Читать книгу Запах асфальта, нагретого солнцем… Рассказы - Зухра Сидикова - Страница 4

На троллейбусной остановке Дина спросила у пожилого мужчины, как ей добраться до улицы Нагорная. Эта улица была указана в бабушкиной записке. Там жила Аля. Дина боялась, что мужчина спросит, почему она одна, но он не спросил – торопился, пришел его троллейбус, и последние слова он выкрикивал уже с подножки, рискуя быть зажатым дверью. Дина помахала ему рукой, и присела на скамейку – перевести дух и обдумать дальнейшие действия, а заодно и перекусить лепешкой, захваченной из дома, она ведь не завтракала, и теперь немного кружилась голова.

Сегодня – понедельник, значит, тетя Лиля должна быть на работе. Если тетя увидит Дину – все пропало, она, конечно, сразу же позвонит маме. И при этом снова скажет что-нибудь неприятное – вроде того, что мама неправильно воспитывает свою дочь. Вот какая бродяжка выросла, скажет, или еще что-нибудь похуже. Почему они все время ругаются, подумала Дина, ведь они сестры. Ей самой никогда не хотелось обижать Алю, наоборот, хотелось защитить. Как-то раз она даже нос разбила Сережке из их двора. Сережка был старше и гораздо сильнее. Он отобрал у Али пушок для лянги. Кусочек кроличьей шкурки, на который прикручивался свинец. Пушок был большой, гладкий, белый с черными пятнышками – Але его принесла бабушка, взяла у своей знакомой, которая разводила кроликов. Сережка увидел Алину лянгу и отобрал.

– Зачем тебе? – спросил он, гадко посмеиваясь. – Девчонкам играть в лянгу неприлично!

У Али задрожали губы, и тогда Дина подпрыгнула и заехала кулаком прямо в большой, торчащий картошкой, нос. Сережка охнул, схватился за нос рукой и выронил лянгу. Дина быстро подобрала ее, и они с Алей убежали домой, залетели на веранду, едва не сбив бабушку с ног, повалились на кровать и долго хохотали, а потом Аля вдруг заплакала.

– Ты чего? – спросила Дина.

– Жалко Сережку, – сказала Аля, – у него стало такое лицо… Лучше бы я ему отдала эту лянгу.

Але всех было жалко. Она жалела наказанных героев из сказок, жалела всех дворовых обидчиков, всех котят и щенят, живущих в их дворе, и даже головастиков из лужи. Лужа пересыхала, и Аля все носила и носила воду из колонки в детском ведерке и подливала в лужу. Ребята смеялись над ней, а Дина все поняла, и тоже стала носить воду.

Подошел нужный троллейбус, Дина прошла на заднюю площадку, и прижалась лицом к прохладному оконному стеклу. Город раскинулся перед ней как на ладони. Ровные улицы, аллеи, утопающие в зелени огромных платанов, белые дома. Солнечные пятна, играющие в листве и на асфальте, легкий утренний ветерок, несущий запах города – душистых клумб, реки, бегущей вдоль каменных плит, сдерживающих ее бурное течение, влажной от ночной росы травы, упрямо пробивающейся сквозь бетонные квадраты городских площадей. Лучистые облака фонтанов, сотканные из мельчайших капелек, преломлено отражающих искристый солнечный свет.

Этому городу суждено было оставить заметный след в ее жизни и в ее сердце. Здесь она выйдет замуж, родит сына, проживет несколько счастливых и не очень счастливых лет. Прощально вспыхнув огнями, этот город растает однажды под крылом военного самолета, уносящего ее в безопасное никуда, но и много лет спустя он будет сниться ей, призывая на свои улицы, перекрестки, вновь и вновь погружая в реальность тех ощущений, запахов, звуков – шелеста листвы, шума фонтанов, пахнущего травами ветра, прилетевшего с гор, запаха асфальта, нагретого солнцем.

* * *

Улица Нагорная находилась на городской окраине, современные новостройки подступали все ближе, но здесь у самого преддверия гор еще сохранились районы с маленькими домами, хаузами, топчанами, дувалами.

Узкие улицы то поднимались вверх, то спускались вниз, петляли, наползали одна на другую, и Дина долго плутала, отыскивая нужный дом.