Читать книгу Обнажённые души - Антон Беляев - Страница 17

… – Себастьян, ты не представляешь, как мне не хочется возвращаться домой, – красивая стройная девушка лет двадцати пяти изо всех сил прижалась к молодому человеку, обхватив его руками и сцепив их у него за спиной в замок. Лёгкая улыбка скользнула по ярко-алым от поцелуев губам юноши и тут же пропала:

– Что делать, милая? Я тоже не хочу расставаться с тобой, но…. Ты ведь сама прекрасно понимаешь, что иначе нельзя….

– Да, ты прав. Как ни грустно признавать это, но всё же ты прав. И всё из-за того, что я не принадлежу сама себе. Если бы я знала три года назад, что мой брак с этим ужасным человеком будет похож на ад…? Если бы я только могла предположить, что он будет обращаться со мной, как с какой-то вещью…? Ни за что бы не поддалась на уговоры матери…!

При воспоминании о муже девушка заметно погрустнела. Она ещё сильнее, словно в поисках защиты, прижалась к молодому человеку. Себастьян рассеянно провёл рукой по вьющимся светло-русым локонам и ткнулся губами в макушку. Его рука с длинными тонкими пальцами пощекотала тонкую шею несчастной. Красавица заурчала, будто кошка и, откинув голову назад, впилась жадным поцелуем в его рот….

Подобный разговор прозвучал далеко не в первый раз и за то время, что Себастьян встречался с Мишель – а прошло уже более чем полгода – никаких изменений в жизни ни у одной, ни у другого, не произошло. Собственно, они – эти изменения – даже не предвиделись. Ни к чему не обязывающие по сути отношения устраивали обоих, каждый получал то, что желал и переходить незримые, но вполне осязаемые впоследствии границы никому не хотелось. Порой, когда Мишель овладевал очередной приступ откровенности, она взахлёб начинала жаловаться своему любовнику на мужа-деспота, на богатую жизнь в золотой клетке, на своих родителей, толкнувших её на этот брак. Заканчивалось всё одним и тем же – продолжительными объятиями обнажённых тел на старенькой кровати в убого обставленной комнате Себастьяна. Точно так же произошло и в этот – Бог знает, какой по счёту раз. Те же самые слова, те же самые слёзы, те же самые жесты…. Один и тот же сценарий, написанный безвестным драматургом для неисчислимых постановок на самых разнообразных подмостках….

Позже, положив голову на плечо уставшему от соития мужчине и перебирая кроваво-красными ноготками курчавые завитки на его груди, Мишель хрипловатым голосом будто невзначай проронила:

– Знаешь, милый, я решила снять нам квартирку в другом районе. Ни к чему возбуждать подозрение соседей, не дай Бог, ещё какие слухи поползут…. А там нас никто не знает, вот и будем встречаться в своё удовольствие. Ты ведь не против?

Рука Себастьяна, поглаживавшая точёное плечико, замерла. Он высвободился из объятий Мишель и, встав с кровати, завернулся в упавшую на пол простыню. Босыми ногами прошлёпав по полу, сел за стол, потянулся за сигаретами. Девушка не сводила с него взгляда больших, цвета морской волны, чуть раскосых глаз. Прикурив недорогую сигарету, Себастьян посмотрел в окно. Тяжёлые мрачные тучи степенно заполняли голубой небосвод.

– Чем тебе не нравится моя комната? Соседи целыми днями на работе, нас никто не видит. Да и раньше тебя это совершенно не волновало, Мишель?

По его интонациям нетрудно было догадаться, что идея с квартирой молодому человеку не пришлась по вкусу. Мишель, заметив столь резкую перемену настроения, прибегнула к хитрости. Потянувшись всем телом и закинув руки за голову, девушка выставила на обозрение свои прелести и преисполненным желания шёпотом проворковала:

– Глупенький, я лишь хочу, чтоб нам было хорошо. Чтобы ничего не отвлекало нас друг от друга, ведь у нас и так очень мало времени для того, чтобы быть вместе. Неужели ты не понял этого, Себастьян?

Взгляд молодого человека смягчился. Он докурил сигарету и затушил её в фарфоровой пепельнице, непрестанно разглядывая манящее тело любовницы. Изабель знала что делала – ему вновь захотелось обладать податливыми прелестями красотки. Отбросив ставшую излишней простыню, Себастьян в мгновение ока оказался в сладостных объятиях….

