Читать книгу Изгнание беса (сборник) - Андрей Столяров - Страница 22

Мечта Пандоры
Мечта Пандоры
1

Оглавление

Вернув документы, лейтенант угрюмо откозырял:

– Ничего не могу поделать. Отгоните машину к дому и ждите.

У него было темное, обветренное лицо. Он не говорил, а выдавливал из себя слова. За спиной его от канала через всю улицу тянулась цепь солдат – ноги расставлены, на груди автоматы, в петлицах – серебряные парашюты.

Я достал удостоверение. Если оно и произвело впечатление на лейтенанта, то внешне это никак не выразилось.

– Хорошо, – так же угрюмо сказал он. – Вы можете пройти. Но я бы советовал обождать.

Он помолчал, видимо, рассчитывая, что я соглашусь. Набережная за оцеплением была пустынна, солнечна. Доносилась стрельба – справа, из середины квартала…

– Хорошо, я дам сопровождающего. – Лейтенант стал еще угрюмей. Мотнул головой. Вразвалку подошел сержант в пятнистом полевом комбинезоне. На шее у него болталась прозрачная пластинка величиной с ладонь.

– Проведешь, – сказал лейтенант. – Я сообщу по рации.

Сержант окинул мгновенным взглядом мой светлый, выутюженный костюм, прищурился на галстук:

– Испачкаетесь, сударь.

Я знал, как обращаться с десантниками, и поэтому уверенно двинулся вперед, как бы не сомневаясь, что он последует за мной. Так оно и оказалось.

Мы пошли по набережной.

– Вы все-таки держитесь сзади, – уже нормальным голосом сказал сержант, догоняя. – И ни в коем случае не отходите от меня.

– Что тут у вас происходит? – спросил я.

– Операция.

Больше он ничего не добавил.

Мы свернули во двор – узкий, извилистый. Стены в черных подтеках смыкались вверху, вдавливаясь в небо. Все время казалось, что мы сейчас упремся в тупик, но неожиданно открывался новый проход. Отовсюду слышалась стрельба. Сдвоенно выстрелил карабин; затем, сплетаясь в едином звуке, хлестнули автоматные очереди, и, наконец, солидно застучал тяжелый пулемет, судя по звуку – «гокис», пули у него размером с небольшой огурец…

Это было уже серьезно. В последний раз я слышал «гокисы» год назад во время мятежа в Порт-Хаффе. Тогда сепаратисты из «Феруза» внезапно, в считаные минуты профессионально положив напалмовые кассеты вдоль пригорода и блокировав огненным полукольцом войска МККР, двинули танки по шоссе прямо на Ролиссо, где находились международные армейские склады. Если бы они захватили оружие, то могли бы отрезать весь север и держать жесткую оборону этой территории по крайней мере несколько месяцев. Главнокомандующий вооруженными силами страны то ли растерялся, то ли действительно был связан с сепаратистами, как говорили потом: он, вместо того чтобы подорвать склады, выслал наперехват артиллерийскую школу – недоученных курсантов, подкрепив их саперным батальоном из резерва. Штурмовые танки «Мант» прошли сквозь них, как сквозь масло, – я уже потом, после гибели Аль-Фаиза, видел на шоссе месиво исковерканных орудий и тел, в котором копошились подразделения Красного Креста и добровольные санитарные дружины.

Нас выбросили на исходе ночи. Небо начинало светлеть. Десятки капсул неспешно, одна за другой вываливались из пузатых с маленькими крыльями, неуклюжих на вид транспортных самолетов и долго, уменьшающимися точками летели вниз и у самой земли эффектно распахивали зонты – пружинили на воздушной подушке.

Сверху все было отлично видно. И огненный, голубой полукруг, опоясавший порт, и серебрящуюся спокойную Ниссу, и артиллерийские вспышки за мостом, который уже был захвачен сепаратистами, и ближе к земле – пропитанные флюофором светящиеся зеленые знамена передового полка «Меч пророка», чьи танки на лобовой броне несли изречения девятого калифа Али.

