Читать книгу Человек Точка - Зоя Кураре - Страница 2

Жанна лежала на пляже и чувствовала – спина обгорает, но идти купаться в холодное Азовское море не спешила. Она с любовью смотрела, как ее четырехлетняя дочь возится в песке на берегу. Машка строила кучки из песка, а море их безжалостно разламывало. Ребенок не отчаивался и с завидным упорством возводил новые песчаные сооружения. Мой характер, подумала Жанна и улыбнулась. В сорок пять лет иметь такого чудесного ребенка – огромное женское счастье. Отчаянный крик Машки отрезвил расплавленную от солнца мамашу. Жанна быстро подбежала к дочери.

– Змея, змея, – закричали отдыхающие, выбегая из моря врассыпную.

Жанна подняла на руки испуганного ребенка, Машка обхватила мать за обгоревшую шею и прошептала:

– Змеюка, страшная, она нас сейчас съест.

У берега из воды на них смотрела огромная змея, во рту она держала трепыхающегося морского бычка. Рыба, видимо, еще на что-то надеялась, потому что отчаянно извивалась всем телом и несуразно мотала плавниками.

– Из лимана в море заползла, в камышах их тысячи, – сказал подошедший к месту пляжного происшествия мужчина, чей выпуклый пивной животик напомнил Жанне ее беременность на последнем месяце.

– Где администрация пансионата? Здесь дети купаются, безобразие, змеи плавают вместе с людьми! – московский акцент выдал представительницу дружественной страны. Огромные поля соломенной шляпы закрывали лицо женщины от солнца и посторонних глаз, отдыхающих, за ее спиной, скопилось немало. Ее недовольный голос свидетельствовал о том, что дама под шляпой недоброжелательно сдвинула брови на переносице.

– Наглая тварь, людей не боится! Не уползает, и бычка поймала самого жирного в Азовском море! Наша украинская змея не съест, но надкусит каждого у кого плавники имеются, – констатировал, отягощенный страстной привычкой употреблять отечественное пиво литрами, загорелый мужчина.

– Убейте ее! Немедленно! – приказала приехавшая в курортный украинский городок солидная дама из Москвы, и ткнула указательным пальцем в любительницу азовских бычков.

Змея, не выпуская добычу из острых зубов, свирепо зашипела на представительницу московской интеллигенции. Женщина ойкнула и сделала шаг назад от кромки моря.

– Дамочка, не свирепствуйте, здесь вам шо, Бородино? Мы наших змей в Украине в обиду не дадим.

– Мужчина, здесь дети, как вам не стыдно?!

– А вам? У змеи, может, тоже детки есть, она шо, по-вашему, сама огромным бычком давиться будет?

Жанна осознавала, назревает скандал международного уровня. Она решила выступить в роли рефери.

– Давайте все отойдем, пусть змея вместе с добычей ползет назад, в лиман. А если нет, будем принимать радикальные меры.

Змея покосилась на Жанну, она не любила, когда ее шантажировали. Откуда азовской змее знать, что перед ней стоит настоящая пиарщица высшей категории, которая и не таких политических драконов усмиряла.

Как только отдыхающие расступились, змея с гордо поднятой вверх добычей поползла по открывшемуся специально для нее живому коридору. Она величественно смотрела на ноги отдыхающих и решила, что некоторым пора бы подстричь ногти. На средине пути змея почувствовала себя президентшей лимана, нет – Азовского моря, нет – всея Украины! Мальчишка лет тринадцати больно пнул длинной палкой змею по жирному извивающемуся телу. Змея сгруппировалась и быстро уползла в замусоренный лиман.

– Ура! Ура! – закричали дети и дружно бросились купаться в холодное море. «Странно», – подумала Жанна, море для детей стало ценным лишь после того, как его покинула змея, до этого они его игнорировали. Еще довольно прохладно, начало лета. Пиарщица села на пляжный цветной коврик, намазалась кремом от загара и продолжила наблюдать за дочерью, которая с усердием строила кучки из мокрого песка. Зазвонил мобильный. Жанна скептически посмотрела на номер телефона, кто это намерен испортить ей начало пляжного сезона?

– Русалка слушает! – на том конце телефонной связи ответили не сразу.

– Ну, у тебя и шуточки, Громовик, а главное – в тему.

– Что так?

– Так шеф тут давеча мясо русалки мне заказал.

– Уверена, ты, Веник, как всегда, выкрутился.

– А куда я денусь с подводной лодки? Звоню тебе из Берлина, погода здесь дрянь, идет дождь.

