Читать книгу Душевный монолог - Елена Александровна Асеева - Страница 8

Дождь еще толком не начался…

Хотя уже самую чуточку окропил землю, скинув из прижимающихся к ней небес россыпь мельчайших слезинок, в русском народе имеющего собственное название ситничка, морось, бус, опять-таки вроде пропущенного через решето.

Дождик, дожж, дожжик, дозжик и даже дежгъ, он нонче только предполагал наступления ненастья, оттого и сама природа, и каждое ее отдельное творение замерло в предвкушении дозжухи. Столь мягкой, сладостной после жарких дней, дождевой воды.

В сей же час особой торжественной неподвижностью наполнились травы, кусты и деревья. Оцепенели не только мятликовые, перестав покачивать своими нежно-малахитовыми колосками и фисташковыми метёлками, но и обмерли цветки пунцового мака. Те размашистые, словно крылья бабочек, лепестки мака принимая на себя бусенцы дождя, мгновенно струшивали их вниз, погружая в травянистость собственных стеблей и побегов. Впрочем, более всего поражали взгляд своим застывшим видом округло-зубчатые, овально-пильчатые, сердцевидные листья деревьев, столь разные в очертаниях, но неизменно ярко-зеленые в собственном колорите. Посему оседающая на их поверхность морось, столь невесомая и крошечная, переливалась стеклянной пустотой.

Покой хранил и сам небесный купол, кой хоть и смотрелся дождеродным, в этот миг был пепельно-дымчатым, едва-едва прикрытым сверху более хмурыми свинцово-серебристыми переплетенными полотнищами. На них местами созерцалась свиль, непременно, в виде прозрачных или вспять сизых волнистых, витых волоконцев.

Потому как небо перемешало в себе многообразие серых оттенков и само наблюдение по меже с землей мнилось в легчайшей мороке, а воздух словно выхватывал на собственную полупрозрачность бусинки дожжика и тягуче ниспускал их вниз. От той неспешности движения каждой капели слышался лишь тихий шорох, будто водица перешептывалась меж собой или на что-то жалилась кругом правящей тусклости. А пространство кругом и вовсе скрывало какие-либо ароматы, приглушая их сочность, оставляя для осознания всего-навсего непосредственную свежесть воды.

И только птицы, в том затаившемся на малость Мире, не прекращали своего неудержимого полета и даже не снизили многоголосие аккомпанемента, не столько пытаясь заглушить шепоточек ситничка, сколько просто понукая, завлекая дожденосное настроение.

Еще чуть-чуть и дежгъ перестал накрапывать, а последние из его крупиц упав на поверхность, и, тут затихшей воды, прудов вызвали дождевые пузыри, точно нырнув в нее, они так-таки попытались вынырнуть. И тотчас прекратился шелест капель о воздух, смолкли песнопения птиц, и наступило величавое отишье. Словно в замедленной съемке вспорхнула с замерших трав одинокая бабочка, колыхнув бархатно-коричневыми крылышками, обсыпанными желтоватыми глазками. Впрочем, не в попытке улететь, лишь сменить месторасположение. Потому в следующий морг уже вновь схоронилась в ветвистых кустах мышиного горошка, не просто потревожив густые ярко-лиловые соцветия, но и качнув их тонкие оливковые усики, также сразу сдержав движение крылышек и будто слившись с изогнуто-ребристым стебельком.

Небесная высь сейчас наблюдаемо поблекла, став прямо-таки серебристо-белой, ровно все дотоль серые сотканные нити окончательно втянулись в нее, оставив памятью о себе всего-навсего маревые пары. Особой сладостью отозвались завязи цветущего винограда, наполнив лимонно-желтой пыльцой столь свежее пространство земли.

И тогда, сперва несмело, по одной росинке, откликнувшийся алюминиевый небосклон, принялся стряхивать с себя водицу, уже в иной момент переходя и вовсе в окатный дозжик. Его перламутровые зернятки, схожие с переливающимися округлыми жемчужинами, рьяно затарабанили по каждому листочку, стебельку и соцветиям. Пригибая не только отдельные язычки, волоски, но и тонкие соломинки, да таким побытом вызывая пронзительно-шумную барабанную дробь, однако не нарушающую досель правящую в природе напряженную драматичность. Сей звончатый музыкальный туш словно определяя торжественное завершение непогоды, длился совсем недолго, каждой отдельной падающей каплей усиливая гулкость отрывисто-басовитого боя купального дождика, напитывая воздушное пространство яркостью ароматов, перемешивая в нем нежные запахи цветов, сладкие ягод, глубокие трав, горькие почв, жгучие корений, со свежестью прохладного дыхания излившегося из глубоких недр самого Мироздания.

Впрочем, небесная твердь свернула падение крупного и плотного строя капель опять же резко… разом. И тот же миг угасли сами ароматы и звуки…

И в наступившем безмолвии небосвод вроде пошел незримой волной, слегка приподнявшись вверх и с тем приняв на себя молочно-голубые тона.

Еще маленечко и в высоте поднебесной будто в закипающих облаках, собранных из мельчайших синих и белых кристаллических капель, внезапно ярко вспыхнула зарницей серебряная полоса. И незамедлительно ей откликнулся с грохочущим треском, прокатившись и единожды подхватив и ссыпав вниз крупные росинки, зачинающийся грозный, грозовой дождь. Напряженное состояние каждого лоснящегося зеленью листа, отдельной травинки, бархатистого лепестка сейчас достигло своей кульминации, и с тем в серебристо-алебастровых небесах, что-то тягостно заурчало, выстрелило и полыхнула внутри той плотной массы почти красная ломанная струя небесной странницы, не столько разрезая их, сколько просто оповещая о себе.

Еще однократный резкий залп грома и с неба вниз таким же хлестким потоком хлынул дожж и сразу застучал, затарахтел по смоляной почве, васильковой воде, бирюзовым растениям, поглощая своим отрывистым, гулким говором все иные звуки Земли. И вторя тому биению воды мощным раскатистым хрустом, словно разламывая на части серо-восковые небеса, подыграли громовые набаты, которые поддержали вырвавшиеся из резиновых облаков длинные, изломанные серебристо-красные перуны, кажется, не просто долетевшие своими угловатыми наконечниками до земли, а воткнувшиеся в чернильно-черные ее пласты. И в тоже мгновение шебуршание идущего дожжика слилось во едино с визгливо-голосистыми порывами ветра, точно как и стреловидные молнии, прилетевшего из дальнего поднебесья.

Мощная мокрядь с громыханием и перунами заполонила Землицу-матушку, заслонила очи серо-белыми потоками воды, дохнула на все живое приливом свежести, завершив этак прелюдию дождливой капели.

КОНЕЦ.

г. Краснодар, июнь 2019г