Читать книгу Москау. Сказочник (сборник) - Зотов (Zотов) Г.А. - Страница 15

(Лхаса, рейхскомиссариат Шамбала)

…Судорожно дергая пальцами, Павел расстёгивает воротничок рубашки, – на шее остается багровый отпечаток. Воздуха, дайте воздуха! – дышать полной грудью невозможно. Сердце колотится так бешено, словно собирается взять золотую медаль по бегу на Олимпийских играх. «Какие игры? – мысленно усмехается Павел. – Негр Джесси Оуэнс в тридцать шестом году выиграл в Берлине аж четыре золотые медали, и на другие соревнования унтерменшей больше не допускали. С тех пор золото на каждой Олимпии честно делится поровну между РейхСоюзом и Ниппон коку… Серебро – кому достанется. Никакой интриги». Он резко останавливается – закружилась голова. Раз, два, три. Осталось пересечь дорогу, но нельзя ходить быстрым шагом. Почти четыре тысячи километров над уровнем моря, жуткое кислородное голодание. Чуть что, надо пить пилюли, иначе разовьётся горная болезнь – лёгкие переполнит кровь, и сдохнешь за несколько дней.

Посреди проспекта памятник, два золотых яка. С обеих сторон монумента развеваются флаги. Один – РейхСоюза, красный с орлом. Другой – с изображением снежного льва.

Огромный буро-белый дворец Потала словно врублен в горную скалу. Древнее пристанище далай-лам, с тысячей комнат – каждый далай-лама должен жить в новом помещении. Приплюснутые домики старого района, с золотыми крышами, из крашеных кирпичей. Горловое пение монахов в оранжевых одеждах. Дым сандаловых палочек над жертвенниками. И повсюду толпы паломников, от которых нет спасения.

Лхаса – как Трондхейм в Норвегии.

Но если Норвегия – это священное место, колыбель религии викингов, то Тибет – родина арийской расы. Сюда, в стены древних монастырей, вроде Ташилумпо, посылают учиться только лучших из лучших – отличников «Лебенсборна». На заре истории, от горы Кайлас со знаком свастики, в Европу дошагали племена ариев – прекрасных белокожих воинов со светлыми волосами и голубыми глазами. Раса господ, отправленная богами на управление Землёй. Кайлас теперь на себя не похож, ископан сверху донизу, в дырках почище голландского сыра – и «Аненербе», и «Общество Туле» присылали в Тибет своих исследователей. Вход на раскопки платный – двести рейхсмарок. Землекопы «Аненербе» вообще углубились внутрь Кайласа на шесть километров: ребята искали доказательства теории «вечного льда» профессора Ганса Гёрбигера. Гёрбигер провозгласил: изначально небосклон украшали четыре Луны, три из них потом свалились на Землю как раз в районе Кайласа… Из лунных осколков и зародилась жизнь. Едва у археологов кончались деньги, руководитель экспедиции Шефер слал телеграмму в Берлин: «Нашли пробы лунного грунта как никогда близки к открытию», – и на его счёт сыпались рейхсмарки. После многолетних тщетных поисков Шефер ушёл в монастырь, став простым ламаистским монахом. Надеялся впасть в нирвану и увидеть путь в волшебную страну Шамбалу. «Общество Туле» вело отдельные раскопки, они искали подземное государство Агартха: круглый остров в океане из сладчайшего нектара, полный порхающих жар-птиц. Финансирование шло не только от Фонда Гиммлера, но и концернов вроде Круппа и Хейнкеля, – Агартха куда важнее, чем какой-то лёд. По легенде, в центре острова изливался «фонтан молодости», чья вода дарует вечную жизнь…

Разумеется, фонтан тоже не нашли. «Туле» лишь делало вид, будто верит в легенды, – как и в «Аненербе», там работали прожжённые циники, знающие, как осваивать бюджет.

…У входа в Поталу застыл броневик «Пантера» с эмблемой местного легиона СС «Будда Шакьямуни». Рядом скучали двое тибетцев в чёрной форме с оранжевыми шевронами на рукавах. Не дожидаясь вопроса, Павел протянул пластиковое удостоверение: без фото, но с номером. Смуглолицый обер-ефрейтор сунул карточку в считывающее устройство. Раздался жалобный, почти истерический писк, компьютер мигнул зелёным.

