял с подоконника маленький пульт управления кондиционером. Установив нужную температуру, он крякнул и повысил голос:

– Ты что, думаешь, я не смогу найти кого-то другого? Более уступчивого, чем ты? Не будь таким самоуверенным, таких, как ты, здесь, в Лос-Анджелесе, как песка на пляже.

Парень не ответил. По-видимому, ждал объяснений. Эдюля защелкнул на нем, как наручники, презрительный взгляд.

– А согласишься – не пожалеешь!

Гость выдержал его взгляд. «Видно, ему очень не хочется распрощаться с перспективой хороших денег», – подумал Эдюля.

– Но…

– Без всяких «но»! Берешься или нет? Расходы тебе оплачиваю я, понял? И не тяни. Таких как ты – навалом.

Он затягивал Кларка в трясину подлости. Несчастливая судьба снова сыграла со Стенли злую шутку. Легкий фарс неожиданно обернулся драмой… Но выбора у него не оставалось.

Эдюля понял: парень согласится! И даже поощрительно похлопал его по плечу.

– Постарайся. Ведь есть из-за чего, а?

Но актер все еще мялся в нерешительности.

– И учти: я человек влиятельный. На меня можно положиться, закрыв глаза. Тебе Шмулевич этого не сказал? Напрасно!

Теперь тон Эдюли был жестким. Пожалуй, даже грубым. Рыба болталась на крючке.

– Джошуа – мой друг. И если я его потом попрошу, он тебе подыщет неплохую роль.

И он помахал перед ликом парня указательным пальцем.

– Ну так да или нет? Денежки бесплатно никто никому не дает. Может, ты в этом сомневаешься? Мой юрист подготовит договор. Но там будет одно условие: если кому-то расскажешь о нашем разговоре – вернешь все с процентами. Ну, я не ростовщик, но процентов десять в месяц – это по-дружески, а?!

Парень застыл у двери.

– Не устраивает? Дверь открыта…

И Эдюля, гордо приподняв голову, наблюдал за реакцией Кларка. Тот стоял, не решаясь сделать шаг. Но Эдюля слишком хорошо разбирался в человеческих слабостях, чтобы усомниться, что дело сделано.

– Позвоню, когда договор будет подготовлен. Придешь и подпишешь. Все. Свободен!

Парень моргнул и стал собираться. Ох уж эти актеры…

– И учти: ты с ней поромантичней, слышишь? Цветочки, вздохи, страсть! От такого сухаря-мужа, как у нее, вагина, наверное, совсем засохла…

Эдюля проводил гостя до двери и, захлопнув ее, возвратился в салон. Он был доволен собой. Даже очень! Ему и вправду все и всегда удавалось. Сбои случались редко. А если и доводилось ему падать, он всегда умудрялся совершить рискованнейшее сальто и приземлиться на ноги. Такие таланты даются судьбой далеко не каждому.