Читать книгу Смена. Военный дневник подполковника Джордже Аничича - Джордже Аничич - Страница 22

Меня осторожно разбудил Милан. Как будят тень или кого-то сильно уважаемого. Достаточно было тихо назвать моё имя – и я открыл глаза и посмотрел на часы. Было 7.30. Я вскочил. Ненадолго забежал в ванную и вышел в гостиную. Нада уже заварила кофе и чай, пожарила яйца. На столе, кроме того, был русский салат и варёная ветчина. Тороплюсь. Поел немного. Содержимое стола выглядело нереально, как натюрморт. На дежурство прибыл вовремя. Раньше других. Подойти к технике было трудно. Милан дал мне резиновые сапоги. Грязь, липкая сремская грязь. Сегодня ночью бомбили Панчево, Нови-Сад, Крагуевац, Крушевац… Дани мне сказал, что во время дежурства они излучали три раза по 5 секунд. Получали оповещение по целям с командного пункта Бригады. П-18 их не видела, радаром СНР их тоже не нашли.

Дани мне сказал, что Носков струсил. Над ним находились 6–8 целей на дальности 8–10 километров, а он побоялся вести поиск. Его уже однажды обнаружили, и теперь ему страшно. Носков молчал, а другие вокруг стреляли.

Гадальный маятник Варги предвещает, что сегодня или завтра вторая смена должна стрелять и сбить самолёт. Это моя смена. По прибытии моей смены приказываю проверить ориентацию СНР и пусковых установок, а также микропереключатели, которые мы ночью заменили. Идёт дождь. Мне предложили маленькие пирожные, которые кто-то принёс в обувной коробке. Я поблагодарил и отказался. В 8.12 Лука Трговчевич объявил переход в готовность № 2. Проверяем технику.

В этот день родился мой отец. Если бы он был жив, следовало бы поздравить его с днём рождения и пожелать долгих лет. Теперь некого поздравлять. Надо позвонить Данке и попросить её пойти в церковь и зажечь свечу отцу. Я его очень любил. Жаль, что этого человека, моего создателя, я больше не увижу.

При проверке ориентирования техники выяснилось, что отклонение УНВ от севера составило 1 градус. Не хочу ничего трогать, потому что это не настолько важно при поиске целей. Дождь продолжается. Для меня гораздо важнее ориентация пусковых установок. Этим сейчас и занимаемся. Я предложил Дани пойти к Милану, чтобы помыться и поспать. Не знаю, пойдёт ли он туда. Моё дело предложить.

Закончили проверку ориентирования второй пусковой установки. Отклонение три тысячных по шкале панорамы. Запрещаю её трогать, потому что она работает с 4 ракетами. Отклонение 10,8 минут, а допуск 15,0. Идём на первую пусковую. Отклонение одна тысячная, в норме. С 11.00 должны были перейти в готовность № 1.

Сегодня второй день Пасхи, утром бились яйцами с Малетичем. Два-один в его пользу. Смеёмся. Малетич держит яйцо, которым разбил два моих.

Во время устранения неисправности на УНВ я встал на колесо. Оно провернулось, и я оказался в воздухе. Упал в лужу. Счастье, что не упал на прицеп. Я бы весь переломался. В результате всё обошлось. Очистил браслет часов. Всё в грязи, как и правое колено. Жду, когда высохнут брюки, чтобы почистить их щёткой. Дани, наверное, у Милана. Спит. Я не мог ему не предложить. Спим с ним поочерёдно на одной кровати с самого начала войны. Может быть, Милан и Нада считают, что я не прав, но по-другому я не могу. Потерпят.

Около 10.00 мне позвонил командир инженерного подразделения подполковник Станисавльевич и спросил, где будет следующая позиция после той, которую он сейчас оборудует в Дече. Эту он обещал сегодня закончить. Около 16.30 я разговаривал с Дани и передал ему эту информацию.

Второй день Пасхи. В субботу, когда мы ещё были в Попинцах, Малетич хотел побывать дома в Голубинцах. Отложил до воскресенья, до Пасхи. Но в этот день у нас был перевод техники и передислокация. Мы переместились в район деревни Карловчич. Ему было обидно, что не получилось попасть домой.

Сегодня я пришёл на дежурство в резиновых сапогах. Мои форменные сапоги сушатся у Милана. Сегодня или завтра, говорит гадальный маятник Варги, предстоит снова стрелять. Готовит нас психологически. Малетич говорит, что несправедливо, что только Николич и Дани получили звания, а Николич ещё и орден. Нельзя допустить раздор и разлад между людьми. Говорю ему, что, наверное, в Бригаде идут на это, чтобы уберечь нас. Поэтому не публикуют наши имена и не поднимают до небес. Я чувствую, что война скоро закончится, и тогда мы все будем достойно вознаграждены. Позвонил интендант подполковник Йоксимович. Сказал, что отправил мне катушку ПТК-кабеля для взвода связи и обед. Он должен отвезти Военно-медицинскую академию Вучковича, который сломал руку. Как, когда и какую – не знаю.

