Читать книгу Давший клятву - Брендон Сандерсон - Страница 20

Ибо в этом заключается урок.

Из «Давшего клятву», предисловие

На каменной плите перед Далинаром лежала легенда. Оружие, извлеченное из древних туманов времени и, по слухам, выкованное в темные дни самим богом. Клинок Убийцы в Белом, добытый Каладином Благословенным Бурей во время их сражения над разбушевавшейся стихией.

При беглом осмотре он был неотличим от обычного осколочного клинка. Элегантный, относительно небольшой – едва ли пяти футов длиной, – он был тонким и изогнутым, как бивень. Узоры на нем вились лишь у основания лезвия, возле рукояти.

Далинар осветил его четырьмя бриллиантовыми броумами, разместив их в углах каменной плиты, похожей на алтарь. В этой маленькой комнате не было страт или рисунков на стенах, так что буресвет озарял только его и этот древний клинок. Нечто странное в нем все же было.

Он не имел самосвета.

Самосветы позволяли людям связываться с осколочными клинками. Часто их прикрепляли к головке эфеса, но иногда – к тому месту, где рукоять встречалась с лезвием, и самосвет вспыхивал, когда его касались впервые, запуская процесс объединения. Клинок нужно было держать при себе неделю, и он становился твоим – его можно было отпускать и возвращать за время, которое уходило на десять ударов сердца.

На этом клинке самосвет отсутствовал. Далинар нерешительно протянул руку и коснулся серебристой полосы металла. Она была теплой на ощупь, словно живой.

– Он не кричит, когда я его касаюсь, – заметил князь.

Рыцари, – проговорил Буреотец в его голове, – нарушили свои клятвы. Они предали все, чему клялись в верности, и тем самым убили своих спренов. Другие клинки – трупы тех спренов, вот почему они кричат, когда ты их касаешься. Но это оружие было выковано прямо из души Чести, а потом его отдали Вестникам. Оно также является знаком клятвы, но другого вида – и у него нет разума, чтобы кричать.

– А осколочный доспех? – спросил Далинар.

Они связаны, но он другой, – пророкотал Буреотец. – Ты не произнес клятв, которые требуются, чтобы узнать больше.

– Ты не в силах нарушать клятвы. – Далинар все еще касался пальцами Клинка Чести. – Правильно?

Я не в силах.

– А то, с чем мы боремся? Вражда, источник Приносящих пустоту и их спренов. Он может нарушать клятвы?

Нет, – сказал Буреотец. – Он куда могущественнее меня, но сила древнего Адональсиума проникла в него. И она его контролирует. Вражда – сила, как давление, тяготение или ход времени. Эти вещи не могут нарушать собственные правила. И он не может.

Далинар постучал пальцем по Клинку Чести. Фрагмент души божества, кристаллизованный в металлической форме. Смерть их бога в каком-то смысле даровала ему надежду – ибо если Честь пал, то же самое вполне может случиться с Враждой.

В видениях Честь оставил Далинару задание. «Рассерди Вражду, убеди его, что он может проиграть, и назначь воина-защитника. Он ухватится за этот шанс, вместо того чтобы опять рисковать поражением, которое случалось с ним так часто. Вот лучший совет, который я могу тебе дать».

– Я видел, что противник готовит защитника, – проговорил Далинар. – Темное существо с красными глазами и девятью тенями. Сработает ли предложение Чести? Могу ли я заставить Вражду согласиться на решающее соревнование между мной и защитником?

Конечно, предложение Чести сработает. Ведь он его произнес.

– Я имею в виду, почему оно сработает? С чего вдруг Вражде соглашаться на состязание защитников? Это дело кажется слишком важным, чтобы ставить его в зависимость от чего-то столь малого и частного, как доблесть и воля людей.

Твой противник – не человек, в отличие от тебя, – пояснил Буреотец, и его грохочущий голос прозвучал задумчиво. Даже… испуганно. – Он не стареет. Он чувствует. Он сердит. Но это не меняется, и его гнев не утихает. Пройдут эпохи, а он останется таким же. Если сразиться напрямую, это может выманить силы, которые способны причинить ему вред, какой уже причиняли раньше. Те шрамы никуда не исчезли. Если выбрать защитника и проиграть, он всего лишь потратит время. А времени у него в избытке. Вряд ли его легко можно будет уговорить, но, возможно, он все-таки согласится. Если дать ему такой выбор в правильный момент и правильным образом. Тогда он будет скован.

– И если мы победим…

То выиграем время, которое, хоть и не имеет значения для Вражды, является самым ценным, чем только может обладать человек.

Далинар осторожно взял Клинок Чести. Ближе к стене в полу была прорублена шахта. Два фута в ширину – одна из множества дыр, коридоров и тайников, которые они обнаружили в городе-башне. Эта, возможно, являлась частью канализационной системы; судя по ржавчине по краям дыры, когда-то здесь крепилась металлическая труба, соединявшая дыру в каменном полу с такой же в потолке.

Навани выясняла, как все это работало. Пока что они справлялись, используя деревянные ширмы, чтобы выгородить в комнатах с древними ванными уборные. Когда у них будет больше буресвета, духозаклинатели разберутся с нечистотами, как они делали это в военных лагерях.

