Читать книгу Антихрист - Алексеев Илья, Илья Алексеев - Страница 10

Главное, чему меня научило предыдущее плавание в песках пустыни – не бояться смерти. Она может нагрянуть в любой момент, как подруга. Придет ли она в темный час или в светлый, ты должен спокойно принять ее и пустить в свой дом.

Мой путь лежал через пустыню, но другую, нежели которую знавал раньше. В груди не было страха, разум стал чист, однако волнение перед неизвестностью отдавалось во всем теле легким трепетом. Теперь, покидая родные края, понимал, что сюда больше не вернусь, однако ни капли сожаления не было, ощущалась даже какая-то радость. Совсем детская и наивная. С первых шагов чувствовалось открытие передо мной огромного и неопознанного мира. Лихорадка счастья через несколько дней прикрылась усталостью.

До этого целых сорок лет я провел в скитаниях по пустыне и успел освоиться с бесконечным песком, вечно испепеляющим солнцем. Мой воспаленный мозг стал теперь выдавать такие мысли, от которых становилось даже страшно. Солнце теперь казалось таким близким, что казалось смогу дотянуться до него рукой, погасив его, словно один из небожителей. Стоя на земле я себя возомнил Богом. Сколько людских смертей видел за все эти, сколько раз умирал и восставал из пепла, подобно фениксу, а какая невероятная сила течет в моих жилах. «Разве не в этом заключен смысл обожествления людьми?» – наивно думал я в ту пору. Однако какая дерзновенность мысли, какой полет над бездной. До сих пор восхищает дерзость, с которой человек может возвысить себя выше Бога, и, смеясь, убивать, однако, более не было жажды лишать жизни живое. Ведь не по чести Христу было умерщвлять. Какая смешная ситуация, однако, Он дает жизнь, а человек ее забирает, топчет и превращает в одну большую игру, придумывая сам правила. Глупо и не ясно.

Проходив целые 40 лет, как Моисей, я смог убить в себе раба, если таковым и был. Теперь мои руки оказались свободные от оков работы, голые ноги стали ступать по нагретому до адских температур песку. Первые шаги доставляли невыносимую боль, которая очень скоро утихла. К концу дня для меня, и солнце остыло. С собой не было ни воды, ни еды, однако голод не мучил, во рту стоял соленый вкус крови. Стоило зайти небесному светилу за горизонт, как в моей памяти лентой побежали воспоминания о прошлой жизни. Перед глазами, как наяву, появились крысы, которые меня вскормили, девушки, которых мне так хотелось полюбить, старшего с младшей, кузня, виноградник – все оказалось потерянным в пучине прошлого.

Через пару дней перед моим взором появились острые горы, касавшиеся самых небес. Казалось, что именно там живут Боги, о которых я был так много наслышан. Хотелось подняться к ним и пинками согнать их оттуда за такое управление миром, но вот гора не та. Я шел почти бесцельно, поэтому наслаждался окружающим меня пейзажем. Когда солнце стало опускаться за горизонт, то впереди себя увидел какую-то черную точку не похожую ни на что, виденное мною раньше. Мне стало интересно, поэтому ускорил свой шаг в его направлении. По мере приближения точка принимала все более отчетливые круглые черты. И вот я наткнулся на коричневый комочек из верблюжьей кожи, развернув который обнаружил младенца с закрытыми глазами и открытым ртом. Он, казалось, не дышал. В паре метров от меня стоял кактус. Я ринулся к нему, разодрал верхний слой, двумя руками выгреб сочную мякоть, которую выжал малышу в рот. После первых капель малыш захрипел, однако слезок не было, потому что его организм оказался истощен. Взяв маленького на руки, побежал к другим кактусам и сорнякам, из которых можно было выжать хотя бы пару капель, но вода не единственное, что ему было нужно. Увидев нечто похожее на крысу, прятавшуюся под песком, кинулся на нее, разорвал вдоль, выпотрошил внутренние органы, которые были очень горькие на вкус, и оставшееся мясо засунул себе в рот, отплевывая шерсть, разжевал и стал кормить младенца, подобно птице, кормящей птенца. Все сработало отлично, однако дальше носить маленького в верблюжьей коже нельзя было, поэтому я оторвал кусок своей ткани и обернул его, закрыв головку от солнца, смоченной тканью. На третий день мои ноги опять почувствовали жар песка. Каждый шаг стал настоящей пыткой. Как на зло на моем пути не попадалось ни одного самого захудалого кустарника, малыш захлебывался в криках, а я вдруг вновь почувствовал весь ужас жажды, вскоре стало невыносимо идти, опустившись на колени, закричал во весь голос: «Воды, дайте хотя бы несколько капель». И вдруг небо стало черным в одно мгновение, полил дождь, который не кончался 80 дней и ночей. Малыш, который от истощения уже замолчал, вновь подал голос, что он еще жив. Пустыня заполнилась водой и расцвела всего в несколько дней. Сколько счастья было во мне, когда пошел спасительный дождь. Я стоял на коленях и смеялся, чувствуя каждую капельку на своем теле. Пустыня с каждым днем становилась зеленее, озера глубже, а дожди сильнее. Малютка оказалась девочкой с самыми красивыми голубыми глазами, которые напоминали мне гладь озера, они были столь же прозрачные и, казалось, что можно увидеть ее душу. Я назвал девчонку Эва, а через пару лет добавил Цейла. У нее оказалось двойное имя Эла-Цейла, но для меня она была просто Эла.