Мы садились прямо на склады. Вдали ухали разрывы, но мы все-таки надеялись здесь закрепиться – у нас были податомные базуки, которые в случае попадания если и не пробивали броню, то вынуждали «мантов» остановиться на минуту-две для смены оплавившейся оптики, а за это время можно было навести канальную мину. И вот, когда мы начали выпрыгивать на сырую бетонную площадку перед складом, оттуда, со сторожевых вышек, тяжелыми басами заговорили «гокисы». Оказывается, Аль-Фаиз еще за четыре часа до выступления выслал вперед ударную группу; она без шума вырезала охрану и заняла ключевые посты. Но мы узнали об этом потом. А в тот момент занявшаяся огнем капсула вызвала наши крики предостережения. Мы разворачивались к вышкам так, чтобы там увидели голубые нашивки на наших робах. И командир десанта, югославский майор, приказал осветить прожектором его форму с надписью «Международные войска», – но вторая очередь, выкинувшая его из луча и свалившая прожектор, поставила все на свои места.

Я очнулся тогда только утром в госпитале, когда Аль-Фаиз и двенадцать его имамов, окруженные в здании аэровокзала, покончили счеты с жизнью, выбросившись на мостовую.

…Двор вывел нас на боковую улицу. Тут слабо, но ощутимо пахло чесноком. Я покосился на прозрачную пластинку. Это был противогаз.

– Теперь осторожно, – предупредил сержант.

И сразу же над нашими головами раздался звук – будто пилой по дереву. Мы отшатнулись. Чуть выше, над нами в темном кирпиче появился десяток красных лунок со сколотыми краями.

– Весело тут у вас, – сказал я, отряхивая кремовый пиджак.

Сержант блеснул зубами сквозь кирпичную пыль:

– Это ничего – пугают. А вот у них есть один с карабином, так бьет, подлец, как в тире.

– Откуда у них «гокисы»? – спросил я. – Или это ваши стараются?

– У них все, что хочешь, есть. – Сержант вытер лицо, оставив на нем красные полосы. – Надо перебираться на ту сторону. Видите подворотню?

До подворотни было метров сорок.

– По одному и – быстро, – приказал сержант. Выскочил и, будто нырнул, почти падая, перебежал улицу. Запоздало ударила очередь, выбила искры из асфальта, зазвенело стекло. Я кинулся, не дожидаясь, пока очередь кончится. По мне не стреляли.

– Вот мы и на месте, – сказал сержант. Он закурил.

– Хороший автоматчик уложил бы вас запросто.

– Под хорошего автоматчика я бы и не полез.

Он открыл обшарпанную дверь на первом этаже. В квартире царил хаос. Мебель была перевернута, на полу сверкали сотни зеркальных осколков. Полированную стенку наискось прочерчивала пулевая дорожка. По бокам выбитого окна стояли капитан-десантник и совсем молоденький лейтенант. У обоих на шее висели пластинки противогазов. Очень сильно пахло чесноком.

– По приказу начальника охраны… – шагнув вперед, начал докладывать сержант.

Капитан резко повернул к нему белое, засыпанное известкой лицо и крикнул сорванным голосом:

– К стене!

Мы едва отскочили. Автоматная очередь прошла по полу, брызнули зеркальные фонтаны.

– Засекли все-таки, сволочи, – сказал капитан.

Лейтенант ежесекундно вытирал лицо ладонью.

– Надо менять позицию.

– Поздно, уже поздно, – проговорил капитан и опять навис над рацией: – Хансон, слышишь меня? Хансон! Что там у вас?

– Заняли чердак, – донеслось в ответ. – Через минуту начинаем. Я сообщу.

– Балим! – закричал капитан. – Через минуту закроешь окна. Плотно закроешь, понял? Чтобы носа не могли высунуть!

– Не высунут, капитан, ничего не высунут. – Неторопливый голос был с сильным южным акцентом.

– Видишь, где у них пулемет?