Навани находила эту систему неэлегантной. Общие уборные, иногда выстроенные анфиладами, были неудобны, и она заявляла, что эти трубы указывают на разветвленную систему трубопровода и канализации. Именно такой широкомасштабный гражданский проект вполне мог ее увлечь – Далинар не знал никого, способного прийти в такой восторг из-за сточных вод, как Навани Холин.

Пока что шахта была пустой. Далинар присел и спрятал меч в отверстие, плавно вложив его в каменные «ножны», которые высек сбоку. Верхний край дыры скрывал торчащую рукоять; надо было наклониться и ощупать края, чтобы разыскать Клинок Чести.

Великий князь встал, собрал сферы и вышел. Он не хотел оставлять меч в этой комнате, но не сумел придумать ничего более безопасного. Его апартаменты пока что не казались достаточно надежными – у него не было сейфа, а толпа охранников лишь привлекла бы внимание. Помимо Каладина, Навани и самого Буреотца никто даже не знал, что Далинар владеет этим оружием. Если передвигаться по башне скрытно, то шансов обнаружить клинок в этой пустой комнате почти нет.

Что ты собираешься с ним делать? – поинтересовался Буреотец, когда Далинар вышел в коридор. – Это несравненное оружие. Дар бога. С ним ты станешь ветробегуном, не принося клятв. И более того, тебе будет доступно то, чего люди не понимают и не могут совершать. Ты будешь почти как Вестник.

– Тем больше оснований, – проговорил Далинар, – хорошенько подумать, прежде чем использовать его. Хоть я бы не возражал, если бы ты последил за ним ради меня.

Буреотец, как ни странно, рассмеялся.

По-твоему, я вижу все?

– Ну, я предполагал… Та карта, которую мы сделали…

Я вижу то, что остается снаружи во время бурь, и к тому же вижу смутно. Далинар Холин, я не бог. Не более чем твоя тень на стене – это ты.

Далинар дошел до лестницы, ведущей вниз, а потом покрутился на месте, держа в руке броум для света. Если капитан Каладин не вернется скоро, Клинок Чести предоставит другой способ быстро добраться до Тайлена или Азира, как это сделал бы ветробегун. А еще он может доставить отряд Элокара в Холинар. Буреотец также подтвердил, что с его помощью можно запустить Клятвенные врата, что также весьма полезно.

Далинар достиг обитаемых частей башни, где царила кипучая деятельность. Помощники главного повара тащили припасы из штабелей, сложенных прямо внутри ворот башни, двое мужчин рисовали на полу направляющие линии, семьи солдат в особенно широком коридоре сидели на ящиках вдоль стены и смотрели, как дети катают деревянные сферы по наклонному полу в комнату, которая когда-то была, наверное, еще одной баней.

Жизнь. Это слишком странное место для жизни, но ведь им же удалось когда-то преобразить пустынные Расколотые равнины, превратить их в свой дом. И с этой башней все пойдет как надо, если удастся наладить фермерство. И если они добудут достаточно буресвета, чтобы работали Клятвенные врата.

Он выделялся среди толпы, потому что держал сферу. Солдаты патрулировали с фонарями. Повара работали при свете масляных ламп, но их запасы подходили к концу. Женщины, наблюдая за детьми и штопая носки, пользовались только светом нескольких окон.

Далинар миновал свои покои. Сегодняшние охранники, копейщики из Тринадцатого моста, ждали снаружи. Он взмахом руки велел им идти следом.

– Светлорд, все в порядке? – спросил один, быстро догоняя. Он говорил медленно, растягивая слова, – акцент Короны, что возле Гор Солнцетворца в Центральном Алеткаре.

– В полном, – сухо ответил Далинар, пытаясь понять, который час. Сколько времени он провел за разговором с Буреотцом?

– Славно, славно, – проговорил охранник, легко придерживая копье на плече. – Не хотел бы я, чтобы с вами что-то случилось. Пока вы не с нами. Один. Где-то среди коридоров. Вы же сами приказали, чтобы по одному ходили.

Далинар присмотрелся к мостовику. Чисто выбритый, чуть бледноватый для алети, с темно-каштановыми волосами. Далинар смутно припомнил, что этот человек несколько раз на протяжении последней недели появлялся в числе его охранников. Он любил перекатывать сферу по костяшкам пальцев, что Далинар находил отвлекающим.

– Как твое имя? – спросил он, пока они шли.

– Риал, – ответил мостовик. – Тринадцатый мост. – Он поднял руку и отсалютовал так же точно и аккуратно, как мог бы это сделать один из лучших офицеров Далинара, только вот выражение лица у него при этом осталось таким же ленивым.

– Что ж, сержант Риал, я был не один. Откуда у тебя взялась эта привычка подвергать сомнению действия офицеров?

– Светлорд, то, что сделано всего один раз, привычкой не становится.

– А ты так поступил всего лишь раз?

– С вами?

– С кем угодно.

– Ну, светлорд, – протянул Риал, – это не считается. Я новый человек. Переродился в мостовом отряде.

Прекрасно.

– Ладно, Риал. Ты не знаешь, который сейчас час? В этих шквальных коридорах у меня проблемы с чувством времени.

– Сэр, вы могли бы использовать то устройство – часы, что вам прислала светлость Навани, – заметил Риал. – Сдается мне, они для этого и предназначены, знаете ли.

Далинар опять сердито уставился на него.

