Читать книгу (Не) хочу быть твоей сестрой - Зула Верес - Страница 4

Не знаю, что у моих родителей со слухом, но они упорно не хотели слышать мое обращение к Кате. Я же специально назвал ее сестренкой, чтобы как можно быстрее расставить все точки на «i». Хотелось уже рассказать о своей радости. Ведь это же радость – вдруг обрести родную сестру?

Эффект от моих слов, когда я напрямую назвал Катю своей сестрой, приглашая отца познакомиться с его дочерью, был как от разорвавшейся посреди мирного неба бомбы. Последняя немая сцена из комедии «Ревизор», блин! Все застыли, не понимая, начать смеяться моей неудачной шутке или принять за правду и попытаться разобраться в ситуации.

Катя, конечно, замерла из-за страха. Кажется, она совсем не хотела раскрывать все карты сразу. Оно и понятно: сюрприз для родителей не совсем приятный, если учесть, что когда-то давно отец закрутил роман на стороне, окончившийся таким прелестным результатом. Но ведь за давностью лет даже самые страшные преступления остаются безнаказанными? А тут даже ревновать не к кому – Катиной мамы давно нет в живых…

Те несколько секунд, пока все переваривали новость, показались и мне бесконечными. Но, наконец, отец отмер и, внимательно посмотрев на нас с Катей, сказал:

– Неожиданное заявление. Вы уверены в этом?

Катя побледнела и опустила голову, пожав плечами. А я прямо посмотрел в глаза отца и ответил:

– Все факты говорят об этом. Ты не рад?

– Какие факты? – резко спросил отец, который хоть и выглядел ошарашенным, но пытался держать себя под контролем.

– Ну, например, – начал было я, но споткнулся об умоляющий взгляд сестренки.

– Подождите, – подала тут голос мама. – Давайте во всем разберемся, но чуть позже. А сейчас всем нужно поесть, сам же говорил, что вы со вчерашнего вечера не кушали. Как известно, голодный человек – злой человек. А эта ситуация требует трезвости ума и спокойствия. Всем приятного аппетита!

С этими словами мама принялась за второе. Я с восхищением посмотрел на нее: какое самообладание и уравновешенность! Любая другая бы точно начала скандалить, а она лишь слегка побледнела, но ничем не выдала своего недовольства.

За столом установилась неловкая тишина. Все смотрели в свои тарелки, погрузившись в свои мысли, не решаясь взглянуть друг на друга. Даже я осознал, что ляпнул свербящую меня волнением новость, не подумав, как следует, не взвесив все плюсы и минусы. Но, как говорится, слово – не воробей…

Когда тишина начала давить на нервы, мама снова взяла ситуацию в свои руки.

– Катенька, а расскажите нам о себе, – мягко попросила она с улыбкой.

Катюша чуть вздрогнула, но заставила себя тоже слегка улыбнуться. Видя, что она собирается отложить вилку, мама сразу заметила:

– Ты ешь, пожалуйста, не останавливайся!

– Ну хорошо, – согласилась сестренка. – Дело в том, что я несколько лет назад потеряла маму, а отца не знала совсем. На все мои детские вопросы о нем мама всегда находила какие-то отговорки, а потом и я перестала их задавать.

– А с кем же ты живешь? – спросила участливо мама. – У тебя же есть какие-то родственники?

– Только дедушкина сестра. Она взяла меня после смерти мамы. У нее своих детей нет, вот я и живу у нее последние десять лет…

– Как жаль! – искренне посочувствовала мама. – И как же вы живете с ней? Она любит тебя?

– Наверное, – пожала плечами сестренка.

– Да как же любит-то? Если бы любила, хотя бы поинтересовалась, где она скитается! – не выдержал я. – Эта бабка выгнала ее в новогоднюю ночь, чтобы она избавилась от котенка, которого принесла домой! Если бы я ее вчера во дворе не увидел, она бы запросто замерзла в своей тоненькой одежке!

