Читать книгу Живые души. Роман-фантасмагория - Алена Даль - Страница 6

«Продаётся всё – вопрос в цене!» – кредо директора информационного агентства «Край» Анатолия Орешкина знали назубок все его сотрудники. Несогласные надолго не задерживались. Зато те, кто проникался сермяжной правдой этого незамысловатого тезиса, имели все шансы заработать денег и сделать себе имя в деловой среде. К нему рвались на практику студенты журфака – нигде больше не познавали они столько нового и интересного в столь сжатые сроки, а уж о практической ценности приобретённого опыта и говорить нечего! Строчка в резюме с упоминанием скромного стажа в информагентстве «Край», весила куда больше, чем годы работы где-нибудь ещё. К Орешкину стремились и матёрые акулы пера, и начинающие журналисты. Ему доверяли директора предприятий и владельцы компаний, к нему благоволили власти, и побаивались те, чья власть или деньги не могли обеспечить его лояльности. С ним дружили все, кто нуждался в крепкой информационной подпорке, и ненавидели те, кто когда-то имел неосторожность с ним поссориться. За тринадцать лет своего существования «Край» стал безусловным лидером и по числу цитирований, и по представительности базы информаторов, и по влиянию на деловой климат Верхнедонска. Надо отдать должное профессиональному нюху Орешкина: он мог безошибочно определять перспективные направления, золотоносные темы и прибыльные контакты. Когда-то и Алина Дёгтева студенткой третьего курса пришла на практику к легендарному Орешкину. И конечно, когда Рубин спросил её мнение о том, кому в городе можно доверить деликатный вопрос погашения конфликта с местным населением, она, не раздумывая, назвала имя наставника.

Выйдя из кабинета Рубина, Алина сразу же набрала номер референта Орешкина: звонить на мобильный она постеснялась, да и полученный в «Крае» опыт подсказывал ей, что, представившись пресс-секретарём компании «Траст-Никель», она добьётся большего, чем назвавшись бывшей практиканткой. Её тотчас соединили.

– Здравствуйте, Анатолий Викторович, говорит пресс-секретарь Верхнедонского филиала компании «Траст-Никель» Алина Дёгтева, – хорошо поставленным голосом отчеканила она в трубку.

– О, Алина! Как же, помню-помню, здравствуй, – заулыбались на том конце провода, непонятно чему радуясь больше – громкому имени компании или знакомому бывшей практикантки.

– Анатолий Викторович, у меня к вам очень важное дело, – короткая пауза. – Ну, не у меня конечно, а у компании, которую я представляю.

– Слушаю вас, Алина, – Орешкин подчёркнуто перешёл на «Вы», сменив отеческий тон на уважительно-строгий деловой.

– Дело в том, что наш руководитель Антон Михайлович Рубин хотел бы встретиться с вами для конфиденциального разговора.

При слове «конфиденциальный» Орешкина охватило приятное томление.

– В любое удобное время, – ответил он без промедления, – с удовольствием приглашаю господина Рубина к нам в редакцию или на деловой обед в лучшее из заведений города.

– Антон Михайлович предпочёл бы встретиться с вами у себя в офисе.

– Понимаю. Когда?

– В эту пятницу, в 11:30, вас устроит?

– Вполне. Спасибо за звонок, Алина.

– Не за что. Я только выполняю свою работу, – пошутила бывшая практикантка, а ныне опытная пресс-секретарь крупной компании.

Положив трубку, Алина подумала: «Интересно, догадался ли Орешкин, что она, Алина действует и в его интересах тоже?». «А эта Дёгтева хваткая девица!» – заключил Орешкин после разговора с бывшей практиканткой.

