Читать книгу С болью на Ты - Зулихан Нурдыевна Юсупова - Страница 5

У каждой прозвенел будильник ровно в 7:00, однако, зная, что все толпой в ванную не пойдут, Роза сказала первая:

– Давайте я первая умоюсь, потом вы? Как раз полежите минут пять.

– Дава-а-й! – ответила ей сонным голосом Зара, и перевернулась на другой бок.

– Открой окно, пожалуйста. Там дождь, наверняка, вкусно пахнет… – попросила Розу Диана, поворачиваясь к окну.

Окно было распахнуто, белая легкая занавеска летала по комнате, чуть ли не касаясь лица Дианы, чья кровать была близка к ней. В комнате было два окна: ближе к двери, возле которого располагалась кровать Розы, напротив которой и стояла кровать Дианы. Запахи утренней свежести, цветущих роз под окном и мокрой травы мгновенно заполнили всю комнату девочек, из-за чего не хотелось вставать с теплой постели. Диана отдала бы все, чтобы не идти сегодня на пары и лежать, укутанной не только одеялом, но и прекрасной смесью этих запахов.

– Уже так холодно что ли на улице? Закрой окно, Роза, мне уже холодно! – сказала Зара, укутываясь в теплое одеяло все сильнее.

– Это да. Холодно, как будто уже конец осени, а не начало. Окно не закрою, а то не проснешься, а холодный воздух только взбодрит твое тело, – вскочила Диана и начала зарядку. – И почему я раньше так не делала? Сразу такой прилив энергии! Ты только попробуй! Ну же, вставай! – потянулась она к Заре после того, как закончила трехминутную зарядку.

– Да отста-а-нь! Мне не то, что делать зарядку, даже жить сейчас лень, – вырвалась из рук она.

– Я все, можете заходить, – вышла из ванной Роза, и сразу пошла ставить чайник. – Вы яичницу с сыром будете? – прокричала она с кухни.

– Да! Будем! – вместе ответили девочки.

– Тогда ты лежи, а я пойду умываться, – побежала вприпрыжку Диана.

– Ну, слава тебе, Господи! – обрадовалась Зара лишним пяти минутам сна.

Дом сразу наполнился запахами только что приготовленного кофе, яичницы на сливочном масле и цветов, что стояли со вчерашнего дня на столе девушек.

С трудом заставив Зару встать и умыться, девочки начали завтракать, обсуждая, у кого сколько пар, чтобы знать, кому отдать ключи от дома, дубликат которого они еще не сделали.

– У меня только три пары, получается, я раньше вас приду домой, – сказала Зара.

– Тогда у тебя и оставим. Если будет не лень, может, пойдешь делать дубликат? – спросила Диана, уже запивая чаем имбирное печенье.

– Ой, можно. Только если дождь утихнет, как раз прогуляюсь чуть, – повеселела Зара и чуть взбодрилась.

– Значит договорились, – подхватила Роза и как всегда первая закончила есть, после чего начала убирать со стола. К ней присоединились обе, после чего дружно пошли одеваться, обсуждая луки друг друга.

Воодушевленной предстоящей прогулкой Заре не терпелось дождаться конца всех пар, чтобы, включив в наушниках песню, идти одной и осматривать новую для нее местность. Каждый дом, архитектура зданий, зелень, цветущие сады и парки восхищали ее, ведь она правда была ценителем всего прекрасного и естественного. Казалось, что этого города никогда не касалась беда и войны, будто в этот уголочек земли никогда не просачивалось ничего дурного, того, что хоть как-то встревожило бы чье-то нежное сердце, заставило бы бояться или не знать, чего ждать завтра. Каждый, кто встречался на ее пути – был спокоен, расслаблен, будто бы весь покой этого мира он вобрал в себя и жил так, что не жалел ни о чем и не боялся. Ей нравилась атмосфера города, которую способен как создать, так и уничтожить сам человек, оттого и привязалось ее сердце за столь короткое время к этому маленькому по площади, но огромному по глубине и красоте месту. Когда она делилась этими ощущениями с девочками дома или в группе, каждый удивлялся, будто она говорит про другой город, но точно не про этот. И тогда она задавалась вопросом: может дело в ней. Ведь то, как человек видит этот мир, окружающую его природу и людей, зависит только от его призмы. Быть может стекло, через которое она смотрела на все вокруг еще не запачкано, не испорчено, не сломано и не заклеено ярлыками «это плохо», «это хорошо», «ты не сможешь», «не доверяй этому миру, тут все плохие» и прочее.

