Читать книгу История философии - Борис Николаевич Бессонов - Страница 3

Философия Древнего Китая.

Примечательно, что многие онтологические категории древневосточных философов почти не отличались от онтологических категорий древнегреческих мыслителей. Так, по мнению древнекитайского философа Лао-Цзы (IV–III вв. до н. э.), в основе бытия лежит субстанция Ци, напоминающая воздух или эфир, а источником её движения являются противоположные силы: инь и ян (тьма и свет, холод и тепло, мягкое и твердое, женское и мужское начало). Вместе с тем, конечно же, в трактовке бытия позиция древних мыслителей Востока зачастую весьма отличалась от взглядов древнегреческих философов. В частности, Лао-Цзы считал, что реальный мир, бытие рождаются из небытия в силу естественного закона, пути – дао.

Дао – это путь из небытия и путь в него же; это первое безусловное начало всего существующего; оно беззвучно, бесцветно, бестелесно; его суть – обеспечение естественной гармонии, единства человека и природы. Небытие, по Лао-Цзы, предпочтительнее бытия. Недеятельность – вот принцип древнекитайской и вообще древневосточной культуры. Здесь явное отличие от древнегреческой культуры, ориентирующейся на преобразование окружающего мира. Принцип недеятельности, невмешательства для земледельческих культур Китая, Индии, других стран Востока играл важную регулирующую роль. Он требовал учитывать климатические условия, ритмы смены времен года, терпеливо выращивать растения. Этот принцип иллюстрирует одна восточная притча, высмеивающая человека, которой проявлял недовольство тем, что злаки растут медленно, и, желая ускорить их рост, стал тянуть их за верхушку, и в конце концов выдернул их из грядки. Применительно к социальной среде принцип невмешательства («у-вэй») выражал установку на адаптацию к ней, исключал стремление к её целенаправленному преобразованию.[19] Отсутствие желаний доставляет покой. Мудрый правитель действует недеянием, учит молчанием, видит значительное в целом.

Выдающийся философ древнего Китая Конфуций (551–479 до н. э.) основополагающими принципами своей философии избрал консерватизм и добродетель. Основная идея Конфуция заключается в том, что идеальное государственное (общественное) устройство, идеальные законы (они же моральные принципы) уже даны предками и дело современных людей – воплощать эти идеалы в жизнь, всячески противодействуя их нарушениям. В концепции Конфуция общественное и государственное, личное и публичное, юридическое и нравственное слиты воедино. Главной идеей такого объединения является «сяо» – идея сыновней любви, почитания старших, а также вышестоящих на иерархической лестнице. Вся государственная жизнь строится по образцу семейной: младшие обязаны подчиняться старшим – от родителей до монарха, но и старшие обязаны заботиться о младших. Верховный надзор за соблюдением этих правил осуществляет Божественное Небо, с санкции которого и правит монарх (император). В управлении государством ему помогают чиновники – просвещенные и благородные. Требования к ним очень высоки. Человек, поступающий на государственную службу, должен выдержать специальный экзамен: в течение двух-трех суток, без книг и пособий, написать поэму из 60 слов, сочинение об историческом событии, трактат на отвлеченную тему.

Главные добродетели человека – человеколюбие («жень»), справедливость, верность долгу («и»), мудрость («чжи»), искренность («синь»), следование ритуалу («ли»). Основная черта мудрости – уравновешенность. Именно уравновешенность освещает «путь неба».

Конфуций требовал скрупулезного выполнения ритуала, соблюдения всех внешних форм, правил, дабы гладкость, ровность повседневной жизни сохраняла покой души. Мера – мера во всем, как у Аристотеля, – основная категория философии Конфуция. Если естество в человеке одолеет культуру, получится дикарь. Если культура одолеет естество, получится книжник. Почитание без знания приличий переходит в назойливость. Осторожность без знания приличий переходит в трусость. Смелость без знания приличий переходит в бунтарство. Прямота без знания приличий переходит в грубость. Когда в стране царит справедливость, стыдно быть бедным и ничтожным. Когда справедливости нет, стыдно быть богатым и знатным. Главная этическая максима Конфуция: не делай другим того, чего не хочешь себе.