Не успев толком начаться, неделя подходила к концу. Рубин лично ездил на встречу с геологами, но те лишь опускали глаза и кивали на семьи, которые, по их словам, «ждут их, живых и невредимых, больше, чем заработанных ими денег». И без того немногословные сибиряки наотрез отказались описывать подробности происшествия. Не стали они ни зачинщиков называть, ни протокол подписывать. Семёнов бегал вокруг них, то угрожая, то заглядывая поочерёдно в глаза каждому, размахивал папкой, но так ничего и не добился кроме сухой объяснительной записки – одной на троих. Четвёртый геолог – молодой и холостой Александр Курочкин – лежал в платной палате психиатрической клиники с предварительным диагнозом «алкогольный галлюциноз второй степени». Палату оплачивала компания, а медперсоналу было строго-настрого запрещено давать кому бы то ни было информацию о пациенте и велено никого к нему не впускать. Не хватало ещё, чтобы об этом пронюхали журналисты!

Заголовки в газетах и журналах после встречи с прессой не оправдали ожиданий Рубина. Их можно было разделить на две неравные части: меньшую составляли лояльные заметки, довольно точно отражающие основную идею его выступления, большую – критические отзывы с упором на личные качества самого Антона. Вспыльчивость и резкость директора филиала отметили многие, увязав их с горячностью в принятии решения о разработке никеля на территории заповедника. С утра Алина представила подборку материалов с пресс-конференции, проранжировав их по степени влияния на умы верхнедончан опубликовавших их СМИ. На самом верху лежала распечатка с портала информагентства «Край». Она была самой короткой и самой нейтральной. Антон не знал, радоваться этому или огорчаться, и отложил решение на день, до личной встречи с его руководителем.

В пятницу, в 11:28, на пороге приёмной появился человек. Появился он как раз в тот момент, когда в комнате никого не было. Был он среднего роста, в сером костюме. Ступал тихо, двигался бесшумно. На лице его блуждала тонкая полуулыбка – такая бывает у людей, уставших хранить чужие секреты, но ни за что не согласных отказаться от этого привычного груза. Глаза посетителя скрывали затенённые стёкла дорогих очков. В руках он держал увесистую кожаную папку с тиснёным логотипом «Край». Это был Анатолий Орешкин собственной персоной. Редко, очень редко, выбирался он из глубин родного кабинета для первого знакомства. Но в данном случае сделать исключение было несложно – внутреннее чутье, острое как у гончей, вывело его на никелевый след ещё раньше, чем позвонила Алина. Орешкин выжидал. И вот, наконец, дождался.

– Вы ко мне? – спросил с порога высокий брюнет, всем обликом источавший запах никеля и денег.

«Рубин», – узнал Орешкин и шагнул навстречу.

– Здравствуйте, Антон Михайлович. Анатолий Орешкин, директор информационного агентства «Край», – представился он, сняв очки.

– Добрый день, Анатолий… – Рубин подал руку и вопросительно замолк в ожидании отчества.

– Викторович.

– Анатолий Викторович. Рад знакомству. Пройдёмте в мой кабинет.

Мужчины скрылись за двойными дубовыми дверями.

– Мне рекомендовали агентство «Край» как наиболее влиятельное в регионе, – произнёс Рубин, вглядываясь в глаза собеседника, – поэтому я пригласил вас обсудить первостепенную для нас на сегодняшний день задачу.

– Спасибо за доверие. Уверен, смогу вам помочь, – отозвался Орешкин.

– Вы наверняка знаете о противодействии, которое оказывает местное население нашим разработкам под Чернавском. Это сильно осложняет работу компании. Что вы думаете по этому поводу?

– Видите ли, Антон Михайлович, – начал Орешкин издалека, – мы с вами живём в век информационных технологий – с этим ничего не поделаешь. Возможно, они не так сложны как технологии в горно-металлургической отрасли, и не так дороги, но весьма эффективны. Этого нельзя недооценивать.

Рубин внимательно слушал собеседника.

– Отсутствие или недостаток информации неизменно приводит к возникновению и движению контринформации, подобно тому как шахтные пустоты после выработки, если их не залить бетоном, заполняются грунтовыми водами.

«Надо же, а он неплохо осведомлён» – с уважением подумал Рубин. Орешкин мгновенно уловил эту мысль в глазах потенциального заказчика и перешёл к главному.

– На мой взгляд, проблема состоит именно в этом – в недостатке нужной информации, в её бессистемности, в отсутствии единой репутационной стратегии. Мне кажется, что при таких серьёзных инвестициях в чернавский проект финансирование его информационной части должно быть соответствующим. Иначе информация может стать оружием, направленным «против» – оружием действенным, сокрушительным и очень опасным.

