Читать книгу Анели. Битва за Землю - Данта Игнис - Страница 6

Я втянула голову в плечи, ожидая удара. Но мальчишка только плюнул в мою тарелку, развернулся и, громко ругаясь, пошел прочь. Его стая последовала за ним.

Я едва успела выдохнуть, подняла глаза и увидела, что ко мне идет надзирательница. Когда кажется, что хуже уже быть не может, всегда выясняется, что может быть еще хуже. Девчонка которая привела меня сюда, села рядом и поставила на стол два стакана с чаем. Да… Ужин явно не задался. Надзирательница остановилась возле меня и рассматривала как диковинную зверушку. Под ее тяжелым взглядом я напрочь забыла про еду. Темноволосая заговорила со мной, как будто до нее никак не могло дойти что я не понимаю ни слова.

– Освоилась? Поняла наши порядки? Ну что? Как тут дела с этой ненормальной? – спросила она, скосив глаза на девочку рядом. Та ответила:

– Она вполне нормальная, просто не понимает нас и…

– Что и? Говори нормально, не мямли! – каркнула надзирательница.

– Я думаю, она нас боится, Ирина Александровна, – тихо добавила девочка и опустила взгляд.

– Что за чушь ты несешь? Чего нас бояться? Мы ее приютили, дали крышу над головой. Она шарахалась по подъездам. Еду… – тут надзирательница заметила что я не ем, подвинула ко мне тарелку и приказала. – Ешь, давай.

Я ее поняла. Но не была настолько голодна, чтобы есть еду, в которую плюнул тот пацан. В конце концов, уже сегодня обедала. Я покраснела и уставилась в стол, стиснув зубы. Вся столовая глазела на нас. Я кожей чувствовала все эти пристальные взгляды. И сказать, что мне было не по себе это ничего не сказать.

– Ешь, я сказала! – прикрикнула надзирательница и повернула голову к девчонке рядом. – Я думаю, она просто тупая!

– Но Сашка плюнул в ее еду! – возразила девочка.

– И что теперь? Теперь, может, прикажешь выкинуть хорошую еду? Из-за того что вы идиоты поссорились? Она должна пожрать. Нечего мне тут голодовки устраивать!

Надзирательница обошла стол, встала сбоку и подтолкнула мою голову к тарелке. Я дернулась, вырываясь. Тетка ловко переставила руку и прижала меня к столу, норовя воткнуть носом в еду. Я задела кашу лицом и только тогда смогла вырваться, соскользнув со стула. Отовсюду доносились смешки. Вытерла нос и злобно уставилась на надзирательницу. Я взбесилась. Ярость во мне клокотала и придавала столько силы, что мне казалось могу щелчком пальцев взорвать этот мир. Но вместо этого схватила тарелку с кашей и запустила в ненавистную тетку. Попала ей прямо в грудь. Содержимое частично прилипло к ее кофте, а остальное упало на пол вместе с тарелкой, которая остро звякнула и разлетелась на кусочки.

Сила сразу куда-то исчезла, вместе с яростью, уступив место едкому отупляющему страху. Сразу повисла тишина. Мир, словно замер, ужаснувшись моему деянию. Как будто это я повела себя неадекватно. Как будто это я ненормальная. Как будто это не надо мной издевались и унижали прилюдно. Люди такие лицемерные твари в большинстве своем. Им так хорошо удается играть этот отвратный спектакль, в котором кому-то дозволено все, а кому-то ничего, что невольно начинаешь сомневаться в своей адекватности и думаешь, а не перегнул ли ты палку.

Я поняла, что теперь и вовсе поплачусь. Но немного-то я и потеряла. Ведь со мной и до этого не обращались по-человечески. Надзирательница ударила меня по лицу наотмашь. Я только успела чуть отвернуть голову в сторону, что смягчило удар. Меня за всю жизнь столько не били, сколько в этом мире за несколько дней. Надзирательница схватила меня за волосы и потащила через весь зал к выходу. Я пыталась вырваться. Пыталась изо всех сил, но все мои попытки оказались бесполезными. Она была намного сильнее и управлялась со мной как кошка с мышкой. Так мы и покинули столовую под многочисленными взглядами детей. Это было унизительно.