– Сэр, я не подвергал сомнению ваши действия, – прибавил Риал. – Это ведь не был вопрос, сами понимаете…

Далинар развернулся и решительным шагом направился обратно в свои покои. Где же пакет, который ему дала Навани? Далинар нашел его на приставном столике и достал изнутри кожаный наруч, похожий на те, что носили лучники. В верхней части были два циферблата. Один показывал время при помощи трех стрелок – включая секунды, как будто они кому-то требовались. Другой представлял собой буревые часы, которые можно было завести, чтобы они указывали время, оставшееся до следующей Великой бури.

«Как же их сделали такими маленькими?» – подумал он, встряхнув устройство. К кожаному наручу крепился больриаль – самосветный фабриаль, способный унять боль, если прижать к нему руку. Навани работала над разными видами фабриалей, связанных с болью, которые будут полезны лекарям, и упоминала о том, что хочет использовать Далинара в качестве испытуемого.

Затянув ремешки, он прикрепил устройство к предплечью прямо над запястьем. Оно бросалось в глаза, выглядывая из-под рукава его униформы, но… это ведь был подарок. Так или иначе, у него еще оставался час до следующего запланированного совещания. Пора дать выход накопившейся беспокойной энергии. Он забрал двух охранников, а потом направился на нижний уровень, в одно из больших помещений, где разместил своих солдат.

В этой комнате на стенах чередовались черные и серые страты. Здесь было полно тренирующихся мужчин. Все носили холиновский синий цвет, пусть всего лишь в виде повязки на рукаве. Ибо теперь как светлоглазые, так и темноглазые тренировались в одной и той же комнате, устраивали бои на рингах, устланных стегаными ковриками.

Как обычно, звуки и запахи тренировочного зала пробудили в душе Далинара теплые чувства. Запах промасленной кожи был для него слаще аромата свежей выпечки. Звуки учебных мечей, которые с треском сталкивались друг с другом, были долгожданнее, чем звуки игры на флейте. Где бы он ни находился и какое бы положение ни занимал, в подобных местах он всегда будет чувствовать себя как дома.

Он нашел мастеров-мечников у дальней стены, где они сидели на подушках и наблюдали за учениками. Не считая одного примечательного исключения, у всех были квадратные бороды, бритые головы и простые одеяния с глубоким вырезом, подвязанные на талии. Далинару служили ревнители, которые были знатоками в самых разных областях, и по традиции любой мужчина или женщина могли прийти к ним, чтобы научиться новому навыку или ремеслу. Но мастерами-мечниками он особенно гордился.

Пятеро из шестерых мужчин встали и поклонились ему. Далинар повернулся и опять окинул комнату взглядом. Запах пота, звон оружия. Знаки подготовки. Может, мир и погрузился в хаос, но Алеткар тренировался.

«Не Алеткар, – подумал он. – Уритиру. Мое королевство». Вот же буря, привыкнуть к такому не просто. Он навсегда останется алети, но как только Элокар обнародует свой манифест, Алеткар больше не будет принадлежать ему. Далинар все еще не решил, как представить перемены своим войскам. Он хотел дать Навани и ее письмоводительницам время, чтобы разобраться со всеми юридическими тонкостями.

– Вы тут хорошо все обустроили, – бросил князь Келеранду, одному из мастеров-мечников. – Спроси Айвис, не может ли она подумать над тем, как бы расширить тренировочный зал, прихватив соседние помещения. Очень важно, чтобы вы держали моих солдат занятыми. У них не должно оставаться энергии на драки.

– Светлорд, будет сделано. – Келеранд поклонился.

– Я бы хотел сам потренироваться.

– Подыщу кого-нибудь подходящего, светлорд.

– Келеранд, как насчет тебя? – спросил Далинар. Мастер-мечник побеждал его в двух случаях из пяти, и хотя великий князь отказался от мечты когда-нибудь сделаться лучшим мечником – он был солдатом, не дуэлянтом, – ему нравились сложные задачи.

– Я, – натянуто проговорил Келеранд, – сделаю, как приказывает мой великий князь, разумеется, но, если мне дадут возможность выбора, предпочту отказаться. Со всем уважением, мне кажется, что сегодня из меня не получится подходящий партнер для вас.

Далинар посмотрел на других мастеров-мечников, стоявших рядом, и они опустили глаза. Ревнители-мечники обычно не были похожи на своих более религиозных товарищей. Порой они казались чересчур официальными, но с ними всегда можно было посмеяться.

Все-таки они оставались ревнителями.

– Ладно, – согласился Далинар. – Найди мне того, с кем можно сразиться.

Хотя он намеревался отпустить только Келеранда, остальные четверо тоже отправились на поиски. Далинар вздохнул и, прислонившись к стене, бросил взгляд в сторону. Один человек по-прежнему лениво возлежал на своей подушке. Борода у него была неряшливая, а одеяние выглядело так, словно он не уделял особого внимания одежде, – не грязное, но потрепанное, подпоясанное веревкой.

– Зайхель, тебя не оскорбляет мое присутствие? – поинтересовался Далинар.

– Меня оскорбляет присутствие всех и каждого. Господин великий князь, вы не более отвратительны, чем все остальные.

Далинар присел на табурет.

– Не ожидали? – спросил Зайхель, явно позабавленный.

– Нет. Я думал… ну, они же ревнители, которые дерутся. Мечники. Солдаты в душе.