– Вы считаете, что проблема в недостатке финансирования? – уточнил Рубин.

– Ни в коем случае, – возразил Орешкин, – я только позволил себе заметить, что в структуре финансирования должны быть учтены интересы информационной защищённости проекта.

– Хм, – Антон был озадачен, как по-разному можно выразить одну и ту же мысль и как разительно она при этом меняется, – ну, допустим, финансирование есть – что дальше?

– Дальше нужна продуманная информационная политика. Понимаете, тут нужно быть и адвокатом, и психологом, и просветителем. Людей нужно успокоить, ими движет страх, а страх – от неведения. Вспомните, как раньше в эпоху суеверий боялись всяческих знаков и знамений. Прошло время, и люди перестали обращать на них внимание. Страхи успешно лечатся. Надо представить общественности боязнь никелевых разработок одним из суеверий современности и популярно развенчать его.

– Любопытная мысль, – усмехнулся Антон, – и, кажется, не лишена рационального зерна. Вы упомянули ещё про адвоката?

– Совершенно верно, – подтвердил Орешкин. – Можно сколько угодно рассуждать о правосудии и справедливости. Но мы-то с вами знаем, что это далеко не одно и то же. За решёткой может оказаться невиновный человек. Его шансы быть оправданным равны нулю, если отсутствует достойная защита, – он многозначительно ухмыльнулся. – Так и здесь. Проект освоения никелевых месторождений – подзащитный, который нуждается в опытном адвокате.

– И этот опытный адвокат вы? – Рубин немигающим взглядом упёрся в глаза Орешкину.

Директор «Края» стойко выдержал взгляд, только жёлтые его глаза будто немного оплавились, словно разогретый на водяной бане мёд.

– Да, наше агентство сможет защитить интересы проекта чернавского месторождения, – уверенно произнёс он.

– И сколько будет стоить ваша защита?

Орешкин вытащил из кармана телефон, набрал на экране цифру и показал её собеседнику. Тот кивнул.

– Что ж, надеюсь, издержки на адвоката окупятся, и подзащитный будет полностью оправдан.

Он развернулся в кресле и набрал код сейфа. Дверца мелодично тренькнула и разверзла свою бронированную пасть. Рубин вытащил из зияющей чёрной дыры стопку запечатанных купюр и положил их перед Орешкиным.

– Это задаток. Через неделю жду подробный план действий.

– Конечно, Антон Михайлович, – заверил Орешкин, сгребая пачку, – я возьму дело под личный контроль. Приятно было познакомиться.

Мужчины скрепили договоренность рукопожатием и на неделю расстались.

Выйдя из офиса «Траст-Никель» Орешкин снова надел очки, спрятав под ними золотой блеск и радость от постигшей его крупной удачи. Через полчаса он был в своём кабинете.

***

Журналист «Края» Перцев снова попал в историю – явился в редакцию мятым и хмурым, с фиолетовой отметиной под левым глазом. Вечно он оказывался в гуще скандалов, чужих разборок и двусмысленных ситуаций. Если его шеф Орешкин обладал острым чутьем на деньги, то Перцев – на конфликты. Первый извлекал из своего умения ощутимую пользу, второй – одни проблемы. Ладно бы, если они касались только его. Так нет же! Однажды он втянул фотографа Тапочкина в авантюру, стоившую тому разбитой камеры. Взялись выслеживать чиновника, замеченного в посещении спиритических сеансов, да чуть было сами не стали спиритами. Крепкие ребята, далёкие от мира бесплотных духов, объяснили им физически их глубокую неправоту. Другой раз, во время конфиденциальной беседы с директором торгового центра «Дон», Перцев попытался незаметно включить диктофон, за что был не только с позором изгнан из кабинета, но и навсегда лишён возможности удовлетворять свои потребительские инстинкты в вышеупомянутом центре. Да что говорить, много раз журналист Перцев становился жертвой своего неуёмного профессионального пыла, помноженного на тщеславное стремление быть лучшим. Надо признать, кое в чём он действительно преуспел. В редакции агентства «Край» ему не было равных в умении перевернуть всё с ног на голову, сделать белое чёрным, а чёрное – белым. Редкий талант и незаменимое качество, когда дело касается укрощения электората, восстановления подмоченной репутации или формирования общественного мнения. Этим талантом Перцева не раз пользовался Орешкин с немалой выгодой для себя и всего коллектива. За это прощал ему маленькую слабость – страсть к выпивке. Впрочем, она не сильно вредила профессии и не особенно влияла на свойство притягивать конфликты: будучи трезвым, журналист находил на свою голову не меньше, а иногда и больше проблем.