– А я на море.

– Завидую тебе, Жанна.

– Ой, чувствую, ты мне хочешь отпуск испортить, – Жанна мыслила в правильном направлении. С Зюскиндом она знакома давно, с института. Поэтому точно знает, он звонит ей исключительно по делу. Друзей у Вени нет, только партнеры, его интересуют деньги, точнее – большие деньги.

– Я всегда знал, что ты, Жанка, – экстрасенс. И эту важную информацию от коллег скрываешь. Считай, что отпуск я тебе уже испортил. Александр Евгеньевич Чертков предлагает тебе работу, высокооплачиваемую работу. Он учредил благотворительный фонд «Родня Задорожья». Ты с сегодняшнего дня работаешь в фонде пиар – директором. Полное информационное освещение, хороший бюджет.

– Подожди, я своего согласия еще не дала. Я в отпуске с ребенком. Веник, остановись!

– Какой к черту отпуск, Громовик! Ты работаешь на телеканале за копейки, а я предлагаю хорошие деньги… Я же знаю, что у тебя творческий простой, точнее застой.

– Алло…

– Деньги…

– Веня, я тебя плохо слышу! Веня…

– Еще бы… Половину зарплаты потратил на разговоры с тобой.

– У тебя корпоративный, все кто работает в корпорации «Родненькая» обеспечены безлимитным тарифом, – съязвила Жанна.

– Вот видишь, в нашей корпорации отличные условия, через десять минут ты тоже получишь корпоративный телефон. Запоминай, возле главного входа в пансионат, где ты отдыхаешь, уже стоит женщина в цветастом платье. Она передаст тебе аванс, телефон и предоставит водителя с машиной, а ты ей торжественно вручишь Машку. Не волнуйся, дама – профессиональная Фрекен Бок. Ты мне за нее еще спасибо скажешь.

– Нянька, деньги, телефон – это замечательно, а как насчет шефа? Ты уверен, что я на него смогу работать? О нем такое рассказывают… А я не из тех, кто достает по щучьему велению мясо Русалки. Я его пошлю за подобные фокусы, на этом моя работа и закончится.

– Послушай Жанна, Чертков – нормальный мужик. Для фокусов у него есть я. С формальностями закончили. Такую работу не каждый день предлагают.

Ты слышала про Пашу Шамана.

– Нет, а что?

– Он утром погиб в автомобильной катастрофе.

– Какой ужас!

– Чертков страшно расстроен. Мы в Берлин улетели с дружественным визитом, здесь проходит уникальная выставка, собрались представители известных алкогольных брендов, Александр Евгеньевич ведет серьезные переговоры, а тут такое горе. Сегодня вечером похороны. Прилететь не успеваем.

– Так быстро хоронят?

– Лето, сама понимаешь. Наши девочки из корпорации все организовали, ты вручишь венок от Черткова, посмотришь, как похороны прошли.

– Почему я?

– Ты новый человек, за нашими сотрудниками присмотришь. Александр Евгеньевич хочет, чтобы все прошло на высшем уровне, по-человечески. Шаман много лет проработал в его корпорации, босс Пашу очень ценил. Сделаешь для меня одолжение, передашь венок?

– Понимаю, сделаю, не переживай. Да, жалко Пашу Шамана хороший мужик был. Может, конкуренты его убрали?

– Я говорил, что ты экстрасенс, но это, Громовик, не телефонный разговор. Все, до связи, через пару дней увидимся. Целую в носик.

Жанна Громовик скривилась, она представила, как Веня Зюскинд нежно целует ее в обгоревший на солнце нос. К людям с нетрадиционной ориентацией Жанна относилась снисходительно, при одном условии – никакого тактильного контакта. У нее маленький ребенок! Она не может себе позволить, чтобы до нее, пусть даже виртуально, дотрагивался язык человека, который сует его неизвестно кому и неизвестно куда. Громовик любила определенность, а Зюскинд в число людей, которым она доверяла, не входил. Скользкий, мутный тип.

Жанна глубоко и нервно вздохнула, собрала пляжные вещи в охапку, оторвала дочку от мокрого песка, и через пятнадцать минут возле главного входа в пансионат столкнулась с типичной Фрекен Бок.

– Здравствуйте, Жанночка! Вы одна из нас. Теперь вы работаете на корпорацию «Родненькая»! – у Жанны похолодело внутри. «Вляпалась», – подумала она, но отступать поздно.