– Светлорд, вы подошли слишком близко к опасному для них решению: речь о выборе между богом и их великим князем. Тот факт, что они вас любят, не делает это решение легче.

– Их неловкость пройдет, – заявил Далинар. – Мой брак, хоть сейчас он и кажется ярким событием, в итоге превратится в банальную сноску в исторической хронике.

– Возможно.

– Ты не согласен?

– Многое дни и часы нашей жизни совсем не примечательны. Большинство из них забываются, в то время как кое-какие, в равной степени скромные, превращаются в опорные точки истории. Вроде белого на черном.

– Белого… на черном? – переспросил Далинар.

– Фигура речи. Великий князь, меня правда не волнует, что вы сделали. Будь то утоление потребностей светлоглазого или серьезное кощунство – в любом случае меня это не касается. Но есть те, которые спрашивают себя, как далеко вы в конце концов зайдете.

Далинар хмыкнул. Честное слово, ну неужели он ожидал, что именно Зайхель ему поможет? Князь встал и начал шагать туда-сюда, раздраженный собственной нервозностью. Прежде чем ревнители вернулись, разыскав для него партнера для дуэли, он направился в среднюю часть зала, выискивая знакомых солдат. Тех, кого не смутит тренировочный бой с великим князем.

Вскоре он нашел одного из сыновей генерала Хала. Не осколочника, капитана Халама Хала, но его старшего брата – здоровяка с головой, которая всегда казалась слишком маленькой для такого тела. Он отдыхал после поединка.

– Аратин, – заговорил Далинар, – ты когда-нибудь вел тренировочный бой с великим князем?

Юноша повернулся и тотчас же вытянулся по стойке смирно:

– Сэр?

– Не надо формальностей. Я просто ищу партнера.

– Светлорд, у меня нет снаряжения для надлежащей дуэли, – заявил Аратин. – Дайте мне немного времени.

– Нет нужды. Сгодится и рукопашная. Я уже давно не дрался.

Некоторые предпочли бы отказаться от тренировочного боя с кем-то столь важным, как Далинар, опасаясь его ранить. Хал лучше обучил сыновей. Юноша широко улыбнулся, продемонстрировав заметную щель между передними зубами.

– Тогда я готов, светлорд. Но должен вас предупредить, я уже много месяцев не проигрывал в поединках.

– Отлично! – бросил Далинар. – Мне нужен вызов.

Мастера-мечники наконец вернулись, когда Далинар, голый по пояс, натягивал бойцовские рейтузы на белье. Тугие рейтузы доходили только до колен. Он кивнул мечникам – проигнорировав благородного светлоглазого, которого они для него подыскали, – и вышел на ринг вместе с Аратином Халом.

Его охранники виновато пожали плечами, обращаясь к ревнителям, а затем Риал начал обратный отсчет до поединка. Далинар немедленно бросился вперед и врезался в Хала, схватил его под мышки и, прилагая усилия, уперся ногами, чтобы заставить противника потерять равновесие. Бой должен был продолжиться на земле, но каждый хотел оказаться тем, кто определит, когда и как это случится.

В традиционном поединке – вехах – нельзя было хватать за рейтузы и, конечно, за волосы, так что Далинар извернулся, пытаясь покрепче ухватить противника, одновременно не давая ему сбить себя с ног. Князь дрался, его мышцы туго натянулись, его пальцы скользили по коже соперника.

На протяжении этих безумных мгновений он мог думать только о поединке. О противопоставлении его силы и силы противника. О том, как скользят его ноги, перераспределяется вес, напрягаются мышцы от захвата. В состязании все было просто и понятно – он соскучился по этим ощущениям.

Аратин крепко сжал Далинара, а потом сумел его опрокинуть, бросив через бедро. Они упали на коврик, и Далинар запыхтел, поднял руку к шее, чтобы предотвратить удушающий захват, повернул голову. Старые привычки побудили его крутиться и вертеться, чтобы противник не смог как следует вцепиться в него.

Слишком медленно. Прошло много лет с тех пор, как он делал это регулярно. Противник переместился вместе с поворотом Далинара, отказавшись от попытки удушающего захвата и взамен ухватив Далинара за руки со спины, и, прижав его к полу, лицом к коврику, навалился всей тяжестью.

Далинар зарычал и инстинктивно потянулся к тому дополнительному запасу, который у него всегда был. К пульсации битвы, к преимуществу.

Азарт. Солдаты говорили о нем в ночной тиши, у походных костров. Боевая ярость, известная только алети. Кто-то называл его силой предков, кто-то – истинным солдатским образом мыслей. Он привел Солнцетворца к славе. Он был общеизвестным секретом успеха алети.

«Нет». Далинар не дал себе прикоснуться к этой силе, но ему не строило тревожиться. Он не испытывал Азарт уже много месяцев, и чем больше времени проходило, тем сильней он начинал понимать, что в Азарте есть нечто глубоко неправильное.

Потому он, стиснув зубы, боролся – чисто и честно – со своим противником.

И его загнали в угол.

Аратин был моложе, опытнее в этом стиле борьбы. Далинар не облегчил ему задачу, но он был снизу, не мог изменить ход боя и попросту не был таким молодым, как когда-то. Аратин его перевернул, и совсем скоро князь оказался прижатым к коврику, с опущенными плечами, полностью обездвиженным.

