Читать книгу Непрощённые - Александр Гаврилов - Страница 5

Вышли мы, кажется, в Смоленске. Жутко хотелось спать, потому я по сторонам особо не глазела. Помню, только осталось за спиной что-то белое с зеленым, должно быть большой вокзал, который дальнего следования. Сашка тащил нас уже куда-то через железнодорожный мост. Впереди промелькнула острая красно-коричневая церковь в костылях строительных лесов – реконструкция шла. Но вот мы уже потекли по ступенькам вниз и красивые виды исчезли за бетонными заборами.

Сашка что-то спрашивал на ходу у таких же сонных, как я сама, пассажиров, они что-то отвечали ему: парой-тройкой слов, лениво, но вежливо. Вообще, чем дальше от столицы, тем больше культуры.

Но вот мы воткнулись в крошечную будку местного пригородного вокзала. Мы с Колькой рухнули на железные кресла в зале ожидания, а Сашка пошел покупать билеты. Дальше нам нужно было добраться до Ельни. Я, может быть, что-то слышала об этом городе, где-то что-то читала даже, а может и писал сама. Но тогда, разбуженная в пять утра, я почти ничего не вспомнила. Колька, как только услышал, что электричка придет через два часа, тут же уснул, прямо так – сидя в неудобном железном вокзальном кресле. Я вышла «покурить» с Сашкой: постоять рядом.

Но настроения для разговоров не было. Молча постояли. Сашка курил, а я чуть в сторонку отошла и наслаждалась прохладным воздухом. Он даже на вкус другой. Нет, не чище, пожалуй, просто примеси другие. От этого воздуха стала отходить от меня сонливость. Мир сделался интереснее. За краем бетонного забора начинался город. Незнакомый, но не чужой. Не такой тесный, как я привыкла. Места тут хватало, поэтому здания друг к другу не жались, да и зелень словно особнячком держалась. Непривычно, но интересно.

Я отправилась гулять – Сашка разрешил. Походила вокруг, поглазела по сторонам. Дошла до автовокзала. Вернулась обратно и встретила первый пустой трамвай. Трамвай, отряхиваясь, уполз от меня по незнакомому пятому маршруту. Остались только блестящие рельсы. Показалось на минуту, что я могла бы здесь жить. Пришлось бы этим утром куда-то ехать на трамвае. По кругу. Вся жизнь здесь по кругу. Да и не только здесь.

Когда я вернулась, Колька уже проснулся. Сашка в нетерпении ходил по вокзалу, читал бесполезные объявления,в сотый раз изучал расписание. Но вот прошипел громкоговоритель, объявили посадку. Вышли на низенький перрон. Медленно, неуверенно подполз пробник поезда в два куцых вагончика, узеньких и тесных. Откуда-то вдруг появились пассажиры. Вагончики быстро набились народом, и мы поехали дальше. В окнах мелькал серый бетонный забор, но вот он закончился, и побежали провода над столбами. Молчали сонные пассажиры. Даже колеса стучали приглушенно. От нечего делать уставились мы в телефоны. Ехали долго. Снова вернулась сонливость. Но Сашка заснуть не дал:

– Он меня предупреждал, что инет тут у них только на чердаках ловит. Со связью проблемы. Ну да справимся.

– Как зовут-то твоего связного?

– Васек. В чате он под ником. Блин, забыл, ник какой-то смешной. Забыл.

– Да и шут с ним.

– У него в деревне живет дядька что ли. Или не дядька. Я напрямую не спрашивал, по сообщениям понял. Вроде как уазик может в аренду дать. Ну, думаю, и с ночлегом поможет, ну а мы там уж может деньгой, может помощью. Только, чур, мы студенты-историки, фольклором интересуемся.

– Легенда понятна, работаем под прикрытием.

– Ну а просто зачем лишнее болтать? Только народ напугаем, кто их знает. А так просто москвичи с причудами, к таким – особое отношение.

– Ага, как к душевнобольным…

– Зато на контакт быстрее пойдут.

Крошечная наша электричка, чуть побольше московского трамвая-гармошки, замедлила ход, ухнула сонной совой и остановилась. Подхватив рюкзаки поплелись к выходу. Пока выбирались на улицу, попутно помогли старушке с ее котомками. Бабка так долго и сердечно благодарила нас, будто с намерением уговорить нас тащить ее пожитки до самой хаты. Но распрощались, старушка юркнула в щель нового низенького вокзального забора и пропала, казалось, вовсе.

