Читать книгу Кошичкин тилипон. Правдиви истори о котиках и их никчемни. Экспресс-помощь для тех, кто застрял в рутине и ищет вдохновение - Зоя Арефьева - Страница 4

Ой, люли-люли! Неужели каканец-то книжка про кошищек?!

*танцует хороводом с платощнами*

Если бы кто-нибудь меня спросил добрым ласковым голосом:

– Зоя, а почему именно кошки? – и вздохнул бы вот так, типа: «Бестолковая, конечно, женщинов, но смешная зато».

То я бы сразу побежала в кладовочку, где храню свою личную машину времени. Неопытный человек может подумать, что это просто старое парикмахерское кресло (сразу на всякий случай предупреждаю, что стоматологические и гинекологические не подойдут! Я пробовала), но! Но если закрыть глаза, досчитать до ста, а потом резко врубить фен, вас может перенести в любой временной отсек, который только захотите.

Главное, волосы не спалить.

Это я заранее отвечаю на вопрос: «Почему у вас все время волосы дыбом стоят и пахнет горелым?» Это минусы путешествий во времени.

Я обожаю мотаться в палеозой или как там называется период, когда по берегу моря были разбросаны красивые гигантские ракушки. Если засунуть в такую ракушку голову примерно по пояс, то слышно, как Мироздание говорит: «Арефьева, ты опять фигнёй занимаешься?»

Тут что важно учесть?

Чтоб в ракушке не было квартиранта, особенно хищного. А то так можно насовсем без башки остаться, а она всё-таки нужна, особенно когда писатель. Да и есть туда приятно. И в носу иногда ковыряться.

Ещё нужно посматривать по сторонам, а то я однажды по пояс в ракушку залезла и стала босиком расхаживать по берегу моря, а потом откуда-то из кустов вылезло стадо гигантских раков-отшельников. И они ещё полчаса гонялись за мной с криками:

– Мадам!

– Какие прекрасные ножки!

– Мы вас любим!

– Выходите за нас замуж за всех по очереди!

– Стойте, мадам, куда же вы?

Никогда в жизни я ещё так быстро не бегала. А ещё же не видно нифига в этой ракушке! Кое-как отбилась и спряталась в пещере. Снимаю ракушку, поднимаю голову, а там на потолке висят гигантские летучие и очень-очень голодные… Впрочем, это уже другая история и к этой книге не имеет отношения.

Так вот. Если бы меня спросили: «Почему кошки?» – я бы быстро слетала в своём парикмахерском кресле в норильское детство, притащила бы оттуда табуретку, залезла бы на неё и радостно начала бы рассказывать:

– Понимаете, в детстве… а было это очень давно, когда над планетой ещё летали птеродактили и кричали веселыми голосами: «Ви а зе чемпионс май френдс!» – у меня была страшная аллергия на кошек. У меня опухали глаза, из носа текли ручьём сопли и всё чесалось. И взрослые сказали мне: «КОШЕК НЕЛЬЗЯ!»

А дело в том, что у меня упёртый характер; когда мне говорят «нельзя!», я сразу начинаю это делать. Я называю это эффектом пружины. Надо, кстати, попробовать это с качанием пресса, что ли, или с приседаниями…

И я продолжала тайком притаскивать домой котят и прятать их под кровать.

Причём меня очень удивляли экстрасенсорные способности мамы, когда она прямо с порога как-то понимала, что в доме запрещённое животное.

– Зоя, где кошка?!

– Нету, – смотрела я на неё честными опухшими глазами и вытирала сопли рукавом. И думала: «Да как она узнаёт-то? У неё что, рентгеновское зрение?»

В итоге пришлось смириться, но желание иметь кошку не проходило. И однажды я увидела объявление: «Продаём гипоаллергенную кошку. Очень активную, черепахового окраса».

Так у меня появилась Рыся, точнее, я у неё. Так вышло, что у Рысяши всегда очень недовольное лицо, и мы с ней сразу начали вести всякие забавные диалоги, где я была за обслуживающий персонал, а она – за важную капризную фифу:

– Ето щто, вода? Тьпуй, гадость. Ето што, диван? Он неудобни. Ето што, сосисощка? Давай сюда. Тьпуй, невкусни. А есть ещё?

– Ты так на меня смотришь, что мне начинает казаться, что за мной приедут серые толстые котики и заберут меня на перевоспитание, – говорю я ей.

– Пащиму неть, – моргает мне сразу двумя глазами кошка и хихикает. – Ты всё рамно тутова лишняя и защем.

Каждый раз, когда в пакете с кормом остаётся горсточка сушинок, моя кошка каким-то образом из своего круглого лица умудряется сделать вытянутое изумленное: «Што происходит? Беда, беда. Крушение мира, женщинов!»

Знаете, как у Врубеля Царевна-лебедь, вот такое лицо у кошечки получается. Изнутри светящееся экзистенциальным вопросом: «ГДЕ ЖРАТЬ?!»

Я, естественно, успокаиваю животное:

– Ничего не крушение. Мир на месте, там немножко всё попадало, как домино, но в целом терпимо.

– Человеческая женщинов, не ври мне. Апокалипсис, нету кушать!

– Щаз я пойду и куплю.

Тут кошечка проникается ко мне уважением:

– Прямо за дверь пойдёшь? Туда, где машины, мухов и птищки? Ты мой герой, женщинов.

– И вот я выхожу туда, где машины, мухов и птищки, и приношу корм. И даю его кошке. Она ест, и её лицо на глазах теряет врубелевские черты:

– Ты ходила в этот огромный и страшный мир, и это всё, что ты смогла мне оттудова добыть?! Тьху, никчёмни.

– И уходит.

– Торжественно неся перед собой идеальное пушистое презрительное лицо.