Далинар знал, что побежден, но не мог заставить себя выйти из боя.

Вместо этого он напрягался, пытаясь освободиться от захвата, и стиснул зубы. Пот тек по лицу. Он кое-что ощутил. Не Азарт… но буресвет в кармане его форменных брюк, лежавших рядом с рингом.

Аратин кряхтел, руки у него были словно стальные. Далинар почувствовал запах собственного пота, грубую ткань коврика. Его мышцы протестовали против такого обращения.

Он знал, что может воспользоваться силой буресвета, но его чувство справедливости возражало против самой этой мысли. Вместо этого он выгнул спину дугой, задержал дыхание и вложил все силы в то, чтобы подняться, а потом извернулся в попытке вновь перевернуться на живот, чтобы затем выскользнуть.

Его противник сместился. Потом застонал, и князь почувствовал, как руки Аратина начинают скользить… медленно…

– Ох, ради бури! – воскликнул женский голос. – Далинар?!

Противник Далинара немедленно его отпустил и отпрянул. Далинар перевернулся, пыхтя от напряжения, и увидел Навани, которая стояла у ринга, скрестив руки. Он улыбнулся ей, потом встал и принял легкую сорочку-такаму и полотенце у помощницы. Когда Аратин Хал уходил, Далинар поднял кулак и склонил голову, тем самым давая понять, что признает юношу победителем.

– Молодец, сынок.

– Сэр, это честь для меня!

Далинар набросил такаму, повернулся к Навани и вытер лоб полотенцем.

– Пришла посмотреть, как я дерусь?

– Ну да, какая жена такое не любит, – съязвила Навани, – смотреть на то, как в свободное время ее супруг катается по полу с полуголыми потными мужчинами. – Она бросила сердитый взгляд на Аратина. – Может, стоило бы драться с теми, кто ближе к тебе по возрасту?

– На поле боя я лишен роскоши выбирать возраст своего противника. Лучше сражаться в невыгодном положении здесь, чтобы подготовиться. – Он поколебался и прибавил чуть тише: – И потом, я его почти достал.

– Мой самосвет, твое определение слова «почти» весьма растянуто.

Далинар принял от помощницы мех с водой. Хотя Навани и ее спутницы не были единственными женщинами в зале, все прочие оказались ревнительницами. Навани в своем ярко-желтом платье выделялась, как цветок на бесплодном каменном поле.

Окинув взглядом зал, Далинар обнаружил, что многие ревнители – не только мечники – не смотрят ему в глаза. И он увидел Кадаша, своего бывшего собрата по оружию, который разговаривал с мечниками.

Неподалеку Аратин получал поздравления от своих друзей. Загнать в угол Черного Шипа – это было немалое достижение. Молодой человек принимал хвалу с широкой улыбкой, но держался за плечо и морщился, когда кто-то хлопал его по спине.

«Надо было мне признать свое поражение», – подумал Далинар. Упорствуя с продолжением состязания, он подверг опасности их обоих. Князь злился на себя. Он нарочно выбрал противника моложе и сильнее, а потом не сумел проиграть с достоинством? Пора смириться с тем, что он стареет, и перестать обманывать себя, думая, что это и правда поможет ему на поле боя. Далинар отдал свою броню, больше не носил меч. С чего же вдруг решил опять сражаться на ринге?

«Человек с девятью тенями».

Вода во рту вдруг приобрела затхлый привкус. Он рассчитывал, что сам сразится с защитником врага, если вообще это состязание состоится. Но не разумнее ли перепоручить этот долг кому-то вроде Каладина?

– Ну что ж, – сообщила Навани. – Возможно, тебе стоит надеть униформу. Королева ириали готова.

– До нашей встречи еще несколько часов.

– Она хочет провести ее сейчас. Судя по всему, ее придворный чтец приливов что-то увидел в волнах и рассудил, что чем раньше состоится встреча, тем лучше. Она свяжется с нами в любую минуту.

Шквальные ириали. И все же у них были клятвенные врата – даже двое, если считать те, что находились в королевстве Рира, под контролем Ири. Среди трех монархов Ири – двух королей и королевы – последняя занималась внешней политикой, так что говорить им нужно было именно с нею.

– Ладно, изменим время, – согласился Далинар.

– Жду тебя в зале для переписки.

– Почему? – спросил он, взмахнув рукой. – Она же меня не видит. Разместимся здесь.

– Здесь? – ровным голосом повторила Навани.

– Здесь, – подтвердил Далинар, ощущая упрямство. – Хватит с меня холодных залов, где ничего не слышно, не считая царапанья тростниковых перьев.

Навани взглянула на него, приподняв бровь. Тем не менее по ее приказу помощницы отправились за письменными принадлежностями. Подошел встревоженный ревнитель – возможно, чтобы попытаться ее отговорить, – но, получив несколько твердых приказов от Навани, он убежал в поисках скамьи и стола.

Далинар улыбнулся и пошел отбирать два учебных меча на стойке рядом с мечниками. Обычные длинные мечи, стальные и незаточенные. Один он бросил Кадашу, и тот его ловко поймал, а потом поместил перед собой острием вниз, обе руки положив на эфес.

– Светлорд, – заявил Кадаш, – я бы предпочел поручить это задание кому-то другому, поскольку не особенно…

– Силен, – закончил Далинар. – Кадаш, мне нужно попрактиковаться. Я твой хозяин, и я требую, чтобы ты предоставил мне все необходимое.

