Читать книгу Голубая звезда Атлантиды - Зоя Карпова - Страница 9

Первая красавица государства леди Флоренция Арон, супруга сэра Велизара Арон, не только удачно и выгодно вышла замуж за представителя фамилии Аронов, но и отлично вписалась в соответствующую политическую ветвь, ведомую этим семейством. После нескольких удачных политических многоходовых партий она втиснула в кресло сенатора свои объёмные пышные бёдра, откуда её не так-то просто можно было подвинуть. Политическая акула крепко держала в красных накрашенных коготках политические позиции, не уступая никому даже в малом и даже «нашему ушастому» сэру Велизару.

У неё был довольно жёсткий характер и очень чёткая цель в жизни – власть любыми способами и средствами. Бедный сэр Велизар Арон обнаружил у жены эту черту уже после рождения младшей дочери Адельфины Арон, когда весь уклад жизни давно устоялся и опасно стало что-то менять, не навредив всему семейству и его политической линии. Супруг махнул рукой на все причуды благоверной и решил по возможности не пересекаться с женой в политике и не спорить с ней (О, Великое Двуединоначалие, спаси и помилуй!) на собраниях в Сенате. Что леди Флоренция восприняла как должное и чем пользовалась по мере сил.

Ради политической карьеры леди Флоренция Арон подружилась с президентом леди Гаафой Олдамой, лидером фракции «Белая Медведица», и добилась того, чтобы стать для неё лучшим поверенным лицом. Её самолюбию льстило, когда «железная леди» Гаафа Олдама прибегала к сенатору леди Флоренции Арон в качестве «жилетки», в которую можно поплакаться. Хитроумная бестия выслушивала проблемы высокопоставленной подруги с подлинным драматическим участием, на которое только была способна её театральная натура. Великая актриса, сидящая в ней, чистосердечно сочувствовала, если этого требовал сценарий драмы, и с возмущением критиковала противников леди Гаафы, благо они всё равно не могли слышать её гневные тирады. Она двусмысленно иронизировала по поводу ловких аллюров соперничающей с ними фракции, не забывая следить, чтобы яд этой иронии не выплескивался за край политической чаши «Белой Медведицы». (Так, на всякий случай, мало ли что в жизни бывает!) Леди Флоренция искренне утешала подругу, если очередной возлюбленный леди президента подавал повод к ревности. Она громко охала, если леди Гаафа нуждалась в ярких эмоциях, и умело держала паузу, если, наоборот, её подруга хотела помолчать. Но всегда и везде леди Флоренция старалась обернуть любую ситуацию, естественно, во благо себе любимой. Вот на таком пьедестале и стояло её политическое кредо: дальше, быстрее и выше всех!

Некоторую часть, а это доли процента, бьющей фонтаном энергии леди Флоренция Арон уделяла семье и семейным обязанностям. Супружеский долг, знаете ли? Семье доставалась далеко не львиная доля её свободного времени, чему домочадцы не только не препятствовали, но были неимоверно рады. Модные кутюрье, дорогие салоны красоты, плавательный бассейн, спортивные занятия и женский клуб отважно отнимали оставшееся время. «Слава Двуединоначалию»! – облегчённо вздыхала прислуга, когда домашняя фурия, окутанная шлейфом шёлковых накидок, исчезала в проёме служебного геликоптера, возносясь на очередной пункт длинного списка в ежедневном расписании.

* * *

Геликоптер сел на служебную стоянку на площади Двух Солнц. Статуя Великого Двуединоначалия величаво возносилась над мраморно-стеклянными небоскрёбами Гелиополя. Скульптура притягивала взгляд и одновременно подавляла гордыню горожанина умопомрачительной массивностью. Леди Флоренция Арон по трапу сошла на влажные от поливальных машин плиты из дорожного керамопласта. Следом за нею из геликоптера вышла и вся сопровождающая её «королевская рать» из официальных лиц. Этот благотворительный визит леди Гаафа Олдама сочла далеко не первоочередным. «Железная леди» отбыла в столицу по неотложным делам, связанным с финансами для Морского Флота Атлантиды, поэтому леди Флоренция с радостью «правила бал» без подруги.

Делегация прошла к храму Великого Двуединоначалия, озираясь вокруг. Двойная тень от Скульптуры легла на правую половину восьмёрочной площади – «Кольцо Немезиды», где был выход из храма. Левую часть площади – «Кольцо Солнца» и парадный вход в храм – заливал солнечный свет обеих звёзд. На мраморных ступенях, на постеленной лиловой ковровой дорожке с изображением двух солнц и отходящими от них лучами её ожидали священнослужители. В расшитых драгоценностями праздничных канареечных накидках, одетых поверх лиловых плащей, они выстроились полукругом под арочными вратами храма, «Вратами Солнца». Отец Менкаухор-ра со скипетром и жезлом в руках и елейной улыбкой на устах с приличествующим достоинством поприветствовал сенатора леди Флоренцию Арон и всю официальную свиту. Он протянул высокопоставленной прихожанке жезл с изображением двух солнц для целования.

