Читать книгу История моего брата - Зульфю Ливанели - Страница 4

Рассказал я следующее:

– Я инженер, точнее говоря – в прошлом я был строительным инженером. Мне пятьдесят восемь лет. Считается, что наша семья родом из Стамбула. Это утверждение всегда казалось мне немножко глупым, потому что в нем таится некоторое хвастовство. Мы не византийцы, фамилия наша не Палеологи, а поэтому кто знает, откуда и когда мы приехали в этот город. Должно быть, уже прошло много времени с тех пор, как мы поселились в Стамбуле, так много, что мы забыли, кто первым приехал сюда. Поэтому не следует обвинять мою мать и отца, которых давно нет с нами.

– Ого, значит, оба ваших родителя умерли? – грустно переспросила она.

– Да, умерли, – кивнул я. – Жив только мой брат-близнец Мехмед.

– Ага, так значит, Ахмед и Мехмед. Какие замечательные имена для близнецов!

– Мне кажется, это самые подходящие имена для близнецов. Мать с отцом очень разумно поступили, назвав нас так, но вы видите, что в жизни невозможно все распланировать. Они не могли предположить, что умрут, не увидев, как подрастают их близнецы. И хорошо, что они этого не предполагали, не так ли? Что может быть страшнее знания своей судьбы? Вы только подумайте: если бы каждый знал день и час, когда ему предстоит умереть, как был бы труден обратный отсчет. Разве бы мы не воспринимали каждую прошедшую минуту как гвоздь в крышку гроба? Люди боятся откровенных ответов, разве не так? Особенно это касается ранних смертей. Если бы ангел смерти нашептал Арзу час ее убийства, пока она готовилась к роскошному приему, разве смогла бы она так весело и радостно встретить гостей? Каждый человек ждал бы своего последнего часа, как осужденный на смертную казнь – шесть часов десять минут, четыре часа двадцать три минуты, один час пятьдесят одна минута или ровно тридцать восемь минут. Вы знаете, как был наказан пастух, который забыл свое место и влюбился в богиню Луны?

– Нет, не знаю, – ответила она.

Я так и предполагал.

– Боги наказали пастуха знанием своей судьбы. Он мог знать, что произойдет с ним в будущем, что произойдет с ним завтра. На свете нет наказания страшнее этого. Но боги хотели дать ему наказание хуже смерти и поэтому задумали такое. Если бы мои родители тоже знали свою судьбу, они бы ни на минуту не смогли обрести покоя. Род человеческий слаб, хрупок, смертен, подвержен любым болезням, несчастьям, страданиям, но живет так, будто не ведает ни о чем, забывая обо всем. Вот суть жизни – ее великая тайна. Забыть обо всем. Если бы не было возможности забыть обо всем, то и жизни бы не было. Человек не может продолжать жизнь, не забывая.

Она спросила меня, как умерли мои родители.

– Какое вам дело до того, как умерли мои родители? – спросил я.

– Вы согласились отвечать на мои вопросы, – напомнила она. – Как давно вы их потеряли?

Я сказал:

– Нам было десять лет, когда отец повез нас из Стамбула в Анкару на машине, чтобы навестить дедушку. В поездке на нас вылетела фура, водитель которой, как потом выяснилось, провел без сна много дней. Отец погиб на месте, а мать скончалась в больнице. Мы с Мехмедом сидели сзади и остались живы. Впоследствии мы пошли учиться в Ближневосточный технический университет. Я инженер по строительству, а Мехмед – по электрике. После катастрофы нас забрал к себе в Анкару дед, чиновник на пенсии. Дед с бабушкой вырастили нас. Впоследствии вся моя жизнь прошла на стройках, но теперь я больше не занимаюсь этой работой.

– Что за человек Мехмед?

– О, как вам сказать? Он довольно странный человек. Я бы предпочел, чтобы вы не задавали никаких вопросов о Мехмеде, потому что не готов рассказывать о нем.

– Но вы уже согласились отвечать на мои вопросы! Поэтому, пожалуйста, отвечайте.