Моя гордость пострадала сегодня уже так сильно, что мне хотелось умереть. Но перед этим еще убить эту тварь, которая тащила меня по коридору. И орала на меня. Как можно быть такой злобной мразью? Что я ей сделала, в конце концов?

Надзирательница притащила меня в маленькую комнатку без окон, втолкнула туда и захлопнула дверь. Я осталась в полной темноте, взаперти. Но если это наказание, то она просчиталась, сейчас такое уединение меня только порадовало. Я села на пол и оперлась спиной о холодную стену. Судя по всему, это была кладовка. Я пыталась думать, но мысли разбегались, отказываясь собираться в стройный план побега, например. Меня душили эмоции пережитого. Перед внутренним взором мелькали картины сегодняшних унижений. Одна за одной они сменяли друг друга причиняя невыносимую душевную боль, от которой невозможно сбежать, как не пытайся. Я винила себя. За то, что оказалась слишком слабой, слишком трусливой и не смогла ничего противопоставить своим обидчикам, не смогла дать им отпор. Вот там, можно было поставить ему подножку. Вот тут, можно было схватить стул и запустить в надзирательницу. Картинки того как я могла прожить этот день намного успешнее долго мучили меня. Пока я, вдоволь наревевшись, не заснула обессиленная, свернувшись клубочком прямо на полу.

Меня разбудил тихий скрежет отодвигаемого снаружи засова. Все-таки спать чутко я научилась давно. Этому быстро учишься, когда хочешь выжить и постоянно чего-то боишься. Точнее кого-то. Дверь приоткрылась, а я уже стояла, прижавшись к стене, готовая ко всему. В комнату вошла та девочка, что пыталась еще недавно помочь мне, и я немножко расслабилась. Ночная гостья оставила дверь приоткрытой и мне удалось ее рассмотреть в слабом свете льющемся из коридора. К тому же мои глаза привыкли к темноте. Девочка же никак не могла меня разглядеть. Раздался щелчок и маленькая штуковина у нее в руках взорвалась ярким светом, лучом ударившим в стену рядом. Девчонка повела рукой и луч света переместился, ослепив меня. Она приложила палец к губам и прошептала:

– Не пугайся, я хочу помочь тебе.

И повторила тоже самое жестами. Указала пальцем на себя, на меня, а потом сложила из двух пальцев ножки убегающего человечка.

Она поможет мне сбежать! Я не могла поверить своему счастью. Великие Боги, как же такие люди красят мир. Любой мир. Без них тут все бы было бессмысленно. Без них не стоило бы и жить. Девочка снова указала на себя и сказала:

– Я, Юля, – выждала паузу и повторила. – Юля.

Я кивнула и шепнула в ответ:

– Анели.

– Пойдем, Анели, – сказала Юля и взяла меня за руку. – Нам еще нужно добыть твою одежду, ключи я уже украла.

Она потушила ручной пучок света, и мы, стараясь ступать бесшумно, двинулись вдоль коридора. Мое сердце переставало биться от каждого шороха. Любой обитатель этого места сдал бы нас с потрохами. Наконец, мы остановились перед какой-то дверью. Юля зазвенела ключами и попыталась в темноте попасть в замочную скважину, но у нее не получалось. Тогда она включила свет и вложила его мне в руку, направив на дверь. Я замерла, боясь сделать что-нибудь не так и испортить эту магию. Юля быстро открыла дверь и втянула меня следом за собой.

– Ищи, – сказала она. – Я не знаю в чем ты попала к нам.

Юля повела моей рукой, в которой я еще держала свет, поочередно освещая все вокруг. Тут стояло много шкафов, и мы открыли их. Я быстро нашла свою одежду. Протянула девочке свет и натянула на себя вещи. Нашла даже ботинки.

– Теперь, самое сложное, – сказала Юля и подошла к окну. Посмотрела на него задумчиво. – Нужно постараться открыть его, никого не разбудив и не разгрохав эту махину. Думаю, оно не открывалось уже лет десять.

