Читать книгу Владимир Мономах - Борис Васильев - Страница 10

То были голодные, мутные, тяжкие, сиротливые и вязкие от крови времена. Бог был забыт, а с ним отринуты и забыты и все Божьи заповеди. Вместо них на бедных, обделенных спасительными благами землях сами собой возникали заповеди иные: грабеж соседей, убийства, разбой и бессмысленная жестокая беспощадность. Мужчин и старух, и всех беспомощных вырезали поголовно, женщин и детей продавали в рабство, города сжигали дотла. В европейских странах особенно свирепствовали норманны и даны, которых там называли викингами.

Когда-то и на Великую Киевскую Русь вторглись шведские варяги, но конунг русов Олег Вещий перехватил их воинственные ватаги. Разгромил в решающей битве возле Ильмень-озера, изгнал из Киева и рассеял в византийских землях. И Киев стал Матерью городов Русских.

Об этом рассказали Владимиру Мономаху люди именитые, которых он собрал сразу же по приезде в древний Смоленск, живописно раскинувшийся на крутых холмах правого берега Днепра.

– У Олега Вещего конница была!

– Из кочевых племен. Торков, берендеев…

– Так, может, и нам пора конницу возродить? – спросил Смоленский князь.

Чуть ли не хором закричали в ответ:

– Нет!

– Нет!..

– И не думай!..

– Ни одного коня!

Орали громко и яростно, не слыша и перебивая друг друга:

– Ишь чего захотел!

– Коня выходить надо!

– Да выкормить!

Новый Смоленский князь вдруг явственно услышал в этих криках улыбчивую усмешку.

– Да выездить!..

– Да к седлу приучить!..

Орали уже поодиночке, но пока еще озорно и весьма воодушевленно.

– Сена не напасешься!..

– Пошли отсюда!..

– Попробуйте, – усмехнулся Мономах.

У дверей стояли Ратибор с дубиной и Добрынька с обнаженным мечом.

Примолкли.

– Вече будете на площади устраивать, – негромко сказал Владимир. – Говорите по одному. Я готов заплатить за ваших коней.

Помолчали.

Встал князь кривичей Воислав.

– Мы богатые, князь, – степенно сказал он. – Нас Днепр-батюшка кормит. С озера Нево к нам торговые гости жалуют из дальних стран. Греки, армяне, евреи, арабы, сунны, персы, италийцы…

– Все торговые караваны через нас проходят, – подхватил кто-то из кривичей.

– А коли половцы Днепр перекроют? – осторожно нажимал Владимир.

– Византия их выгонит. Она Киеву веру в Господа Бога подарила.

«Вот!..» – вдруг мелькнуло в голове Смоленского князя. И сказал:

– Веру подарила, а вы всего одну жалкую церковку в городе построили.

– Нам и одной вполне достаточно, – ответил князь Воислав.

Говорил он спокойно, негромко, с достоинством. Остальные кривичи молчали.

– Собор надо закладывать, – сказал Владимир. – Собор во имя Господа Бога. И вы должны его построить. Вы, смоленское дворянство. А заложу его я, Смоленский князь Владимир Мономах.

Все молчали.

– Холм у вас очень уж приметный, – продолжал Мономах. – Собор издалека виден будет, как перст Божий.

Снова встал князь кривичей Воислав:

– У нас своя вера, князь Владимир, а для христиан вполне достаточно и малой церкви. В соборе они затеряются – раз, два, три да священник малой церковки. Но если желаешь, заложи первый камень в основу пустого храма, князь Смоленский.

– Честью почту.

Камень для закладки собора волок на холм Ратибор. Он выбрал огромную глыбу. Но дотащил ее и старательно уложил в указанное место.

Подоспевший священник местной церковки освятил будущий храм.

– Именем Господа Бога нашего…

Этим тогда все и ограничилось. Храм во имя Божьей Матери был воздвигнут через сто лет после закладки первого камня.

Но на пиру по поводу закладки первого камня гуляли широко. Ели смоленскую ветчину и смоленскую оленину. Пили меды ставленные и меды цеженые, а под черную брагу запели дружинные песни. За черной последовала брага хмельная; Добрынька в пляс пустился, выделывая коленца. А следом пошла и белая хмельная бражка под десять разборов. Разобрались и с разборами и спать наладились.

Сладко выспались на душистом сене. И головы с похмелья не болели.

А за утренней плотной закуской Владимир Мономах сказал кривичам:

– Вы доказали свою верность пред ликом Господа Бога нашего Иисуса Христа. Теперь докажите свою верность великому Киевскому князю Всеволоду и мне, его сыну и князю Смоленскому.

– Это опять насчет коней? – И снова зашумели.

– Тихо! – крикнул Мономах.

Замолчали.

– Коней своих никому не отдадим, – решительно заявил князь Воислав.

– Я коней не покупаю, – усмехнулся Смоленский князь. – Но плачу золотом за вашу доблесть и отвагу. Сами создайте конную дружину, сами отберите десятников, сотников и есаулов из наиболее отважных и опытных. Воеводы и подвоеводы будут моими только для согласования общих действий.

– Воюет Киев, а не мы, – насупившись, сказал князь Воислав. – С кем воюет, нам то неведомо. Мы лишь храним верховья торгового пути из варяг в греки.

Заворчали упрямые кривичи:

– Нам-то что ж воевать…

– Мы люди мирные…

– Ну сказал: коней!..

– Ну поворчите, поворчите. А я пока в Киев сплаваю да и упрошу батюшку моего, великого князя Всеволода, отменить потомственное дворянство – оставить только личное.

– А у нас, кривичей, и нет никакого дворянства, – спокойно ответил князь Воислав. – Мы не княжество, хотя меня и провозгласили князем.

– Это за что же такая честь? – спросил Смоленский князь.

– Провозгласили, потому что я ведун. И ведомо мне, что очень, очень скоро сорвутся с места норманнские викинги, а за ними последуют и шведские варяги. Так было издревле.

Все примолкли.

– Что молчите? – спросил Владимир.

– Да вот. – Князь Воислав вздохнул. – Никак нельзя нам сейчас на службу поступать даже за золото. Скоро купцы плохую весть принесут.

– И что за весть?

– Что варяги опять зашевелились. И нацелились они на Великий торговый путь. Великое Киевское княжение далёко, нам одним путь из варяг в греки придется защищать. Порушат торговлю, так и вся Русь вздрогнет. Сильно поколеблется вся Земля Русская. Вот где беда-то, князь Смоленский. Куда пострашнее всех половцев. Куда пострашнее и опаснее.

– Поможем, – сказал Мономах. – Киев к Ильмень-озеру дружины пошлет, как при прадеде моем великом князе Олеге Вещем.

Помолчали кривичи.

И вдруг согласно вздохнули, точно по единому приказу.