Читать книгу Северный ветер - Анна Кочубей - Страница 22

***

Хан лежал на решетке пола. Цепи с запястий и щиколоток исчезли. Над головой и по стенам пробегали диковинные тени, а прямо в глаза бил свет одинокой свечи, казавшейся неприлично яркой в пустой пыточной. Она была воткнута прямо в металл, а густые потеки воска вокруг говорили о том, что свеча горит давно. По спине лилась кровь и капала в тоннель. Кто-то тихонько всхлипывал. Фиона.

– Перестань, больно.

– Это чистая вода, тебе станет легче.

«Точно, вода», – сообразил Ханлейт, поняв по силуэту на стене, что одержимая макает тряпицу в плошку и выжимает на раны.

– Твой мэтр «лечит», поливая голое мясо солью.

– Это не он, это все Коган. В воде должно было быть лекарство от заразы, а не соль. Но мэтр узнает, я расскажу!

Фиона всхлипнула и утерла рукавом лицо.

– Ты что, плачешь?

– Они испортили тебя! Такие красивые картинки! Мне не поправить.

«Одержимые не умеют плакать», – подумал Ханлейт и тут же забыл об этом. «Я валяюсь перед ней голый». Ну и ладно. Мысли были короткими, как всполохи.

– Дай мне попить.

Девушка протянула фляжку. Вялому от слабости Хану она показалась невероятно тяжелой. А напиток внутри был терпковато-сладким, приятным на вкус.

– Это что?

– Белое вино, разбавленное. Я у мэтра попросила.

– Меня сейчас вырвет. Фиона, что в меня влили?

– Ничего ужасного. Простоквашу. Но Коган мог…

– Не продолжай!

Лучше не знать, что добавил каратель в питательную смесь по своему собственному усмотрению. Ханлейт попытался сесть. С помощью одержимой ему это удалось.

– У меня есть хорошая еда. Я тебя покормлю.

– Не хочу есть. Покажи, что за занавеской.

– Просто комната. Вот, смотри.

Девушка поднялась и убрала черную тряпку в сторону. Ханлейт рассмотрел неудобный на вид стул с жестким сиденьем и подлокотниками, привинченный к решетке пола. Он стоял в маленькой каморке почти вплотную ко входу в пыточную. Очевидно, мэтр презирал комфорт как таковой.

– Зачем он прячется?

Девушка вернулась к Хану и дотронулась до него руками. Спина сразу же зачесалась и заболела сильнее под воздействием ее магии.

– Мэтр болен… – печально проронила Фиона после долгой паузы.

– Меня допрашивает старая, гниющая развалина?

– Нет, он не такой.

– Мразь твой мэтр.

– Он пленник башни, как ты или я.

– Не верю, Фиона. Он же арий. Почти бог.

– Быть арием – не значит быть свободным, – одержимая глубоко вздохнула и задумалась о чем-то своем.

Одержимая. Задумалась. Как странно. Надо спросить самое важное, пока Фиона не ушла.

– А у меня забрали ловушку для архонта, – сказал Хан, боясь услышать правду.

– Бесполезная, глупая штука. Она у мэтра.

– Аммонит сломался.

– Ничего подобного.

– Но свет погас!

– И что? Ракушка работает! Это твой архонт умер потому, что рядом не было того, кто бы о ней позаботился! А у тебя есть я!

Хан не обратил внимания на слезы, опять оставившие на щеках девушки мокрые полоски.

– Из Железной башни нет выхода, Фиона. Твой мэтр и Коган изуродуют меня еще сильнее, и тогда я тебе разонравлюсь. Сломаюсь, как ловушка для архонта, стану некрасивым. И ты перестанешь ко мне приходить.

Она ударила по лицу больно и хлестко. Хан отшатнулся и от пощечины, и от пугающе-выразительного взгляда одержимой. Голос Фионы, обычно тусклый, изменился до неузнаваемости, столько веры и внутренней силы в нем появилось:

– Ты хотел жить. Всегда, пока я тебя знаю. Когда сидел в подземелье Эвенберга, а я наблюдала за тобой из-за угла в зеркало – ты хотел. Когда тебя допрашивали эльфы – хотел, и когда тебя вели на казнь – тоже! А сейчас тебя убил погасший свет архонта?

– Значит, так.

– Но почему?

– Потому, что я ее любил.

– Ты не один это умеешь – любить!

Маленькими, поразительно изящными руками Фиона обхватила Хана за плечи и прижалась губами к его губам. Потрясенный ее поступком, Ханлейт смотрел в пол, на стены, куда угодно, только не на рыжую девушку. Поцелуй Фионы был неприятен и неуместен, но вряд ли она это понимала.

– Твой архонт умерла не за тебя, она просто умерла, – настойчиво прошептала одержимая, в тщетной попытке донести свою мысль до Хана, не желающего ничего слушать.

– Это не важно.

– А я готова ради тебя на что угодно!

– Тогда прекрати пытки Когана.

– Как?!

– Ты знаешь.

– Ты мне нужен живой, ты мне нужен любой. Думаешь, если перестанешь быть красивым, это изменит хоть что-нибудь?

Но Ханлейт не замечал ни искренности ее слов, ни живого блеска в карих глазах с обычными, не расширенными зрачками. «Так вот какая участь меня ждет! Во власти Фионы прекратить мои страдания, но она не пойдет на это из эгоизма! Одержимая будет играть в „интересного эльфа“ до последней минуты, пока он дышит!» – горько подумал Хан и оттолкнул девушку.

Фиона вскочила.

– Ты… Ты жестокий, а не мэтр! Ты не заслуживаешь всего, что я сказала! Люби своего мертвого архонта и дальше! А я… Ничего не скажу мэтру про Когана! Я не буду тебя лечить и кормить. И вообще больше не приду! Я же выкрала ключи, чтобы навестить тебя! Я караулила Когана по всей башне, я не спала, я представляла себе как ты тут, один, и мне было больно, как будто это меня мучили!

– Как же много ты для меня сделала! – зло ответил Хан, желая, чтобы Фиона оставила его наедине с горем поскорее.

– Мало?! Я делаю мало?! Я никогда, ни для кого, целую вечность…

Она ушла было, но вернулась и приковала Ханлейта к решетке пола за ноги и за руки. Хан поймал на себе неподвижно-темный взгляд Фионы, и ему стало жутко, как если бы он совершил убийство. Пусть и случайное, но разве это оправдание?