Читать книгу Соболезнуем вашей утрате - Джесси Энн Фоули - Страница 8

Внешне мистер Хьюз представлял собой ходячий стереотип учителя ИЗО. У него были тронутые сединой дреды до плеч и толстые очки в квадратной черной оправе, которые он то и дело сдергивал с носа и сощуривался, чтобы получше рассмотреть работы учеников. В кармане рубашки с расстегнутой верхней пуговицей и желтыми пятнами под мышками – неизменный набор коротких и толстых угольных карандашей. Поклонники восхищенно перешептывались, какой у них классный учитель – одну его инсталляцию когда-то выставили в Музее современного искусства, а еще он лет десять жил в Нью-Йорке!

Утром понедельника, когда Нок вошел в класс, мистер Хьюз стоял на лестнице, развешивая под потолком вереницу воздушных змеев из папье-маше.

– Флэнаган, как прошла съемка с фотокружком?

– Отлично, – откликнулся тот, встав у лестницы. Прямо у его лица оказались потрепанные сандалии.

Мистер Хьюз ткнул одним из змеев в сторону Нока.

– Ты ведь ходил туда, правда?

– Конечно, – кивнул тот, стараясь не смотреть на торчащие через носки желтоватые ногти больших пальцев. – Ну, в смысле, опоздал чуть-чуть, но все равно сделал кучу снимков.

Он расстегнул рюкзак и достал фотоаппарат.

– Нужно только проявить пленку…

– Хорошо. – Мистер Хьюз обмотал нитку вокруг какой-то торчащей из потолка трубы. – Ключ от фотолаборатории на крючке за моим столом. За работу! Камера нужна мне как можно быстрее, а твои снимки я жду в течение недели!

– Фотолаборатория?.. – переспросил Нок. – А как мне?..

Мистер Хьюз сорвал очки и уставился на него с лестницы.

– Я все объяснял осенью, на факультативном мини-курсе по фотографии. Помнишь?

– Э-э, само собой, – соврал Нок. – Конечно.

Что там было осенью? А, ну да – «Чикаго Кабс» выиграли Мировую серию впервые за 108 лет. На протяжении финальных матчей Нок и вся его семья из двадцати шести человек, втиснувшись в гостиную, встречали стонами неудачи и воплями – победы, опустошали целые тазики сырного и шпинатного соусов и поглощали неимоверное количество «корневого пива»[3]. Если бы даже небо упало на землю, он все равно продолжал бы видеть перед собой на перемотке, как Крис Брайант в решающем иннинге принимает низкую подачу Майкла Мартинеса и бросает мяч Энтони Риццо. Кого мог тогда волновать какой-то там факультатив?!

Нок направился к столу мистера Хьюза. Черная фотокамера висела на шее как удавка. По дороге была парта Маркуса Флада, тоже известного лодыря и сачка. Довольно насвистывая себе под нос, тот лепил из глины маленькую курительную трубочку. Вот кто должен знать, можно ли как-то смухлевать.

– Эй, – шепнул Нок. – Видишь камеру?

Маркус, смолкнув, поднял взгляд.

– Вижу, и что?

Нок оглянулся, чтобы убедиться, не слышит ли их мистер Хьюз.

– Как думаешь, если отнести пленку в экспресс-фотосалон, там ее смогут проявить?

Маркус рассмеялся.

– Дружище, ты что, вообще ничего на уроках не слушал? Оценку можно получить, только если сам все сделаешь в фотолаборатории. Тебя не было, что ли, когда он нам показывал, как там чем пользоваться?

Был, конечно, просто не то чтобы на сто процентов. Нока тогда слишком занимала умственная и душевная подготовка к предстоящей на следующий день решающей третьей игре Национальной лиги – на территории врага, в Лос-Анджелесе.

– Был, но, как бы это сказать… не совсем.

– Отлично понимаю. – Маркус поднял руку и похлопал Нока по плечу. – Понимаю и сочувствую. Однако, друг мой, ты облажался.

– Да ладно! – Нок выдавил улыбку. – Что там может быть такого трудного?

Маркус поднял трубочку к губам и насмешливо дунул в нее, обдав его своим несвежим дыханием.