Техника работает, и лучше как можно меньше быть на связи. Осторожность есть мать мудрости. Ветер дует довольно сильно и быстро сушит сремскую равнину. Подсохло и вблизи техники, нет прежней липкой грязи. На ДЭС счищают сажу. Малетич увязывает кабели. Я сижу на ступенях лестницы кабины и пишу. Сказал поручику Йовичу, что нужно с машиной, которая привезёт обед, переправить подполковнику Байичу камеру ТОС, чтобы он отправил её в Институт.

Кто-то говорит: „В каждой деревне мы будем по 2–3 дня“. Я рассуждаю вслух: „В Среме 125 деревень. Обалдеть. Это когда же тогда закончится война?!“ Все смеются. С каждым днём войны в нас всё меньше робости и страха. Приказал прапорщику Йовичу проверить состояние имитатора излучения и доложить мне. Мы должны в любой момент быть готовы. Нас ждёт неизвестность.

Уэсли Кларк заявил, что в НАТО всех очень удивила живучесть нашей ПВО, тактические действия и маневрирование. Я думаю, что есть ещё резерв в разнообразии тактических действий. Один из них – оставить работающую П-18 на прежней позиции, когда мы перемещаемся. Пусть думают, что мы ещё здесь. Тем более что мы с неё излучали. С этой позиции ночью Дани три раза излучал по 5 секунд, не имея целей на экране П-18. Это плохо. Что сделано – то сделано.

Данка вчера мне сказала, что разговаривала с моей сестрой Любицей. Она напугана и заплакана. В Италии мощная пропаганда. Переживает за меня. Данка ей в шутку сказала, что у нас еды достаточно. „Не важно“, – ответила ей Любица. Узнаю свою сестру, она не изменилась. Дети все в порядке. Бояна восстанавливается после операции.

Сегодня заседание министров иностранных дел НАТО. Заседает и группа G8. Ждём результатов. Венгры уже второй день не пропускают через свою территорию 70 грузовиков с гуманитарной помощью из России. Если дойдёт до крупной войны, то русские им это припомнят. Говорят, что проверяли каждый ящик, каждый пакет. Стало известно, сколько времени требуется, чтобы перенацелить русские ракеты на страны НАТО в Европе. Речь идёт о 12 минутах для Великобритании. Для остальных стран ещё меньше. Сегодня Союзная скупщина (парламент СРЮ – Прим. перев.) должна утвердить решение Правительства о вступлении в союз с Россией и Белоруссией. В январе мы получили особый статус специального наблюдателя в этой союзной организации. Я уверен, что если нас со всех сторон окружит НАТО, то когда-нибудь опять на этой земле будет война. НАТО не успокоится, пока мы будем зоной влияния России. Мы отрезаны от России территорией Венгрии.

Дождливый день превратился в солнечный. Дует ветер, и это хорошо. Малетич говорит, что хотел работать в Батайнице, а они разбили аэродром. Неудобно ему ехать из Голубинаца в Яково. Я предлагаю ему в Якове построить жильё. Смеётся. Говорит: „Могла бы местная община Яково и участок выделить каждому“. „Могли бы и в Белграде дать квартиру“, – отвечаю я шутя. „Хрен дождёшься!” – прокомментировал он.

Небо чистое, голубое, с одинокими белыми облаками, которые как будто хотят нарушить эту синеву. Мне это показалось очень красивым. Наслаждаюсь. Спокойно на душе. Так должно быть всегда. Волф опять играет в тетрис. Солдат-резервист Славиша расположился в середине кабины электропитания, у них хороший тандем с Малетичем. Земля почти просохла. Теперь не нужно пробираться по грязи. Доктор Джукич ещё не пришёл. Он должен перевязать палец Муминовичу и принести мазь для ног Малетичу. У него раны на ногах от пота и сапог.

Уже третий день албанцы нападают на наши пограничные переходы. Их разбили, вероятно, с большими потерями для них. Олбрайт предложила продолжить воздушные удары, пока не будут достигнуты их цели. Больная и сумасшедшая. Пентагон и ЦРУ критикуют её за то, что она не прислушалась к предупреждению о том, что Югославия не Ирак. Будут перемены. Я бы хотел, чтобы медведь пришёл в гости и к ним в дом – к умалишённым творцам нового мирового порядка.

Мы ещё не восстановили привод по углу места, а уже 14.15. Опять бьёмся варёными яйцами с Малетичем. Разбил ему переднюю часть яйца, а он мне заднюю. 4–2 в его пользу. Никак не могу сократить разницу в счёте. Из Шимановцев от Зорана, который нам установил связь, получил зажигалку в виде мобильного телефона и химический карандаш его фирмы. И то, и другое я ещё использую. Прибыл обед. Понимаю это по пикапу, который приехал на позицию. Стоименов отнёс им камеру ТОС. Отвезут её в Прогар Байичу для ремонта. Хорошо, что они не летают днём. Мы уже давно не спали. Даю Лукичу ключ от моего служебного „кеца“ (от серб. „кец“ – единица, кол; малолитражный легковой автомобиль «Застава 101» – Прим. перев.