Читать книгу Курсанты - Зоя Анишкина - Страница 9

«А могла бы сейчас спокойно шмотки покупать для первого сентября, косметичку обновить, в Москву на скидки смотаться».

Я стояла среди остальных человек ста пятидесяти, на огромном плацу, в странной форме. В восемь утра! На кой нас здесь собрали так рано?! Тоже мне, фанатики. И что не спится?! Пришлось такси брать, потому что отец отказался вставать и везти меня.

Мол, теперь я взрослая девочка и вообще ему к девяти. И, в принципе, ему к девяти, а мне к восьми надо будет ездить, а когда и раньше. На что я подписалась? И все потому, что отец пригрозил лишить меня денег.

Дальше содержать любимую дочь в таких объемах он не будет. Поэтому… Поэтому, блин, юридический институт МВД России. Он предложил любой вуз вообще, но… Ага, где я и где съемные хаты или общаги. Ну уж нет!

Еще же и готовить самой придется. И счета оплачивать. Экономить, прости господи! Как там мамочка моя говорит… Не для того ягодку растили. Вот я с ней абсолютно согласна.

Поэтому выбора для меня как такового не стояло. А еще я искренне надеялась, что с папой, работающим здесь, смогу себе выбивать преференции. Ну, там с пар сваливать… Что тут еще можно получить из плюшек?

И вот я стою в шеренге. Сбоку приближается, как вестник апокалипсиса, Михалыч. Я его побаиваюсь, хотя вообще не знаю тех, кто не боится эту армейскую гору. Даже отец строго-настрого запретил с ним залупаться. Ну, то есть спорить.

Скосила взгляд вбок. От меня справа стоял этот баянист, Семен Семеныч. Это было жалкое зрелище. Красный как рак, но с гордо поднятой головой. Мол, еж – птица гордая…

Глядя на него, я понимала, как мне повезло, что отец успел меня одеть чуть ли не раньше всех, да еще и подшить мой новый гардероб времени хватило. Потому что я едва ли не одна во всем строю стояла как с иголочки. Ну не считая Изворотова. Да только тот вообще псих по части аккуратности и устава. Точнее, не он, а его отец.

У меня же полевка сидела прилично, насколько это вообще возможно с таким отвратным кроем, кепка была по размеру и вместо жутких берцев, что нам здесь выдавали, на ногах были модные легкие ботинки, что из Москвы привезли. А вообще жесть, конечно!

Отец настаивал, чтобы на смотр я уставные надела, мол, мало ли, Михалыч домахается, но я в тех вообще ходить не могла! Да они целый пуд весили! Сбоку раздалось посапывание. Мне этого Сему жалко стало… Хотя мне такие чувства обычно несвойственны.

Ему не повезло. Он получал форму последним, и ему досталось нечто размеров на пять больше. Штаны он подвернул, рукава тоже, но смотрелось просто ужасно.

Мне кажется, в его форму можно было засунуть пять Семенычей, и баян бы еще влез. Голова утопала в кепке огромного размера. Хорошо хоть, берцы были нормальные. Но тут парню повезло, ибо нога у него была не самая большая, а модель уставной обуви на ближайшие два года и для девочек, и для мальчиков одинаковая.

– Фамилия, товарищ курсант.

Вздрогнула. Я прокручивала в голове, что можно же отца попросить помочь. Ну что правда, не ходить же парню год целый в таком виде?! Да только, пока я думала, Михалыч добрался до меня.

У меня ком в горле застрял. Жесть!

Сбоку стоял какой-то мой новый однокурсник, бледный как альпийские снега, справа от него еле сдерживала слезы Маша. Еще бы, она додумалась без шевронов прийти. Это такие нашивки на рукава сбоку. На одной флаг России, на другой эмблема учебных заведений МВД. Вот без них служба вообще никак невозможна. А то… Ну по-любому случится что-то страшное. Как с Копыловой, например.

Придет страшный Михалыч и покарает за отсутствие шевронов. Правда, на самом деле… Хз зачем они, но ПОЛОЖЕНО. И вот, судя по всему, сейчас у меня тоже найдется парочка таких «положено». Сглотнула. Полковник начинал терять терпение.

– Белозерова.

Глаза Михалыча сузились. Мать моя женщина, да тут все знают, что к детям сотрудников особый спрос у него. Из принципа. Это как игрушка, из обезьяны человека сделать, то есть хорошего качественного курсанта.

– Курсант Белозерова, а что у вас с ушами?

Я икнула, судорожно соображая, где накосячила. Вроде все норм, обычные сережки-лепестки, не кричащие, чуть свисающие с мочек ушей. В остальном я была реально крутой! Да отец лично две ночи мне с линейкой все эти пуговицы и буквы к погонам пришивал!