– Флаг в руки.

Оставив одноклассника заканчивать его противозаконную глиняную поделку, Нок взял ключ и вышел в коридор. Фотолаборатория представляла собой бывшую кладовку, примыкавшую к классу. Нок здесь еще не был. Повозившись ключом в замке, он вдруг понял, что тот не заперт…

– Закройте дверь!

Голос, резкий, но с легким акцентом – кажется, где-то Нок его уже слышал, – прозвучал так неожиданно, что он попятился, врезавшись в твердое. Что-то с металлическим лязгом полетело на пол.

– Черт, я… извините…

Глаза привыкли к слабому красному свету, придававшему крохотной каморке зловещий вид. В паре шагов стояла Эбби Тесфайе, та девушка из фотокружка.

– Осторожнее, – предостерегла она, снова поворачиваясь к рабочей поверхности с какими-то жидкостями в больших сосудах. – Здесь куча разного хрупкого оборудования, мистер Хьюз убьет нас, если мы что-нибудь сломаем.

– Извини, – пробормотал Нок, наклоняясь подобрать пластиковые бутылки и металлические поддоны, которые свалил. Так по-идиотски войти – это надо было умудриться. – Мне просто нужно, типа, пленку проявить, и я тут же уберусь.

– А, ладно. – Эбби бросила взгляд через плечо. – Сперва ее, наверное, перемотать надо?

– Да, – тупо повторил Нок. – Перемотать. Конечно.

Облокотившись на стойку, девушка наблюдала, как он вертит фотоаппарат в руках, ощупывая разные кнопки и рычажки.

– Помощь нужна?

Нок, робко взглянув на нее, протянул камеру. Эбби, взяв, покрутила миниатюрную рукоятку в уголке и отщелкнула заднюю крышку. Потом вытащила кассету с пленкой и уронила на протянутую ладонь.

– Без обид, но неудивительно, что у тебя такие плохие оценки.

– Спасибо, – поблагодарил Нок.

– Мне выключить свет?

– Зачем?

– Чтобы не испортить пленку.

Нок смутно помнил, как мистер Хьюз объяснял что-то про светочувствительность, но вместо подробностей в голове возникала только картинка Мигги Монтеро, вышедшего отбивать на замену, и великолепного, посылающего мяч прямо в небо удара в восьмом иннинге важнейшей игры после ничьей. При двух удаленных игроках и заполненных базах это была просто мечта! Хоум-ран, и дом Флэнаганов сотрясся от крыши до основания!

– Э-э… – пробормотал Нок.

Эбби со вздохом протянула руку и щелкнула выключателем у него за плечом. Комната погрузилась в такую кромешную темноту, будто к глазам прижали камни.

– Теперь, – послышался голос Эбби, – можно без опаски проявлять пленку.

В отсутствие зрения обострились другие чувства. Нок услышал биение своего сердца и собственное легкое дыхание, ощутил резкий запах химикатов и слабый аромат, исходивший от девушки, – кажется, лосьона для рук и какого-то неизвестного цветка. Темнота была настолько полной, что пришлось дотронуться до глаз, чтобы удостовериться – они действительно все еще открыты. Наверное, такой же непроглядный мрак царит в глубоководных областях океанов, в той невообразимой пучине, где обитают неведомые склизкие рыбы, которых когда-то мечтал изучать Патрик…

– Надеюсь, ты не боишься темноты? – пошутил Нок.

– На самом деле даже люблю, – откликнулась Эбби. Он ощущал, что она стоит прямо перед ним, хотя и не видел ее. Звучный голос разливался в окружающей черноте как колокольный звон. – Там, откуда я, ночью хоть глаз выколи. Так темно, что даже гор не видно.

– Значит, ты не из Чикаго?

– Изначально нет. В десять лет приехала сюда из Эритреи. Это такая маленькая страна в Восточной Африке. Слышал про такую?

– Конечно, слышал. Если я забыл перемотать пленку в фотоаппарате, это еще не значит, что я идиот.

– И на карте найти сможешь?