Легисты.[20] В период Чжаньго – «Борющихся Царств» (V–III вв. до н. э.) было создано законченное легистское учение об управлении народом и государством. Наиболее яркий представитель легизма – Шан Ян (390–338 до н. э.) отстаивал абсолютную власть правителя, который с помощью строго установленного, не подлежащего обсуждению закона определяет всю жизнь подданных. Согласно философии Шан Яна, добродетель ведет свое происхождение от наказания, поэтому лучше иметь много наказаний и мало наград; жестоко карать за мелкие преступления, и тогда большим неоткуда будет взяться.

Философия Индии. В Древней Индии вопросы подлинно философского характера впервые поставили Упанишады[21] (до VI в. до н. э.). Предшествующим Ведам был свойствен магический характер. Позднее, в V в. до н. э., большое влияние приобрело учение Будды (санскр., букв. – просветленный). Будда – исторический персонаж, принц Сиддхартха Гаутама (563–483 до н. э.), также известный как Шакьямуни (мудрец из племени шакьев). Будда подверг критике Упа-нишады за их претензии понять «начала» и «будущее» вещей. Он считал, что ни Бог, ни молитвы не могут избавить людей от страданий: жизнь и есть страдание. Прекратить страдания может сам человек. Путь к прекращению страданий – праведная вера, праведное намерение, праведный образ жизни. Полное прекращение страдания, по мнению Будды, означает достижение нирваны, подлинного «спокойствия сердца».

Учение Будды в I в. распалось на два течения: ханаяну (Малую колесницу) и махаяну (Большую колесницу). Сторонники первого течения считали Будду обычным человеком. Они полагали также, что каждый человек путем личных усилий может достичь нирваны. В махаяне, основателем которой считается видный буддистский мыслитель и богослов Нагурджуна (I в. до н. э.), Будда стал Богом. Достичь нирваны, с точки зрения махаяны, человек может лишь при помощи посредников – бодхисатв (святых, достойных нирваны, но отказавшихся от нее ради наставления других на истинный путь). Согласно махаяне, все бытие имеет абсолютную ценность, поэтому надо жить совместно, не причиняя боли друг другу. Всякий, кто причиняет боль другим, в следующий момент может страдать и сам.

Влиятельным учением в древней Индии был также джайнизм (V в. до н. э.). Основателем джайнизма считается Вардхамана, именуемый Джиной и Махавирой (VI в. до н. э.). По мнению Джины, сущность человека дуалис-тична: она является одновременно и телесной, и духовной. Связующим звеном между этими началами выступает карма – сумма добрых и злых дел. Карма постоянно сопровождает душу человека в бесконечной цепи перерождений.[22] Каждое новое перерождение определяется накопленной в предыдущей жизни кармой. Дурная карма обеспечивает переселение в низшие варны, хоро шая – в высшие.[23] Однако конечной целью жизни является не улучшение кармы, а освобождение от всех перерождений. Достичь этого можно в результате аскетического воздержания. Накопленная в результате воздержания энергия позволяет возвыситься над законом кармы, достигнуть божественного мира и раствориться в нем.

В сущности, на Востоке не умирают. Человека настигает не смерть, не уничтожение, а наступает момент перевоплощения в другую плоть; дух же, по сути, неизменен.

Философия Японии.

Первая религия японцев – синтоизм, религия природы. С конца VII в. к синтоизму добавился буддизм, проникший в Японию из Китая. Синтоизм и буддизм уживаются в душе японца, по очереди освещая его жизненный путь. Японец рождается синтоистом, а умирает буддистом. Синтоистские «боги» – ками – пребывают во всем живом: в растениях, животных, людях; во всем, что внушает страх или благоговенье своей исключительной силой. Японец чувствует единство со всем живым. Вывод науки, вывод Дарвина о том, что человек произошел от обезьяны, его не оскорбит, как некоторых европейцев.

Что касается буддизма, то он имел в Японии большое влияние вплоть до XVI в., после чего в XVII в. Япония заимствовала из Китая конфуцианство. В конце XVI – начале XVII в., а затем в конце XIX в. заметного влияния в Японии добилось и христианство. Япония многое заимствовала: и письменность, и искусство пришли из Китая (примечательно, что японское искусство восходит к XI в., в Европе в то время был период варварства). Как и в других странах Востока, в Японии тяга к эмоциональному, чувственно-конкретному была сильнее, нежели к логике, абстракции и систематизации. Японцы скорее воспримут «Страдание молодого Вертера», чем «Фауста». Философский роман японская литература обрела лишь после 1945 г.