Леди Флоренция Арон коснулась двумя пальцами солнечного диска, поцеловала их и приложила ко лбу в знак смирения по церковным обычаям атлантов. По официальному этикету и как глава правительственной делегации она протянула руку для пожатия. Святой отец придержал холёную руку женщины чуть дольше положенного для простого рукопожатия времени. Леди Флоренция Арон невозмутимо держала «официальное лицо». После того как другие официальные лица прошли ту же церемонию, гости и хозяева светского раута вошли через священные «Врата Солнца» в храм Великого Двуединоначалия.

Вошедшие оказались на небольшой платформе, имеющей форму восьмёрки. Фигурные решёточные заграждения, искусно выкованные из голубой стали, охватывали площадку. Рисунок детально воспроизводил древнюю легенду атлантов о первочеловеке на Земле и священном пророчестве и послании далёким потомкам. Тихая мелодия под руководством храмового ди-джея и его электронного микшера наполняла храм. Зал, возведённый в виде амфитеатра, создавал праздничное ощущение торжественности. Гипсовый скульптурный антураж настенных барельефов воспроизводил сложную символику религиозных мифов атлантов. Радиально расходящиеся лестницы-эскалаторы символизировали солнечные лучи.

Далеко внизу на арене сверкала прожекторами двухуровневая «Великая Восьмёрка». Разнесённые по высоте два кольца – два солнца – соединялись винтовыми лестницами с перилами из той же ажурной вязи из голубой стали. Подиум «Великой Восьмёрки» предназначался для большой праздничной службы во славу Великого Двуединоначалия. От монументальной архитектуры храма у членов делегации захватило дух. Трепет сопричастности к священным таинствам коснулся сокровенных уголков души каждого человека.

Один взгляд священнослужителя у сенсорного пульта управления, и платформа с людьми поехала вниз к «Великой Восьмёрке». Отец Менкаухор-ра возвышался на кафедре над пультом. Фалды лилового плаща развевались как знамёна, обдуваемые скрытым в полу вентилятором. Духовный атташе подготовился к официальной встрече по полной программе. Физика, химия, биология, акустическая оптика и акустическая голография, психология и социология – все научные достижения и высокие технологии атлантов регулярно привлекались в арсенал святой мистерии. Тщательная режиссура святых обрядов ритуального спектакля была отрепетирована поминутно, посекундно. Сложная композиция цвета, света и музыки. Лазерные и стробоскопические эффекты. Акусто-голографический стереофильм. Букет запахов ароматических углеводородов из священных курильниц. Всё это вкупе тонко воздействовало на человеческую биохимию, нервную систему и психику.

Звёздный голографический фильм-танец из небесных тел и зодиакальных созвездий блистал под куполом храмового амфитеатра. Люди плыли среди россыпи звёзд и галактик под величественные звуки электронного органа, виртуозно извлекаемые тонкими пальцами незримого маэстро. Печальный реквием первооткрывателям звёздных путей алел пламенем сердечного трепета перед их подвигом. Тихая песнь-баллада мягко вплеталась в древний рисунок поэтической памяти атлантов. Торжественная литургия, посвященная Двойному Весеннему Равноденствию, лучилась энергией жёлтой звезды – Солнца и голубой звезды – Немезиды. Отец Менкаухор-ра зычным басом прочитал молебен Согласия. Светлый гимн во славу Атлантиды завершил службу.

Платформа, совершив головокружительное путешествие по подъемникам «Великой Восьмёрки», символизирующей согласованную орбитальную траекторию двух солнц, поплыла вверх к выходу из храма – к «Вратам Немезиды». За «Вратами Немезиды» люди щурились от дневного света, вновь надевая солнцезащитные очки, за которыми они быстро спрятали влажные росинки в уголках глаз. Отец Менкаухор-ра умел выдавить слезу из горделивых и спесивых прихожан, используя порой недозволенные методы косвенного постгипнотического внушения. После его проповедей граждане прихожане становились мягкими и податливыми, любящими и любезными. Испытанная методика духовного атташе не подвела и сейчас. Люди молчали, пребывая в трансцендентальном состоянии отстранённости.

* * *

Главный священник выдержал положенную паузу для закрепления достигнутого эффекта и жестом пригласил гостей следовать за ним. Боковая лестница, неожиданно возникшая у стоп Скульптуры Двуединоначалия, привела их на уровень третьего этажа в соборный зал, который, впрочем, мало отличался от обычного кафедрального помещения для конференций.