В половине пятого Перцев открыл дверь кабинета Орешкина.

– Проходи, Андрей, – ласково пригласил директор, закрывая на ключ нижний ящик стола. – Что на этот раз? – поинтересовался он, увидев синяк.

– Да ничего особенного, – махнул рукой журналист, – споткнулся, упал, ударился о перила.

– Я так и понял, – легко согласился Орешкин и сразу перешёл к делу. – Ты ведь закончил тему с рыбными консервами? Что там у тебя сейчас в разработке?

– Сдал сегодня статью по конфликту между застройщиками. Заключительную. Слепцов утвердил график публикаций на квартал. Остальное по мелочам.

– Так. Мелочи оставим другим. А тебе, Андрей, предстоит взяться за очень крупное и очень ответственное дело. Деньги федеральные. – Орешкин выразительно глянул на Перцева золотыми монетами глаз. – Это «Траст-Никель». Потянешь?

Немалых трудов стоило Перцеву не завопить во всю глотку: «Ура!!! Я? Да, конечно же, потяну! Чтобы я и не потянул?!». Он был рад до дрожи в коленях, до острых иголочек по всей спине, до пересохших губ и острого возбуждения охотничьей собаки, вывезенной хозяином в лес на первую в сезоне охоту. О таком заказе можно только мечтать, не то что эти просроченные рыбные консервы или судебные разбирательства не поделивших землю застройщиков. Было понятно, что и бюджет будет под стать громкому имени заказчика. Но он сдержался.

– Если сижу здесь, то, наверное, считаешь, что потяну! – дерзко ответил он Орешкину – тот позволял ему в числе немногих наедине обращаться на «ты».

Шеф удовлетворённо кивнул и придвинулся ближе, навалившись грудью на покрытый бумагами стол.

– Тогда слушай, – и кратко изложил содержание поставленной Рубиным задачи. – Работать будем на пару. Ты собираешь фактуру. Всю. Ездишь на объект и общаешься с местными. Беседуешь с экспертами. Я контролирую заказ. Полностью. Лоббирую интересы заказчика в областных структурах и общественных организациях. Контакты с Рубиным тоже на мне. Ясно?

Перцев кивнул.

– Заказ назовем «Адвокат никеля». Договора не будет, работаем без документов. Вся информация здесь, – Орешкин потряс перед Перцевым жёлтой флешкой. – Вопросы есть?

– Есть. Почему «адвокат»?

– Потому что ты и есть адвокат, – ответил Орешкин, – адвокат никелевого проекта. Ты должен знать о своём клиенте абсолютно всё, всю правду, какой бы она ни была, и обернуть её на пользу подзащитного. Смягчить приговор, если он виновен, и отменить, если нет. Даже нет, не так – оправдать полностью в любом случае!

– Я понял. В контексте предложенной юридической терминологии прокурор – это экоактивисты, присяжные – лидеры мнений среди местных жителей, а свидетелей мы привлекаем лишь тех, кто сможет реально помочь в защите проекта освоения чернавского месторождения.

– Молодец, правильно мыслишь, – похвалил директор. – Если справишься – сделаю тебя начальником отдела и удвою оклад.

Перцев выпрямился и преданно посмотрел на хозяина.

– Когда приступать?

– С завтрашнего дня.

С завтрашнего дня Перцев решил завязать с выпивкой, починил потрёпанный временем Форд и купил новый диктофон: старый не годился для выполнения миссии по спасению проекта никелевого месторождения от жителей Верхнедонской области.