– Вижу.

– Вот. Чтоб больше ни я, ни ты его не видели.

– Понял, капитан. Все будет в ажуре, капитан!

Капитан повернулся к нам:

– Ну?

Сержант доложил.

– Какой Август? Август на той стороне, – капитан с неприязнью посмотрел на мой злополучный костюм, ужасно сморщил лицо. – Сейчас туда не пройти. И здесь вам делать нечего. Отправляйтесь во двор. Он не простреливается.

Я достал удостоверение. Капитан не успел даже взглянуть на него – рация, казалось, накалилась:

– Начинаем, капитан!

И он в ответ весь напрягся:

– Балим! Балим! Огонь!

Впереди бешено стучали десятка два автоматов. Капитан скомандовал:

– Пошли!

Мой сержант перекинул автомат в руку, лег, раскинув ноги, у соседнего окна.

Переулок хорошо просматривался – широкий, пустой. Стены его домов были исцарапаны пулями. У тротуара дымилась покореженная легковая машина. Ветер переворачивал зеленые бумажки, застилавшие асфальт. На углу, из высокого дома с зарешеченными окнами выдавалась узкая, в два этажа полукруглая башенка, пронизанная солнцем.

Стреляли по ней.

На крыше дома появился человек – во весь рост. Замахал руками. Слева выскочил взвод десантников и побежал мимо догорающей машины.

– Быстрей, быстрей! – застонал капитан в рацию.

И вдруг откуда-то сверху, перекрывая автоматную суету, отчетливо застучал «гокис». Пули его с визгом рикошетировали от мостовой. Обрушился пласт штукатурки. Поднялась белая пыль. Двое бегущих сразу упали, остальные, помешкав секунду, нырнули в ближайший подъезд. Один десантник то ли растерялся, то ли еще почему, но на какой-то миг застыл на середине переулка. Когда он опомнился, момент был упущен. «Гокис» отсек его от подъезда. Десантник рванулся в другую сторону. Вжался там в глухую стену спиной, глядя, как быстро-быстро по асфальту приближаются к нему выщербленные лунки.

Сержант у окна выругался, автомат в его руках заколотился нескончаемой очередью. Я заметил, что сжимаю пистолет – когда только успел его вытащить? – и сунул его обратно под мышку.

– Балим, я тебя расстреляю, – страшным голосом прорычал капитан.

– Они перешли на третий этаж! – закричал Балим.

Десантник у стены наконец решился – прыгнул вперед, надеясь перескочить через смертельные лунки. Очередь поймала его в воздухе. Он переломился надвое.

– Балим, что же ты, Балим, – горловым шепотом сказал капитан.

И вдруг все стихло. Только сержант бил и бил вверх по башенке. Я потряс его за плечо, он очумело оглянулся, бросил автомат, высморкался на пол.

– Капитан! Хансон передал – они уже в квартире!

– Ага! – Капитан, соскальзывая, выбрался через окно, зашагал к дому с башенкой. Лейтенант молодцевато выпрыгнул за ним. У меня оборвалось сердце, но выстрелов не было. Я тоже вылез. Отовсюду появившиеся десантники смотрели на башенку. Ждали. Негромко переговаривались. Некоторые поднимали зеленые бумажки – купюры по сто крон каждая. Высокий черный человек что-то темпераментно объяснял капитану, помогая себе руками. Капитан его не слушал.

Все расступились. Пронесли двоих на носилках, все в бинтах. Один непрерывно стонал и плакал.

Подошел Август. Я не сразу узнал его застывшее лицо.

– Одного все-таки взяли, – сказал он.

– Ведут, ведут, – пронеслось среди десантников. Они подались вперед.

Из парадной дома с башенкой двое в комбинезонах волокли третьего – коленями по мостовой, он бился в их руках и кричал.

Август увидел меня, моргнул голыми веками:

– Ты? Ну слава богу!

И тут же забыл про меня.

Изгнание беса (сборник)

Подняться наверх