Возле Михалыча стоял хмурый майор Симоненко. Пока ему люлей давать было не за что, но имелось ощущение, что Михайлов ему авансом уже прописал.

– Прошу прощения, товарищ полковник, вроде все нормально.

Голос у меня был, словно я писать хочу очень. Писклявый такой, трусливый. Да, я Белозерова Диана, и я трусиха! Но ведь есть от чего… Тем временем Михалыч наклонился ко мне, принюхался.

Блин, блин, блин! Духи, что ли, тоже нельзя? Чего отец не сказал-то? Надо было берцы уставные надеть все же, вот какого лешего я не согласилась. У-у-у! Дура!

– Курсант Белозерова, скажите, а вы зачем поступили в институт?

Вот я тоже сейчас задавалась этим же вопросом! Да я с таким руководством всю стипендию буду не на шмотки спускать, а на «Новопассит». Мне потом этот смотр будет ночами сниться страшными. В кошмарах! Выдавила из себя жалкое:

– Учиться.

– А мне кажется, хвостом крутить! Это что за внешний вид, товарищ курсант? Серьги снять, волосы в порядок привести! На ногах не пойми что надето! Где купили? Завтра мне чек из военторга, подтверждающий, что это уставная обувь, а пока три наряда вне очереди на КПП!

У меня губа нижняя задрожала. Вроде не орал, но так еще со мной никто не разговаривал. Реально по Михалычу было видно, что он тут со своими криками смотрелся органичнее, чем Путин в роли президента.

– Товарищ майор! – рявкнул он.

Мне показалось, что у Симоненко даже сочувствие промелькнуло. Но ненадолго. Он взял блокнот и методично записал, приговаривая:

– Белозерова, три наряда вне очереди на КПП.

Судя по тому, что это уже была третья страница блокнота, у меня будет офигенная компания. Тот момент, когда еще только двадцать восьмое августа, еще пары не начались, а у нас такая прелесть. Вне очереди, так сказать.

Михалыч одарил меня взглядом, полным презрения, и пошел дальше. Ну как пошел, скорее споткнулся взглядом о тщедушного Семеныча.

– Господи, боже мой, это что еще за чудо стоит. Я даже фамилию спрашивать вашу боюсь, товарищ курсант. Это что за внешний вид такой?!

Сема стал красным как рак. Вокруг все стихло. Но этот баянист меня снова удивил. Гордо голову задрал и реально командирским голосом отрапортовал:

– Курсант Иванов, товарищ полковник. Такой размер выдали. К тому моменту, как подошла моя очередь, ничего другого уже не было. Еще не досчитался рубашки и комплекта шевронов. Обещаю исправиться.

О, у нас в стане еще один бессмертный. Михалыч же был зол. Сему стало жалко. Снова, но я не могла не порадоваться, что от меня отстали.

– Симоненко, после смотра ко мне с этим… Несчастным. Буду профбеседу проводить.

Симоненко нахмурился, а у меня в голове в кои-то веки зазвенели колокола. Справедливости. Нет, я, конечно, та еще стерва, но тут блин перебор. Парень чем виноват, если ему не выдали? Жесть! Там еще сверху десять нарядов прилетело. За что?!

После Семеныча пошел Сохин. Они вроде как с Изворотовым сдружились. У парня тоже шевронов не было. Точнее, были, но местами перепутанные, что тоже грех, походу. Смертный. От грехов избавляться Сохин будет наверняка в нарядах. Угу, вне очереди. Что ж новый друг ему подсказать не мог, куда что шьется? Двойка тебе, Изворотлв. Ай-яй! Отчего-то этот парень бесил меня до зубовного скрежета.

Он еще и бессмертным оказался. Тоже. Заявил Михалычу, что, видите, ли без понятия куда эти нашивки лепить. Вообще дурак, что ли? Ну ходи теперь, дурак, в наряды вне очереди. Я так и думала. Аж двадцать четыре штуки! Офигеть…

Весь строй притих. И последний наряд с тридцать первого на первое. Под елочку подарочек, а Михалыч как Дед Мороз на минималках. Вот засада, это Сохин в отпуск на три дня позже, по идее, уехать должен. Он же неместный вроде… Жесть! Парень этот отбитый на всю голову! Куда лез, спрашивается?

Короче, я не представляю, что будет дальше, если сейчас нам такое устраивают. Надеюсь, хотя бы первое сентября нормальное сделают. А отцу выскажу. Что про серьги не предупредил-то?! И прическу какую тут сделать надо? Укладку, что ли?

«Это был волшебный смотр)) Я до сих пор помню эти наряды вне очереди, когда последний в новогоднюю ночь))»