Не по словам, а по взгляду я поняла, что выход отсюда прямо передо мной – старое деревянное окно. Юля принесла стул из другого конца комнаты, встала на него и открыла задвижки вверху, изрядно попыхтев. Я тем временем проделала тоже самое внизу. Мы долго по очереди изо всех сил дергали за ручку, пока залипшие створки не распахнулись.

Я запрыгнула на подоконник и замерла на мгновение. Оглянулась на Юлю. Она первый человек в этом мире, который мне понравился. И даже ощутила легкую грусть из-за того, что приходится с ней попрощаться, и снова остаться одной. Жаль, что Юля не идет со мной. Вдвоем было бы намного проще. Да даже не проще, а легче, душевно легче. Она улыбнулась мне своей ласковой улыбкой. И протянула небольшой рюкзачок. Я взяла подарок, прижала ладони к груди в знак благодарности, медленно моргнула и спрыгнула вниз.

Немного отсушила ступни, приземлившись. Все-таки высоковато, хоть и первый этаж. И побежала прочь, подальше от этого здания. Обернулась на ходу – Юля смотрела мне вслед и махала рукой. Я помахала ей в ответ и смахнула выступившие на глазах слезы. Сейчас не время раскисать, сказала я себе. И все равно раскисла. Я снова была совершенно одна в огромном холодном мире. И мне не хотелось ничего. Не хотелось больше бороться за жизнь, потому что я не понимала смысла этой борьбы. Ради чего? Жизнь ради жизни? Зачем оно надо?

Я бродила по городу до самого рассвета и потом, когда здешняя звезда ярко осветила мир и даже неплохо согрела. Интересно, как они называют свое светило? – вяло подумала я, продолжая переставлять ноги. Не знала куда иду и зачем. После вчерашнего не хотелось приближаться к людям, и я старалась держаться безлюдных улиц.

Время длилось бесконечно медленно. К вечеру я уже не могла ходить, так как у меня жутко разболелись ноги. Села на лавочку, задыхаясь от жажды и усталости. Я проходила неподалеку от рынка, но не захотела туда идти, искать еду или воду. Не хотела больше ничего искать и пересекаться с людьми. Я желала найти укромный уголок, где никто бы меня не трогал и остаться там, навсегда. Вместо этого открыла рюкзак. Заботливая Юля положила мне туда хлеб и бутылку с водой. Я поела и напилась. И так и осталась на этой лавочке на безлюдной аллейке.

Наступила ночь. Я не спала, а сидела и тряслась от холода, но твердо решила, что к домам не пойду. Ни за что. Но после полуночи так замерзла, что не выдержала, снова встала и побрела в темноте. Ноги сами привели меня в то единственное место, где было тепло. К трубам, на которых уже однажды ночевала. Я даже нашла свой лист, которым укрывалась тогда. Он так и валялся неподалеку. Взяла его, залезла на свое прежнее место. Накрылась с головой и почти мгновенно уснула.

Не знаю сколько времени я проспала, но когда открыла глаза – расстроилась. Не хотела этого нового дня. Я бы, пожалуй, закрыла глаза, и продолжила спать, но страх настойчиво говорил мне, что нужно вылезти из норы и осмотреться.

Я выглянула из-под листа и подскочила. Рядом на трубе сидел тот красивый парень, которого встречала здесь в прошлый раз. Я собралась отшвырнуть странное одеяло, которое несколько сковывало мои движения, спрыгнуть и бежать что есть сил. Но он так мило улыбнулся и протянул пирожок, что я замерла. Нужно бежать, но я поступила вопреки разуму. Взяла угощение и откусила кусочек, не сводя с парня глаз. Он что-то говорил, что-то спрашивал, а я просто смотрела на него. Он был такой красивый, особенно в движении, когда говорил. Темные волнистые волосы, зеленые глаза и прямой нос, по которому так и хотелось провести пальцами…

Я очнулась от наваждения, когда парень протянул ко мне руку. Все-таки вскочила и отпрыгнула подальше. Незнакомец поднял ладони вверх и медленно отошел назад. Примирительно помахал мне, улыбнулся и скрылся в ближайшем доме. Я долго еще стояла и смотрела ему вслед. Оставаться здесь опасно. Но мне не хотелось никуда идти, да и сил на это не осталось. Кажется, я все-таки заболела, потому что кашляла, и мне было невероятно жарко. Я ушла с труб, нашла деревянный ящик. Подтянула его к одному из сараев и села сверху, опершись спиной о прохладную стену.