Если европеец идет к цели напрямик, то японец приближается к ней «по спирали». Это, конечно, дольше по времени, но из спиралевидного движения легче, чем из прямолинейного, переключиться на другое направление. В японской культуре также не было развито представление о свободном проявлении индивидуальности. Само слово «свобода» было изобретено японским переводчиком книги Дж. Ст. Милля «О свободе» в 1872 г. Японцы стремятся не к свободе, а к тому, чтобы как можно лучше приспособиться к среде, к природе, обществу, фирме. Причем средством приспособления к миру является разучивание установленных норм поведения («путь воина» – бусидо; «путь чая» – садо; «путь фехтования» – кэндо и др.). В Японии традиционно пирамидальная структура общества; оно все – большая семья, на вершине которой стоит император (тэнно). Человек ведет себя в соответствии с его положением внутри группы и общества в целом.

Японцы спокойно относятся к смерти: для них смерть не олицетворяет собой ужас, и человеческий скелет с косой не символизирует ее. Согласно японским поверьям, земной и загробный миры образуют единое целое. В определенные дни (осенью после снятия урожая и в новогодний праздник) умершие приходят из загробного мира, чтобы удостовериться в благополучной жизни людей земного мира. Умершие покровительствуют живым. Потусторонний мир – это не мир тьмы и не мир, требующий искупления грехов, пока не появится спаситель; смерть рассматривается как естественный переход из одного мира в другой. Это обуславливает стоицизм, дисциплинированность японцев, их покорность судьбе, но отнюдь не пассивность. То, что произошло, – произошло, ничего не поделаешь, но надо жить, надо восстанавливать разрушенное, надо строить.

* * *

Как очевидно, по мере развития философии в той или иной стране, той или иной части света происходило становление и закрепление собственных традиций, специфических особенностей. На Востоке сложилось понимание реальности как процесса. В отличие от европейской философии здесь не было и нет четкого различения абстрактного и конкретного, целого и части, субстанции и атрибута. Так, в китайской философии человек, будучи частью Неба и Земли, способен слиться с дао и потому прямо, непосредственно воспринимает реальность. В китайской философии неявное знание, т. е. знание, основанное на неосознанных ощущениях, составляющих субстрат логических форм, считается более фундаментальным, чем знание эксплицитное, выраженное в строгих логических формах. Язык, с позиций китайских философов, слишком дискретен, чтобы выразить целостность и интегративность дао.

Кроме того, следует отметить, что древневосточной философии был присущ синтез религии, искусства, этики и непосредственно философского искания. У греков эти формы мировосприятия были все-таки отделены друг от друга; в слово «философия» грек вкладывал искания истины ради нее самой; ценность была ему нужна независимо от ее применения. В восточной философии создание законченной системы знаний отступает на второй план; философия сосредоточена на проблемах внутреннего самоуглубления, поэтому в восточной философии на первом плане – проблема ценностей, смысла и цели жизни.

В древнегреческой философии мир – это одушевленный космос; его главное свойство – симметрия, ритм, гармония. В отличие от восточных философов, греки больше внимания уделяли принципу развития, времени. Когда Фалеса спросили, кто (что), по его мнению, мудрее всего на свете, он ответил: время, ибо оно все создало. Именно поэтому греки давали богу времени Хроносу самые почетные имена. Его называли Отцом всего сущего, Провозвестником истины, Пробным, гранильным камнем мысли, Лучшим советчиком смертных. Греки прославляли его умение все смягчать, направлять, сглаживать, умение непрестанно проливать свет на все неведомое и оставлять в тени все уже известное.

Разумеется, на Востоке существовало различие между философскими системами также и в различных странах. Так, если китайцы в большей мере интересовались проблемами этики, то индийцы по больше части обращали свой взор к космосу и небу. Китайцы больше внимания уделяли целому, индийцы – элементам целого. Если китайцы стремились поучать, апеллируя к опыту предков, то индийцы тяготели к проблеме доказательства, они больше внимания уделяли формальной логике. Если для китайца значимыми были события во времени, то для индийца – скорее, конструкции в пространстве. Важнейшим принципом индийской философии и культуры является «ахинса» – непричинение вреда всему живому, ибо в каждом живом существе сокрыта душа.

Примечательно, что Гегель не понял значения восточной философии. Он считал, что «философия в собственном смысле начинается на западе» и что «восточная мысль должна быть исключена из истории философии».[24]