С группой Заре очень повезло, потому любая пара проходила легко и незаметно, ведь разговор – самый мощный катализатор времени.

Ей очень нравилось отвечать на самые простые, но кажущиеся такими важными девочкам вопросы. Она была рада знакомить их со своей религией и народом, надеясь, что так сможет хоть как-то убрать их страхи и неприязнь ко всему, с чем она была связана с рождения.

– А правда, что мусульманка должна мыть ноги своему мужу в первый день свадьбы? «Так делала Жади из сериала «Клон», поэтому спрашиваю», – говорит одна из подруг героини, сидя напротив нее в столовой на обеде.

– Конечно же нет! Этому не обязывает наша религия, тут скорее всего вопрос культуры народа, – посмеялась Зара. – Сразу скажу: у нас так не делают. Видимо, в Бразилии так принято проявлять уважение к мужу, не знаю… Знаю, многим кажется, что в Исламе женщину не уважают и там всегда нарушаются ее права, но это совсем не так. Эта единственная религия, где обязывают и призывают уважать, любить и относиться к женщине, как хрустальной вазе. А слушаться в этом своего Господа или нет, решает каждый сам, но чужие поступки и грехи никак не характеризуют Ислам в целом. Есть плохие мусульмане, есть хорошие, а религия сама по себе идеальна, и следовать ей не так тяжело, как многим кажется, – отламывает она кусок хлеба и макает в острую аджику, которую она очень любит. – А вообще, вы знаете, как наш Пророк Мухаммад, мир ему, проявлял самый сильный гнев по отношению к жене? – спросила она девочек, которые слушали ее очень внимательно.

– Нет, расскажи! – обратились они все хором к ней.

– Он просто молчал и не разговаривал с ней, пока не остывал. И он, посланник этой религии и идеальный ее пример, призывал к мягкосердечию и только, даже когда ты сильно зол, – запила она чаем кусок хлеба с аджикой.

– А правда, что девочкам нельзя снимать хиджаб даже дома? – задает следующий вопрос другая девочка, которая слушала весь разговор молча.

– Неправда. Есть определенные люди, перед которым женщине разрешено ходить без платка: это любая женщина, ее отец, братья и племянники. Перед другими она должна закрывать все свое тело, кроме лица и кистей рук.

– А почему разрешено мужчинам жениться на четырех женщинах, а женщине можно иметь только одного мужа? – задала следующий вопрос одна из слушательниц, на что Зара ответила коротко, так как не смогла бы это объяснить перед парнями своей нации, да и теми, кто слушал ее внимательно:

– На этот вопрос ответа я знаю, но смогу объяснить все только без мальчиков, – сказала она ей шепотом.

– А что в этом такого? – не унималась она.

– Давай я тебе напишу сообщением, – взяла она телефон и другие девочки сразу же попросили ее объяснить и им, на что она им всем скинула статью, объясняющую это. – Перерыв уже заканчивается, идем на пару? – обратилась она ко всем, после чего все собрали посуду в подносы и отнесли в моечную.

Пара пролетела так же незаметно, как и первые две, после чего Зара решила, что все-таки пойдет делать дубликат ключа, не смотря на моросящий дождь. Выходя из университета, она залезла в свою сумку, чтобы достать из нее наушники. Пытаясь их распутать, она не заметила парня, который шел к ней быстрым шагом, опустив голову, пытаясь спрятаться от дождя, из-за чего они и столкнулись чуть ли не лбами.

– Ой! Простите, пожалуйста! – проговорила она, не поднимая взгляда и попыталась быстрее уйти с места происшествия.

– Постой, Зара, – услышала она голос, который заставил все тело покрыться мурашками. – Я приехал, чтобы поговорить с тобой.

Потребовалось буквально несколько секунд, чтобы школьные годы, в особенности десятый и одиннадцатый класс успели пробежаться перед глазами ускоренной фотопленкой: все счастье, трепет сердца, боль, разрушившиеся мечты и надежды снова освежили рану, так тщательно заклеенную новым городом, людьми и обстановкой.

– Ты? Какими судьбами? – спросила она с улыбкой и непривычным для нее спокойным в таких случаях голосом.