Чашка горячего сакэ с желчью белой эфы на аперитив и экзотический обед из дичи с жареными бутонами и луковицами лилий были немедленно поданы младшими лиловыми братьями на самшитовый стол в тонкой фарфоровой посуде. Официальные представители с опаской проглотили сакэ с примесью, однако тепло разливалось по телу и приятно согревало после холодных и голодных сумерек в стенах храма. Вместе с теплом пришло и ощущение доверия, так терпеливо ожидаемое отцом Менкаухором-ра. Официальный приём перешёл в фазу доверительного диалога высоких договаривающихся сторон. Храмовники многого и не требовали, всего лишь несколько мест в Сенате Атлантиды от священного синода, да и всего-то. Казалось бы, мелочь? Главное для отца Менкаухора-ра – это не получить прямого отказа. Полуправдивые обещания политиков – уже победа!

– Уважаемая леди Флоренция, уважаемые члены Сената Атлантиды! – начал представитель священной хартии, ближайший помощник отца Менкаухора-ра брат Хор Малис, – мне выпала большая честь участвовать в нынешних переговорах. Позвольте зачитать список вопросов для совместного обсуждения.

Гости благосклонно кивали. Сенатор леди Флоренция Арон дипломатично «сделала» лицо внимательного слушателя, не отвечая никакими эмоциями оратору. Она лишь мысленно комментировала речь святош. Хор Малис набрал воздуха в лёгкие и храбро продолжил:

– Наша скромная обитель, духовенство храма Великого Двуединоначалия и активные прихожане давно участвуют в археологических разработках культурных слоёв в Древней Скандии с целью обогатить познания атлантов в понимании собственной истории. В основу наших исследований апологетами идеологии Великого Двуединоначалия было положено мифотворчество атлантов.

«Ну, надо же хоть что-нибудь положить для приличия», – мысленно прокомментировала оратора леди Флоренция. Хор Малис продолжал:

– Обнаруженные в Древней Скандии артефакты свидетельствуют о подтверждении некоторых исторических событий, указания на которые есть в легендах и сказаниях первой Книги Бытия Атлантиды. Мы считаем, что наши дальнейшие исследования стоит перенести на более высокую ступень, то есть государственный уровень.

«Ишь ты, чего захотел, „не дал Бог жабе хвоста, иначе бы всю траву перетолкла“!» – подумала официальная дама. Она продолжала развлекаться, а храмовник добавил воодушевления в речь:

– Созрели объективные предпосылки для учреждения Министерства Культуры с бюджетным финансированием. Поэтому убедительно просим вас, уважаемые господа сенаторы, рассмотреть нашу скромную просьбу о предоставлении служителям духовных знаний двенадцати мест в Нижней Палате и шести мест в Палате Сената.

Леди Флоренция Арон на этих словах чуть не подавилась кусочком жаркого из агути, подумала: «Какие молодцы святые отцы! Как глубоко копают – научную базу подводят, о Книге Бытия Атлантиды вспомнили. Двенадцать мест в Нижней Палате и шесть мест в Палате Сената!? А морда ваша лиловая не треснет случайно-то от жадности? Ну и ну, очень большой кусочек пирожочка и со сладким вкусом! Ай да святые отцы – сама невинность; скромность вас украшает!»

Воцарилось дипломатичное молчание. Все неспешно жевали, молчаливо пили напитки. Дружное перестукивание вилок и ножей, звяканье бокалов, шуршание накрахмаленных салфеток и зверский скрип стульев стали ответом оратору.

Хор Малис скрутил текст доклада в рулон, затянул шёлковой нитью и запечатал сургучной печатью, поданной другим братом священником. Он с поклоном передал свиток отцу Менкаухору-ра. Священник пристально посмотрел в бесстрастное лицо леди Флоренции Арон, как будто уловив некую толику скептицизма, и неожиданно улыбнулся:

– Леди Флоренция Арон, мы просим вас, как сенатора с соответствующими полномочиями, помочь нашим скромным усилиям не пропасть втуне. Мы бы хотели способствовать устранению стереотипов мышления, исторически изживших себя в обществе атлантов. Массовое сознание обывателя давно созрело для того, чтобы направить невостребованный идеологический потенциал в русло социально-политической проблемы глобального плана. Пусть ваша фракция обсудит этот вопрос, ведь мы тоже входим в круг ваших избирателей и почитателей.