Кадаш вперил в Далинара долгий взгляд, потом раздраженно вздохнул и последовал за ним к рингу.

– Светлорд, я вряд ли буду для вас хорошим партнером. Я посвятил годы священному писанию, а не мечу. Я здесь всего лишь для того…

– …чтобы проверить меня. Знаю. Что ж, может быть, я и сам заржавел. Я не дрался обычным мечом уже не один десяток лет. У меня всегда было что-то получше.

– Да. Я помню, когда вы только получили свой осколочный клинок, Далинар Холин. Мир в тот день содрогнулся.

– Не драматизируй, – отмахнулся Далинар. – Я всего лишь был одним из длинной очереди идиотов, которые обрели способность убивать людей слишком легко.

Риал нерешительно начал отсчет, и Далинар ринулся вперед, замахиваясь. Кадаш умело отбил его атаку, а затем отступил к краю ринга.

– Прошу прощения, светлорд, но вы и впрямь отличались от остальных. Вы были намного, намного лучше в том, что касается убийства.

«Так было всегда», – подумал Далинар, обходя Кадаша по дуге. Было странно вспоминать о том, что этот человек входил в его элитный отряд. Тогда они не сблизились; это произошло, лишь когда Кадаш стал ревнителем.

Навани кашлянула.

– Далинар, не хочу прерывать это махание палками, – заметила она, – но королева готова с тобой поговорить.

– Отлично, – отозвался князь, не сводя глаз с Кадаша. – Прочитай мне, что она говорит.

– Пока ты дерешься?

– Конечно.

Он почти ощутил, как Навани закатывает глаза. Он ухмыльнулся и снова пошел на Кадаша. Жена думает, он ведет себя глупо. Возможно, так оно и есть.

А еще он терпит поражение. Один за другим все монархи мира отгораживаются от него. Только Таравангиан из Харбранта – как известно, не отличающийся умом – согласился к нему прислушаться. Далинар что-то делал неправильно. Будь это затянувшаяся военная кампания, он бы заставил себя взглянуть на проблемы с иной точки зрения. Нашел бы новых офицеров, которые озвучили бы свои идеи. Попытался бы начинать битвы в другой местности.

Далинар и Кадаш скрестили клинки, металл ударился о металл.

– «Великий князь, – прочитала Навани, – с потрясенным благоговением от величия Единого я обращаюсь к тебе. Настало время для мира пережить славный новый опыт».

– Славный, ваше величество? – продиктовал Далинар, пытаясь достать мечом ногу Кадаша. Противник увернулся. – Неужели вы можете приветствовать такие события?

«Всякий опыт приветствуется, – пришел ответ. – Мы Единый, который познает самого себя, – и эта новая буря славная, пусть она и приносит боль».

Далинар хмыкнул, парируя удар слева. Мечи громко зазвенели.

– Не думала, что она настолько религиозна, – пробормотала Навани.

– Языческие суеверия, – поправил Кадаш, ускользая от Далинара. – Азирцам, по крайней мере, хватает приличий поклоняться Вестникам, пусть они богохульным образом и поместили их превыше Всемогущего. Ириали не лучше шинских шаманов.

– Я припоминаю, – бросил Далинар, – что раньше ты не был таким придирчивым.

– Мне сообщили, что моя расхлябанность, возможно, поощрила вас.

– Я всегда находил твою точку зрения необычной. – Он смотрел прямо на Кадаша, но обращался к Навани. – Передай ей: ваше величество, пусть я и люблю сложные задачи, меня пугают страдания, которые принесет этот новый… опыт. Мы должны объединиться пред лицом надвигающейся опасности.

– Единство, – негромко проговорил Кадаш. – Далинар, если это твоя цель, почему же ты пытаешься расколоть собственный народ?

Навани начала писать. Далинар приблизился, переложил свой длинный меч из одной руки в другую.

– Кадаш, а откуда ты знаешь? С чего вдруг ты так уверен в том, что ириали – язычники?

Кадаш нахмурился. Хоть у него и была квадратная борода ревнителя, шрам на голове был не единственным, что отличало его от товарищей. Для них бой на мечах – просто еще один вид искусства. У Кадаша было поведение опытного солдата. Он дрался на дуэли и одновременно поглядывал по сторонам – не подкрадывается ли кто-то с фланга? Такое было невозможно в дуэли один на один, но на поле боя представлялось очень даже вероятным.

– Далинар, как ты можешь о таком спрашивать?

– Потому что об этом надо спрашивать. Ты заявляешь, что Всемогущий – бог. Почему?

– Да потому, что так оно и есть!

– Мне этого недостаточно, – бросил Далинар и впервые понял: так оно и есть. – Уже нет.

Ревнитель зарычал и прыгнул на него, в этот раз атакуя с подлинной решимостью. Далинар отскочил, отбил его, а Навани начала громко читать:

– «Великий князь, я буду откровенна. Триумвират ириали основан на договоре. Алеткар не играл какой-либо важной роли в мире с падения Солнцетворца. А вот сила тех, кто управляет новой бурей, неопровержима. Они выдвинули великодушное предложение».

Далинар застыл, ошарашенный.

– Вы готовы перейти на сторону Приносящих пустоту?! – спросил он, повернувшись к Навани, но потом ему пришлось защищаться от Кадаша.