– Вряд ли, – признал Нок. – Только не подумай чего – я вообще в прошлом году на географической олимпиаде у мистера Сетона занял самое последнее место. Забыл столицу Соединенных Штатов.

– Ты серьезно?! – В бестелесном голосе из темноты слышалось искреннее изумление. – Вашингтон же!

– Да знаю, я тогда просто на секунду запутался. В смысле, Нью-Йорк ведь должен быть по логике – он больше. Я вообще не очень хорошо соображаю, когда на меня давят. Поэтому я в основном в классах для отстающих…

Эбби рассмеялась.

– Знаешь, для страны, девиз которой «все люди созданы равными», американские школьники слишком повернуты на том, в каких классах они учатся. То, что ты среди отстающих, еще ничего не значит. Я уверена, что ты умнее, чем сам думаешь.

– Ладно, – проговорил Нок, взвесив ее слова. – Может, проверим?

– Почему бы и нет. Как?

– Научи меня, как здесь чем пользоваться. Если я быстро все усвою, значит, ты права. А если нет, тогда я просто приму, что завалил ИЗО, и отстану от тебя.

– Идет, – после небольшой паузы выплыл из темноты голос Эбби. – Договорились.

Ее пальцы, коснувшись ладони Нока, забрали кассету обратно.

– Сейчас я вынимаю пленку, – принялась рассказывать Эбби. – Потом ее нужно будет намотать на катушку. Где твои руки? Помаши ими или что-нибудь в этом роде, чтобы я могла их найти.

Протянув ладони вперед, Нок зашевелил пальцами и ощутил воздушные потоки от рук девушки, нащупывающих его собственные. Наконец она поймала его запястья и потянула вверх.

– Сейчас я помогу тебе зарядить пленку. Если не будешь знать, как это делать, то и все остальное не получится.

Пальцы Нока, направляемые Эбби, просунули язычок негатива в круглое отверстие.

– Вот так, – проговорила она, отпуская руки. – Теперь нужно поместить катушку в проявочный бачок и закрыть.

Послышался шорох, стук пластика о пластик и звук заворачиваемой крышки.

– Можешь включить свет.

Нок повиновался, ощупывая стены своими большими, разлапистыми ладонями, пока не наткнулся на выключатель.

Потом Эбби перечислила, что находится в сосудах, плававших в наполненной водой раковине, – проявитель, стоп-ванна, закрепитель. Постепенно терпеливые объяснения пробудили кое-какие воспоминания о том, что мистер Хьюз рассказывал осенью. Когда Нок закончил подливать и взбалтывать различные составы, все было готово, оставалось только просушить. На стене позади стойки было что-то похожее на бельевую веревку, где уже висели на небольших крючках пленки Эбби. Нок осторожно открыл крышку и, едва прикрепив свой негатив рядом, увидел, как в маленьких блестящих прямоугольниках, словно по волшебству, появляются картинки с пляжа.

– Спасибо за совет, кстати, – заметил он, наклоняясь и всматриваясь в кадры с водой, скамейками и колоннами. – По композиции и широкоугольному объективу. Вроде не так уж и плохо получилось.

– Точнее можно будет сказать, когда ты их увеличишь. – Эбби придвинулась ближе, чтобы посмотреть на его работы. – Эй, а вот это интересно! Что тут такое?

Она показывала на последний кадр – единственный не с пляжа, с отрубившимся на крыше Люком.

– А, это?.. – Нок повернулся так, чтобы закрыть картинку. Меньше всего ему хотелось, чтобы девчонки из фотокружка решили, что у них какая-то чокнутая неблагополучная семейка, где пьяные засыпают на крышах и глотают протеиновые коктейли, чтобы вызвать дух покойного брата. – Да ничего особенного. Я вообще это случайно снял.

Эбби посмотрела так, как будто хотела что-то сказать, но прозвеневший звонок ее прервал. Оба принялись собираться.

– Слушай, спасибо еще раз, – проговорил Нок.

– Только не забудь – если в итоге не завалишь ИЗО, ты мой должник.

Небрежно махнув рукой, она открыла дверь, шагнула в залитый ярким светом коридор и исчезла в столпотворении большой перемены.