– Меня зовут Маргарита Григорьевна, вот телефон, а вот карточка, здесь тысяча долларов. Пятьсот – ваш аванс, на остальные деньги приобретете венок. За моей спиной находится автомобиль. У вас есть в запасе двадцать три минуты, чтобы привести себя в порядок. В номере, на вашей кровати, лежит пакет, там траурная одежда и визитка с адресом, по дороге вы захватите венок и букет цветов от Александра Евгеньевича.

– А как вы попали в мой номер? – удивилась Жанна, крепко сжимая в руке маленькую горячую ладошку дочери. У Машки заканчивался запас терпения, она хотела на пляж, а потому тянула мать в сторону моря. Фрекен Бок на ребенка не обращала внимания, она занималась воспитанием Жанны.

– Деточка, поработаете хотя бы годик в корпорации «Родненькая» и все поймете, у нас везде свои люди. И еще, телефон всегда должен находиться при вас, всегда. Вам могут позвонить в любую минуту, где бы вы ни находились. Если вам позвонит Александр Евгеньевич, а вы не возьмете трубку, знайте – штраф пятьсот долларов. Второй звонок без ответа – вы уволены.

– О, теперь я знаю, что нужно делать, если я захочу сбежать от «Родненькой»!

– Деточка, это не та организация, из которой так просто уходят. На сегодня хватит. Поторопитесь, осталась двадцать одна минута. Начало похорон в шесть часов вечера, а вам еще необходимо забрать венок и благополучно доехать до Задорожья. А как зовут эту хорошенькую девочку? – изменив до неузнаваемости интонацию, обратилась Маргарита Григорьевна к ребенку. За секунду из деловой женщины она превратилась в добрую, покладистую нянечку.

– Ма-ша, – прошепелявила девочка в ответ ухоженной, старой тетке с фигурой, напоминающей песочные часы. – Я на море хочу, мама, – заныла Машка.

– Прекрасно, Машенька, мы с тобой вместе пойдем на море. Меня зовут Маргарита Григорьевна, можно просто бабушка Марго. Смотри, что у меня для тебя есть, – Маргарита Григорьевна достала из сумки резиновую русалку. Жанна догадалась – игрушка дорогая. Волосы, глаза, чешуйчатый хвост выглядели как настоящие. Женщина нажала на куклу, и та заговорила мяукающим голосом: «Меня зовут Зетта, а тебя, девочка?».

– А меня Маша, – добродушно ответил ребенок.

– Будем дружить, – предложила зеленоглазая русалка.

– Да, – не сопротивлялась Маша.

– Хочу в море поплавать, – закапризничало хвостатое создание и заморгало большими малахитовыми глазами.

Завороженный удивительной куклой ребенок забыл поцеловать на прощание маму, схватил крепко резиновую русалку и с новой нянькой бодро зашагал обратно, на пляж. Жанна с тоской посмотрела им в след. Нянька обернулась и жестом показала Громовик поторопиться. «Дьявольщина какая-то корпоративная, увижу Веника, убью», – подумала Жанна.

Собиралась она быстро, как в армии, на время, хотя никогда в вооруженных силах не служила. Служить – это не для нее, Жанна любит свободу мыслей и поступков. «Ладно, поживем-увидим, в крайнем случае, пару пропущенных звонков шефа – и ты снова на свободе, правда, без денег», – утешала себя пиарщица. Жанна надела маленькое черное платье, натянула траурного цвета полоску на голову, в пакете она обнаружила модные лакированные туфли с открытым носком. Ну, Фрекен Бок дает, с размером угадала. Странная женщина! Загадочная! Однако Машку ей доверить можно, у Марго все под контролем. Такая тетка армией командовать сможет, а с маленьким ребенком она справится без особого труда, убаюкивала материнскую совесть Жанна Громовик. Единственное, что ей не понравилось – это игрушка. Почему Марго подарила Машке именно русалку? Кукла попросила дочку пойти на море. Все по сценарию, как будто снимается кино, а мы все актеры и наши роли расписаны заранее, в жизни так не бывает. «Не бывает», – волновалась Жанна.

Дорога в родной город Задорожье не показалась пиарщице утомительной, комфортная машина, кондиционер и молчаливый водитель. Слишком молчаливый, практически глухонемой.

– Вы давно в корпорации «Родненькая» работаете?

– Мг.

– Хорошо платят?

– Мг.

– А вы видели Александра Евгеньевича?

– Мг.

– Какой он? – в ответ продолжительное молчание.

– Я говорю, нормальный мужик?

– Мг.

«Робот какой-то», – подумала Жанна. – «Наверное, боится меня, я человек новый в корпорации».