– Что такое? – съязвил ревнитель, и его меч со звоном ударился о меч Далинара. – Удивлен, что кто-то готов перейти на сторону зла? Что кто-то предпочитает тьму, суеверия и ересь свету Всемогущего?

– Я не еретик! – Далинар резко отбил клинок Кадаша, но ревнитель успел зацепить его руку. Удар оказался тяжелым, и хоть мечи были затуплены, от него точно должен был остаться синяк.

– Ты только что сам сообщил мне, что сомневаешься во Всемогущем, – напомнил Кадаш. – Что еще останется после такого?

– Не знаю. – Далинар шагнул ближе. – Я не знаю, и это приводит меня в ужас. Но Честь говорил со мной и признался, что потерпел поражение.

– Князья Приносящих пустоту могли, как гласят предания, ослеплять людей. Посылать им ложь.

Он поспешно атаковал, замахиваясь, но Далинар отпрянул и начал отступать по краю дуэльного ринга.

– «Мой народ, – прочитала Навани ответ королевы Ири, – не хочет войны. Возможно, чтобы предотвратить очередное Опустошение, надо позволить Приносящим пустоту взять то, что они хотят. Из наших хроник, пусть они и скудны, следует, что человечество ни разу не выбирало этот путь. Это опыт, посланный Единым, а мы его отвергли».

Навани подняла голову, явно столь же удивленная этими словами, как и услышавший их Далинар. Перо продолжило писать.

– «Кроме того, – прибавила Навани, – у нас есть причины не доверять вору, великий князь Холин».

Далинар застонал. Так вот в чем дело – в осколочном доспехе Адолина. Далинар посмотрел на Навани:

– Сможешь узнать что-то еще, попытаться их успокоить?

Она кивнула и начала писать. Далинар стиснул зубы и снова бросился на Кадаша. Ревнитель поймал его меч, а потом схватил за такаму свободной рукой и притянул к себе лицом к лицу.

– Всемогущий не мертв, – прошипел Кадаш.

– Раньше ты меня бы утешил. Теперь сверлишь взглядом. Что случилось с ревнителем, которого я знал? С человеком, который жил подлинной жизнью, а не просто смотрел на мир с высоких башен и из окон монастырей?

– Он боится, – тихо ответил Кадаш, – что каким-то образом не выполнил свой самый торжественный долг перед человеком, которым глубоко восхищается.

Они смотрели друг другу в глаза, их мечи все еще были скрещены, но ни один не пытался на самом деле усилить натиск. На миг Далинар увидел в Кадаше того, кем тот всегда был. Благородный и понимающий, воплощение лучшего, что есть в воринской церкви.

– Дай мне что-то, с чем я мог бы вернуться к священнослужителям, – взмолился Кадаш. – Отрекись от убеждения в том, что Всемогущий мертв. Если ты это сделаешь, я смогу убедить их принять твой брак. Короли поступали и худшим образом, но сохраняли воринскую поддержку.

Далинар стиснул зубы и покачал головой.

– Далинар…

– Кадаш, от лжи никому не будет толка, – произнес он, отступая. – Если Всемогущий мертв, то притворяться, будто это не так, – чистая глупость. Нам нужна подлинная надежда, а не достоверный обман.

По всему залу немало мужчин остановили поединки, чтобы посмотреть или послушать. Мечники собрались позади Навани, которая все еще вела политическую беседу с королевой-ириали.

– Не отбрасывай все, во что мы верили, из-за нескольких снов, – продолжал умолять Кадаш. – Как же наше общество, наши традиции?

– Традиции? – переспросил Далинар. – Кадаш, я тебе когда-нибудь рассказывал о своем первом учителе по мечу?

– Нет, – ответил Кадаш и, нахмурившись, бросил взгляд на других ревнителей. – Это был Рембринор?

Далинар покачал головой:

– Когда я был юным, наша ветвь семьи Холин не владела большими монастырями и красивыми тренировочными площадками. Отец нашел мне учителя за два города от нас. Его звали Харт. Молодой парень, не настоящий мастер-мечник – но все-таки он был достаточно хорош. Харт был помешан на правилах и традициях и не позволял мне тренироваться, пока я не научился правильно надевать такаму. – Далинар жестом указал на рубашку-такаму, которая была на нем надета. – Он бы ни за что не разрешил мне драться в таком виде. Надо было натянуть юбку, потом – верхнюю рубаху, а затем трижды обмотаться поясом и завязать его на узел.

Меня это всегда раздражало. Пояс, обмотанный вокруг талии трижды, был слишком тугим – его приходилось сильно натягивать, чтобы остались концы, достаточные для узла. Отправившись впервые на дуэль в соседний город, я чувствовал себя идиотом. У всех остальных такамы были подвязаны поясами с длинными, свисающими спереди хвостами.

Я спросил Харта, почему мы это делаем иначе. Он сказал: это правильный способ, единственный правильный способ. И потому, когда во время своих странствий я оказался в родном городе Харта, я отыскал его учителя – человека, который обучался у ревнителей в Холинаре. Именно он настаивал, что это правильный способ подвязывать такаму, и он, в свою очередь, научился этому у своего учителя.

К этому моменту толпа вокруг них успела вырасти. Кадаш нахмурился:

– И в чем же смысл?

