Читать книгу Плывущие облака. Тени старого леса - Екатерина Ивицкая - Страница 9

Сиявшее в зените солнце прогревало песок настолько сильно, что по нему было больно ходить босиком. Лесные звери попрятались в свои норы, которые были для них единственным спасением от жары. Однако Кагеро летний зной не беспокоил вовсе – ее стихия позволяла легко создать прохладу в любом помещении, где бы она ни находилась. Она воспользовалась своими способностями и после обеда ушла с головой в работу. Остальные обитатели острова отказались от возможности спрятаться от жары в доме и расположились на берегу небольшого залива, в меру наслаждаясь палящими лучами солнца.

Татегами и Ооками разложили доску для игры в го и склонились над черными и белыми камнями. Кицуне, скрестив ноги, сидела на земле и читала книгу о магии Земли. Время от времени она принималась сделать пассы руками, но ни одна попытка что-либо сотворить сегодня не увенчалась успехом. Еще несколько пассов – и она раздраженно захлопнула книгу, скрестила руки на груди и сердито засопела.

– Что у тебя не получается? – спросил Ооками, не отрывая взгляда от доски.

– Я не могу вызвать землетрясение. Ни малейшего толчка! – воскликнула девушка, обижаясь еще сильнее.

– Можно полюбопытствовать, зачем тебе это надо? – Ооками уже было положил на доску выбранный камень, но внезапно передумал.

Кицуне всплеснула руками, не понимая, почему ее учитель не видит таких простых вещей:

– Ну как?! Это же так здорово! Когда мама гневается, вокруг нее бушует ураган. А представьте себе, как будет эффектно выглядеть, если меня кто-то обидит, а я сделаю так, что под его ногами земля будет трескаться!

– Неужели нет другого способа устрашить обидчика? – спросил Татегами, ожидая пока противник примет решение.

– Может, и есть, но я хочу научиться делать землетрясение! – упрямо проговорила Кицуне.

Ооками наконец решился сделать ход, и камень занял свое место на сетке доски.

– Ты уверена, что соединяешь пальцы для пассов в правильном порядке? – чуть рассеянно спросил он.

Он знал за своей ученицей такую ошибку – стараясь побыстрее достичь результатов, она невнимательно исполняла инструкции.

– Ой! Нет… не знаю… сейчас проверю, – Кицуне раскрыла книгу и стала соединять пальцы.

Когда вокруг ладоней появилось зеленое свечение, она радостно закричала: «Получилось!» и бросила разряд в землю, прежде чем кто-либо смог ее остановить. В тот же самый миг камни, один за другим, начали падать с игральной доски. Легкое дрожание перешло в мощный гул и так тряхнуло остров, что вскочившие было на ноги Ооками и Татегами упали на землю. Еще один толчок – и на склоне показалась трещина. В воздухе запахло серой, а из земли стали вырываться струи газа, выбрасывая горящие куски породы. Огонь быстро перекинулся на высушенную жарким солнцем траву и побежал по склону вверх.

– Вы что, с ума посходили?! – ошеломленная Кагеро материализовалась рядом с трескающей землей и пыталась перекричать гул, исходящий из недр.

Оценив ситуацию, она вызвала ветер, который отнес шокированную Кицуне и мужчин подальше от намечающегося кратера вулкана. Следующий порыв перенес ее по воздуху над трещиной, и Кагеро попыталась загнать огонь обратно в землю, используя все ей известные способы. Ооками бросился ей на помощь, а Татегами и прижавшаяся к нему со всхлипами Кицуне остались наблюдать за пытающимися совладать со стихиями магами.

В то время как песок, поднятый порывами ветра, успокаивал огонь, Ооками методично залечивал трещину за трещиной, пытаясь добраться до самого кратера, но подступиться к нему никак не мог: из-под ног постоянно вырывались куски породы, и ему приходилось успокаивать камни и возвращать их на место. Кагеро, увидев, что Ооками тоже включился в работу, смогла сосредоточиться только на усмирении Огня, что было нелегко: разбушевавшаяся стихия требовала себе жертву, и Кагеро ничего не оставалось, как отдать всю свою магию для ее успокоения.