Мы не спешили, огляделись. Маленький, словно сказочный пряничный домик, вокзал. С башенками на крыше, словно кремом выведенными. Окошечки милые, кажется, в стиле русского барокко. Ну это к слову. За вокзалом много зелени, да, как огромная шахматная ладья, под стать вокзальному строению кирпичная башня. Как после выяснится – водонапорная. Красиво. Мило, но… убого что ли. За всем этим великолепием заигравшегося архитектора тянулись простые деревянные дома, с крашеным частоколом, с мальвами у калиток, с лавочками, с печными трубами, с колонками для подачи воды посреди улиц. Вот как оказывается выглядит провинция.

– Что дальше?

Но Сашка Кольке не ответил. Словно к чему-то прислушивался, потом выразил:

– воздух-то какой!

– какой?

– чистый.

Принюхались. Действительно. Вот если глаза закрыть, да представить, что вместо воздуха белый лист, так на том листе всякий запах виден-чувствителен. Вот машина проехала, старенькая, медленно прошуршала. А после нее след. Подумать только, но как вкусно пахнет отработанный бензин на свежем воздухе. Чудеса в простоте, чудеса обыкновенны.

– ну? Надышались? Тогда пошли.

– Куда?

– такси ловить.

Ловить некого не понадобилось. Сразу за вокзалом стояло штук шесть автомобилей с шашечками. Но к нам на встречу никто не сорвался. Выждали сколько-то, переговорили о своем, затем только словно нехотя заметили нас. Сашка уверенно направился к ним, но Коля ухватил его за рукав:

– стой, спектакль сломаешь. Видишь: цену набивают, – сквозь зубы цедит Колька, – типо, у них работы навалом, теперь только передышка. Знаем, плавали. Смотри, сейчас самый жирный отвалит, он самый прошаренный, ему теперь очередь.

Действительно от кучки таксистов отлепился самый круглый и покатился медленно к нам.

– Куда едем, земели?

– Мазово.

– Да, – покивал таксист, – это можно. Рубликов так за восемьсот. – тут он обернулся к своим, крикнул:

– Сём, до Мазова сколько у нас там? – спектакль продолжился. Самый тонкий из компании таксистов – Сёма – вынул из нагрудного кармана засаленную бумажку, сложенную вчетверо. Развернул, нацепил очки и стал смотреть в подорожный прейскурант. Дернул подбородком значительно:

– Восемьсот тридцать.

Прошаренный колобок руками развел, мол не мы такие, цена такая.

– Ну? – спросил Сашка, он готов был ехать.

Колька только рукой махнул:

– За таку деньгу, дядя, можно и в Москву доехать.

– Так-то в Москву, а то в Мазово. Там и дороги-то нет. Только машину бить. Вон у мужиков спроси.

Мужики сочувственно закивали. А с таксиста слетела вся спесь, только он почуял, что клиент срывается. Мы вслед за Колькой развернулись.

– Погодь, земели. Семьсот пятьдесят. Меньше не могу – детей кормить надо.

– Ну? – снова Сашка.

Колька головой отрицательно покачал и добавил:

– Пошли, чего покажу. – а раздосадованным таксистам крикнул:

– Земели, нам не к спеху! Через час сосед заберет!

Только мы отошли, как Сашка взвился:

– Какой сосед, нахер? Как мы ехать будем?

– На автобусе.

– Коль, ты б меня сначала спросил! Тут автобус раз в неделю ходит! И то по пути ломается чаще, чем до конца добирается.

– Не горюй, Иван-царевич! Я тебе еще пригожусь! Пойдем на автовокзал. Где он там, ты ж карты смотрел? – да Колька бывает упрям, порой хуже Сашки даже. Я тихонько поплелась за ними.

Автовокзал оказался в шаге от железной дороги, за углом. Длинное, худое здание, вместо фасада ряд мутных низких окон, меж стеклами мусор, окурки, пустые пачки и бутылки. Когда-то синюю дверь зажало ржавым засовом. Замок амбарный. Лет сто не открывался.

– Приехали.

