Читать книгу Переход. Фантастическая повесть - Зоя Волкова - Страница 3

Царство Тьмы оправдывало свое название. В Аду была ночь. Всегда.

По черному бархату небосклона, остававшемуся таким круглые сутки, рассыпались низкие жирные звезды. Лишь только узкая полоска малиново-закатного света тянулась по всему горизонту. Но абсолютной тьмы не было: здания, дороги, машины, и даже одежда на некоторых, светились всеми цветами радуги. Около ста лет назад в Аду изобрели наиболее безопасное и долговечное светящееся вещество, флуоресцент, и теперь пичкали им все, что только могли, кроме продуктов.

Архитектура в Аду была диковатая. Каждое здание было интересно своей футуристической вычурностью и бредовой неповторимостью, и в этом смысле автомобили, которые, тихо шурша, проносились мимо им ничем не уступали.

Они прошли метров по светящемуся бледно-зеленым светом тротуару и вышли к небольшой площади, посреди которой было что-то вроде египетской пирамиды, только вверх ногами. Снаружи ее покрывали черные гладкие плиты, по периметру каждой из них бегали розовые огни. Эло, заметив изумление Марты, сказал не без гордости в голосе:

– Полет фантазии и точный расчет! Теперь налево.

Они подошли к металлической двери. Это была просто дверь на пустом месте. Ни стен, ничего.

Эло сделал загадочно-издевательское лицо и открыл дверь. Как и следовало ожидать, за ней ничего не оказалось. Но тут в земле образовалась щель, которая, быстро расширяясь, представила пред их очами ярко освещенные ступени, уходящие куда-то в земные недра.

Они спустились вниз и оказались в комнате, из которой вели ещё две двери. Из правой доносился шум голосов и музыка. Они свернули налево и оказались в просторном зале. Здесь было относительно тихо, несмотря на количество посетителей.

Эло усадил Марту за свободный столик и исчез. Вскоре вернулся и поставил перед ней блюдо из чего-то, что он уклончиво назвал «дары природы». В общем, все было вполне съедобным, особенно учитывая, что последняя трапеза была у Марты вчера утром. Быстро разобравшись с «дарами», она взяла в руки пузатый бокал с голубоватой жидкостью, пахнущей снегом и спросила у Эло:

– Что это?

– Это арпен. Из чего его делают, я не знаю, но штука вкусная.

Спустя некоторое время что-то прошуршало за спиной Марты и плюхнулось на стоящий рядом стул. Она повернулась и увидела субъекта, который тяжело дышал, как после погони. Он бесцеремонно взял стоящий перед Эло арпен и залпом его выпил. Эло молча наблюдал за его действиями и выглядел совершенно спокойно.

– Семь минут. Рекорд, – сказал субъект, посмотрев на часы. Дышал он уже ровно. Потом выдернул из подставки салфетку, вытер ей лицо и шею и с довольным видом откинулся на спинку стула. Широко улыбаясь, он смотрел на Эло, прищурив нахальные глаза. – Тебя засекли, умник. Грязный Гарри готовит реквием в твою честь.

Грязным Гарри студенты между собой называли профессора, заведующего практическим курсом в Адском Институте Изучения Человека и главного в Четвертой лаборатории. Когда и кто его так первый раз назвал, уже никто и не помнил. Вообще-то его звали Автомиан Парилисиу. Это был маленький тщедушный старичок, с редким рыжеватым пушком на голове, скрипучим голоском, которым он мог монотонно скрипеть часами без остановки, проводя нравоучительные беседы. При этом в его маленьких непонятного цвета глазках никогда ничего не отражалось. Чтение морали, да и вообще многое в его поведении, было чуждо природе чертей и поэтому существовало множество версий в институтской среде о его происхождении, подпитывающихся тем, что и сам Грязный Гарри не мог бы однозначно ответить на это вопрос. Из всех его причуд самой несносной была маниакальная страсть к чистоте и порядку.

Эло, казалось, был удивлен:

– А в чем дело?

– Кто-то перед его приходом разлил воду на полу лаборатории, а он её не заметил, поскользнулся и грохнулся, пробив башкой витрину для образцов, – тут улыбка сползла с лица субъекта и он, облокотившись на стол и подперев рукой голову, уставился на Эло. – Ты забыл про код.

Эло закусил губу и, заметив маленький скол с торца столешницы, теперь задумчиво пытался отковырнуть ногтем еще кусочек.

Дело в том, дабы предоставить возможность удовлетворять жажду знаний в любое удобное время, всем студентам раздали ключи от библиотек и лабораторий, имевшим отношение к их специальностям. Это обстоятельство омрачалась тем, что ключи были с личным электронным кодом. Причем, ключ срабатывал в руках только у того студента, за которым этот ключ был закреплен. Каждое использование ключа фиксировалось для дальнейшего контроля.