– Мне нужно поговорить с тобой очень серьезно, дело не терпит отклонения. Мы можем куда-нибудь зайти, выпить чаю? – сказал он со всей присущей ему серьезностью.

– Я как раз иду делать дубликат ключа. Можешь проводить меня, – не теряла она самообладания.

– Нет, нужна спокойная обстановка, чтобы мы пришли к чему-то единому по этому вопросу. Дело правда серьезное, я повторюсь. – не сводил он с нее своих черных глаз, которые так хорошо подчеркивались черной футболкой и ветровкой.

– Хорошо, отдадим ключ и поищем какое-нибудь местечко, – пыталась она не выдать своего страха перед предстоящим разговора.

– Ты как всегда прелестна, Зар, – обратился он к ней с такой нежностью, которая всегда влюбляла ее в него.

– Спасибо, Рустам. Мне приятно, – отвела она смущенный взгляд, и они направились в сторону рынка под дождь, который почти заканчивался.

– Тебе не холодно? Возьми мою ветровку.

– Нет, не хочу. Оставь.

– Ах, да! Я же забыл, что ты противница того, чтобы мужчине становилось холодно, пытаясь согреть свою девушку. В машине есть пиджак, мне принести? – сказал он с полной готовностью.

– Нет, спасибо. Мне и вправду не холодно, – как всегда отказалась Зара, которая и в самом деле не чувствовала холода из-за волнения.

– Подожди секунду. Машина рядом, – и он быстро пошел за пиджаком. – Накинь на себя, у тебя вся кожа в мурашках от холода, – показал он взглядом на руки.

– Спасибо. Ты как всегда очень внимателен ко мне, – не смогла не отметить Зара. Засунув руки в карман, она нащупала что-то очень знакомое. Изучая предмет кончиками пальцев правой руки, она поняла, что это тот самый золотой кулон, который был им ей подарен в день, когда он впервые признался ей в любви: – Ты все еще не выкинул эту цепочку? – достала она ее и показала ему.

– Нет, не смог. Пожалуйста, надеть ее или забери у меня, мне так тяжело, когда вижу ее, – вспомнил он тот вечер, когда и была возвращена ему эта цепочка.

– Не хочу. Если тяжело видеть, то выкинь, делов-то! – проглотила она подступившийся ком, который чуть ли не выдал ее боль, так усердно вырывающуюся наружу.

Отдав ключи и узнав примерное время готовности заказа, оба направились в кафе, которое было напротив этой мастерской.

– Ну, рассказывай, зачем пришел, – села она напротив него за столик.

– Мы оба знаем, почему мы расстались, и я полностью признаю свою вину и ответственность за это. Пришел сказать, что решил эту проблему и что теперь нам ничего не мешает воссоединиться, – сказал он с довольным лицом.

– Ты хочешь сказать, что твоя мать не против нашего брака? Что она каким-то чудом полюбила меня, и готова принять девушку из «такой» семьи? – спросила она с неподдельным спокойствием. Ведь именно она стала причиной всех разрушенных, как карточный дом, надежд.

– Совсем не важно, полюбит она тебя или нет, ведь это мне с тобой жить, а не ей, – сказал он решительно.

– Не только тебе, Рустам. Ты единственный сын в семье, и мы должны будем жить вместе с ней.

– Я решил, что сниму квартиру рядом с нашей, чтобы могли часто навещать ее и быть рядом, когда нужны. Так я хотя бы немного облегчу ей ситуацию – принимать тебя и ей не придется видеть тебя каждую минуту перед собой.

– Она подумает, что это я тебя надоумила. Ты вообще с ней говорил на эту тему?

– Говорил и мы пришли к этому решению. Она тоже не против, даже рада, что так.

– А с чего она так резко передумала? – удивлялась его каждому новому слову Зара.

– Они с сестрами долго пытались познакомить меня с кем-то, но я не могу. Я правда не смогу жить с другой и дал им это понять. Либо ты, либо никто. И пусть больше не заговаривают на эту тему, я свой ответ им четко озвучил.

