Читать книгу Академия наездников. Игрок - Зоя Анишкина - Страница 8

– Это приказ, магистр Бекойн?

Зубы стучали. Руки и ноги ходили ходуном, но я скорее бы съела кимото, чем дала ему понять это. На лице Тима не дрогнул ни один мускул. Какого дракона он сам делает за пределами своей спальни?

– Нет, адептка. Я просто настоятельно советую вам войти. Не считаете, что уже достаточно окоченели в этом… Это что, халат?! Минерва!

Мое полное имя вырвалось из его рта с рычащими нотками. Он подлетел ко мне и резко схватил за руку. Я же осознавала, что несколько переоценила свои силы. Наряд и вправду неудачный, потому как на холоде даже под защитой схлопнувшейся завесы влажный халат встал ледяным колом. Ситуация грозила перерасти в катастрофу.

Меня бесцеремонно затолкали в замок. К досаде, поняла, что меня охватил озноб. Такой… достаточно ощутимый. Тим оглядел мой наряд с прищуром и сделал совсем уж неожиданное: рванул его на себя.

М-да. Фееричнее провала в моей жизни еще не было.

Вер Бекойн ошарашенно смотрел на мое нагое тело, прикрытое лишь руками. Халатик с треском рухнул к его ногам. У мужчины не было слов. А я даже умудрилась покраснеть.

Ну какого дракона я трусы хотя бы не надела! Те самые, что Севилья подарила. Шерстяные, с начесом. Она еще издевалась, что это самый лучший оберег от мужских взглядов.

Ох, как же я жалела, что их на мне сейчас нет! Тим открыл и закрыл рот несколько раз, а потом охрипшим голосом выдал:

– Адептка Сицил, вы что, голая?!

– Нет, дракон меня дери, просто наряд такой своеобразный. Собственные руки называется. Дешево и сердито! Отдайте мой халатик!

Попыталась сделать шаг к нему, но Тим отшатнулся как от привидения. А вот это уже обидно. Или меня скукожило до такой степени от холода?

Но слабость длилась всего мгновенье, и вот уже он с каменным выражением на лице снимает с себя темно-синий пиджак и протягивает мне. Накидывает на плечи, и в этот момент его дыхание обжигает кожу, а золотистые глаза встречаются с моими.

Секунда, и он наклоняется для… Для чего?

Прикрыла глаза в ожидании того самого «чего», но на мне лишь застегнули пуговицы. Распахнула их, пытаясь осознать, что творится со мной. Озноб есть, трясучка есть, иррациональное возбуждение тоже присутствует.

Но я же его ненавижу! Или нет? В голову пришла совершенно шальная мысль: а каково это – быть с ним? Быть с мужчиной вообще? В принципе. Знаю, что сначала больно, но в итоге, говорят, великолепно снимает стресс.

А натерпелась я сегодня порядком. Так почему бы не… Почему бы не совершить еще одну безбашенную глупость? Ведь нашла же в нем что-то Сапфир? Глядишь, и мне понравится.

– Кхе-кхе, не хочу отрывать вас, но вам не нужна помощь?

Показалось, что от резкости поворота защемило шею. Стальные пальцы Тима запахнули коротенький пиджак посильнее. Неожиданно прижали к его каменному телу. Эээ… Каменному во всех местах… Кто там такой любопытный? И тихий, ведь ни я, ни Тим не заметили случайных свидетелей, подкравшихся незаметно.

Когда взгляд сфокусировался в темноте, поняла, что эпичный провал пятиминутной давности, когда с меня сдернули замерзший халат, оставляя в чем мать родила, ни в какое сравнение не идет с новым фиаско. Дракон меня дери, да когда ж этот день закончится?

– Мими?!

В голосе Чейза было столько разных оттенков…

Парень явно обескуражен. Его глаза проходились по моей фигуре снизу вверх и обратно. Цепляли руки на талии, прижимавшие к мужскому телу. Чужому мужскому телу. А еще выхватили халатик, мокрой кучкой валявшийся сбоку от нас.

В свете драконова огня, тускло освещавшего коридор, зрелище наверняка выходило фееричным. Скорее всего, так считал и еще один его участник. Ксавье Монтесорри ухмылялся, а глаз его нервно подергивался. Казалось, что сейчас зеленоглазый начнет хохотать на всю округу.