Отец Менкаухор-ра играл «на грани фола» и против правил протокола. Прямой взгляд, короткий вздох и скромно потупленный взор должны были убедить женщину больше, чем слова. Главный священник протянул официальной даме свиток. Сенатор взяла документ в руку, но их святейшество слегка придержал бумагу, прежде чем отпустить. И был вознагражден воспламенившимся от возмущения взглядом первой красавицы фракции «Белая Медведица». Он мысленно усмехнулся: «Я, кажется, молодец!» – похвалил он себя. Леди Флоренция вытерла салфеткой полные губы, светски улыбнулась:

– Уважаемый отец Менкаухор-ра, ваше святейшество! («Ну, ты и фрукт!») Мы непременно поставим ваш вопрос на рассмотрение на ближайшем заседании «Белой Медведицы». («После дождичка в четверг, жди!») Однако существуют писаные правила, обязательные для всех депутатов. («Обломайся, дорогой!») Основное из них гласит: «…все депутаты представляют одно политическое течение, общество или партию…» («Выпил много, так закуси как следует!») Это означает, что надо соблюсти статус-кво, то есть быть представителем партии! («Съел, голубчик?») Кроме того, позвольте ремарку. («Ушки-то навостри!») В государстве Атлантида институт церкви отделен от политического управления. («Тебе носовой платочек для носика дать сейчас или позже?»)

– Что вы хотите этим сказать, леди сенатор? Мы не пользуемся правами простого электората?

– Я этого не сказала. («Достал своим занудством совсем!») Вы вправе создать партию, разработать её устав и членство. («Зелен виноград потому, что высоко висит».) Если спроектируете программу-максимум и программу-минимум и наберёте необходимое число приверженцев среди атлантов, то формально нет никаких препятствий к следующему пункту процедуры. («Каши мало ел, лиловый капюшон, поешь ещё чуть-чуть!») Если вам удастся зарегистрировать вашу партию при правительстве, как это принято Конституцией Атлантиды, то мы будем рады поздравить вас с рождением новой политической ветви. («Ветки с персиками, сплошная Камасутра, однако!»). Эту процедуру не я придумала. («Покушай-ка лимончик, милый, он кисленький!») Оглянитесь, уважаемый отец Менкаухор-ра, за моими словами народ Атлантиды. («Я говорю, оглянись, а ты мне на бюст пялишься!») Альтернатива всегда при вас. («Не ешь меня глазами!») Какие карты в руки! («Сумей-ка выиграть этот кон, господин игрок!»)

Священник поморщился. Кислое лицо его святейшества стало кислее лимона.

– Вопрос, у кого джокер? Ваш окончательный вердикт, леди Флоренция Арон?

– Письменный ответ вы сможете получить после заседания фракции «Белая Медведица». («Размечтался, святой отец!») Следите за выпуском нашего одноименного бюллетеня. Как вы понимаете, любое решение единственно, и арбитража не будет! Искренне желаем успеха! Благодарим вас за обед, он был великолепен, и за ваши усилия в области археологии. («Жук-скарабей!») Смею надеяться на плодотворное сотрудничество. («Не верь ушам своим!») Сегодня чудесный день, отец Менкаухор-ра!

– Верю, наш альянс впереди, дорогая леди Флоренция Арон! Сегодня чудесный день! – официально попрощались обе стороны.

Хозяева необычного саммита проводили правительственную делегацию до геликоптера. Трап втянулся внутрь. Двери закрылись. Из иллюминатора выглянула раскрасневшаяся леди Флоренция Арон. Отец Менкаухор-ра, отвернувшись от лиловых братьев, послал ей воздушный поцелуй. Женщина в ответ скорчила ему рожицу и показала язык.

– Змея! Тварь белая и пушистая! – прошипел про себя отец Менкаухор-ра, восхищённо цокая языком.

– Волюнтарист! – пробормотала леди сенатор. Она натянула перчатки и кивнула пилотам, мысленно снимая одежды с его святейшества. Результат эротических фантазий показался ей интересным. Она негромко хмыкнула. Правительственный геликоптер взмыл в воздух.

* * *

Вскоре сенатор леди Флоренция Арон в качестве «правой руки» президента леди Гаафы Олдамы – позиции, решительно отвоёванной у мужа, уже пребывала с ревизией в восточной крепости «Аквадос» и проверяла всю имеющуюся и долженствующую иметься наличность крепости: от кухонной утвари до стратегического и тактического вооружения. Командование крепости тихо подвывало от её проверок, но деваться некуда, от резолюции сенатора леди Флоренции Арон зависело окончательное мнение президента леди Гаафы Олдамы. Важнее же было то обстоятельство, что от этого «высочайшего» мнения зависел дальнейший расклад в командовании крепостью и, прежде всего, её финансирование.

Вечерами леди Флоренция после чайной церемонии с леди Гаафой звонила из крепости «Аквадос» супругу сэру Велизару на службу и затем домой – справиться о ходе текущих дел в семействе Арон. В день Выпускников высокочтимая дама планировала прилететь на церемонию в Гелиополь, посмотреть на дочь и поздравить её с этим серьёзным праздником, вступлением во взрослую жизнь Атлантиды. Удивительно, что леди Гаафа Олдама тоже решила почтить личным высоким присутствием торжественную церемонию вечера Выпускников Школы Второй Ступени. По-видимому, она просто хотела сделать приятный жест для верной подруги.