Много позже, когда Мишель уже покинула квартиру, оставив после себя повисшие в воздухе запахи – сладкий – духов, и терпкий – свершённого греха, – Себастьян, прикурив очередную сигарету, подошёл к окну. Облокотившись на заляпанный подоконник, пустил колечко сизого дыма в грязное стекло. Ударившись о преграду, зыбкий кружок резко расплылся в разные стороны и потерял форму. Юноша задумался….

Год назад, глядя вот в это серое от пыли оконное стекло, он впервые увидел Мишель. Хотя тогда ещё, он, конечно, не знал, что её зовут Мишель. Девушка в облегающем серебристом платье вышла из припарковавшегося у казино напротив автомобиля и, остановившись в ожидании спутника, подняла взгляд в небо. Себастьяну, наблюдавшему сверху за вечерней суетой, царящей на одной из центральных улиц города, показалось, что она смотрит прямо на его окно. Красавица – а близкие к совершенству черты её прекрасного лица молодому человеку удалось разглядеть даже с высоты третьего этажа – улыбнулась чему-то и провела рукой по светло-русым локонам длинных волос. Жест показался Себастьяну настолько изящным, что он поневоле постарался запомнить случайное движение незнакомки. В этот момент из другой дверцы вышел, а точнее будет сказать – вывалился, тучный, непонятно как втиснутый в строгий костюм толстяк, и что-то прокричал замершему на тротуаре швейцару казино. Старичок в красной ливрее поспешил на помощь, быстро семеня ногами по асфальту и вытянув вперёд руки в белых перчатках. И столько в его движении было подобострастия, столько фальшивой радости, что Себастьяну стало не по себе. Он вдруг почувствовал себя униженным, словно не старик, а он сам спешил навстречу препротивному толстяку в чёрном костюме. Молодой человек брезгливо сморщился, и, зло сплюнув на пол, отошел от окна. Ненависть к богатею смешалась с горькой завистью, два чувства переплелись воедино, во много раз преувеличивая друг друга. Себастьян тихо, сквозь зубы, выругался и ударил кулаком по столу….

Стук в дверь нарушил мерный ход воспоминаний. Себастьян нарочито громко стуча каблуками прошёл в закуток, огороженный шкафом и обозначавший прихожую. Отодвинув засов, с улыбкой на губах впустил Луи – пьяницу, проживающего этажом ниже.

Замерев на пороге, Луи заводил длинным носом, будто к чему-то принюхиваясь.

– Что, опять твоя краля приходила? Чую запах её духов, дорогущие, наверное? Ну и как сегодня, отомстил буржуазии за униженных и оскорблённых? – ехидный смешок сорвался с обветренных губ пьянчужки.

Себастьян кивнул. Жестом предлагая пройти, закрыл на засов дверь и первым сел за накрытый несвежей скатертью стол. Луи, подобно фокуснику из какого-нибудь захудалого цирка, проделал несколько немыслимых по своему идиотизму пассов руками и извлёк из-за пазухи початую бутылку дешёвого вина.

– Давай, мой юный друг, отметим ещё один укол в толстое брюхо богатеев! Где стаканы?

Сосед был старше Себастьяна всего на пару лет, но постоянное употребление спиртного сделало своё дело, и на вид Луи можно было дать лет сорок. Сизый нос картошкой удачно гармонировал с вечными синяками, оттенявшими выцветшие глаза. Вечно небритый, с засаленными длинными волосами, он походил на некое подобие хиппи в самый расцвет их движения. Причём подобие, вобравшее в себя исключительно худшие черты неформального движения тех далёких лет. Но вместе с тем это был добродушный, жизнерадостный человек, редко, да и совсем ненадолго, впадавший в уныние. Вот и сейчас на поросшем щетиной опухшем лице светилась лучезарная беззубая улыбка….

– Предлагаю тост! – провозгласил он, едва стаканы наполнились. – Давай выпьем с тобой, Себастьян, за то, что остались ещё в народе люди, способные утереть нос всяким толстобрюхим негодяям! За тебя, мой мальчик!

Со стороны могло показаться, что взрослые люди говорят полную ерунду. Но лишь зная подоплёку этого разговора, можно было догадаться, о чём идёт речь….