– Нет, я не буду о нем рассказывать, и не настаивайте! Пожалуйста, давайте закроем тему Мехмеда.

– Хорошо, – нехотя согласилась она. – В таком случае продолжайте рассказывать о себе.

Я и продолжил:

– Выйдя на пенсию и оставив все позади, я поселился здесь, в этой деревушке на побережье Черного моря. Жизнь в деревне, названия которой не слышало большинство стамбульцев, проста. Никто ни к кому не лезет. А если вам станет скучно или у вас какое-то дело, то до Стамбула два часа езды. Если же поехать от деревни на север, то через час вы доедете до болгарской границы. В деревне живут местные, которые занимаются рыбной ловлей, несколько человек искусства и науки и таких, как я, пенсионеров, которым надоел Стамбул.

– И какие у вас отношения с другими жителями деревни?

– Я никого особенно не знаю, кроме Хатидже-ханым и ее сына. Не могу сказать, что и этих двоих знаю хорошо, но все же… Именно здесь я познакомился с Али, мужем Арзу. Он выпускник Академии изящных искусств, по окончании остался там работать, стал преподавателем. Одновременно начал писать картины, выставляться, в общем, прославился. Два года назад они переехали сюда, услышали, что один странный инженер из Стамбула тоже поселился в деревне, и захотели познакомиться. Хотя я и пытался какое-то время сохранять дистанцию, Али с Арзу добились своего. В особенности Арзу. С Али она познакомилась, когда училась на последнем курсе. Али был ее преподавателем. Влюбившись в эту жизнерадостную девушку, Али развелся с супругой и женился на Арзу. Надо думать, что ему не хотелось постоянно сталкиваться со своими прежними знакомыми, которые провожали его осуждающим взглядом, и он решил купить в Подиме двухэтажную виллу с большим садом и поселиться здесь. В прошлом году у них родился сын, они назвали его Эмир. Мальчик был первым сыном Арзу, но четвертым ребенком Али. Старшие дети, двое сыновей и дочь, уже давно выросли и стали самостоятельными.

– У них, наверно, большая разница в возрасте, – заметила девушка.

– Да, большая, – сказал я, – довольно большая. Попробую предположить… Навскидку примерно тридцать лет.

– Тогда не стоит удивляться, – покачала она головой с видом опытной женщины.

– Чему не стоит удивляться? – спросил я.

– Я хочу сказать, что в такой ситуации женщины обычно изменяют. Разве не для этого она и к вам приходила?

– Она не была моей любовницей.

– Какой она была?

– Веселой. Людей привлекала ее энергетика. Ее смех, ее манера двигаться, ее походка – она была полна жизни.

Девушка спросила, была ли Арзу красивой. Я сказал, что она была красивой, даже очень красивой, и сказал так, как будто в чем-то признался. Девушкам обычно не нравится, когда им рассказывают о красоте других женщин. Девчонка на какое-то время задумалась. По лицу пробежали неясные тени. Затем она спросила:

– Вы могли бы быть отцом этого мальчика, как его зовут? Эмир.

– Нет, конечно, – ответил я. – С чего вы взяли?

– Вы уверены?

– Конечно, уверен, – сказал я. – Это не мой ребенок.

Она спросила, откуда у меня такая уверенность.

– Я уверен, – произнес я, – потому что у нас не было тех отношений, на которые вы намекаете.

– Да-а-а, – протянула она, – все проясняется. Убийство ревнивым мужем.

– Я не понял, что у вас проясняется.

– Ну, муж узнал, что у его жены с вами связь.

– Прошу меня простить, – сказал я. – Не сердитесь, что я смеюсь, но если бы вы познакомились с Али, то вы бы сразу увидели, какая это глупая теория. Он не может ни на кого поднять руку не то что с ножом, но даже с кисточкой.

– Нечего смеяться надо мной.

– Милочка, не стоит сразу обижаться. Ваши предположения совершенно неверны. Я просто немного улыбнулся, – сказал я.