– Рады видеть, герр штурмбаннфюрер! – вытянулся эсэсовец.

Павел небрежно приложил два пальца к фетровой шляпе, он не любил приветствия в стиле «хайлюшек». Забрал карточку, не глядя сунул в серый бумажник из искусственной кожи. Все гости, въезжавшие в рейхскомиссариат Шамбала, подвергались тщательному обыску: им было запрещено иметь при себе любые изделия из мяса, кожи, костей животных или птиц. Таковы уж местные особенности. В 1937 году экспедиции «Аненербе» разрешили работать на условиях, что они не раздавят ни единого таракана, не прихлопнут ни одного комара. Ничего не поделаешь, тибетцы верят в переселение душ.

– Идите прямо, а потом вверх, и сразу налево. Прикажете вас проводить?

– Нет, спасибо. Все, что мне нужно, я найду сам.

Взобравшись на третий этаж, он протиснулся в узкий коридор: царство крохотных комнатушек с запахом пыли, затхлости и мышиной мочи. Павел улыбнулся – отвык, и дыхание легко не восстанавливается. А ведь в своё время он быстро смирился в Тибете с вечным недостатком кислорода, отвратительно горькой едой и скудостью обстановки. Сидящие в кельях монахи в оранжевых одеяниях вежливо кланялись ему. На стенах висели портреты: слабое пламя свечей из жира яков не позволяло рассмотреть лицо человека со шрамом на щеке, сложившего руки «домиком» в старом тибетском приветствии.

«Океан мудрости», великий далай-лама XV, Нгаванг Таши.

В 1944 году абвер провел в Лхасе блестящую операцию «Новый Будда». Прежний далай-лама, девятилетний мальчик Тенцзин, получил укол цианистого калия, а вместилищем его души был объявлен глава спецназа СС, гауптштурмфюрер Отто Скорцени. Тогда рейх возлагал большие надежды на Тибет – и «Аненербе», и «Туле» определяли эту страну как место рождения нового великого культа. Правители планировали постепенно уничтожать любые изображения фюрера – включая фото, рисунки и статуи. А, скажем, через триста лет, когда память о его внешности полностью сотрётся, объявить вождя голубоглазым гигантом-блондином, рождённым глыбой льда в Шамбале, богом и прародителем арийской расы. Скорцени весьма быстро привык к роли инкарнации Бодхисаттвы Сострадания – даже быстрее, чем этого могли ожидать в Берлине. Он вполне вжился в роль и первым делом запретил раскопки вне Кайласа, поскольку эти действия «угрожают жизни дождевых червей». Следом далай-лама Пятнадцатый объявил духовную родственность свастики и Бесконечного Узла дпалбею – символа тибетского буддизма, означающего Пять видов изначальной Мудрости. Скорцени все чаще уединялся в пещере для медитаций, проводил там месяцы и даже годы. Он настолько увлёкся ламаизмом, что забыл о своём предназначении. Особую популярность снискали лекции бывшего гауптштурмфюрера в университетах Нойе-Йорка – «Как обрести счастье разума и совместить его с национал-социализмом»: студентки впадали в нирвану во время речей харизматичного далай-ламы (по совместительству – рейхскомиссара Шамбалы). Впрочем, всё это далеко в прошлом. Дряхлый Нгаванг Таши (на днях ему исполнилось сто четыре года) уже давно не управлял Тибетом, пребывая в астрале: жизнь в его истощённом теле поддерживалась лишь с помощью горных трав. Духовные и светские полномочия перешли к Оракулу. Человеку, даже более могущественному, чем сам рейхскомиссар.

В его покои Павел сейчас и направлялся.