Вокруг него клубились… Пары Дара? Прищурилась. Ах ты, старый академик! Дар использовал? И он привел сюда? Да еще и с Чейзом! Стыдно-то как…

Хотя… В смысле стыдно?! Чего это мне стыдиться? Это чувство, доселе мне незнакомое. Разве я обязана кому-то из этих мужчин? Да пошли они все к драконам! Или пусть спать идут.

Вырвалась из объятий Тима, запоздало сообразив, как тепло и уютно в них было. Холод вновь окутал с головы до ног, торчащих из поистине огромного пиджака. Мурашки покрыли тело, а вершины… кхм… кое-чего обиженно заныли. Вот это реакция! Тело, ты там вообще мое еще?

– Всем спокойной ночи.

Стальным голосом можно было разрезать литой мрамор. После этой фразы и пары шагов Ксавье Монтесорри опасливо блеснул глазами:

– Не так быстро, адептка Сицил. Вы нарушили комендантский час.

Нет, они издеваются? Мне сколько лет, чтобы ловить меня на горяченьком в коридоре? Точнее, холодненьком. Ооочень холодненьком. По телу снова прошлась волна озноба.

– Академик Монтесорри, давайте накажем ее завтра. Эта… очень умная и вне сомнения адекватная девушка сегодня, очевидно, решила развеяться. Не далее как минут пять назад поймал ее в одном покрытом ледяной коркой халатике. Вот теперь не представляю, что делать с этой странной находкой, но ясно одно: ей надо срочно согреться.

– Это я могу.

И не успела и пикнуть, как меня заграбастали в душные объятия. Голые участки тела касались нового представителя мужского пола, по коже разливалось долгожданное и умиротворяющее тепло, а ноги подкашивались.

Только хвала небесам, что ни о каком возбуждении или таянии в руках Чейза и речи не шло: исключительно комфорт. Хотя поцелуй на арене впечатлил. Но, может, мне просто не с чем сравнивать?

– Адепт Нессен, она сейчас стечет к вашим ногам. Передайте девушку магистру Бекойну. При всем уважении к вам, не могу допустить, чтобы вы несли полуголую девушку к ней в комнату. Еще одну игру за поруганную честь Академия в ближайшее время вряд ли выдержит.

А? Что? Да мне уже все равно, кто куда меня отнесет. Главное – несите.

Перед глазами все снова плыло, а от потрясающего тепла, доводившего тело до состояния нежного пудинга, хотелось спать. Невыносимо хотелось спать.

Так хорошо давно не было. Словно тело окунули в ласковые ихтрамарские волны. И они качают, качают… А руки шарят по телу. Или это уже игра воображения? Опустите меня вниз, в кровать, хочу очутиться в горизонтальном положении. Выгибаться и стонать под такими знакомыми ладонями…

Стала сползать вниз, напрочь забыв, что мой наряд не предусматривает таких телодвижений. Он распахнулся, и в живот опять уперлось кое-что каменное. Внутри что-то запротестовало. Воспротивилось близости конкретно с этим человеком. Сквозь сон пробормотала, отпихивая неугодного:

– Не собираюсь терять невинность в коридоре Академии! Не сейчас! Да что вы все мешаете? В кровать меня неси!

Указала в неизвестном направлении. Не знаю кто, но пусть меня тащит не этот. Сделала шаг, как мне казалось, и снова оперлась на что-то твердое. Сознание ускользало, а глаза напрочь отказывались открываться.

Мир покачнулся. Кажется, я еще что-то бубнила, извивалась и даже кричала. Кажется, меня связывали и пытались успокоить. Кажется, по телу снова шарили руки, только на этот раз те, нужные.

Столь важные, что внизу живота нестерпимо ныло и все стремилось только к нему. К его губам, слегка шершавым ладоням, опустившимся на бедра.

Еще и еще, не останавливайся! Согрей… Согрей тело, душу, позволь отпустить этот день и страхи, сковавшие так давно, что уже и не помню, с чего это началось. Наверное, с самой первой ночи в обсервации, когда осталась одна. Когда поняла, что мама не придет.

Слезы градом катились по щекам, и все ощущения и чувства смешались воедино. Горячо, слишком горячо. Он такой горячий, и он везде. Ничего не понимаю и не хочу понимать, не хочу просыпаться…