Ритуальную службу водитель нашел без труда, визитка ему не понадобилась. «У нас везде свои люди», – вспомнила Жанна слова Маргариты Григорьевны. Только сейчас пиарщица осознала, эта женщина в каждой произнесенной для нее фразе закодировала правила, по которым безукоризненно жила известная во всей стране, а тем более в городе Задорожье корпорация «Родненькая», выпускающая чудо-водку, на мистической воде.

В ритуальной службе Громовик выдали шикарный венок из алых и бледно-желтых роз, а также огромный букет цветов под стать венку. На широкой черной ленточке, которая как ядовитая змея обвила погребальный венок, ритуальные художники, золотыми буквами каллиграфически, используя исключительно шрифт торговой марки «Родненькая», написали: «Спи спокойно, дорогой, любимый наш Паша Шаман. Я буду вспоминать о тебе всегда с огромной благодарностью и признательностью. Спасибо тебе за многолетнюю и плодотворную работу в корпорации «Родненькая», за искреннюю дружбу. Скорблю от всего сердца, твой Александр Евгеньевич Чертков».

«Целую в носик», – мысленно дописала послание Жанна. Она не сомневалась, текст на погребальной ленте сочинил Веник. Нашли, кому поручать деликатное дело! Слов много, а искренности – большой кукиш. Жанна работала в корпорации всего два часа, а уже хотела внести собственные коррективы. Она – профессиональная пиарщица, поэтому к словам относится как к инструменту, благодаря которому можно сковырнуть подсознание каждого человека. Инструментом необходимо пользоваться ответственно, а главное – с большой осторожностью, чтобы не навредить делу, которому служишь. «А Веник, зависимый от однополой любви, в словах до неприличия навязчив, любвеобилен, фу, фу, фу», – возмутилась про себя Жанна.

– Как бы нам с вами не опоздать на похороны, – вежливо напомнил водитель и беспрекословно исполнил роль грузчика, взяв в свои загребущие руки шикарный венок и дорогой букет.

Громовик с детства не любила похоронную музыку, когда духовые инструменты, подзадоренные истерической флейтой, как будто специально выуживали из человеческой души горькие воспоминания, насильно заставляя навзрыд плакать участников похоронной процессии. Большой неуютный двор, расположенный в спальном районе промышленного мегаполиса, наводнили плачущие люди, от их слез двор, по самые крыши многоэтажных домов, затопила горечь утраты. Жанна вместе с водителем, который крепко держал венок и букет, двигались в эпицентр горя. Возле подъезда, где проживал Павел Шаман, стояло два одинаковых гроба оббитых дорогой атласной красной тканью. Рядом на крепких деревянных табуретках сидели сутулые и хмельные от успокоительных лекарств родственники. Периодически один из них начинал истошно кричать, ему тут же наливали очередную порцию валерьянки или давали таблетку «Новопассита».

– Почему два гроба? – спросила Жанна у заплаканной старушки.

– В одном Паша, а в другом Надя покоится. Господи, спаси и сохрани их души.

– Какая Надя?

– Медсестра, они ехали в одной машине. И оба насмерть. Господи, за что? Паша во дворе детскую площадку установил. Вот память после него и останется. А медсестра молоденькая, говорят – хорошая, Паша благодаря ее стараниям от инфаркта на ноги встал.

Жанна соображала быстро, очень быстро. Венок у нее один, а пострадавших в аварии двое. Хорошо, букет цветов есть. Она набрала запас воздуха в легкие и подошла к родственникам. Им было не до венков и сочувственных слов, однако Громовик со свойственной ей тактичностью поставила венок возле гроба Паши Шамана и вручила розы матери Нади. Она объяснила родным, почему на церемонии прощания отсутствует Александр Евгеньевич Чертков, приврав о нелетной погоде, которая всячески противостоит вылету частного самолета из Берлина. Похороны шли по стандартному сценарию, исключение составляло внушительное количество дорогих иномарок, перегородивших подъездные пути ко двору. Жанна смешалась с толпой. Она задумалась о ценности человеческой жизни, о том, что все мы смертны и переживаем по поводу пустяков, пока на встречную полосу нашей судьбы не выскочит случайный грузовик.

– Думаешь, Черт? – услышала Жанна мужские голоса за спиной.

– Нет, ангел с крыльями…

– У него выхода не было, силовики на хвосте сидят, базу «прослушки» накрыли, а еще два хлопца Шамана в следственном изоляторе маются, пятки у Черта горят. Вздумал первых лиц губернии прослушивать, а потом еще их и шантажировал. Жучара редкий.

