Читать книгу Княжна сто двенадцатого осколка - Динара Смидт - Страница 8

Целый месяц после бала Ивлин кисла, и не в Каиных силах было её развеселить. За завтраком она гоняла еду по тарелке, как будто разрабатывала стратегию размещения войск. Если случалось играть в карты, она была такой рассеянной, что Кае (а за годы службы она мастерски научилась поддаваться в настольных играх) никак не удавалось проиграть.

– Там были и другие девушки моих лет, – понуро объясняла Ивлин, снова и снова, перебирая в руках карты и разглядывая картинки, будто видела впервые. – И не у всех платья были белые. Те, что из крупных осколков так расфуфырились, что их самих не видно было за кружевами да ленточками. А другие князья, Кайка! Как они себя вели, будто бы мы им неровня! Вот я и разозлилась, и решила всем показать, чтобы ахнули.

«Что ж, – невесело подумала Кая, разглядывая княжну поверх сложенных веером карт, – ахнули все, это уж точно».

Способ подбодрить княжну открылся Кае неожиданно, одним ранним утром, и воодушевлённая, она тотчас отправилась в сад, на поиски юной госпожи.

Менестрели любили повторять, что поднявшись из глубин Чертога, никто уж не мог найти красоты в Забытом мире. В сравнении с сочными цветами царства Арида всё на поверхности выглядело блеклым и линялым. Но только не для Каи! Да, Чертог был великолепен, и всё же его роскошь душила и пугала. Пусть красота родного осколка не была столь же утонченной, она, тем не менее, была живой, дышащей, пропитанной солнечными красками, которые видят лишь глаза человека, проведшего в этом краю счастливое детство.

Кардиналы и зеленушки, издавна населявшие княжеские сады, приветствовали утро многоголосой трелью. Энергично щёлкали садовничьи ножницы. Пахло свежескошенной травой. Просыпались в клумбах утренние цветы. В такие минуты мир представлялся Кае безупречным и чистым, каким он, наверное, был в стародавние времена, когда по земле ходила сама Богиня.

Каменная русалка, украшавшая фонтан, шлёпнула по воде хвостом, обрызгав Каю. Ожившие статуи – верный признак того, что Ивлин недавно проходила здесь. Служанка вспомнила обездвиженных морских дев в Чертоге – живые существа, обращенные в статуи. У юной княжны все было наоборот.

Кая отыскала Ивлин у пруда, где склонившие головы ивы роняли в воду прозрачные листья. Среди низко опустившихся ветвей, на берегу, сидела мраморная статуя Богини, баюкая на коленях отсечённую голову своего возлюбленного – Дракона. Ивлин устроилась неподалеку, на плоском валуне, и сидела неподвижно, будто бы сама сделанная из камня.

Это была самая тихая часть сада, намеренно оставленная садовником нетронутой. Плакучие деревья разрослись густо и дико. Лучи, пробиваясь сквозь листву, вбирали в себя её цвет и тоже казались зеленоватыми. С западной стороны пруд зарос густо камышом, а вдоль открытого северного берега цвели нарядные пурпурные нимфеи.

Богиня сидела у самой воды, безо всякого постамента. Тонкие ползучие растения свили на макушке изящную корону. Ил оставил на мраморных ступнях зелёные отпечатки. Скульптор, как было заведено традиционно, изобразил Богиню молодой красивой женщиной с гибкой шеей, изящными запястьями и длинными тонкими лодыжками. Отрубленная голова дракона, напротив, выглядела безобразно. Злобная пасть полная кривых зубов и дикие выпученные глазищи настолько пугали Ивлин в детстве, что княжна вовсе избегала этого уголка сада.

Обычно княжна любила танцующих на поляне нимф, весёлых сатиров с камышовыми свирелями и диковинных птиц. Отчего же теперь она вдруг предпочла эту мрачную компанию?

Тихо ступая по влажной земле, Кая приблизилась к госпоже и пристроилась рядом. Ивлин как будто и не заметила. Они посидели, молча разглядывая плачущую статую, пока спустя несколько минут, княжна не нарушила молчания.

– Что там за легенда, ты помнишь? – спросила она.

Едва ли во всём Забытом мире нашёлся бы человек, не знавший легенду о Богине и Драконе. Ивлин, разумеется, тоже знала её, но иногда любила послушать, как Кая рассказывает. В детстве, она часто забиралась к ней на колени и просила рассказать сказку, а служанка была рада стараться. Вот так и теперь, Кая сложила руки и расправила плечи, приняв, таким образом, положенную рассказчику позу, и начала:

– Давным-давно, когда мир был юным…

…Никто не знает, как он тогда выглядел, и выглядел ли как-то вообще. В нём не было ни деревьев, ни кустов, ни травы, ни цветов. Ни животных, ни птиц. Ни людей. Но в нём, в этом странном, молодом мире, было Озеро.

Оно было круглым и прозрачным. Ничто не росло по берегам. Насекомые не чертили исчезающие узоры на поверхности, в которой, как в зеркале, отражались плывущие по небу облака. Ветер чуть заметной рябью тревожил его покой, солнце согревало воду. А ночью Озеро светилось, отражая сияние луны.

На дне Озера жил Дракон. Его кожа была горячей и золотой в свете дня, и бледной и сияющей ночью. Он плавал под водой, наслаждаясь тишиной и прохладой, а если уставал, то всплывал на поверхность и спал там, на камне, слушая перешёптывания воды и ветра. И хотя дни его были похожи, как две капли воды (выражение, которое сам Дракон нашел бы спорным, потому что для него каждая капля в озере была уникальна), он не знал скуки, потому что молодой мир ещё не ведал ни тоски, ни печали, ни разлуки. Так Дракон и жил, древнее существо, странное и прекрасное, одинокое и вечное.