– Я отыскал учителя учителя моего учителя в Холинаре, когда мы его захватили, – объяснил Далинар. – Древний, иссохший старик ел карри и лепешки, совершенно не беспокоясь из-за того, кто правит городом. Я спросил его: зачем обвязываться поясом три раза, когда все остальные думают, что достаточно и двух?

Старик рассмеялся и встал. Я был потрясен, когда увидел, что он ужасно маленького роста. «Если я обвязываюсь поясом всего лишь два раза, – воскликнул он, – концы свисают так низко, что из-за них я могу споткнуться!»

В зале воцарилась тишина. Неподалеку один солдат негромко рассмеялся, но быстро умолк – никого из ревнителей эта история не повеселила.

– Я люблю традиции, – пояснил Далинар Кадашу. – И боролся за традиции! Я заставляю своих людей следовать заповедям. Я придерживаюсь воринских добродетелей. Но традиция, Кадаш, не становится ценной всего лишь из-за того, что существует. Мы не можем просто предполагать, что старое – это всегда правильное.

Он повернулся к Навани.

– Королева не слушает, – сообщила та. – Она настаивает, что ты вор, которому нельзя доверять.

– Ваше величество, – продиктовал Далинар. – Я вынужден поверить в то, что вы способны позволить государствам пасть, а людям – погибнуть из-за мелкой прошлой обиды. Если мои отношения с королевством Рира заставляют вас рассматривать вопрос о поддержке врагов рода человеческого, тогда, возможно, нам следует сперва обсудить наше личное примирение.

В ответ на это Навани кивнула, хоть и взглянула на собравшихся вокруг зевак и вскинула бровь. Она считала, что такие вещи надо делать наедине, и, возможно, была права. В то же самое время Далинар чувствовал, что ему это нужно. Он не мог объяснить почему.

Он поднял меч в знак уважения к Кадашу:

– Мы закончили?

В ответ Кадаш бросился на него с разгона, вскинув клинок. Далинар вздохнул, потом позволил противнику коснуться своего левого бока, но закончил маневр так, что его собственный меч оказался у шеи Кадаша.

– Этот удар не соответствует правилам дуэли, – заявил ревнитель.

– Из меня нынче неважный дуэлянт.

Ревнитель хмыкнул, затем оттолкнул оружие Далинара и сделал выпад. Но князь поймал Кадаша за руку и развернул, воспользовавшись его собственной движущей силой. Он повалил Кадаша на землю и прижал его, не давая подняться.

– Наступает конец света, – прорычал Далинар. – Я попросту не могу полагаться на традиции. Я должен знать точно. Убеди меня. Докажи то, о чем говоришь.

– Ты не должен требовать доказательств существования Всемогущего! Ты говоришь, как твоя племянница!

– Сочту за комплимент.

– А как же… как же Вестники? – нашелся Кадаш. – Их ты тоже отрицаешь? Они были слугами Всемогущего, и их существование доказывает его. Они были наделены силой!

– Силой? – переспросил Далинар. – Вроде этой?

Он втянул буресвет. Наблюдатели зашептались, когда Далинар начал светиться, а потом… он сделал кое-что еще. Отдал свету приказ. Когда князь поднялся, Кадаш остался лежать на полу, объятый озерцом сияния, которое держало его, крепко приковав к камням. Ревнитель беспомощно извивался.

– Сияющие рыцари вернулись, – заявил Далинар. – И да, я принимаю власть Вестников. Я согласен с тем, что некогда было существо по имени Честь – или Всемогущий. Он помог нам, и мне бы снова пригодилась его помощь. Если ты сумеешь доказать, что воринизм в своей нынешней форме соответствует учениям Вестников, мы снова поговорим.

Он отбросил меч и подошел к Навани.

– Прекрасный спектакль, – негромко заметила она. – Полагаю, он был предназначен для собравшихся, а не только для Кадаша?

– Солдаты должны знать, какова моя позиция в отношениях с церковью. Что сказала наша королева?

– Ничего хорошего, – пробормотала Навани. – Что ты можешь к ней обращаться, чтобы обсудить возврат украденных предметов, и она поразмыслит на эту тему.

– Шквальная женщина. Ей нужен осколочный доспех Адолина. Насколько весомы ее требования?

– Не особенно. Ты его получил посредством брака, причем со светлоглазой из Риры, а не из Ири. Да, ириали заявляют, будто братский народ пребывает с ними в вассальных отношениях, но, даже если это заявление не оспаривать, у королевы на самом деле нет никаких связей с Эви или ее братом.

Далинар хмыкнул:

– Рира никогда не была достаточно сильной, чтобы попытаться потребовать доспех назад. Но если это поможет привлечь Ири на нашу сторону, тогда я подумаю. Может, я соглашусь… – Он осекся. – Погоди-ка. Что ты сказала?

– Хм? Я сказала про… ах да. Ты не можешь слышать ее имя.

– Произнеси его опять, – прошептал Далинар.

– Что? – удивилась Навани. – Эви?

Воспоминания расцвели в голове Далинара. Он пошатнулся, затем оперся о письменный стол, чувствуя себя так, словно его ударили молотом по голове. Навани принялась звать лекарей, решив, что он переутомился во время поединков.

Но дело было в другом. Пламя в его разуме, внезапное потрясение от произнесенного слова.

Эви. Он услышал имя своей жены!

И внезапно вспомнил ее лицо.