– И снова вышел сухой из воды, а у Шамана двое детей.

– Паша знал, на кого работал, за бабки продался с потрохами, а какой классный ментяра был. Резонансные преступления на раз раскрывал.

Жанна обернулась и сразу узнала одного из заместителей губернатора Задорожья и начальника Горжилуправления. Оба смутились, увидев Громовик, их состоявшийся разговор явно не для прессы. Жанну боялись, бывших журналистов не бывает, а нынешних пиарщиков лучше десятой дорогой обходить.

– Здрасьте, – расшаркались оба.

– Здравствуйте.

– Скорбим, Жанночка, скорбим. Жизнь коротка. Вот, пришли Павла в последний путь проводить.

– Да, в корпорации его ценили, – поддержала из вежливости разговор пиарщица.

Веня Зюскинд позвонил, как всегда, не вовремя. Он подробно расспросил Громовик, как проходят похороны, кто что говорил, вручила ли Жанна венок, и невзначай поинтересовался, вспоминали присутствующие имя самого Черткова или нет? Жанна решила мужиков не сдавать и успокоила Веника, мол, похороны проходят чинно, благородно. Помощник олигарха остался доволен полученной информацией.

Музыканты выстроились в ряд, родственники наклонились над усопшими. Последнее прощание перед дальней дорогой, в пункт назначения, откуда никто еще не возвратился. Плач громкий, неконтролируемый. Приготовлены гвозди и молотки, сейчас сотрудники ритуальной службы закроют крышки гробов, и больше никто не увидит восковые, неподвижные лица Паши и Нади.

Легкое дуновение ветра, еле уловимый запах ладана, она парила в воздухе, чтобы в последний раз увидеть свое, изуродованное после аварии, тело. Надя, это я, твоя душа и маленькая душа твоей доченьки. Мы пришли попрощаться с тобой. Родственники ахнули, на краешек гроба у изголовья покойной девушки сели две белые бабочки, одна огромная, а вторая крохотная. Большая бабочка высунула свой длинный хоботок, и ладаном запахло еще сильнее.

– Гоните их, – прошептал работник ритуальной службы на ухо мужу погибшей медсестры.

– Не трогайте, это последние светлые мгновения для моей жены, пусть она запомнит этот мир таким, полным белых бабочек, – ответил тот, и по его небритым щекам покатились слезы.

Бабочки одна за другой, как будто в замедленном кинофильме, грациозно взлетели и снова приземлились, но только теперь на лицо Надиному мужу. От неожиданности тот потерял способность двигаться.

– Не плачь, у тебя еще будет семья, родится ребенок, – шептала большая бабочка, целуя любимого мужа нежно хоботком, – А мы с дочкой будем вашими ангелами-хранителями там, на небе.

Надин муж зашатался и рухнул в обморок.

– Врача, скорей врача! – закричали люди. За минуту пострадавшего возвратили в реальность. От нашатырного спирта он пришел в себя и напугал окружающих.

– Она сказала, что у меня будет ребенок?

– Кто? – поинтересовался врач.

– Надя, она теперь ангел.

– Значит так, укол, причем срочно, – заявил доктор и, не раздумывая, сделал двойную дозу транквилизатора.

Жанна стояла в сторонке, возле детской площадки и смотрела на происходящее с тревогой, ее сердце учащенно стучало, заглушая голос разума. В женской душе бушевали эмоции. Какой ужас, хоронить родных, дорогих твоему сердцу людей, подумала Громовик. Невыносимо!

– Дура, зачем ты пошла к нему в корпорацию работать?

– Что вы говорите? – Жанна оглянулась, рядом никого.

– Венок от Черта принесла, жаль мне тебя. Он уничтожит тебя.

– Вы кто? – прошептала пересохшими губами пиарщица, чувствуя, что постепенно сходит с ума.

– Тот, кого ты хоронишь!

– Врача, мне нужен врач, – закричала истошно Жанна, прислонившись к дереву. К ней поспешил пожилой мужчина в белом халате, врач скорой помощи. Он схватил ее руку и нащупал слабый пульс.

– Что плохо? – поинтересовался доктор.

– Я слышу голоса. Представляете? Со мной такое впервые.

– Знакомый диагноз. Надеюсь, голос вам не сказал, что он ангел?

– Нет, он сказал, что я дура.

– Явное преувеличение, вы – молодая, здоровая женщина. У меня есть эффективное средство от неизвестных голосов, сделаем, дорогуша, вам хороший укол. И вас успокоим.