Оракул определял распорядок дня далай-ламы, предсказывая любые вещи – в том числе и то, что «богу-кайзеру» положено съесть на обед. После болезни Скорцени он взял власть в свои руки – и в прямом, и в переносном смысле. Например, Оракул часто наклонял голову далай-ламы в те моменты, когда тому требовалось кивнуть в знак согласия. «Сложно быть ясновидящим, – думал Павел, улыбаясь на ходу монахам. – Кто-нибудь хоть раз задумался, каково им приходится? Не жизнь, а натуральный ад. Жена вечером приходит с работы, а ты устраиваешь ей скандал, потому что знаешь: ровно через год, семь месяцев и четыре дня, на празднике в честь дня рождения фюрера, она запрётся в туалете и изменит тебе с курьером отдела доставки. Ты всегда в курсе, чем закончится футбольный матч. Тебе не нужно смотреть прогноз погоды. И вот почему он ещё не сошёл с ума?»

Покои регента охраняли уже немцы, особое подразделение СД, тоже в монашеских тогах, но с оружием. Тут удостоверения сотрудника гестапо было недостаточно, Павла пригласили в отдельную комнатку для личного досмотра, затем приказали накинуть тогу. Он порадовался, что не надо сдавать анализ крови. Каждый начальник в Третьей империи боялся покушений, даже в Тибете, где убийство живого существа – страшнейший грех.

Кованые двери покоев Оракула растворились.

Сняв обувь, он прошёл дальше, ступая по циновкам. Оракул сидел к нему спиной – и, казалось, был погружён в медитацию. Он почувствовал – его глаза открылись.

– Я знал, что ты сегодня придёшь… – это был даже не голос, а шелест ветра.

«О, кто бы сомневался? – безмолвно пошутил Павел. – На то ты и предсказатель!»

Он присел на циновку – покорно, по-тибетски, подогнув колени.

– Лансанг, мне нужна твоя помощь… Прости, мысли путаются. Летел из Москау с пересадкой в Дели, а ты знаешь, как я ненавижу самолёты. У меня большие проблемы.

– Неразрешимых проблем не имеется, – мягко ответил Оракул, не оборачиваясь. – Разве не это ты ожидал услышать? Признаться, я поражён. Я ведь всему научил тебя – ещё там, в Ташилумпо. Как понимать, как освободить разум, как чувствовать. И я был уверен, что мне не придётся сомневаться в твоих способностях. Что же изменилось с тех пор?

Павел вздохнул. Каждого ученика «Лебенсборна» учили – он должен быть лучшим. Нельзя допускать любых, самых мелких ошибок. Однажды ему пришлось увидеть, как выпускник «Лебенсборна», не сдав экзамен, вышел и застрелился в туалете университета.

– Я сам не понимаю, – произнёс он, разглядывая мандалу[36] на стене. – Мне сейчас очень важно чувствовать двух людей, но… почему-то не получается. Я не улавливаю волну… Ни электричества, ни ауры – НИЧЕГО. Особенно с женщиной. Я даже не могу понять – существует ли она? Нечто размытое, вроде облака, которое нельзя потрогать рукой, сжать. И… у меня довольно неприятные мысли. Кем она может быть, если я не ощущаю её даже при медитации? Вот с мужчиной иначе… я способен настроиться на его волну, как радио… но когда она рядом, то поглощает всю его энергию.

Оракул пружинисто поднялся с циновки. Повернулся, вразвалочку подошёл к Павлу. Старый лама, всегда умеющий понять, заглянуть в чужую душу – даже если она находится в тысячах километров от Лхасы, в непроходимом лесу на другом континенте. Крохотная комнатушка с трудом вмещала все его знания. В японских фильмах седобородые учителя обожают драться на мечах, да и просто ломают противнику кости голыми руками. Лансангу это было без надобности… он легко сражал врагов силой мысли.

– Это исправимо. Я постараюсь провести тебя через лабиринт разума.

– У меня мало времени, – честно предупредил Павел. – Пожалуйста, прости.

– Время – лишь капля в океане мыслей, – пожал плечами Оракул. – Хорошо, мы возьмём только мужчину, чтобы ты почувствовал его ауру… Так будет и проще, и быстрее… Возможно, женщина недоступна и для меня. Но я был бы благодарен за ответ: зачем ты хочешь их найти? Я знаю тебя… Ты собираешься убить этого мужчину?

Павел покачал головой:

– Нет. Я стараюсь использовать все силы… чтобы оторвать его от неё…