– А я говорил. – это Сашка не от обиды, а уже в голове что-то решает, прикидывает. Но Кольку не сдается:

– Пойдем по городу погуляем.

– Ага, еще заблудимся.

– Сань, так у тебя компас есть… – между мужиками возникает соперничество. То ли передо мной хорохорятся, то ли так просто, по привычке. Их не разберешь.

Город мне показался скучным, все те же деревянные домики, изредка попадались кирпичные, но уже в два этажа, кое-где, как в старческом рту среди гнилых пней протезы, торчали монолитные пятиэтажки. Три или, кажется, четыре, не помню. Но все-таки аккуратно было в миниатюрных двориках. Не было высоких профильных заборов, чаще невысокая сетка-рабица, за которой или мальвы, или гортензии.

Уже минут через пятнадцать мы вышли к центру. Так Сашка сказал и карту убрал. Тут, подпирая друг дружку, собрались на сходку городские учреждения. Кое-где даже торчали флаги, на остальных домах поблескивали таблички. Крошечные эти здания пыжились, переполняясь важностью. Мне представилось вдруг, как местные жители, проходя мимо, должны были испытывать священный трепет. Или, по крайней мере, волнение.

Зато торговых точек множество, небольшенькие ларечки да магазинчики с самым ходовым набором товаров. Зашли в один. Цены чудные, как в аптеке. Казалось и не вспомню, как пятикопеешная монета выглядит. Надо же напомнили. И сдачу дали тоже вплоть до копейки. Вышли на улицу.

Удивительно, но такси здесь было больше, чем на вокзале. Походили, повыбирали. Согласились на самого неназойливого. Спросили о цене:

– До Мазова? – дед почесал в затылке, примерился к нам как в прицел и нерешительно, словно боясь спугнуть, спросил:

– За пятьсот согласные?

Мы переглянулись, улыбнулись и согласились. Только Колька ухмыльнулся, он бы и на триста пятьдесят бы сторговался.

Сели мы в шестерочку, дед-водитель включил шансон, и мы поехали. Нет, не помчались. Просто поехали. Не то чтобы люди здесь такие законопослушные. Нет, наверное. Просто скорость жизни другая. Прокатились по главной улице (конечно же Ленина), свернули на большак, и вдруг город кончился. Вот только что был – и вдруг его не стало. Сразу началось поле, долгое, до горизонта. На поле хаотично были разбросаны кусты и розетки деревьев.

До чего же ты хороша Русь! Дед, будто почуял мое настроение: газку подбавил. И вот побежали вдоль дороги деревья, спрятав поле. Поначалу даже боязно было, старенький жигуленок неслабо покачивало на ухабах. Но привыклось, да и дед выглядел уверенным. Шансон орал нам что-то про счастливую проданную жизнь, а мы глазели по сторонам. Удивительно! Деревенские так в столице открывают рот от вывесок, рекламы, объявлений и прочего московского мусора. А здесь мы… нет, так и не объяснишь сразу. Это каждый сам должен, чтобы пробрало, чтобы до печенок, а то и глубже. Поля… леса… и ничего. Нет человека. Да и словно не нужен он тут, без него обошлось. Само собой как-то все уладилось.

Дед наш меж тем уже и сам вещал о чем-то на манер радио:

– А работы нет. Только магазины да таксисты.

– Да какая тогда прибыль?

– Это верно. Небольшая. Но хоть что-то.

– Все равно не понимаю. – признался Колька. Он ехал впереди, болтал с таксистом.

– А вот такая экономика. Население у нас все, как я, – пенсионеры. Пенсия нищенская, но стабильная. А кушать надо. Вот и идем в магазин. Вот и прибыль.

– А такси? У вас городок за час пешком два раза обойдешь.

– Ну не скажи. Да к тому же деревенских много в городе, им-то назад домой надо. Да и нам, пенсионерам, бывает дома не сидится. А кости старые, ноги нехожалые. Вот и тратимся. То в собес, как раньше называли, то на кладбище. Проведать кого надо. А то и за пенсией к банкомату. Когда пешком идут, а бывает такси по городу возьмут. Так и живем. Выживаем. Скоро и вовсе выживем.

– Грустно.

– Нет, не грустно, молодежь. А по совести – так и вовсе страшно.

Восторг от природного простора развеялся, место уступил тоске. Той самой, Великой Русской.