– Рустам… – задрожал ее голос. Она правда хотела верить, что сейчас их счастью ничего не мешает, что его мама и вправду не против, что все-таки свяжет свою жизнь с любимым человеком. Ей хотелось верить, что ошибки ее родственника наконец сошли с ее пути и ярлыки – «племянница наркомана» и «дочь алкоголика» – больше не так весомы хотя бы в глазах будущей свекрови. Ей от счастья казалось, что срок, который отсидел дядя и прошлое отца вдруг исчезли и больше не предстают перед ней на пути к счастью огромным булыжником проблем, косых взглядов и осуждения за то, в чем она правда не была виновата. – Рустам… – скатилась по ее щеке горькая слеза. – Я так счастлива. Я так просила Всевышнего помочь мне и вот Он мне ответил, – улыбалась она и стирала слезы с лица салфеткой.

– Если ты согласна, Зара, то я пришлю к вам сватов, – сиял он, заранее зная ее ответ.

– Конечно, согласна! Ты не представляешь, насколько! – заплакала она еще сильней оттого, что совсем скоро она воссоединится со своей первой и единственной любовью. – Нужно маме сегодня сказать. Ох, как же хорошо на душе, Рустам. Хорошо, что ты приехал. Хорошо, что все закончилось, – сияла она и сдерживала себя от того, чтобы не обнять этого напротив сидящего, до боли в груди родного и любимого всем сердцем и душой человека.

За разговорами о том, как проходила их жизнь друг без друга за год разлуки, они и не заметили, как прошло два часа. Еле успев до закрытия мастерской, они взяли дубликат и, полные надежд на счастье, направились к дому наших девочек.

– Теперь то хоть наденешь цепочку, милая? – обратился к ней Рустам.

– Конечно! Даже снимать не стану до самого дня свадьбы! – ответила она ему, улыбаясь и чуть ли не подпрыгивая, как ребенок.

– У меня есть еще кое-что для тебя. Пусть это будет символом того, что все временно и даже самая ужасно ноющая боль проходит, – он достал из кармана своих брюк золотое кольцо, усыпанное маленькими бриллиантами.

– Рустам! Какое же оно красивое! – разглядывала она знак бесконечности с блестящими камнями. – Спасибо тебе большое! Я так люблю тебя! Так люблю тебя! – повторила она это чуть тише, полная нежности и благодарности этому человеку.

Попрощавшись, два влюбленных человека разошлись. Дома не было никого, поэтому Зара быстро набрала маме и села на кровать, предвкушая свое счастье. Рассказав все до каждой мелочи, она ждала такой же радостной реакции от мамы, но та ответила очень коротко и без каких-либо эмоций:

– Только через мой труп! Слышишь? Этой свадьбе никогда не бывать! Эта женщина унизила тебя, твою семью и ты готова пойти в ее дом невесткой? Ты настолько уважаешь себя и нас, да? – отвечала она ей, не давая сказать ни единого слова своей дочери. – Ты не помнишь, до какого состояния довела тебя эта женщина? Не помнишь, с каким трудом вытащили тебя из депрессии? – начала она уже кричать, едва сдерживая слезы. А слезы Зары начали литься без ее разрешения от одних только воспоминаний. Казалось, все это было только вчера и что все еще свежо, ничего не зажило, ничто не изменилось, кроме того, что кровоточили и стали глубже все раны, нанесенные той самой женщиной. Вспомнив, как она пришла к ним и начала говорить, что их семья не достойна их, что они обычные люди, которые гонятся за деньгами и пытаются запудрить мозги ее единственному сыну, что им надо искать себе равных, таких же бедных, падших людей – Зара заревела, что есть силы, но даже это не было равно той боли, которую она ощущала в груди от воспоминаний.

– Мама, она изменилась. Она дала свое согласие. Мне Рустам сказал! – пыталась она верить этому и вспомнить весь сегодняшний разговор, который стирался из ее памяти старыми воспоминаниями, которые летели в нее от мамы, словно острые стрелы.

– Больше ни слова об этой семье, поняла меня? Отец с ума сойдет, если узнает, что ты даже виделась с ним. А сейчас умойся и ни слова об этом никому. Чем меньше людей знает об этом там, тем легче тебе будет. Договорились? – обратилась к ней мама.

– Я… – все еще плакала Зара. – Я очень постараюсь, мам… – выключила она телефон и побежала в ванную, где встала под горячий, как кипяток, душ и сидела под ним целый час, и плакала. Плакала от любви, от боли, от унижения, от разрушенной другими людьми ее жизни с любимым человеком.