Самоуверенность и спешка сделали свое дело. Грязный Гарри растянулся на полу как раз там, где за пятнадцать минут до его прихода лежала Марта.

– Переживем, – сказал Эло. – Слушай, Файдер у меня к тебе просьба.

Лицо субъекта, вдруг, приобрело сонное выражение. Просить помощи в Аду было делом совершенно бессмысленным по причине абсолютного безразличия чертей друг к другу. В этом смысле Файдер был исключением из правил. Но главное, это суметь «раскрутить» его на «доброе дело». Эло говорил, осторожно подбирая слова:

– Рядом с тобой сидит человек. Ее зовут Марта. Я бы хотел знать… что ты ее не оставишь… то есть, если я попрошу в случае крайней необходимости…

– Короче, ты хочешь сказать, – перебил его Файдер, – не буду ли я так любезен, в случае твоей внезапной кончины, позаботиться о Марте, до тех пор, пока меня самого не вздернут за пособничество. Что ты руками машешь? Я же прав! У тебя не задница, а магнит для неприятностей… Ты же прекрасно знаешь, что пока ты без диплома – не имеешь права «самостоятельно вступать в контакт с Людьми, в том числе с целью их Перемещения». Как тебе удалось состряпать ваш контракт? Его не могли утвердить, не проверив твои данные.

– Контракта не было, – тихо сказал Эло, приготовившись к возмущенным воплям Файдера. Но тот, как это ни странно, ничего не ответил и просто раскачивался на стуле, удивленно подняв брови. Потом, наконец, изрек:

– Все-таки тебя недоделали… Неужели она того стоит? – Файдер перевел слегка растерянный взгляд на Марту. – Ты понимаешь, что если будет суд…

– Если я буду один – выкручусь. А ты увезешь ее из города…

Тут заговорила Марта, сидевшая до того с отрешенным видом:

– Слушайте, вы, оба… Я не совсем понимаю, что происходит, но то, что я успела понять, мне не нравиться. И вы мне не нравитесь, – она повысила голос. – Почему все решают за меня? Почему всем что-то от меня нужно? Как будто я не живой человек, а материал для использования!

– А почему живой человек не может быть материалом? – пожал плечами Файдер. – Ладно, не ори. Здесь никто никому ничего не должен. У тебя полная свобода действий и можешь идти, куда хочешь. Только если ты, например, чтобы не умереть с голоду, попытаешься стянуть бублик в магазине, тебя просто пристрелят, потом оттащат за ноги твое хрупкое тельце до ближайшего мусорного бака. И будут правы.

Марта молча встала и пошла к выходу. На улице она присела возле стены и задумалась.

«Как все дико и глупо. Я в другом мире… Ну и что? Что-то изменилось? Да ничего! Все так же хочется выть и драть ногтями грудную клетку. Что вы все мою душу терзаете?»

Она поджала худые ноги, и опустила голову на колени. По щекам ее текли слезы горячие и горькие, как концентрат всех тех мыслей, что изъедали её уже много месяцев.

А мимо проходили люди, точнее, черти – взрослые и дети шли с безмятежным видом поодиночке, каждый своей дорогой. Вдруг среди этой безмятежности раздался короткий крик и вновь – тишина. Марта подняла голову, и взгляд ее упал на часть проспекта недалеко от того места, где она сидела. Там возле хищного вида автомобиля на дороге кто-то лежал. Из машины вышел водитель, осмотрел сверкающую хромом радиаторную решетку и заметив на ней кровь, вынул из кармана платок и стал тщательно её вытирать. Закончив, смял его и бросил тут же возле тела. Поговорив по мобильному телефону, сел обратно в машину и скрылся. Спустя пару минут на это место прибыло некое ядовито-оранжевого цвета транспортное средство. Из него вышли двое в светящихся жилетах, переложили тело в оранжево-черный пластиковый мешок и бросили в кузов. Потом они достали что-то вроде пылесоса, который, фырча, стал выпускать пушистую пену на лужу крови, которая была очень хорошо видна на светящемся призрачным светом асфальте. Чуть погодя, собрав этим же пылесосом растворившую следы происшествия пену вместе с выброшенным платком и ещё чем-то, выпавшим, вероятно, из карманов погибшего, уехали.

«Как будто собаку бродячую задавили…» – с ужасом подумала Марта.

На протяжении всей этой сцены никто даже не обернулся. Все были заняты своими мыслями.

Подошедший Эло ни жалеть, ни успокаивать он не умел, поэтому просто сказал:

– Пойдем домой.

На препирательства сил уже было.