Так же, как и Она. Мы говорим, что Богиня была всегда, но в те далёкие времена, у неё ещё не было тела. Она была легкомысленным духом, без цели и смысла летавшим на крыльях попутных ветерков, и не имела формы – до той поры, пока не увидела его.

Дракон спал на нагретом солнцем берегу Озера, а она, невидимая, пролетала мимо. И она влюбилась в него, едва лишь взглянув – так в пустом мире появилась любовь.

Но Дракон не мог её видеть. Чтобы исправить это, Богиня немедленно принялась за работу. Она создала собственное тело, таким, каким оно без сомнения понравилось бы её возлюбленному. Из звёзд она выковала себе глаза. Из лунного сияния она соткала себе волосы. Она облетела всю Землю, собирая всё самое прекрасное, ценное и чудесное. В высоких горах она отыскала золотую глину, и вылепила себе тело. Когда же она предстала перед Драконом в плоти, он не смог устоять, и влюбился в неё также сильно и страстно, как она влюбилась в него.

Дракон и Богиня поселились на дне Озера, и были так счастливы вместе, что позабыли обо всём остальном мире. Для любимой Дракон возвёл на дне прекрасный замок из ледяных кристаллов, прозрачных и сияющих, как самые чистые брильянты, и наполнил его чудесами.

А между тем, мир начал преображаться. Любовь прогнала из мира пустоту: зазеленела трава, распустились цветы, потянулись к небесам деревья. Среди ветвей запели птицы. Леса и поля заселили животные.

И когда, однажды, заскучав по солнечным лучам, Богиня покинула ледяной дворец и вышла на берег, погреться под солнечными лучами, взору открылся совершенно изменившийся, незнакомый мир. Её любознательному духу захотелось изучить его.

Только вот Дракон не мог покинуть своего Озера, чтобы сопровождать её в путешествии. Он был привязан к своему дому, как черепаха привязана к панцирю. Тогда Богиня пообещала, что вернется очень скоро, ко дню весеннего солнцеворота, и с тем покинула возлюбленного.

Новый мир наполняли невиданные существа. Богиня не уставала давать им имена. Её любимыми были создания из леса. Она сбегались к ней, едва завидев, и опускали головы на её колени, и целовали ей руки. Она назвала их своими Детьми.

Богиня собиралась вернуться к Озеру, как и обещала, к солнцевороту, но чудеса мира захватили её. Каждый раз находился миллион вещей, отвлекавших её: она помогала своим Детям возделывать землю, она учила их петь и рисовать, она утешала их, если им было страшно. Её душа болела при мысли об Озере и Драконе, но она не могла вернуться. Не теперь. Только не теперь.

Однако то, что для Богини пролетело за какие-то мгновения, для Дракона растянулось на века. Он ждал её, привязанный к родному Озеру, чья прохлада более не успокаивала его. Он видел прекрасный, изменившийся Мир, просвечивающий сквозь поверхность воды, и ненавидел его всё сильней. Мир, который он был вынужден созерцать издали. Мир, ставший для него соперником.

Дети Богини меж тем расплодились по свету, и куда ни кинь, всюду были их следы. Их пронзительные голоса сводили Дракона с ума. Они рыли в земле колодцы, чтобы добывать воду, уродовали устья рек, чтобы орошать поля, ловили в морях рыбу и ныряли до самого дна в поисках жемчуга и кораллов. Иногда им хватало наглости приближаться к самому Озеру и жадно заглядывать в глубину, желая раскрыть его тайны, и тогда вода вскипала и чернела, и они были вынуждены отступать. До поры.

Ледяные шпионы приносили Дракону известия со всего мира, и то, что он узнавал, наполняло его завистью и гневом. Пока однажды чаша терпения окончательно не переполнилась, и он не ослеп от ярости. Дракон призвал свою магию, всю силу которой не ведал до того мгновения. По его команде все озера и реки в мире вскипели и вышли из берегов. Они обрушились могучими волнами на поселения Детей Богини, смывая дома, заливая сады, унося скот. Уцелевшие бросились бежать, подальше от воды, на вершины гор, где ярость Дракона не могла до них дотянуться.

Они взмолились Богине о милости, и она откликнулась на их призыв, и пришла к Озеру. Она была всё также прекрасна, только её лицо было мокрым от слёз. Она протянула руки к своему возлюбленному, и когда он, не веря глазам, упал в её долгожданные объятия, одним ударом меча отсекла ему голову.

Дети возликовали. Богиня-избавительница, так они назвали её. Они стали целовать ей руки, петь гимны в её честь, украшать её голову венками. Но ничто не могло осушить слёз Богини. Укачивая в руках голову Дракона, она сидела на берегу Озера. Её красота померкла, побледнела, а потом она и вовсе исчезла, потому что во благо людям пожертвовала своим сердцем. И в благодарность за эту жертву, по сей день, мы…

– …празднуем день Богини, – закончила вместо Каи Ивлин, и со вздохом расправила складку платья.

– Отчего же Богиня любила Дракона? – спросила она чуть погодя. – Ведь он был жестоким и злым?

Кая, знавшая о любви не многим больше своей госпожи, пожала плечами.

– Это же просто легенда. Там вечно все чудаковато.

Княжна насупилась, недовольная таким ответом, а потом спросила:

– Зачем ты меня искала?

– Гляди, что мне пришло сегодня с утренней почтой, – жестом фокусника, припасшего напоследок лучший трюк, Кая достала из кармана коричневый, неряшливо вскрытый конверт. В правом верхнем углу стояла печать с номером сто тридцать три. – Нас приглашают в гости.

– В гости? И куда же?

– К моей знакомой, – улыбнулась Кая. – Она просто жаждет с тобой встретиться.