Читать книгу Про любовь и не только… - Александр Эльберт - Страница 7

Бобби было четыре года, когда Додик защитил диссертацию и ненадолго расслабился. Философия всё правильно поняла и какое-то время не преследовала его. А Вера ошиблась и, будучи в гостях у Аси и Арика, сказала, что хотела бы ещё и девочку. Дедушка и бабушка обрадовались и спросили: – «Когда?». Вера немного смутилась и сказала, что пока это только желание. Додик, задумавшись, сидел рядом и сначала ничего не понял. А когда проснулся и осознал, чуть не заплакал:

– А я? Обо мне ты не подумала? Второй раз я этого не выдержу.

Очень скоро Додика нашла, обогрела, приютила и приручила бездетная уже немолодая женщина. Много лет она очень хотела родить ребеночка, но ей, наверное, было не дано, и всё её неизрасходованное материнское тепло досталось Додику. Мудрая Вера всё узнала, опечалилась, но не прогнала Додика. Он сам ушел в новый дом и перестал бывать в старом. Целый год после этого Бобби виделся с папой, когда приходил с Верой в гости к бабушке и дедушке. А потом Додик перестал навещать родителей и только изредка звонил и рассказывал о себе. У него хватало ума не говорить о Кларе – так звали его новую неофициальную жену-маму и он рассказывал только о работе. Это было безопасно, потому что родители в его философии ничего не понимали и потому не переспрашивали. А Вера с Бобиком приходили к Асе и Арику почти каждую пятницу. Иногда Вера уходила домой и Бобби оставался ночевать у бабушки и дедушки. Он был умненький, не по годам развитой, очень уверенный в себе худенький мальчик, внешне до смешного похожий на мать, но в отличие от неё – резкий, нахальный, неуступчивый. С ним было трудно, особенно Асе. Ел он почти исключительно картофельные чипсы, причем когда угодно и где угодно, только не за столом. Захотел учиться играть на гитаре, получил несколько уроков и сказал:

– Всё, я уже научился. Дальше будет неинтересно, теперь буду играть на виолончели.

Через месяц история повторяется:

– Играть я уже научился, а продолжать и каждый день заниматься я не могу, потому что это отвлекает меня от компьютера.

В этот период Юра часто бывал у Аси и Арика и пытался общаться с Бобби. Поначалу Бобби не обращал на него внимания. Но довольно скоро это ему надоело и он тоненьким визгливым голосом прокричал – он всегда кричал, иногда не очень громко, иногда – хоть уши затыкай:

– Ты кто? Ты мне мешаешь. Разве не видишь – я занят, я беру интервью у рош мемшал`а (на иврите – премьер-министр). Не отвлекай меня от компьютера!

Первый урок не помог. Юра еще несколько раз пытался поиграть с Бобби в его игры, но мальчик просто игнорировал все эти неуклюжие на его, Бобби, взгляд попытки странного глупого старика втиснуться в его, Бобика, жизненное пространство. Он совершенно недвусмысленно давал понять: «Это моя игра, мой компьютер, моя комната, в конце концов! Ты нас`и? (на иврите – президент), рош-мемшала? Нет? – тогда не входи в мою комнату без стука. А лучше – вообще не входи. Не видишь – ты мешаешь мне работать!»

Ася пыталась увещевать внука, смягчала детскую прямолинейность, успокаивала Юру, извинялась. А Арик, который давно на все махнул рукой, сказал коротко и ясно:

– Оставьте его! Разве не видите – он нахал-одиночка. Ему никто кроме компьютера не нужен. Правда, с компьютером он на «ты».

«Со мной он тоже на «ты»», – подумал Юра, но промолчал.

– Пойдемте лучше чай пить, – разрядила обстановку Ася.

Про папу Бобби не вспоминал никогда.