Катя посмотрела на меня с укором, ей не понравилось, что я плохо отзываюсь о той мымре, которая ее загнобила за эти десять лет!

– Стас, пожалуйста! – тихо попросила она.

– Ну уж нет, сама же вчера рассказывала, как вы с ней живете! – разозлился я. – Представляете, она ни разу в жизни еще не получала подарки на Новый год!

– Почему? – удивились родители.

– У мамы всегда не хватало денег, – попыталась оправдать своих родных сестренка. – Она в последние годы жизни плохо себя чувствовала, приходилось покупать дорогие лекарства… А баба Люба вообще не признает никаких праздников, говорит, что это лишь повод пустить деньги на ветер, а это грех большой.

– Ну дела-а-а, – протянул папа. – Допустим, ты действительно моя дочь. Допустим! – строго взглянул он на меня, когда я фыркнул. – Почему же тогда твоя мать не рассказала мне о тебе? Кстати, как ее звали?

– Надежда Тарасовна, – тихо ответила Катя, несмело взглянув в сторону моей мамы. – Она у вас секретаршей работала. В вашей фирме.

– И было это… – вопросительно посмотрел на нее отец.

– Больше девятнадцати лет назад. Когда она поняла, что беременна мной, ей пришлось уволиться.

– Надежда… Надежда… – сморщил лоб папа, пытаясь вспомнить. – Мне кажется, я знал одну Надю. Но она была совсем молоденькой девчонкой, по-моему, лет восемнадцати, сразу после школы. Кто-то, помню, попросил ее устроить временно на работу, чтобы могла оплачивать заочное обучение в каком-то вузе. Она имела высшее образование?

– Нет, насколько я знаю, когда забеременела, ей пришлось уйти и из вуза. Баба Люба все время ее ругала за то, что упустила все свои возможности.

– Значит, это все-таки была она? Как ее фамилия-то?

– Мы Мироновы, – тихо ответила сестренка.

– Постой, Слава, – дотронулась до руки отца мама. – Получается, ты еще и в том виноват, что разбил жизнь этой бедной девушки?

– Не спеши делать выводы, Виола, – попросил отец, погладив ее пальцы. – Я никак не могу быть отцом этой милой девушки, потому что абсолютно не общался с ее мамой. В то время она для меня была просто юной девчонкой, чьей-то протеже, которой нужна была помощь. Вот я и взял ее на работу. Ты же помнишь, что в те годы мы только начали расширяться. Набирали дополнительные кадры, чтобы успеть охватить новые регионы страны…

– Я-то помню, милый, только боюсь, у тебя с памятью стало хуже, – заметила мама грустно. – Я помню еще и то, что ты в это время очень часто пропадал в разных командировках, оставался ночевать в офисе… Может быть, не стоит сейчас отпираться? Прошло столько лет… Если ты беспокоишься, что я буду на тебя сердиться или обижаться… Не стоит. Возможно, в том, что тебя потянуло на молоденьких, была и моя вина. Ведь тогда уже стало точно известно, что я не смогу тебе больше родить детей…

Мама глубоко вздохнула, и мне даже послышался тихий всхлип. Но глаза у нее были сухие, только на скулах появился яркий румянец. Мне стало очень жаль ее. Она до сих пор еще не могла смириться с тем, что все ее попытки забеременеть и выносить ребенка после меня заканчивались лишь слезами и депрессией. Хоть я и был тогда маленьким, но помню, что часто становился свидетелем ее горьких слез. Правда, не понимал истинной причины ее горя, ведь она всегда старалась улыбаться, когда я у нее спрашивал, и говорила, что просто прочитала грустную книжку…

Отец весь посерьезнел и поджал губы. Я догадался, что в те времена их отношения действительно прошли через немалые испытания. Стоило ли ворошить прошлое, чтобы узаконить пребывание Кати в нашей семье? Как бы ни было больно моим родителям, но мой эгоизм вопил, что стоило!