Получив свое, Огонь отступил, а у Кагеро не оставалось ни одного шанса, чтобы безопасно опуститься вниз. Полностью обессилевшая, она даже не смогла превратиться в стрекозу – ее тело закружило в неконтролируемом более порыве ветра и ударило о землю. Падение было недолгим, она не успела взлететь слишком высоко, но все же когда Ооками подбежал к жене, силы покинули ее, только слабо бьющаяся на шее жилка говорила о том, что она еще жива.

***

Вместе с сумерками дом окутал тяжелый аромат лечебных благовоний: сандал, кедр и полынь вытеснили легкий запах эвкалипта, который приносил утренний ветер. Кицуне, прижав к груди колени, забилась в угол террасы и изредка всхлипывала: с момента происшествия с ней еще никто из взрослых не заговорил. Ооками неподвижно сидел на циновке у стола, на котором стоял уже давно остывший чай. Только появление Татегами вывело его из подобия транса. Пожилой лекарь устало опустился рядом и прикрыл глаза. Ооками с помощью заклинания нагрел воду в чайнике, молча наполнил пиалу теплым чаем и протянул лекарю.

– Ожоги и порезы я залечил, переломов, что странно, нет. Ушибов много, но они не смертельны. Магической энергии тоже нет. У нее несколько дней уйдет на восстановление сил, а то и больше, – Татегами поставил пустую пиалу на стол и с усилием поднялся. – Мне надо хоть немного передохнуть. Если она придет в себя раньше, чем я проснусь, будите меня.

После того как лекарь скрылся за дверью своей комнаты, Ооками кинул взгляд на Кицуне, а затем встал и направился к комнате Кагеро.

Спальня была почти так же аскетична, как и его собственная: кровать, низкий стол и книги. Отличие было только в большом количестве ярких цветов, оплетающих натянутые вдоль стен нити. Ооками подошел к кровати и опустился на циновку около изголовья. Бледная Кагеро лежала неподвижно и, казалось, не дышала. Маг протянул руку и осторожно дотронулся до шеи жены. Когда его пальцы уловили легкие, как крылья стрекозы, удары сердца, он успокоился и удобнее устроился рядом с кроватью. Прикрыв глаза, Ооками погрузился в медитацию, позволяющую ему не заснуть, но в то же время снимающую дневную усталость и напряжение. Из транса его вывела Кицуне, пришедшая на рассвете его сменить.

***

Ооками стоял, прислонившись к столбу на террасе, и наблюдал за веселым порханием пестрых птичек в кронах деревьев. Услышав за спиной движение, он обернулся. На террасу вышел Татегами и опустился рядом со столом. Пожилой лекарь сам выглядел не очень здоровым, но был бодрее, чем накануне вечером. Они обменялись приветствиями, и Татегами приступил к завтраку.

– Я думаю, что тебе следует знать, – проговорил он после того, как отставил пиалу и потянулся к чашке с жасминовым чаем. – Помнишь, мы с тобой как-то говорили о ее кошмарах? – Ооками кивнул. – Когда она находится в таком состоянии, как сейчас, то они у нее проявляются и наяву. У нее нет сил, чтобы сдерживать их, и та Кагеро, которая предстанет перед тобой сегодня, будет сильно отличаться от той, к которой ты привык за это время. Слабая, беззащитная… Впрочем, увидишь сам. И не удивляйся – ее поступки и слова тоже могут быть странными. Она сама знает, что в такие моменты с ней тяжело общаться. Одна фраза или жест способны довести ее до слез. Поэтому она обычно куда-нибудь уходит, чтобы просто пережить этот день.

Ооками не мог себе представить такую женщину, как Кагеро, плачущей и беззащитной. Но он также понимал: если ей приходилось все время существовать на грани физического и морального истощения, то срывы были неизбежны.

– Неужели нельзя никак это изменить?