Мне быстро становилось хуже, и сидеть стало тяжело. Я собрала остатки сил, тяжело вздохнула и отправилась искать еще один ящик. На это ушло где-то полчаса. Наконец, изнемогая от слабости и заливаясь потом, я притащила второй ящик. Приставила к первому и повалилась на них, шумно выдохнув.

Не поняла, что меня разбудило. Проснулась и едва разодрала закисшие глаза. Я заболела по полной. Еще удивительно, что это случилось только сейчас. Уже стемнело и… Я заметила, что передо мной на корточках сидит тот парень. В руках он держал продолговатую банку. Ее большая пробка оказалась еще и чашкой, в которую он налил содержимое и, мило улыбаясь, протянул мне. Я взяла. Это оказался горячий чай. У меня задрожали руки, но из-за чашки я не могла их спрятать. Великие Боги, этот незнакомец меня слишком волнует! Или меня просто знобит?

Меня и правда трясло от холода, даже зубы стучали. Все силы уходили на то, чтобы удержать их дурацкую пляску. Заставить замереть дрожащие пальцы и выглядеть хоть сколько-нибудь прилично.

Пока я пила чай парень что-то говорил. И я решила ответить, чтобы он понял, что я ничегошеньки не понимаю:

– Я не говорю на твоем языке. И не на одном из ваших языков, если у вас их тут несколько. Я прилетела из гэртовой бездны и понятия не имею что делать дальше. Как тебе такая история?

Незнакомец молчал, наверное, минуту и не сводил с меня выразительных зеленых глаз. Они не были изумрудными, как пишут в красивых книжках. Их цвет был скорее похож на болотный, но я тонула в них. Парень пожал широкими плечами, несмело улыбнулся и протянул руку за пустой чашкой. Он прикрутил ее обратно на банку и поднялся. Я поняла, что сейчас он уйдет и внезапно очень расстроилась.

– Я – Антон, – сказал он, коснувшись ладонью своей груди и, указав на меня, спросил. – А ты?

– Анели, – нервно сглотнув, ответила я.

– Пойдем со мной, Анели, – сказал Антон и протянул мне раскрытую ладонь.

Я знала, что нельзя доверять ему и, уж тем более, куда-то с ним идти – это было бы огромной глупостью. И, несмотря на эти крутившиеся в голове мысли, протянула руку и вложила в его ладонь. Парень мягко, но уверенно, увлек меня за собой.

Следующие часы показались сказочными. Антон привел меня в свой теплый дом. Показал как пользоваться ванной комнатой, по крайней мере, он так ее назвал. Дал чистую одежду, переодеться. Правда это были мужские штаны и рубашка. Видимо он пожертвовал свои, но я с некоторых пор была не переборчива в одежде.

Антон оставил меня одну. Я немного привела себя в порядок. Но болезнь давала о себе знать и легче мне не становилось. Когда вышла Антон предложил поужинать, но я отказалась. Меня слегка подташнивало. Тогда парень дал мне какую-то маленькую штуковину, подержать под мышкой. Посмотрел на нее и, озабоченно покивав головой, достал из полочки на кухне маленькие белые кругляшки. Жестами показал мне что я должна их проглотить. Я пожала плечами, в знак того, что не понимаю зачем это нужно, но послушно сделала как он хочет.

Потом Антон отвел меня в отдельную комнату, уложил в потрясающе мягкую чистую постель и вышел, закрыв за собой дверь. Несмотря на болезнь я почувствовала что-то похожее на блаженство. Только одна мысль пыталась испортить все впечатление: «Завтра он сдаст тебя в тот приют, из которого ты сбежала. Или еще что похуже». Я отогнала ее. Пусть даже и так, но сегодня самый чудесный день в моей жизни. По крайней мере, в этом мире.