– А может быть, все наоборот.

– Что значит «наоборот»?

– Может быть, это не ревнивый муж, а ревнивый возлюбленный.

– То есть вы называете убийцей меня?

– Почему бы и нет?

– Послушайте, вы так искренне злитесь, что мне снова хочется смеяться, и вы снова на меня разозлитесь. Точнее говоря, вы слишком быстро обижаетесь.

Мои слова прозвучали как предупреждение, и в комнате воцарилось молчание.

– Теперь моя очередь, – сказал я. – Кто вы? Чем занимаетесь? Есть ли у вас муж? Кто ваши родные?

– Я обязана вам отвечать? – напряглась она.

– Да, – сказал я. – Слово есть слово. Я вам все рассказал, теперь и вы обязаны мне все рассказать.

Она облизывала губы, не зная, с чего начать. Затем, судя по всему, решив, чтобы все это поскорее закончилось, начала быстро-быстро рассказывать. Она сказала, что изучала журналистику в Мраморноморском университете и, закончив его, начала работать корреспондентом в газете, а одновременно поступила в магистратуру. Нет, она не замужем, живет вместе с родителями, ее отец – зубной врач, у него частный кабинет в Кадыкёе, а мать – домохозяйка. У нее нет братьев и сестер, она – единственный ребенок. Убийство в Подиме – ее первое большое задание, которому она сразу придумала именно такой заголовок. Если она выполнит его с успехом, то ее положение в газете упрочится.

– У вас есть возлюбленный?

Этот вопрос застал ее врасплох. Она растерялась и, широко раскрыв глаза, переспросила:

– Что вы сказали?

– Я спросил, есть ли у вас возлюбленный.

Это совершенно меня не касается! Как я осмелился такое спрашивать, какой же я странный человек! Гневно ответив мне, она внезапно заметила, что диктофон по-прежнему включен, и воскликнула:

– Ужас какой-то! Я, оказывается, записываю сама себя. Видите, до чего вы меня довели.

– Что я такого сделал, что вы так разозлились? – усмехнулся я.

Девушка ответила, что я действую ей на нервы, что перехожу границу и вообще она ни разу в жизни не встречала такого вредного человека, как я. Сейчас она встанет и уйдет отсюда и постарается никогда больше даже не вспоминать об этом визите. К тому же с чего это я вдруг настойчиво отказываюсь отвечать на вопросы о моем брате Мехмеде? Можно подумать, из простого желания защитить его? Будто это у него была связь с Арзу, и поэтому я не желаю говорить, где он сейчас находится, и пытаюсь это скрыть.

В сердцах произнеся все это, она запихнула диктофон в сумку, вскочила и направилась к выходу. Я вежливо открыл перед ней дверь, ей не пришло в голову пожать мне на прощание руку (и хорошо!), она даже не сказала «до свидания». Но едва она сделала шаг, как я тихонько проговорил вслед:

– В том доме находился еще один человек.

Она остановилась. Выждав какое-то время, девчонка, не поворачиваясь ко мне, спросила:

– В каком доме?

– В доме Арзу и Али. Возможно, именно он и даст ответ на ваш вопрос об убийстве из-за любви и ревности.

Она повернулась ко мне. Глаза ее сверкали. Она яростно смотрела на меня.

– Кто же это? – спросила она.

– Вот и попытайтесь узнать. А если не получится, то приходите сюда после обеда. Я вам расскажу очень интересную вещь. Вы просто изумитесь.

– Прийти еще раз? Ну уж нет. Вы, наверное, совсем с ума сошли. Я сюда шагу больше не сделаю.

Я расхохотался и повернулся к своему псу.

– Керберос, – сказал я, – давай вежливо попрощаемся с нашей разгневанной гостьей.

Керберос весело залаял в ответ и помахал хвостиком. Девушка заметила:

– У вас все старинное, даже кличка собаки. Это и есть тот самый Керберос?

– Да, – ответил я.

Так я их познакомил.