– У меня не получалось, – пожал плечами лекарь. – От меня Кагеро сбегала в слезах практически после первых слов. Про Кицуне я даже не говорю, она тоже старается не попадаться матери на глаза. Дочь мне никогда не говорила, но я подозреваю, что в такие дни она видит всех умерших из-за нее. И закрывать глаза для этого нет необходимости. Глядя на Кицуне, она видит и Саме, и…

Татегами оборвал фразу на полуслове, но Ооками продолжил за него:

– И Кайри?..

– Не советую тебе задавать этот вопрос ей сегодня, – Татегами снова замолчал, и казалось, что разговор окончен, но затем он добавил: – И я тебе на него тоже не отвечу.

В этот момент на террасу выбежала Кицуне.

– Она пришла в себя?

Девушка кивнула.

Татегами быстро поднялся и скрылся за дверью спальни Кагеро, а Кицуне опустилась на его место и тихо прошептала:

– Она мне ничего не сказала… Просто улыбнулась и попросила позвать дедушку… Как будто это не я все устроила…

– Тебе было бы легче, если бы она тебя отругала? – спросил Ооками.

Девушка притянула к себе колени и обняла руками.

– Да… было бы… Ни вы, ни дедушка, ни мама… как будто ничего не случилось.

– Я думаю, что, во-первых, ругать тебя бесполезно, так как ты сама, похоже, осознала, что сначала следует думать о последствиях. А во-вторых, в происшедшем я виноват не менее твоего. Я должен был предугадать, что ты попробуешь заклинание, и остановить тебя.

– Мама учила меня саму отвечать за свои поступки, – Кицуне нахмурилась. – Вы тут ни при чем. Это…

Услышав шаги за спиной, она быстро обернулась и увидела бледную мать, выходящую на террасу, опираясь на трость при каждом шаге. Было видно, что движения давались ей с трудом, но она, прикусив губу, упрямо продолжала идти. В дверном проеме показался Татегами, наблюдающий за дочерью и недовольно качающий головой. Кицуне подбежала к матери и виновато опустила голову:

– Мам… я…

Кагеро положила свободную руку ей на плечо и тихо произнесла:

– Давай поговорим обо всем завтра, хорошо?

Девочка кивнула.

Затем Кагеро перевела взгляд на Ооками, и тот отвел глаза: столько усталости и отчаяния в этих обычно спокойных глазах он никогда не видел.

– Спасибо, – проговорила она и, тяжело опираясь на трость, вышла из дома.

Мужчины обменялись взглядами, подтверждавшими недавний разговор. Ооками немного помедлил, но потом вышел из дома вслед за Кагеро.

– Зря он это делает, – прокомментировала его уход Кицуне.

Татегами же, напротив, так не считал, недовольное выражение лице сменилось усталым, и он опустился на циновки.

– Все равно мы с тобой сделать ничего уже не можем. Кто знает, вдруг у него и получится вывести ее из этого состояния.

Кицуне, забывшая уже о своем проступке и переживаниях, живо села напротив и, склонив голову на плечо, воскликнула:

– Спорим, что нет? Она убежит от него так же, как и от тебя или меня.

Видя, как быстро сменилось настроение у внучки, Татегами недовольно покачал головой, но все же вскользь заметил:

– Это если у нее будут силы убежать или он ее пустит…

– Ты что-то недоговариваешь, дедушка… О чем вы с Ооками говорили сегодня утром?

Своей живостью Кицуне вывела Татегами из состояния заторможенной усталости: спокойно смотреть на то, как рядом почти подскакивает от нетерпения готовая к новым шалостям лисичка в человеческом обличии, он не мог.

– О том, что кое-кто получит хорошую взбучку за неразумное использование магии! – воскликнул он, не в силах больше сдерживать свое негодование.

– Вот и неправда! – Кицуне на мгновение замерла. – Вы говорили о маме!

– Что же тогда ты спрашиваешь, если знаешь лучше меня? – усмехнулся Татегами и вернулся к столу, чтобы допить уже успевший остыть чай.